Вопрос о отграничении науки от лженауки всегда был актуальным вопросом философии и социальных наук, но почему-то в науке права такой вопрос не рассматривается так тщательно. И это при том, что юриспруденцию можно назвать самой близкой к жизни наукой, непосредственно влияющей на действительность, и, во многом, формирующей её. Цена ошибки здесь на порядок выше, чем цена ошибки в какой-нибудь физике. Там ошибка может привести к каким-то материальным потерям на производстве, здесь ошибка ломает человеческие судьбы. Значительной части социальных потрясений, вплоть до революций или гражданских войн, а кроме того ужасов тоталитаризма можно было бы избежать, если бы не было этих фундаментальных ошибок и противоречий в науке права, если бы с самого начала вопрос о науке и лженауке в юриспруденции ставился бы так же остро, как в физике, химии и биологии. Конечно, наука права, как наиболее близкая к жизненной практике наука, постоянно претерпевает серьёзные изменения, более того, право во многом зависит от таких субъективных вещей, как власть и государство. Это усложняет задачу, но мы можем попытаться хотя бы выяснить, что является предметом науки права. В первую очередь, это правоотношения агентов различного гражданского статуса. И мы можем разобраться, каким образом наука может изучать эти правоотношения, каким образом правовые отношения вообще подпадают под научный анализ, становятся изучаемыми, иными словами, по аналогии с понятием социального действия в социологии, нужно установить значение понятия правосоциального действия.

Отношение к жизни других людей в силу сохраняющего принципа подобия и встречности обратного отражения (суждение о других по самому себе) превращается так же в форму возможного и обоснованного риска. Субъект властвования много раз рисковал своей жизнью, и теперь он готов рисковать жизнью других для себя, тем более, что другие в той или иной степени разделяют его убеждение, общность его целей. Именно поэтому исключить из процесса движения к власти жертвы смертью других субъектов просто невозможно. Это может быть только в рамках движения к властному институту, к движению в области именно властного отношения между другими субъектами, к власти как к осознанной и неизменной

Власть и личность.
1. В какой степени властность зависит от личностного, таким образом последнее определяется личностью в ее свойственности познания. Что есть личность и каким образом она может быть опосредована формами познания самое себя в отношении пролонгации в прошлом, настоящем или будущем? Если и есть источник властности, то он именно в дифференциации временных полей (прошлое и настоящее общественного и личного никогда не совпадают). Таким образом, как возможно говорить том, что есть человек, наша личность в отношении неперсонифицированного круга явлений, опосредуемых именно данной власти познания, отношения управления, или наоборот познания данных элементов с точки зрения отношения к невозможности познания в рамках «здесь и сейчас».

Вопрос о понятии преступления является одним из вечных вопросов теории уголовного права. В данной работе представлена попытка осуществить анализ преступления на основе методологии, разработанной в свое время Аристотелем, а именно — анализ по четырем причинам сущности явления. Как известно, Аристотелем были выделены 4-е причины: целевая, формальная, движущая, материальная. Современный анализ (на основе людологии) позволяет говорить о функциональном наличии трех из них — целевая причина является прототипом материальной, при том, что последняя всегда шире по объему перцепции целевой, так как последняя составляет бытие в возможности чувственно- воспринимаемого предмета(материальной причины). Удобство данной методологии в ее универсализме относительно неограниченного крага явлений.