Мы просто еще больны ханом Батыем. Мы относимся к чиновникам, как к каким-то избранникам, а не как наемным менеджерам, кем они по сути и являются. Не думаю, что мы настолько отличаемся от европейцев, просто нужна воля, чтобы быть гражданами своего государства, а не подданными или, как в Краснодарском крае, потенциальным жертвами. В определенной степени президент я верю хочет это сделать. Вопрос успеет ли?
На самом деле тут проблема глубже — гаишники это только часть коррупционной составляющей и Вы совершенно правы Наталья, что наши граждане также в определенной степени способствуют этой самой коррупции, потому что привыкли давать взятки. В России количество «дающих» значительно выше среднемирового: за 2009 год взятки дали 31% опрошенных россиян. И проблема заключается здесь в создании именно гражданского общества — того, что существует в странах Западной Европы пусть и с оговорками, общества, которое будет контролировать ветви власти и которое крайне неохотно будет давать взятки.
Наша судебная власть построена по тому же принципу, что и власть исполнительная, – это вертикаль. Судей у нас назначает президент, но в представлении ему кандидатур и продлении судейского статуса после испытательного срока большую роль играет местная исполнительная власть и председатели судов. Судья очень сильно зависит от председателя суда – в его руках организационные и финансовые рычаги. Председатель распределяет, какие дела судья будет вести, его роль решающая при распределении всех благ – квартиры, награды, повышение в должности, поездки за рубеж и в столицу. Более того, роль председателя является решающей в сохранении судьей его статуса или лишении его. Формально отстраняет судью от должности квалификационная коллегия, состоящая в основном из судей. Вроде бы очень демократический принцип. Но поскольку судьи зависят от председателя, то чаще всего они принимают решение, угодное председателю.
Председатель суда, в свою очередь, тесно связан с исполнительной властью соответствующего уровня. От исполнительной власти зависят условия работы суда и судей: выделение здания под суд, его ремонт, благоустройство, оборудование и многое другое. Эта зависимость и тесное переплетение интересов исполнительной и судебной власти способствует их слиянию в единую чиновничью корпорацию. Это особенно заметно в маленьких городах. Там привилегированный слой составляет мэр и его окружение, прокурорское и милицейское начальство, а также председатель суда и приближенные к нему судьи. Эти люди постоянно общаются, и не только по делу. Как правило, они вместе отмечают государственные и семейные праздники, их дети общаются между собой и в этой среде очень часты такие браки – скажем, дочь прокурора выходит замуж за сына начальника милиции, или сын прокурора женится на дочери председателя суда. В силу такой корпоративности ментальность наших судей это скорее ментальность чиновничья, а не независимого арбитра. Соответственно и все судебные дела решаются в этом кругу полюбовно, если в каком-то деле, проходящем через суд, есть интерес кого-то из членов этой чиновничьей корпорации. Начальник милиции, будучи пьяным, сбил машиной жителя города – сколько мы знаем таких случаев, когда начальники и их родственники выходят из таких дел безнаказанными!.. Говорят, у нас действует телефонное право. Но зачастую не нужно и звонка сверху: судья сам знает, как решать такие дела. Особенно когда речь идет об интересах большого начальника или дело ведет ФСБ. Могу сказать, что в делах об убийстве журналистов, выступавших с критикой высокопоставленных лиц, а таких дел немало – Холодов, Щекочихин, Политковская – в лучшем случае судили убийц, но ни разу – ни разу! Не добрались до заказчиков злодеяния. Неудивительно, что, по данным Левада-Центра, 65% российских граждан не доверяют нашему суду.
Людмила Алексеева Председатель Московской Хельсинской группы
Мнение Людмилы Алексеевой тоже в некоторых моментах спорное, но что касается особенно маленьких городках (на примере станицы Кущевской) с ней к сожалению во многом надо согласиться. Большинство граждан нашей страны не доверяет судьям, не доверяет в целом нашей юридической профессии и это страшно. На всех нас лежит сейчас огромный груз ответственности — сами юристы и должны быть на острие борьбы с коррупцией — чтобы не допустить развала государства, идет ведь к этому. А вы говорите независимый суд — если бы он был не было бы ни Кущевской, ни недавних бесчинств в Москве и Питере, не было бы такого бегства капитала из нашей страны и много бы другого не было.
Так мы говорим о независимости системы или справедливости и честности отдельных ее представителей, Что-то я не вникну.
Я не сомневаюсь, что есть судьи и не только Вы один, которые честно занимаются своей работой — осуществлением правосудия. И я знаю таких очень хороших людей.
Мы говорим о системе — о принципах ее построения, организации. Извините, но сейчас говорить о том, что судья и судебная система полностью независимы от исполнительной власти — это именно идеализм.
У Вас позиция — не видеть проблем Дмитрий — а проблемы есть и я говорю, что их нужно решать, меняя принципы организации судебной власти, в том числе порядок отбора и замещения должностей судей.
Я думаю, что нас всех объединяет то, что мы хотим верить в независимость судебной власти. Однако судебная власть — это все же власть, и судьи живут в том же обществе, что и мы, в той же стране, а не прилетели с Луны. Поэтому судебная система болеет теми же болезнями, что и наше общество, то есть трудно излечимыми. Поэтому идеализм Дмитрия Булгакова не разделяю. Чтобы суды стали независимыми нужна государственная, как ни странно воля, большая работа с кадровым составом и существенные изменения в законодательство.
В то же время я не согласна с Сергеем Гуровым как по поводу пессимизма, все проблемы как ни странно решаемы и иногда меньше надо причитать, так и по поводу присяжных. Кстати здесь возможность для подкупа и угроз гораздо выше, да и часто творят они дела — присяжные Ваши.
Пленум своевременный, так как судебная практика защиты ограниченных вещных прав юридических лиц крайне противоречива, особенно когда дело касается недвижимого имущества. Есть проблемы защиты права оперативного управления казенных предприятий.
В то же время Концепция развития законодательства РФ вообще полностью меняет подходы к пониманию ограниченных вещных прав и почему эти изменения вступят в силу не ранее 2012 г. В нашей стране очень возможно что и ранее. Проект готов.
Я могу согласиться с тезисом Дмитрия, к сожалению, лишь отчасти. Однако постановка вопроса очень правильная и своевременная. Первостепенная задача нашего государства, если оно желает остаться независимым, это создание независимой судебной власти. Судья должен быть независимым, и от председателя суда также.
Следует признать, что даже в настоящий момент только суды более или менее эффективно способны защищать права участников оборота.
Горкомы и райкомы ушли в прошлое.
В то же время меня пугает то, окажутся ли готовы наши суды к изменениям в Гражданский кодекс, прежде всего, введению принципа добросовестности, имеющего сверхимперативный характер и обладающий преимуществом даже над правовой нормой. Оценочность категории означает возможность толкования. Судебной системе надо готовиться!
Что касается общей юрисдикции — тут похуже, Верховный суд странноватую позицию частенько занимает.
Председатель суда, в свою очередь, тесно связан с исполнительной властью соответствующего уровня. От исполнительной власти зависят условия работы суда и судей: выделение здания под суд, его ремонт, благоустройство, оборудование и многое другое. Эта зависимость и тесное переплетение интересов исполнительной и судебной власти способствует их слиянию в единую чиновничью корпорацию. Это особенно заметно в маленьких городах. Там привилегированный слой составляет мэр и его окружение, прокурорское и милицейское начальство, а также председатель суда и приближенные к нему судьи. Эти люди постоянно общаются, и не только по делу. Как правило, они вместе отмечают государственные и семейные праздники, их дети общаются между собой и в этой среде очень часты такие браки – скажем, дочь прокурора выходит замуж за сына начальника милиции, или сын прокурора женится на дочери председателя суда. В силу такой корпоративности ментальность наших судей это скорее ментальность чиновничья, а не независимого арбитра. Соответственно и все судебные дела решаются в этом кругу полюбовно, если в каком-то деле, проходящем через суд, есть интерес кого-то из членов этой чиновничьей корпорации. Начальник милиции, будучи пьяным, сбил машиной жителя города – сколько мы знаем таких случаев, когда начальники и их родственники выходят из таких дел безнаказанными!.. Говорят, у нас действует телефонное право. Но зачастую не нужно и звонка сверху: судья сам знает, как решать такие дела. Особенно когда речь идет об интересах большого начальника или дело ведет ФСБ. Могу сказать, что в делах об убийстве журналистов, выступавших с критикой высокопоставленных лиц, а таких дел немало – Холодов, Щекочихин, Политковская – в лучшем случае судили убийц, но ни разу – ни разу! Не добрались до заказчиков злодеяния. Неудивительно, что, по данным Левада-Центра, 65% российских граждан не доверяют нашему суду.
Людмила Алексеева Председатель Московской Хельсинской группы
Мнение Людмилы Алексеевой тоже в некоторых моментах спорное, но что касается особенно маленьких городках (на примере станицы Кущевской) с ней к сожалению во многом надо согласиться. Большинство граждан нашей страны не доверяет судьям, не доверяет в целом нашей юридической профессии и это страшно. На всех нас лежит сейчас огромный груз ответственности — сами юристы и должны быть на острие борьбы с коррупцией — чтобы не допустить развала государства, идет ведь к этому. А вы говорите независимый суд — если бы он был не было бы ни Кущевской, ни недавних бесчинств в Москве и Питере, не было бы такого бегства капитала из нашей страны и много бы другого не было.
Я не сомневаюсь, что есть судьи и не только Вы один, которые честно занимаются своей работой — осуществлением правосудия. И я знаю таких очень хороших людей.
Мы говорим о системе — о принципах ее построения, организации. Извините, но сейчас говорить о том, что судья и судебная система полностью независимы от исполнительной власти — это именно идеализм.
У Вас позиция — не видеть проблем Дмитрий — а проблемы есть и я говорю, что их нужно решать, меняя принципы организации судебной власти, в том числе порядок отбора и замещения должностей судей.
Для того, чтобы идеализм не стал утопическим.
В то же время я не согласна с Сергеем Гуровым как по поводу пессимизма, все проблемы как ни странно решаемы и иногда меньше надо причитать, так и по поводу присяжных. Кстати здесь возможность для подкупа и угроз гораздо выше, да и часто творят они дела — присяжные Ваши.
В то же время Концепция развития законодательства РФ вообще полностью меняет подходы к пониманию ограниченных вещных прав и почему эти изменения вступят в силу не ранее 2012 г. В нашей стране очень возможно что и ранее. Проект готов.
Следует признать, что даже в настоящий момент только суды более или менее эффективно способны защищать права участников оборота.
Горкомы и райкомы ушли в прошлое.
В то же время меня пугает то, окажутся ли готовы наши суды к изменениям в Гражданский кодекс, прежде всего, введению принципа добросовестности, имеющего сверхимперативный характер и обладающий преимуществом даже над правовой нормой. Оценочность категории означает возможность толкования. Судебной системе надо готовиться!