Прежде чем высказать свое мнение, хочу сказать, что случайно нажал кнопку «пожаловаться» под комментарием «Наркоман».
По существу. Самое слабое место уже начатой реформы: фактическое уничтожение единообразия судебной практики. Сейчас-то, когда ВАС существует и рассматривает дела в порядке надзора, издает обязательные для применения арбитражными суда постановления, в практике ФАСов полно противоречий, и практически по любому делу можно найти постановления ФАС обосновывающие позицию как истца, так и ответчика.
Что же касается предположения, что "… объединение высших судов может способствовать усилению судебной власти в целом. Существует вероятность того, что возникнет единый сильный судебный орган, который сможет стать противовесом исполнительной и законодательной власти", боюсь, что это напрасные ожидания.
А вот в предстоящем снижении качества рассмотрения дел арбитражной подведомственности сомневаться не приходится. К сожалению.
И еще приходится опасаться умирания замечательной системы электронных сервисов: КАД, «Электронный страж», подача документов через Интернет. Те, кто работают по арбитражным делам, уже привыкли к этой системе, и лишиться ее будет очень обидно. Опять предстоит посылать в арбитражные суды многокилограммовые бандероли, ждать с нетерпением пока по почте придет мотивированное решение и прочие «прелести», от которых уже успели отвыкнуть.
Спасибо, Борис. Вас также с наступающим. Он хоть и тринадцатый, но зато не високосный, так что хочется верить: будет лучше. Ну а результаты от нас зависят. Вам тоже здороваья, успехов и долгих лет!
Существуют только два способа реакции на критику. Первый: найти в ней рациональное зерно и попытаться избавиться от того, что тебе ставят в вину. Второй: объявить критика критиканом, а себя непогрешимым. Для нашего правительства, к сожалению, единственно приемлимым почему-то оказывается второй. Особенно, если критика звучит из-за рубежа. Сомнительная честь авторства такой реакции, кстати, принадлежит как раз янки. Ведь это именно их формула: «Он сукин сын, но это — наш сукин сын!»
Ответить на «закон Магнитского» можно было адекватно: установить виновных в его смерти и наказать их так, как требует закон. А можно и неадекватно: изобрести некий «симметричный» или «асимметричный» ответ. Что и сделано.
Судя по правовым решениям, принятым в связи со смертью Магнитского, умер он из присущей подследственным злобы по отношению к следователям и тюремщикам, надеясь осложнить им жизнь. Но не вышло. Мудрое правосудие во всем разобралось и определило: наличие у арестованного смертельно опасной болезни вовсе не основание, чтобы его в тюрьме лечили.
Дело за малым. Вернется Дума с рожденственских каникул, быстренько внесет изменения в статью 63 УК РФ, придаст им обратную силу, и по делу Магнитского будет вынесен справедливый приговор: признать отягчающим обстоятельством смерть на стадии предварительного следствия и считать эту смерть наказанием за содеянное. А потом можно и наградить следователя и персонал следственного изолятора за образцовую работу. Вывод: слово «правосудие» в русском языке никакого смыслового содержания не несет.
Качество заверения нотариусами документов на регистрацию изменений в ЕГРЮЛ не просто низкое, а, не побоюсь сильного слова — преступное. Вот случай из практики.
Умер единстввенный участник ООО. Жена получила у нотариуса, ведущего наследственное дело, свидетельство о праве собственности на 50 процентов предприятия (вдовью долю). У другого нотариуса заверила заявление о внесении изменений в ЕГРЮЛ и зарегистрировала в налоговой… 100-процентную долю в предприятии. Когда женщина, имевшая от покойного двух признанных им детей обратилась за свидетельством о праве на наследство, то получила отказ: в ЕГРЮЛ за покойным предприятие уже не числится. При этом признать удостоверительную надпись нотариуса незаконной не удалось, так как законодательство о нотариате (как и закон об ООО) не обязывают нотариуса проверять достоверность внесенных в заявление сведений.А налоговая регистриеут изменения на основании заявления, удостоверенного нотариусом, также ничего более не проверяя. Ну а пока шел спор о наследстве, предприятие благополучно довели до банкротства. И никого к ответственности не привлечешь.
Кстати, не менее нелепо требование ставить печать на заявлении об оплате при защите по назначению на следствии. В суде обходится без печати, а в следственный комитет и милицию поставь печать. Тоже самое будет и с уведомлениями. Уверен.
За одиннадцать лет работы адвокатом ни разу не слышал от судьи (в гражданском деле — имею в виду) требования представить ордер при наличии доверенности клиента. С обратным сталкиваться доводилось — в арбитражном суде. Что же касается уведомления о вступлении в дело взамен ордера, то для того, чтобы оно надлежаще подтверждало наличие адвокатского статуса, его все равно придется удостоверять печатью адвокатского образования — коллегии или бюро. И в чем тогда разница? В том, что уведомление адвокат будет подписывать сам?
С чем готов согласиться, так это с тем, что ордер устарел. В принципе — как сама процедура подтверждения того, что на следствие или в суд пришел именно адвокат, а не неизвестно кто. В конце концов у каждого из нас есть удостоверение, в котором четко написано, что его предъявитель является адвокатом. Но, боюсь, от требования оставлять в деле доказательство статуса законодатель не откажется. И даже если заменят ордер уведомлением, подписанным самим адвокатом, печать коллегии все равно будут требовать. Как я уже отмечал: разницы не вижу.
Думаю, в нормальной коллегии (или бюро) проблем с ордерами и не может быть. У нас на руках ордерские книжки по 20 ордеров, все уже с подписями и печатями. И ни за кем бегать не нужно. По гражданским делам (и в арбитражном суде), кстати, ордер и не требуется, как правило — доверитель оформляет доверенность. По уголовным делам ордер предусмотрен УПК, о чем еще тут дискутировать? В гражданских делах по 51 ГПК ордера опять же требует процессуальный закон. Надо полагать, законодатель видит в ордере подтверждение статуса адвоката. Иначе, наверное, пришлось бы в каждое дело вкладывать ксерокопию удостоверения. Все равно, для наделения адвоката процессуальными полномочиями подтверждение его статуса необходимо.
По существу. Самое слабое место уже начатой реформы: фактическое уничтожение единообразия судебной практики. Сейчас-то, когда ВАС существует и рассматривает дела в порядке надзора, издает обязательные для применения арбитражными суда постановления, в практике ФАСов полно противоречий, и практически по любому делу можно найти постановления ФАС обосновывающие позицию как истца, так и ответчика.
Что же касается предположения, что "… объединение высших судов может способствовать усилению судебной власти в целом. Существует вероятность того, что возникнет единый сильный судебный орган, который сможет стать противовесом исполнительной и законодательной власти", боюсь, что это напрасные ожидания.
А вот в предстоящем снижении качества рассмотрения дел арбитражной подведомственности сомневаться не приходится. К сожалению.
И еще приходится опасаться умирания замечательной системы электронных сервисов: КАД, «Электронный страж», подача документов через Интернет. Те, кто работают по арбитражным делам, уже привыкли к этой системе, и лишиться ее будет очень обидно. Опять предстоит посылать в арбитражные суды многокилограммовые бандероли, ждать с нетерпением пока по почте придет мотивированное решение и прочие «прелести», от которых уже успели отвыкнуть.
Ответить на «закон Магнитского» можно было адекватно: установить виновных в его смерти и наказать их так, как требует закон. А можно и неадекватно: изобрести некий «симметричный» или «асимметричный» ответ. Что и сделано.
Судя по правовым решениям, принятым в связи со смертью Магнитского, умер он из присущей подследственным злобы по отношению к следователям и тюремщикам, надеясь осложнить им жизнь. Но не вышло. Мудрое правосудие во всем разобралось и определило: наличие у арестованного смертельно опасной болезни вовсе не основание, чтобы его в тюрьме лечили.
Дело за малым. Вернется Дума с рожденственских каникул, быстренько внесет изменения в статью 63 УК РФ, придаст им обратную силу, и по делу Магнитского будет вынесен справедливый приговор: признать отягчающим обстоятельством смерть на стадии предварительного следствия и считать эту смерть наказанием за содеянное. А потом можно и наградить следователя и персонал следственного изолятора за образцовую работу.
Вывод: слово «правосудие» в русском языке никакого смыслового содержания не несет.
Умер единстввенный участник ООО. Жена получила у нотариуса, ведущего наследственное дело, свидетельство о праве собственности на 50 процентов предприятия (вдовью долю). У другого нотариуса заверила заявление о внесении изменений в ЕГРЮЛ и зарегистрировала в налоговой… 100-процентную долю в предприятии. Когда женщина, имевшая от покойного двух признанных им детей обратилась за свидетельством о праве на наследство, то получила отказ: в ЕГРЮЛ за покойным предприятие уже не числится. При этом признать удостоверительную надпись нотариуса незаконной не удалось, так как законодательство о нотариате (как и закон об ООО) не обязывают нотариуса проверять достоверность внесенных в заявление сведений.А налоговая регистриеут изменения на основании заявления, удостоверенного нотариусом, также ничего более не проверяя. Ну а пока шел спор о наследстве, предприятие благополучно довели до банкротства. И никого к ответственности не привлечешь.
С чем готов согласиться, так это с тем, что ордер устарел. В принципе — как сама процедура подтверждения того, что на следствие или в суд пришел именно адвокат, а не неизвестно кто. В конце концов у каждого из нас есть удостоверение, в котором четко написано, что его предъявитель является адвокатом. Но, боюсь, от требования оставлять в деле доказательство статуса законодатель не откажется. И даже если заменят ордер уведомлением, подписанным самим адвокатом, печать коллегии все равно будут требовать. Как я уже отмечал: разницы не вижу.