Дела в отношении физлиц расследуются. Только проблема в том, что физилица — не дураки, они выводят деньги на счета зарубежных компаний. А достать их невозможно, так как зарубежные суды исходят из самостоятельной правосубъектности юридического лица и просят судебные решения или материалы расследования, устанавливающие вину конкретного юрлица в преступлении, а привлекаемое нами к уголовной ответственности физлицо формально никакого отношения к их юрлицу не имеет. Схожая проблема возникает и в России.
Неразрешимой проблемой остается обращение взыскание на нажитое преступным путем имущество, переданное организации, в случаях, когда физическое лицо, непосредственно совершившее преступление, не установлено, скончалось или по другим причинам не может участвовать в уголовном процессе. Конфисковать такое имущество или применить иное имущественное взыскание к нему возможно только на основании приговора суда. Однако он не может быть вынесен в связи с отсутствие физического лица, подлежащего осуждению.
По поводу вины и умысла юридического лица.
В зарубежных доктринах сложились следующие две основные формы вины юридического лица в преступлении.
1. Концепции вины субъективистского толка (теория отождествления), когда вина юридического лица определяется виной физического лица, официально действовавшего от ее имени. Первым из уголовных дел, основанных на таком подходе за рубежом, стало рассмотренное в 1846 г. дело «Королева против Компании «Великая железная дорога Севера Англии».
Подобная модель вины юридического лица реализована в настоящее время в российском законодательстве о налогах и сборах. Согласно пункту 4 статьи 110 НК РФ вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения.
2. Объективистское направление вины юридического лица, в частности теория вины прошлого поведения, которая заключается в том, что организация может быть виновна в том, что не обеспечила должный уровень корпоративного контроля за деятельностью членов своих органов управления и контроля и не приняла всех зависящих от нее мер для соблюдения запретов, нарушение которых влечет уголовную ответственность.
В России подобная форма вины юридического лица предусмотрена в законодательстве об административных правонарушениях. В соответствии с частью 2 статьи 21 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.
В последнем случае наличие вины юридического лица обуславливается извлечением от совершенного преступления выгоды для этого юридического лица.
В современных уголовных законах зарубежных стран, как правило, предусматриваются обе указанные формы вины в зависимости от вида преступления.
Так, например, согласно § 307 УК штата Пенсильвания корпорации могут нести уголовную ответственность если:
(1) преступление было совершено представителем корпорации, действующим от ее имени в пределах своей служебной компетенции, за исключением случаев, когда закон, определяя преступление, указывает других представителей, за чье поведение корпорация несет ответственность, или обстоятельства, при которых она несет ответственность, и в этих случаях применяются данные положения;
(2) преступление состоит в невыполнении специальной обязанности, исполнение которой прямо возложено на корпорацию по закону;
(3) преступное поведение было разрешено, потребовано, приказано, исполнено или допущено по небрежности советом директоров или высшим представителем управления, действующим от имени корпорации в пределах своей должностной или служебной компетенции.
В соответствии с пунктом 2 § 20.20 УК штата Нью-Йорк корпорация признается виновной в совершении преступления, если:
а) поведение, представляющее собой преступление, состоит в неисполнении возложенной на нее законом обязанности совершить положительные действия;
b) деяние, представляющее собой преступление, было осуществлено, санкционировано, испрошено, потребовано, приказано или по неосторожности допущено советом директоров или высокопоставленным агентом-управляющим, действующим в пределах своего служебного положения и в интересах корпорации;
с) поведение, представляющее собой посягательство, было осуществлено агентом корпорации, действующим в пределах своего служебного положения и в интересах корпорации.
Согласно статье 3 Закона Хорватии «Об ответственности юридических лиц за преступления» юридическое лицо наказывается за преступление, если оно совершено уполномоченным лицом и нарушает какие-либо обязанности, возложенные на юридическое лицо, или, если юридическое лицо получило либо должно было получить незаконную выгоду от преступления для себя или третьего лица. Юридическое лицо подлежит ответственности за уголовные преступления, предусмотренные Уголовным кодексом и другими законами, определяющими уголовные преступления. В соответствии с пунктом 1 статьи 5 этого Закона вина юридического лица определяется виной уполномоченного им лица, а также имеет место в тех случаях, когда организация не создало юридических и фактических препятствий для совершения преступления его уполномоченными лицами.
Уважаемые коллеги, гражданская ответственность — это вид правовой ответственности, который реализуется исключительно в пользу лица (физического или юридического), которому преступлением причинен вред для его возмещения. То, что реализуется как санкция за содеянное в пользу государства (штраф – платеж в бюджет, лишение свободы и т.д.) — это не гражданская, а так называемая публично-правовая ответственность. Она может быть уголовной или административной, в зависимости от социальной опасности деяния, но никак не гражданской. В настоящее время российское законодательство предусматривает административную ответственность юридических лиц за отдельные действия (бездействия), совершение которых является уголовно наказуемым для физического лица. Этим видом ответственности предполагалось заменить уголовную ответственность юридических лиц.
Однако в результате складывается ситуация, когда за одно и то же деяние, непосредственно совершенное физическим лицом от имени или в интересах юридического лица, возбуждаются дела по двум видам судопроизводств. Одно из них уголовное, инициируется в целях преследования физического лица, а другое – дело об административном правонарушении, – для привлечения к ответственности юридическое лицо.
Подобный порядок влечет за собой нерациональное расходование сил и средств государства. Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит принять все необходимые меры ответственности в рамках уголовного дела.
Кроме того, представляется необоснованным подход, при котором одно и то же деяние определяется в законе и в качестве преступления, и как административное правонарушение в зависимости субъекта, его совершившего. Социальная опасность деяния, как правило, разграничивается на основании признаков объекта (общественные отношения, на которые посягает правонарушение) и объективной стороны (действия (бездействие), которыми совершается правонарушение) противоправного деяния. Кроме того, участие в событии преступления юридического лица, воля которого направлена на достижение преступного результата, не снижает, а значительно повышает общественную опасность деяния, так как коллективный субъект обладает несоизмеримо большими финансовыми, организационными и иными возможностями для подготовки, совершения и сокрытия преступления, нежели отдельное физическое лицо или даже группа физических лиц.
Также следует отметить, что возможности доказывания в рамках административного производства по сравнению с уголовным судопроизводством весьма ограничены. В частности, по таким делам не могут проводиться оперативно-розыскные мероприятия, без которых установить причастность юридического лица к деянию невозможно. Например, по делам о незаконном вознаграждении от имени юридического лица (статья 19.28 КоАП РФ) требуется оперативное документирование факта передачи взятки.
Между тем, Конституционный Суд Российской Федерации, определяя конституционно-правовой смысл оперативно-розыскной деятельности (определения от 22.04.2005 № 198-О и от 14.07.1998 № 86-О), указал, что этот вид деятельности, как ограничивающий наиболее значимые в иерархии конституционных ценностей права и свободы, может осуществляться только для выявления и раскрытия преступлений. Ее осуществление в целях доказывания по делам об административных правонарушениях, как значительно менее опасных форм проявления противоправного поведения, противоречит части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, устанавливающей пределы ограничения конституционных прав и свобод человека государством.
КоАП РФ предусматривает значительно меньшие сроки давности привлечения к ответственности, чем УК РФ.
В этот орган могут перейти и сотрудники ОНП из органов внутренних дел, которые обладают опытом по проведению ОРД. Что же еще можно придумать, когда государство уже пошло по пути отсранения органов внутренних дел от выявления налоговых престпулений? И к этому действительно были определенные предпосылки. Не возвращать же все обратно. И не оставлять же сферу борьбы с налоговой преступностью вообще без ОРД.
Во многом я с вами согласен. Именно потому в концепции предлагается не просто механически учредить новое ведомство, а создать его путем реорганизации другого, основать на его кадровом потенциале, заставив работать по-новому. В настоящее время Росфинмониторинг собрал огромный объем информации о подозрительных сделках и операциях, а также об их выгодоприобретателях, а реализовать ее эффективно не может. Эта информация требует всесоторонней проверки, однако Росфинмониторинг не обладает такими полномочиями, в том числе средствами ОРД. Также, как правило, не принимают эти материалы и другие правоохранительные органы, так как они «сырые» и признаки преступления из них явно не усматриваются. Вот и остается большая часть из них нереализованными.
Создание на базе Росфинмониторинга Финполиции, наделенной полномочиями, в том числе и ОРД, позволит решить эту проблему.
Неразрешимой проблемой остается обращение взыскание на нажитое преступным путем имущество, переданное организации, в случаях, когда физическое лицо, непосредственно совершившее преступление, не установлено, скончалось или по другим причинам не может участвовать в уголовном процессе. Конфисковать такое имущество или применить иное имущественное взыскание к нему возможно только на основании приговора суда. Однако он не может быть вынесен в связи с отсутствие физического лица, подлежащего осуждению.
В зарубежных доктринах сложились следующие две основные формы вины юридического лица в преступлении.
1. Концепции вины субъективистского толка (теория отождествления), когда вина юридического лица определяется виной физического лица, официально действовавшего от ее имени. Первым из уголовных дел, основанных на таком подходе за рубежом, стало рассмотренное в 1846 г. дело «Королева против Компании «Великая железная дорога Севера Англии».
Подобная модель вины юридического лица реализована в настоящее время в российском законодательстве о налогах и сборах. Согласно пункту 4 статьи 110 НК РФ вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения.
2. Объективистское направление вины юридического лица, в частности теория вины прошлого поведения, которая заключается в том, что организация может быть виновна в том, что не обеспечила должный уровень корпоративного контроля за деятельностью членов своих органов управления и контроля и не приняла всех зависящих от нее мер для соблюдения запретов, нарушение которых влечет уголовную ответственность.
В России подобная форма вины юридического лица предусмотрена в законодательстве об административных правонарушениях. В соответствии с частью 2 статьи 21 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.
В последнем случае наличие вины юридического лица обуславливается извлечением от совершенного преступления выгоды для этого юридического лица.
В современных уголовных законах зарубежных стран, как правило, предусматриваются обе указанные формы вины в зависимости от вида преступления.
Так, например, согласно § 307 УК штата Пенсильвания корпорации могут нести уголовную ответственность если:
(1) преступление было совершено представителем корпорации, действующим от ее имени в пределах своей служебной компетенции, за исключением случаев, когда закон, определяя преступление, указывает других представителей, за чье поведение корпорация несет ответственность, или обстоятельства, при которых она несет ответственность, и в этих случаях применяются данные положения;
(2) преступление состоит в невыполнении специальной обязанности, исполнение которой прямо возложено на корпорацию по закону;
(3) преступное поведение было разрешено, потребовано, приказано, исполнено или допущено по небрежности советом директоров или высшим представителем управления, действующим от имени корпорации в пределах своей должностной или служебной компетенции.
В соответствии с пунктом 2 § 20.20 УК штата Нью-Йорк корпорация признается виновной в совершении преступления, если:
а) поведение, представляющее собой преступление, состоит в неисполнении возложенной на нее законом обязанности совершить положительные действия;
b) деяние, представляющее собой преступление, было осуществлено, санкционировано, испрошено, потребовано, приказано или по неосторожности допущено советом директоров или высокопоставленным агентом-управляющим, действующим в пределах своего служебного положения и в интересах корпорации;
с) поведение, представляющее собой посягательство, было осуществлено агентом корпорации, действующим в пределах своего служебного положения и в интересах корпорации.
Согласно статье 3 Закона Хорватии «Об ответственности юридических лиц за преступления» юридическое лицо наказывается за преступление, если оно совершено уполномоченным лицом и нарушает какие-либо обязанности, возложенные на юридическое лицо, или, если юридическое лицо получило либо должно было получить незаконную выгоду от преступления для себя или третьего лица. Юридическое лицо подлежит ответственности за уголовные преступления, предусмотренные Уголовным кодексом и другими законами, определяющими уголовные преступления. В соответствии с пунктом 1 статьи 5 этого Закона вина юридического лица определяется виной уполномоченного им лица, а также имеет место в тех случаях, когда организация не создало юридических и фактических препятствий для совершения преступления его уполномоченными лицами.
Однако в результате складывается ситуация, когда за одно и то же деяние, непосредственно совершенное физическим лицом от имени или в интересах юридического лица, возбуждаются дела по двум видам судопроизводств. Одно из них уголовное, инициируется в целях преследования физического лица, а другое – дело об административном правонарушении, – для привлечения к ответственности юридическое лицо.
Подобный порядок влечет за собой нерациональное расходование сил и средств государства. Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит принять все необходимые меры ответственности в рамках уголовного дела.
Кроме того, представляется необоснованным подход, при котором одно и то же деяние определяется в законе и в качестве преступления, и как административное правонарушение в зависимости субъекта, его совершившего. Социальная опасность деяния, как правило, разграничивается на основании признаков объекта (общественные отношения, на которые посягает правонарушение) и объективной стороны (действия (бездействие), которыми совершается правонарушение) противоправного деяния. Кроме того, участие в событии преступления юридического лица, воля которого направлена на достижение преступного результата, не снижает, а значительно повышает общественную опасность деяния, так как коллективный субъект обладает несоизмеримо большими финансовыми, организационными и иными возможностями для подготовки, совершения и сокрытия преступления, нежели отдельное физическое лицо или даже группа физических лиц.
Также следует отметить, что возможности доказывания в рамках административного производства по сравнению с уголовным судопроизводством весьма ограничены. В частности, по таким делам не могут проводиться оперативно-розыскные мероприятия, без которых установить причастность юридического лица к деянию невозможно. Например, по делам о незаконном вознаграждении от имени юридического лица (статья 19.28 КоАП РФ) требуется оперативное документирование факта передачи взятки.
Между тем, Конституционный Суд Российской Федерации, определяя конституционно-правовой смысл оперативно-розыскной деятельности (определения от 22.04.2005 № 198-О и от 14.07.1998 № 86-О), указал, что этот вид деятельности, как ограничивающий наиболее значимые в иерархии конституционных ценностей права и свободы, может осуществляться только для выявления и раскрытия преступлений. Ее осуществление в целях доказывания по делам об административных правонарушениях, как значительно менее опасных форм проявления противоправного поведения, противоречит части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, устанавливающей пределы ограничения конституционных прав и свобод человека государством.
КоАП РФ предусматривает значительно меньшие сроки давности привлечения к ответственности, чем УК РФ.
Создание на базе Росфинмониторинга Финполиции, наделенной полномочиями, в том числе и ОРД, позволит решить эту проблему.