Вебинар проводится 6 сентября 2013 года с 10:30 до 12:30 в рамках подготовки Дней корпоративного коллекторства в Чебоксарах 16-19 сентября 2013 г. по инициативе Центра долговых технологий (г. Чебоксары) и Ассоциации корпоративного коллекторства

Регистрация для бесплатного участия >>>

Вам необходим этот вебинар, если...
Должник «бросил» одну организацию и работает через другую.
Важно максимально быстрое взыскание долга, а суд – слишком долго.
Есть проблемы с документальным обоснованием реального долга.
Приставы, даже если бы работали, то вряд ли смогли бы взыскать долг.
Заказчик не платит Вам и создает цепочку неплатежей.
Хочется сохранить отношения с клиентом-должником при решении долговой проблемы.
У организации-должника нет имущества для обращения взыскания.

Некоторые кредиторы в России сталкиваются с проблемами при взыскании долгов депутатов различных уровней (федерального, регионального, муниципального) и связанных с ними организаций. При этом, решение долговых проблем часто затрудняется как стандартными методами (сокрытие имущества, «бросание» организаций-должников, управляемое банкротство и т.д.), так и применением административного ресурса.
С точки зрения корпоративного коллекторства, если долговая проблема прямо или косвенно (через организацию) связана с депутатом, возможностей для внесудебного взыскания больше, чем обычно. Дело в том, что недобросовестность, продемонстрированная в бизнесе, может иметь последствия для политического положения и карьеры депутата. Однако иногда не так просто связать того или иного народного избранника и организацию-должника.

При взыскании задолженности методами корпоративного коллекторства часто встает вопрос обоснования недобросовестности действий оппонентов, т.е. лиц, стоящих за организацией-должником. Эта недобросовестность не обязательно должна влечь юридические последствия (уголовную или субсидиарную ответственность и т.д.), но она показывает риски контрагентов организаций-должников и групп компаний, в которые те входили или входят.
Также недобросовестность дает возможность поставить вопрос о применении положений кодексов этики или иных корпоративных норм. Например, недавно в рамках одного взыскания нашел в п. 8 Правил Клуба публичных инновационных компаний (Russian Innovation IPO Club) Московской биржи положение о том, что членство в этом объединении может быть прекращено, если деятельность члена дискредитирует Клуб. Представляется, что выделение из группы организаций-должников и их ликвидация путем присоединения, вполне может быть признано такой дискредитирующей деятельностью.

«Хотели как лучше, а получилось как всегда...» В.Черномырдин

Много раз разговаривая с коллегами подчеркивал, что некоторые, даже самые непроработанные с точки зрения юридической теории, изменения российского законодательства, я рассматриваю как примеры информационного воздействия на ту или иную социальную ситуацию.
Не будем ходить за примерами дальше этого блога, ст. 173.1 УК РФ «Незаконное образование юр лица» вроде бы вызывает много нареканий, но положительный эффект ее появления и даже обсуждения этой законодательной инициативы был заметен практически сразу. Услуги по продаже готовых фирм стало найти труднее.
Примеров таких юридически спорных, но в логике PR понятных ходов много даже в близком автору Уголовном кодексе — чего стоит череда статей 185.1-185.5 УК РФ.
При этом настораживает то, что PR-понятные нормы реально действуют часто прямо противоположно декларируемому. Возьмем, повышение минимально размера задолженности в ст. 177 УК РФ «Злостное уклонение...» с 250 тыс. до 1,5 млн. рублей. PR-смысл — смягчение «предпринимательских» составов (меньше кошмарим бизнес), но в результате бизнесмены как раз могут по прежнему привлекаться к уголовной ответственности, но уже по ст. 315 УК РФ «Неисполнение решения суда», а вот недобросовестные должники-физики почувствовали себя более вольготно.

В результате создается впечатления, что изменения законодательства используются как «любительский» пиар (причем иногда отдельных личностей и групп), который от «профессионального» PR отличается отсутствием учета системных последствий, неэкологичностью.

29 марта 2012 года в здании Торгово-промышленной платы России прошел Научный круглый стол РШЧП «Снятие корпоративной вуали в частном праве». Известные ученые, адвокаты и юристы обсуждали имеющийся зарубежный опыт снятия корпоративных покровов, перспективы развития российского законодательства в части привлечения к ответственности по долгам организаций контролирующих лиц и взыскания за счет других активов тех или иных бенефициаров. Высказывались различные точки зрения по поводу расширения практики снятия корпоративной вуали в банкротстве и вне его, юридической и экономической целесообразности расширения данной практики в России.
В ходе обсуждения затрагивался опыт игнорирования «корпоративного щита» в нецивилистических отраслях, прежде всего, налоговом праве. Как мне кажется, очень важно понимать, что цивилистические инструменты решения долговых проблем за счет богатых владельцев бедных компаний для практиков лежат рядом с другими: уголовно-правовыми и прочими. К этим прочим инструментам относятся, прежде всего, методики корпоративного коллекторства: PR-сопровождение взыскания, точечное и публичное информационное воздействие для мотивации погашения задолженности организации. При этом коллекторский подход, как мне кажется, оказывается зачастую более технологичным, дешевым и понятным нежели уголовно-правовой, который, к сожалению, нередко тесно связан с коррупционным.

Уже некоторое время идет непростая работа по запуску проекта «Рейтинг приставов» в городе Екатеринбурге. Коллега Иван Цыганенко (владелец портала «Взыскатель»), который помогает в реализации этой инициативы, обратил внимание, что идея общественной оценки эффективности работы госслужащих была специально обсуждена на встрече Президента Дмитрия Медведева с членами «Открытого правительства».
Возможно, наша инициатива станет примером того, как эту общественную оценку можно проводить в сфере, сильно критикуемой пользователя госуслуг, а именно в исполнительном производстве.
Справедливости ради, сразу отмечу, что ситуация с оценкой эффективности работы ФССП России, как мне кажется, двойственная. С одной стороны, видны (особенно в публичном информационном поле) явные успехи — открытая база исполнительных производств, регулярное и разнообразное PR-воздействие и т.д. С другой стороны, как недавно метко отметил другой коллега — руководитель волгоградского Долгового агентства «КредитВэй» Евгений Косолапов, при запросе в поисковых системах по слову «жалоба» предлагают сразу «Жалоба на бездействие судебного пристава-исполнителя», а значит документ пользуется большой популярностью.
Исправлению такой двойственности мог бы помочь, по нашему мнению, проект «Рейтинг приставов», запуск которого актуален в крупных городах, где сосредоточено много кредиторов, профессиональных юридических и коллекторских организаций.

На Болотной площади, ставшей в последнее время знаковым местом проявления гражданской позиции, стоит скульптурная группа Михаила Шемякина «Дети — жертвы пороков взрослых» В центре, среди аллегорических изображений пороков, возвышается фигура «Равнодушие». Такое положение как бы показывает, что именно этот порок дает возможность существовать остальным. Проходя в очередной раз мимо скульптуры, я подумал, что эта выраженная в скульптуре идея очень актуальна и для взыскания долгов с недобросовестных предпринимателей.
Дело в том, что при взыскании долгов с помощью технологий корпоративного коллекторства коллекторы и кредиторы часто сталкиваются с отсутствием реакции тех, к кому обращались по поводу возможно недобросовестного поведения должников или связанных с ними лиц. В рамках технологии этих лиц часто называют «ключевыми точками» и к ним относят: учредителей и фактических руководителей, связанных с политикой или другими крупными бизнесами, контрагентов, объединения предпринимателей, контролирующие органы и организации (типа рейтинговых агентств) и т.д. Возникла идея, что для повышения эффективности информационного воздействия на должников можно было бы составить Реестр Равнодушных, т.е. тех, кто не ответил на отправленную информацию о возможной недобросовестности.

"… доработать напильником!" фраза из советского анекдота

предыдущая заметка про ст. 173.1 УК РФ >>>
Анализ и обсуждение ст. 173.1 УК РФ в нынешнем виде показали, что статья нуждается в существенной доработке. Вот хороший обзор одного из обсуждений, которое прошло в УрГЮА >>>
Основные претензии к статьи:
а) по диспозиции:
— неопределенность понятия «образование» юридического лица;
— определение «подставных лиц» как лиц, которые были введены в заблуждение (номинал (современный зиц-председатель Фунт) вполне может сказать, что он был в курсе всей ситуации и как не заблуждался и ответственности получается не будет);
б) по санкции:
— санкция (до 5 лет лишения свободы) строже, чем во многих преступлениях, приготовлением к которым является создание фирмы на подставных лиц;
в) по возможной практике:
— может использоваться для провокаций (вчера был респектабельный учредитель, а сегодня заявляет о введении в заблуждении);
— не будет применяться («мертвая норма»).

— Вам не нужен председатель? — спросил Фунт.
— Какой председатель? — воскликнул Бендер.
— Официальный. Одним словом, глава учреждения.
— Я сам глава.
— Значит, вы собираетесь отсиживать сами? Так бы сразу
сказали. Зачем же вы морочите мне голову уже два часа?
Старик в пасхальных брюках разозлился, но паузы между
фразами не уменьшились.
— Я — Фунт, — повторил он с чувством. — Мне девяносто
лет. Я всю жизнь сидел за других. Такая моя профессия — страдать за других.
— Ах, вы подставное лицо?
— Да, — сказал старик, с достоинством тряся головой. — Я — зицпредседатель Фунт. Я всегда сидел. Я сидел при Александре Втором «Освободителе», при Александре Третьем «Миротворце», при Николае Втором «Кровавом».
Илья Ильф и Евгений Петров. Золотой теленок

Уголовный кодекс РФ дополнился статьей 173.1 УК РФ «Незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица»

Можно спорить об обоснованности включения этой нормы, PR-характере этого шага (соответствующий законопроект был предложен Правительством РФ — история работы с законопроектом в ГосДуме РФ >>>). Однако большие вопросы вызывает то, что принятый вариант нормы не охватывает ответственность за «слив» организации на подставных лиц, т.е. продажу доли в организации и смену единоличного исполнительного органа на лиц, которые реально предпринимательской деятельностью и/или управлением не занимаются.
В рамках работы по взысканию долгов организаций мы чаще сталкиваемся именно с такими действиями, а не ведением бизнеса через организации сразу зарегистрированные на номиналов.

Соответственно, появилась идея обсуждения возможности дополнения ст. 173.1 УК РФ. В связи с чем актуальны следующие вопросы:

1) Наличие оснований для криминализации (общественная опасность деяния, распространенность, возможность влияния на ситуацию через уголовную ответственность и т.д.). Научное сопровождение законодательной инициативы.
2) Формулировка изменений
3) PR-сопровождение возможной законодательной инициативы.

Перед новым годом беседовал по поводу развития коллекторства с руководителем одного крупного вьетнамского банка. Кроме прочего, предлагал рассмотреть вопрос о создании специальной структуры для управления проблемными активами. Благо конец года в плане методической работы был отчасти посвящен написанию главы в пособие про управление сложными активами в российских реалиях
Я связывал решение проблемных ситуаций с заложенными и иными активами с корпоративным коллекторством, как бы изначально, предполагая, что одной из основных задач является получение контроля над этим самым имуществом при сопротивлении оппонентов (запуске управляемого банкротства, выводе активов и т.д.). В ответ президент банка сказал, что, по его мнению, во Вьетнаме чаще всего проблема другая. Никто особо не сопротивляется обращению взыскания на имущество/активы (видимо, российских консультантов со знанием вьетнамского законодательства не много))), но чаще всего сложности в том, что хромает менеджмент заемщиков, т.е. они реально разоряются, хотя при получения кредита есть ситуации обмана в части имеющихся финансовых возможностей и т.д. При этом речь не идет о мошенничестве — отдать кредит хотят, но не могут, т.к. реально отсутствуют средства, а оценка залога иногда из-за сговора с сотрудниками банка не соответствует реальности.
В России описанная ситуация «надежды на авось» при возврате кредита вместе с откатами для сотрудников банка тоже встречается, но, как мне кажется, возможность эффективного сопротивления все же более часто реализуется и доставляет множество проблем. Как Вы думаете?

Может коллегам приходилось сталкиваться с другими проблемами взыскания корпоративных долгов, которые были бы характерны для других стран, а не России?