Антон, спасибо за вдумчивое вникание в проблему.
Попробую прокомментировать Ваши тезисы/вопросы, насколько сумею.
Начну с 1-2:
"
нужно поднимать литературу, во-первых, по кодексу и кодификациям (того же Р. Кабрияка внимательно прочесть — вдруг, что есть), во-вторых, по правотворческой (и в целом юридической) технике. "
того же Р. Кабрияка внимательно прочесть — вдруг, что есть
Конечно! Начну немного сбоку: классические немецкие теории, описывающие иерархичность права, не рассматривают этото вопрос вообще: и в теории «иерархии ступеней» А. Меркля, и в иерархической пирамиде норм Г. Кельзена отсутствуют какие-либо основания для внутреннего иерархического структурирования конкретного нормативного правового акта. Нехарактерно такое понимание иерархичности и для югославской (М. Мицайков), польской (К. Плежка, Е. Врублевский) и французской (Р. Кабрияк + ссылка на проф. Л.В. Головко) литературы.
У Р. Кабрияка, когда он описывает «эффект оценки», присущий кодексам (юридическая норма, содержащаяся в кодексе, в континентальной правовой традиции обладает большей силой авторитета (производной от мифологизации кодекса, реального качества процесса кодификации и его результата и от авторитета кодификатора), чем авторитетность нормы обычного, некодифицированного закона), есть примерно такие мысли: эффект оценки не влияет на положение кодекса в правовой иерархии — с позиций юридической техники кодекс обладает такой же юридической силой, как и любой другой закон, поскольку не нуждается в формальном подтверждении своего статуса primus inter pares – юристы и так относятся к его содержимому с подобающим пиететом и при разрешении правовых коллизий наверняка будут учитывать его положения (См. Кабрияк Р. Кодификации. С. 160-161).
Вообще, я не встречал в литературе дальнего зарубежья о кодификации и юр. технике оснований для наделения кодексов иерархическим приоритетом над «простыми» законами: т.е. (А) либо «у них» нет этой проблемы вообще (!), либо (Б) я плохо искал. У меня есть подозрение, что все-таки будет «А», поскольку если даже где-то в недрах ученой мысли на Западе и рождались подобные идеи, они вряд ли переходили на догматический уровень и тем более не закрепляли подобные нормы в законе, потому что иерархия внешней формы права исследовалась не в контексте строения системы права (единственное исключение, и то по касательной — иерархия национального и международного права). По крайней мере, я не могу начать объяснять «откуда есть пошла предметная иерархия» ссылкой на какую-либо западную теорию или отдельную идею, которая была осмысленно воспринята или контрабандой проникла в нашу теорию. Чем больше я изучаю этот вопрос, тем больше крепнет во мне уверенность, что это советское «ноу хау». Буду рад, если кто меня поправит.
На общем фоне сворачивания бумажных изданий печать по заказу само перспективное направление.
Я разве говорил что-то против самого способа печати на заказ?
Если оценивать по востребованности и не учитывать методы принуждения студентов к чтению, тогда сразу становится ясно что около любого университетского издательства можно ставить мусоросжигательную печь.
А что такое востребованность со стороны студентов? Очевидно, что если студентов в наше время не заставлять учиться и не выбивать из них дурь, они и не будут в большинстве своем ничего читать — поколение ЕГЭ развращено уже в школе и не понимает, какие и зачем ему нужны знания, навыки и умения в вузе (справедливости ради, этого не понимают и многие преподаватели).
Про тележку — дороговатая получается, 1 экземпляр в продаже примерно 3-4 000 рублей. Так что — не работает LAP на распространение знаний, это, в первую очередь, способ подзаработать.
Иван, нишу, конечно, они нашли и это меня не смущает и не злит. Мое раздражение связано с тем, что они гораздо ярче и навязчивее других издательств позиционируют себя как научное издательство. То есть, то, что вы пишите в комментариях 2, 4 — это беда нашего времени и нашей юридической науки в целом, согласен. Просто LAP — это все перечисленные беды в гротесковой, доходящей до смешного форме, помноженные на нечестные методы саморекламы. Поэтому они более других неприятны мне.
По поводу комментариев 1 и 3: вот что мне опять недавно пришло на электронную почту:
Автором произведения «Источники и формы права в советском правоведении». я никогда не был.
По всей видимости имеется в виду мой однофамилец — Константин Васильевич Петров
Вот к каким ляпам приводит спам. Некрасиво.
По поводу замечания 5: я не говорю, что с автора и его научного руководителя/консультанта надо снять ответственность и переложить ее на издательство. Нет. Просто это некоторый дополнительный фильтр. Поскольку сейчас пишут очень много, чем больше будет фильтров, тем лучше.
Антон, спасибо за интересный отклик! попробую продолжить тему, если интересно:
Ваш тезис #1, конечно, поддерживаю, как мне думается, это вопрос больше догматический нежели теоретический.
По #2:
не скрывается ли за отсутствием строгой иерархической системы источников не просто разгильдяйство и отсутствие правовой политики, но и неосознанная потребность в гибкости системы права?
Большинство авторов, исследующих иерархию континентального права в парадигме Модерна, дают отрицательный ответ на этот вопрос. Для них строгая иерархичность источников права исторически обусловлена, теоретически обоснована и политически оправдана (см. работы А., Меркля, Г. Кельзена, М. Мицайкова, К. Плежки и др.). Вместе с тем, для исследователей, предлагающих смотреть на право с позиций Постмодерна, вовсе не очевидно, что отсутствие четкой правовой иерархии «есть нехорошо» – в ситуации информационного взрыва, глобализации, десублимации ценностей и «победоносного шествия по планете» западного взгляда на Мир очевиден соблазн отказаться от концепции правовой иерархии в пользу сетеподобной структуры права (гетерархии) или, как минимум, объявить основные положения иерархического подхода к описанию права не отвечающими критерию фальсифицируемости (в частности, об этом пишет К._Х. Ладер (Ладер, К.-Х. Теория аутопойезиса как подход, позволяющий лучше понять право постмодерна: от иерархии норм к гетерархии изменяющихся паттернов правовых интернов правовых интеротношений /К.-Х. Ладер. //Правоведение. -2007. № 4). Что интересно, если тенденции к глобализации и размыванию Вестфальской системы международного права продолжатся, несомненно, именно второй подход будет более точно описывать некоторые аспекты правовой реальности.
Можно ли совместить два указанных подхода? На уровне интуиции я думаю, что да, только пока мне не хватает методологии :)
Какова у нас господствующая позиция в правовой доктрине по вопросу о достаточных признаках подзаконного нормативного акта, Александр?
ИМХО, в нашей доктрине подзаконный акт понимается лишь как нормативный правовой акт — не закон, т.е. не названный законом. Об этом свидетельствует, например, отнесение к числу подзаконных НПА актов Конституционного суда РФ и иных высших судов, направленных на «уничтожение» дефектных законов; расширительное толкование «законодательства о налогах и сборах» в налоговом праве; дискуссия о «ширине» термина «законодательство». Такое положение дел, по моим ощущением, стало возможным благодаря тому, что в советское время четкое разграничение закона и подзаконного акта как видов НПА и обоснование содержательного примата закона было невозможно представить в силу господства доктрины полновластия советов (был в основном «технический» вопрос — установить «степень непосредственности выражения воли народа» и чем больше она — тем больше шансов у конкретного НПА назваться законом). Контрабандой эти представления перекочевали на уровне «предпонимания» и в нашу доктрину, поэтому большинство авторов за приоритет федерального подзаконного права — для них законы субъектов — это «недо»-законы (кстати, это может объяснить, почему ни один автор из тех, кого я читал, не использовал аргументацию, сходную с Вашей в #4).
Есть несколько причин такого положения (и, соглашусь, качество преподавания — одна из них, но не единственная), а расписывать их лучше в отдельном материале.
Конечно. Хотя об этом уже практически все написано.
Не соглашусь с Вами, что это — беда. Это слишком упрощает ситуацию (беда объективна, на нее никак не повлиять и вины проф. сообщества преподавателей Права в этом нет).
Михаил! мои «фырканья» от методов, которые использует LAP: Применение порочных методов (в частности, сообщение сведений, заведомо не соответствующих действительности; «пирамидная» схема выплаты роялти и т.д.), использование «спамового» принципа рассылки писем авторам, а также отсутствие любого входящего контроля (в т.ч. элементарной редакторской и корректорской работы) за публикуемой книгой не повышают доверие к тому, что будет напечатано в LAP, поскольку одна из функций любого издательства научной литературы — первичный отсев явного мусора. Здесь этого нет. Обсуждали этот вопрос на форуме юрфака СФУ.
Антон! спасибо за отклик! постараюсь отвечать по пунктам: в этом сообщении я попытаюсь поспорить с необходимостью жесткого разделения Права как ценности и правовой политики.
Вы пишите
Есть смысл различать сами ценности и их риторическое использование в целях, порой несовместимых с такими ценностями.
. Согласен. Только все-таки остается ощущение, что тут вопрос уже не в допустимых отклонениях, а уже ценности жестко ограничивают сферу своего действия опять же по принципу «свой-чужой» (работая с цивилизованными людьми, принимать неправоые решения нехорошо, а с варварами церемониться не нужно, ибо они — по своей природе тупы и ограничены и не могут понять и оценить величия Права). Такой вывод сформировался у меня не сразу, честно говоря, но чем больше я изучаю культурные тексты, тем больше я прихожу к выводу, что Право изначально задумывалось на Западе как товар для внутреннего пользования, не предназначенный на экспорт в другие культуры. Явная агрессивная и по-прежнему колониальная (назовем это хоть неоколониализмом, хоть господством ТНК) политика Запада вряд ли согласуется с такими правовыми началами как универсализм стандартов и формальное равенство людей, уважение прав личности (включая право собственности), процедурность и демократизм. О каком праве можно говорить во взаимоотношениях Запада с той же Азией и Африкой? Да и Россией тоже.
Ваши примеры про филармонию и священника интересны, но, как мне думается, немного натянуты, так как внеправовые и антиправовые методы деятельности вовне цивилизации являются для Запада нормой, а не паталогией, даже если они прикрываются оклоправовой риторикой. А это, как мне думается, ставит под сомнение и саму ценность Права как универсального регулятора: по крайней мере, когда пилот под музыку Вагнера жжет напалмом вьетнамские деревни (сцена из «Апокалипсиса сегодня»), а потом возвращается в USA не изгоем, но героем и рассуждает о правах личности, я не вижу Права и правовых ценностей в действии. Повторюсь, я берусь утверждать, что антиправовое в своей сути взаимодействие Запада с другими культурами есть норма для него, а не патология. Мне кажется, чтобы двигаться дальше, нужно заострить внимание на этом тезисе. Как Вы думаете?
Написано очень сильно, спасибо за крик отчаяния манифест юриста в авторитарном обществе.
Есть только несколько соображений, которые хочу вынести на обсуждение.
1. Пафос юриста как глашатая и хранителя Права, несомненно, чужд для отечественной культурной традиции, особенно когда после неудачи правового развития второй половины 19 — начала 20 вв. наш народ повели другим путем. На самом деле, с позиций обывателя и управленца, до определенной поры манипулирование «правом» было не так уж и плохо — в целом жить становилось лучше и веселее. Использование «правовых» форм для прикрытия произвола само по себе не говорит, что у нас «плохое» общество в сравнении с тем, в котором право впиталось в кровь и плоть народа. Оно просто другое и описывая его языком права, взятым на Западе, мы допускаем большую ошибку. По моим ощущениям, западной дихотомии «право-неправо» у нас противостоит другая связка «нравы (»понятия" — реальное право для своих) — закон (официальное «право») — неправо". Поэтому неправовые с позиций официального права решения порой не вызывают отторжения, если соответствуют нравам. Хорошо это или плохо? Для юриста, несомненно, плохо, ибо он не может быть хранителем и глашатаем нравов; не быть юристу главным героем в таком социуме, придется ему плестись на задворках! Для обывателя — не факт, что плохо, поскольку если расширять и унифицировать нравы до пределов всего государства (мораль советского человека), это само по себе может быть неплохим средством ограничения произвола со стороны государства и без права. Для элиты это очень даже хорошо — путем «молекулярных изменений» по Грамши можно формировать нравы так, как заблагорассудится.
2. Нет ли некого лукавства в том, что Вы говорите о праве как о формализованном стандарте «для всех»? Ведь, если мерить масштабами человечества, это далеко не для всех, а лишь для тех, кому повезло (или не очень?!) родиться на Западе и впитать всю его культуру, либо для тех, кого Запад пустил в свою культуру. А во взаимоотношениях с другими культурами Запад сам просто плюет на право (Ливия 2011, Югославия 1999, Ирак 2002 и т.д.). Получается «двойной стандарт», ИМХО, который подрывает то, о чем Вы пишите.
Попробую прокомментировать Ваши тезисы/вопросы, насколько сумею.
Начну с 1-2:
"
Конечно! Начну немного сбоку: классические немецкие теории, описывающие иерархичность права, не рассматривают этото вопрос вообще: и в теории «иерархии ступеней» А. Меркля, и в иерархической пирамиде норм Г. Кельзена отсутствуют какие-либо основания для внутреннего иерархического структурирования конкретного нормативного правового акта. Нехарактерно такое понимание иерархичности и для югославской (М. Мицайков), польской (К. Плежка, Е. Врублевский) и французской (Р. Кабрияк + ссылка на проф. Л.В. Головко) литературы.
У Р. Кабрияка, когда он описывает «эффект оценки», присущий кодексам (юридическая норма, содержащаяся в кодексе, в континентальной правовой традиции обладает большей силой авторитета (производной от мифологизации кодекса, реального качества процесса кодификации и его результата и от авторитета кодификатора), чем авторитетность нормы обычного, некодифицированного закона), есть примерно такие мысли: эффект оценки не влияет на положение кодекса в правовой иерархии — с позиций юридической техники кодекс обладает такой же юридической силой, как и любой другой закон, поскольку не нуждается в формальном подтверждении своего статуса primus inter pares – юристы и так относятся к его содержимому с подобающим пиететом и при разрешении правовых коллизий наверняка будут учитывать его положения (См. Кабрияк Р. Кодификации. С. 160-161).
Вообще, я не встречал в литературе дальнего зарубежья о кодификации и юр. технике оснований для наделения кодексов иерархическим приоритетом над «простыми» законами: т.е. (А) либо «у них» нет этой проблемы вообще (!), либо (Б) я плохо искал. У меня есть подозрение, что все-таки будет «А», поскольку если даже где-то в недрах ученой мысли на Западе и рождались подобные идеи, они вряд ли переходили на догматический уровень и тем более не закрепляли подобные нормы в законе, потому что иерархия внешней формы права исследовалась не в контексте строения системы права (единственное исключение, и то по касательной — иерархия национального и международного права). По крайней мере, я не могу начать объяснять «откуда есть пошла предметная иерархия» ссылкой на какую-либо западную теорию или отдельную идею, которая была осмысленно воспринята или контрабандой проникла в нашу теорию. Чем больше я изучаю этот вопрос, тем больше крепнет во мне уверенность, что это советское «ноу хау». Буду рад, если кто меня поправит.
Я разве говорил что-то против самого способа печати на заказ?
А что такое востребованность со стороны студентов? Очевидно, что если студентов в наше время не заставлять учиться и не выбивать из них дурь, они и не будут в большинстве своем ничего читать — поколение ЕГЭ развращено уже в школе и не понимает, какие и зачем ему нужны знания, навыки и умения в вузе (справедливости ради, этого не понимают и многие преподаватели).
Про тележку — дороговатая получается, 1 экземпляр в продаже примерно 3-4 000 рублей. Так что — не работает LAP на распространение знаний, это, в первую очередь, способ подзаработать.
Смешно. Мой опыт чтения диссертаций показывает, что Ваше утверждение подходит для 10-15 процентов того, что я прочитал
По поводу комментариев 1 и 3: вот что мне опять недавно пришло на электронную почту:
Автором произведения «Источники и формы права в советском правоведении». я никогда не был.
По всей видимости имеется в виду мой однофамилец — Константин Васильевич Петров
Вот к каким ляпам приводит спам. Некрасиво.
По поводу замечания 5: я не говорю, что с автора и его научного руководителя/консультанта надо снять ответственность и переложить ее на издательство. Нет. Просто это некоторый дополнительный фильтр. Поскольку сейчас пишут очень много, чем больше будет фильтров, тем лучше.
ну это же не ответ по существу, а «отфутболивание».
Роман. Есть 1 вопрос на понимание:
А где Вы видите в строчках «Призрак свободы на небесах | Гей-прайд отправлен в Сибирь в кандалах»
Ваш тезис #1, конечно, поддерживаю, как мне думается, это вопрос больше догматический нежели теоретический.
По #2:
Большинство авторов, исследующих иерархию континентального права в парадигме Модерна, дают отрицательный ответ на этот вопрос. Для них строгая иерархичность источников права исторически обусловлена, теоретически обоснована и политически оправдана (см. работы А., Меркля, Г. Кельзена, М. Мицайкова, К. Плежки и др.). Вместе с тем, для исследователей, предлагающих смотреть на право с позиций Постмодерна, вовсе не очевидно, что отсутствие четкой правовой иерархии «есть нехорошо» – в ситуации информационного взрыва, глобализации, десублимации ценностей и «победоносного шествия по планете» западного взгляда на Мир очевиден соблазн отказаться от концепции правовой иерархии в пользу сетеподобной структуры права (гетерархии) или, как минимум, объявить основные положения иерархического подхода к описанию права не отвечающими критерию фальсифицируемости (в частности, об этом пишет К._Х. Ладер (Ладер, К.-Х. Теория аутопойезиса как подход, позволяющий лучше понять право постмодерна: от иерархии норм к гетерархии изменяющихся паттернов правовых интернов правовых интеротношений /К.-Х. Ладер. //Правоведение. -2007. № 4). Что интересно, если тенденции к глобализации и размыванию Вестфальской системы международного права продолжатся, несомненно, именно второй подход будет более точно описывать некоторые аспекты правовой реальности.
Можно ли совместить два указанных подхода? На уровне интуиции я думаю, что да, только пока мне не хватает методологии :)
Не соглашусь с Вами, что это — беда. Это слишком упрощает ситуацию (беда объективна, на нее никак не повлиять и вины проф. сообщества преподавателей Права в этом нет).
Вы пишите
Ваши примеры про филармонию и священника интересны, но, как мне думается, немного натянуты, так как внеправовые и антиправовые методы деятельности вовне цивилизации являются для Запада нормой, а не паталогией, даже если они прикрываются оклоправовой риторикой. А это, как мне думается, ставит под сомнение и саму ценность Права как универсального регулятора: по крайней мере, когда пилот под музыку Вагнера жжет напалмом вьетнамские деревни (сцена из «Апокалипсиса сегодня»), а потом возвращается в USA не изгоем, но героем и рассуждает о правах личности, я не вижу Права и правовых ценностей в действии. Повторюсь, я берусь утверждать, что антиправовое в своей сути взаимодействие Запада с другими культурами есть норма для него, а не патология. Мне кажется, чтобы двигаться дальше, нужно заострить внимание на этом тезисе. Как Вы думаете?
крик отчаянияманифест юриста в авторитарном обществе.Есть только несколько соображений, которые хочу вынести на обсуждение.
1. Пафос юриста как глашатая и хранителя Права, несомненно, чужд для отечественной культурной традиции, особенно когда после неудачи правового развития второй половины 19 — начала 20 вв. наш народ повели другим путем. На самом деле, с позиций обывателя и управленца, до определенной поры манипулирование «правом» было не так уж и плохо — в целом жить становилось лучше и веселее. Использование «правовых» форм для прикрытия произвола само по себе не говорит, что у нас «плохое» общество в сравнении с тем, в котором право впиталось в кровь и плоть народа. Оно просто другое и описывая его языком права, взятым на Западе, мы допускаем большую ошибку. По моим ощущениям, западной дихотомии «право-неправо» у нас противостоит другая связка «нравы (»понятия" — реальное право для своих) — закон (официальное «право») — неправо". Поэтому неправовые с позиций официального права решения порой не вызывают отторжения, если соответствуют нравам. Хорошо это или плохо? Для юриста, несомненно, плохо, ибо он не может быть хранителем и глашатаем нравов; не быть юристу главным героем в таком социуме, придется ему плестись на задворках! Для обывателя — не факт, что плохо, поскольку если расширять и унифицировать нравы до пределов всего государства (мораль советского человека), это само по себе может быть неплохим средством ограничения произвола со стороны государства и без права. Для элиты это очень даже хорошо — путем «молекулярных изменений» по Грамши можно формировать нравы так, как заблагорассудится.
2. Нет ли некого лукавства в том, что Вы говорите о праве как о формализованном стандарте «для всех»? Ведь, если мерить масштабами человечества, это далеко не для всех, а лишь для тех, кому повезло (или не очень?!) родиться на Западе и впитать всю его культуру, либо для тех, кого Запад пустил в свою культуру. А во взаимоотношениях с другими культурами Запад сам просто плюет на право (Ливия 2011, Югославия 1999, Ирак 2002 и т.д.). Получается «двойной стандарт», ИМХО, который подрывает то, о чем Вы пишите.