Одним из основных отличий романо-германского права от семьи прецедентного (общего) права считается наличие кодификации – отраслевой, межотраслевой, специальной. Считается, что целый ряд особенностей прецедентного права препятствуют проведению кодификации по образцу континентальных кодексов. Так, исследователь английского процессуального права Е.В. Кудрявцева констатирует: «Англосаксонское общее право (common law), особенно в его исходном британском варианте, не относит к числу основных и подлежащих реализации идею структурного формирования правовых отраслей в виде крупных и внутренне сбалансированных документов, т.е. кодексов, причем кодексов, утверждаемых парламентом, а следовательно, наделенных силой статутов». Настоящая заметка призвана объяснить причины, препятствующие кодификации прецедентного права.

Понимание нормативности содержания положительного права является «аксиомой» доктринального и профессионального сознания юристов романо-германской правовой семьи. Норма права воспринимается как важнейший элемент системы права, основополагающее средство механизма правового регулирования.

Понятие «отрасль» права применимо к английскому праву лишь с некоторой долей условности. Сами английские юристы говорят о правовых «ветвях» (branches) или правовых сферах (spheres).

Вопрос о сущности нормы права всегда был для Теории государства и права одним из главнейших. Для международного права он является вообще принципиальнейшим, так как нормы МП не опираются на непосредственный аппарат принуждения, носят в основном рекомендательный характер, и обязательны лишь в силу присоединения к договорным конструкциям. Однако отрицание на практике, в природе актуально сущего такого признака права, как принудительность исполнения вовсе не лишает нормы международного права сущности норм права как таковых, но с другой стороны размывает «отечественное» представление о норме права, которое в основном не лишено позитивизма в своем содержании представления и формализма в теоретической оценке.