Еще раз, для особо продвинутых в формальной логике.

Формально-логические правила, приемы и операции не дают нового знания, ну этапе формирования нового знания работают другие методы, а не формально-логический. Это раз.
Формальная логика определяет соотношение (родовое, к примеру или, скажем, отношение пересечения или противоположности) значений терминов между собой. Формальная логика не определяет понятия, у нее нет для этого инструментов. Это два.
Нужно различать просьбу определить значение употребленного понятия для прояснения коммуникации и научно-познавательную деятельность. Вы их смешиваете, делая совершенно необоснованные выводы. Это три.
Нет никакого противоречия. Речь шла о «картине мира» научного позитивизма. Вы в курсе о таком направлении философии? С чего Вы взяли, что я отношусь к философам-позитивистам? Я об этом говорил или это можно вывести из моих суждений? В чем противоречие? Я описывал гносеологические установки философского позитивизма, но отнюдь не выражал солидарность с ними. И сама судьба концепции О. Конта показала ограниченность его познавательной программы.
И что, что она называется так? Поставлена задача определить значение, поставить вопросы, связанные с ролью формально-логического инструментария в методологии правоведения. Вы здесь что-то иное «увидели»?! Может, Вам одному здесь призраки мерещатся?
Если я утверждаю:
Большая посылка: Все русские ленивы.
Малая посылка: Иван — русский (по национальности).
Вывод: Иван — ленив.
С позиции формальной логики данный вывод истинен, поскольку соответствует правилам вывода, принятым в формальной логике. Но это не означает, что данный вывод, как и большая посылка соответствуют действительности. Социологи и социальные психологи могут конкретиизировать свойство лени в определенные ситуативные образцы поведения, сформулировать вопросы с соответствующими вариантами ответов и, обработав результаты, опровергнуть гипотезу, что «все русские ленивы». Проведя конкретно-социологический опрос социологи имеют дело с феноменами социальной действиельности, а логики имеют дело с системами мышления. И то, что социологи на уровне социальных феноменов покажут, что большая посылка формальной логики в этом силлогизме ложна никаким образом не отразится на формально-логической истинности силлогизма, который я привел. Вот об этом шла речь, уважаемый Николай.
Если Вы что-то не понимаете, может быть, имеет смысл сначала уточнить, а не посылать незнакомого Вам человека читать литературу? Что дает Вам право считать, что Вы лучше в этом разбираетесь, нежели я?

Если род по отношению к виду определен правильно, то все родовые признаки изначально должны иметься у всех видовых объектов. Нам в теории права говорят, что нормативный правовой акт — родовое понятие по отношению к закону. Однако родовые признаки по своим смыслам на порядок глубже видовых. А у нас по глубине смысла закон значительно опережает нормативный правовой акт. Иными словами, у закона, прежде чем формировать родовое понятие, нужно определить глубинные сущностные смыслы, которые должны быть и у родового понятия. Скажем, береза — видовой объект по отношению к дереву, и признаки березы как дерева много глубже всех частных признаков березы. Разве с соотношением нормативного правового акта и закона можно говорить о подобном? Почему я и говорю, что нормативный правовой акт придумали, придумали с определенными целями, и подвели якобы смысл закона под это якобы «родовое» понятие. Более того, средневековые юристы были весьма хорошо осведомлены о родовидовых отношениях, разрабатывали десятки, сотни различных классификаций. Почему в таком случае понятие нормативного правового акта появляется ну никак не раньше 18-19 столетий? Еще раз: нормативный правовой акт выступает родовым понятием по отношению к закону, если последний понимать исключительно формально-догматически, да и то в континентальной традиции. Все остальные смыслы закона нормативный правовой акт не покрывает.
Видеть ни нормативный правовой акт, ни закон Вы не можете. Вы, как и любой человек видите определенные документы, имеющие материальную форму. Понятия находятся в сознании. Поэтому натурализм здесь вообще не уместен: правоведение — это не естествознание, как бы Вам иного ни хотелось.
Родовое понятие, согласен, может быть сформулировано позже видового, но все сущностные, родовые признаки уже изначально должны иметься у всех видовых объектов такого родового понятия.
Николай, я сам решу, что мне читать. Хорошо? И ментора мне в этой части не требуется.

Дмитрий, давайте говорить предметно и аргументированно. Сформулируйте, в чем выразилось смешение права и закона в моей заметке. Я уже публиковал здесь заметку, посвященную различным подходам к соотношению права и закона, и мне будет вдвойне печально узнать, что, несмотря на мои усилия по исследованию данного вопроса, я все же допускаю смешение этих понятий.
У закона нет единственного и верного значения: в истории мысли, даже лишь в западной традиции, под термином закон скрываются разные идеи, которые родом из разных исторических периодов, ценностных оснований и т.д.
Продемонстрируйте мне, как я пытаюсь объяснить одно значение, опираясь на другое.
Я говорил о том, что, во-первых, идейные основания закона много богаче того, что называется у юристов нормативный правовой акт. Скажем, у юристом прецедентного права вообще нет даже термина для НПА, но что такое закон они представляют. Значения закона далеко не исчерпываются его пониманием как НПА. Более того, происходит целенаправленное обеднение смыслов закона через его определение через НПА как его род. Мы же вообще не знаем, в чем идея закона, традиция определения закона через НПА полностью закрыло стремление понять сущность закона. Помимо этого, сущность НПА как родового понятия по отношению к закону, той же конституции совершенно ведь не объясняется в учебной литературе. Получается, что для юристов это лишь документ, итог определенной правовой процедуры, обладающий достаточным набором реквизитов. Вы формализм данной позиции не ощущаете?
Когда я говорил о том, как решать вопрос о пределах законотворчества я имел в виду именно закон, а не НПА. Парламент принимает именно законы, а не подзаконные НПА. Чтобы этот вопрос решить, вопрос о пределах законотворчества, нужно иметь хотя бы минимальное представление о смысловых значениях закона, об истории его идеи. В противном случае, в отрыве от правовой культуры закон в руках безграмотных политиков превращается в обессмысленное средство, «пустую» технику, и мы вполне закономерно приходим к галопирующей инфляции законотворчества.
Когда приводится несколько позиций, то о какой неопределенности может быть речь? Вы хотите, чтобы я пальцем показал, где находится истина с моей точки зрения? Как оно есть «на самом деле»? И вот тогда наступит комфортная для сознания определенность? А закон — не попугай, он не в природе живет, а в сознании и сознанием и конституируется. А применительно к таким феноменам нельзя пальцем показать и сказать, — вот так оно и есть в действительности и никак иначе.
Моя цель была показать палитру идей и тем самым продемонстрировать, что нам бы неплохо самих себя спросить, а какие представления у нас имеются в сознании, какие идеи лежат в нашем современном профессиональном правосознании за законом? У меня не было цели совместить несовместимое, я как раз и показывал разные позиции, не стремясь их насильно бракосочетать.
А напоследок хотелось бы выразить пожелание: Дмитрий, будь так добр, формулируй критические замечания аргументированно, а то читаешь и начинаешь думать, что уважаемая публика реагирует не на содержание, а на провокационный эмоциональный посыл поста.

Степан, я не смешиваю право и закон. Писал только о законе, идее закона, идее закона в нашей европейской юридической традиции — без претензии охвата всех культурных традиций.
Про одну причину согласен. Вместе с тем чем больше перспектив в исследовании будет найдено — тем, на мой взгляд, лучше. Действительно, сложно обосновать одну единственную причину в рамках сложившейся правовой традиции, но, думаю, это можно попытаться сделать при понимании изначальной ограниченности такой перспективы.
Я не придерживаюсь какой-то одной объяснительной «схемы», мне интересно их сопоставление, исследование их сильных и слабых мест.
Боюсь, что культура конкретна, и абстрактное не формируется путем герменевтического вглядывания в разные культурные традиции.
Европоцентризм — есть взгляд, пытающийся объяснить всю историю с позиции европейской культуры, попытка объяснить феномены иных культурных традиций в терминах и идеях европейской культуры, попытка обоснования универсальности и авангардности европейской культуры, универсализация ее конкретно-исторического опыта, ее институтов и отношений. Ничего подобного в статье автору обнаружить не удалось.
Степан, буду признателен, если Вы раскроете идею закона в иных культурных традициях. Носит ли она в них юридический характер? Заранее благодарю.

Николай, как Вы имели возможность заметить, моя заметка была посвящена постановке вопросов в отношении роли и значения формально-логического «инструментария» в методологии правоведения. Правоведение и в учебной, и в монографической литературе относят к гуманитарным дисциплинам. В отличие от естествознания и математических наук, в гуманитаристике крайне проблематично найти хоть какие-то аксиомы в том значении, которое придается этому понятию в математике и естествознании. В правоведении были влиятельные интеллектуальные течения, которые пытались построить систему права аксиоматично-дедуктивным образом — те же представители школы естественного права XVII — XVIII вв., но как эта, так и последующие попытки не привели к построению такой формализованной системы.
Формальная логика называется формальной потому, что истинность суждений в ней связывается не с соответствием суждений феноменальности объективной действительности, а с соответствием правилам вывода. Формальная логика не имеет собственных средств проверки истинности больших посылок. Как я уже говорил, самоочевидных больших посылок в гуманитаристике не существует, поэтому говорить о наличии ассерторических суждений не приходится. Гуманитарные области имеют дело с суждениями диалектическими, большие посылки которых базируются на мнении всех или большинства или наиболее сведущих, как говорил Аристотель, но логические выводы из таких больших посылок дают знание вероятностное, а не истинное. Наука же в ее классическом понимании истинность суждений связывает не с правилами логических операций, а с соответствием полученного знания объективной действительности. Поэтому уже в классической научной рациональности вполне осознавалось, что процесс производства нового научного знания не контролируется формальной логикой, которая способна лишь конкретизировать научное знание, организовывать его во внутренне согласованную систему. Формальной логике необходимы основания суждений, но именно они не формируются средствами формальной логики. Новое научное знание не получается посредством логических выводов — тем более в гуманитаристике, правоведении. Поэтому я продолжаю обоснованно, на мой взгляд, утверждать, что формально-логические правила, приемы и операции не пронизывают весь процесс научно-познавательной деятельности.
Причем правила вывода в различных логиках будут различны. Они — атрибут не научного знания как такового а искусственно создаваемых систем мышления. Логическая обоснованность — это демонстрация соответствия вывода одного суждения из другого правилам, принятым в той или иной системе логики. Логическая обоснованность показывает не соответствие знания объективной действительности, а внутреннюю непротиворечивость суждений между собой. Можно построить абсолютно абсурдную, не соответствующую объективной действительности систему суждений, которая будет логически обоснованной с позиции своих принципов и принятых правил вывода.
Отождествление логической необходимостью с научной объективностью некорректно. Логическая «необходимость» — это всего лишь следование правилам вывода, которые могут конструироваться по-разному. И мне лично неизвестны достаточные аргументы в пользу того, что объективная действительность сконструирована по законам формальной логики. Попробуйте опровергнуть суждение, к примеру, что система формальной логики являет собой продукт конкретного исторического времени и культуры, который в силу ряда исторических обстоятельства и определенной формы общественного сознания стал фундаментом европейской интеллектуальной культуры и впоследствии настолько сросся с сознанием интеллектуалов, что помыслить иные системы логического мышления стало возможно лишь в XX столетии. Какие есть в принципе средства, позволяющие доказывать то, что та или иная интеллектуальная система находится за рамками историко-культурной обусловленности?
Первое. Прошу ясно и доходчиво продемонстрировать, какие из моих суждений и почему показывают, что я не понимаю теорию доказательства и опровержения, принятую в формальной логике.
Второе. Прошу продемонстрировать, в чем проявилась эклектика и, тем более, схоластика в моей заметке. Для ясности дальнейшей дискуссии прошу определиться с указанными понятиями.

Илья, книга вышла. На руках у меня будет 4 свободных экземпляра. Если есть интерес, могу продать по цене издательства и подписать. У кого есть интерес к этому — пишите в личку.