По всей видимости, идея об иерархическом приоритете кодифицированных актов над некодифицированными, является оригинальным продуктом научной мысли советских исследователей теории и догмы (!?) права.
В двух словах, ее суть можно описать следующей формулой: кодифицированный нормативный правовой акт (N), регулирующий определенную сферу общественных отношений (S) и принадлежащий к виду (n) может образовать в иерархии НПА новый уровень (n+1), но только применительно ко сфере S, обладая в рамках данной сферы иерархическим преимуществом над всеми иными НПА вида n. Пример предметной иерархии найти очень просто — берем ч. 3 ст. 2 ГК РФ и видим: «Гражданское законодательство состоит из настоящего Кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее — законы), регулирующих отношения, указанные в пунктах 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса. Нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу.»
Предлагаю присмотреться к корням данной концепции и аргументации за и против.

Любой возможный дефект в построении иерархической структуры формальных источников права воспринимается юристами, воспитанными и работающими в рамках континентальной правовой традиции, внемлющими мысли «мы право не творим, но применяем», очень болезненно: осознание противоречивости либо пробельности «основы основ» системы права может стать серьезным интеллектуальным и эмоциональным потрясением. Тем не менее, как и все, сотворенное Человеком, иерархия формальных источников прав несовершенна даже при первом приближении.