Рустам Чернов → О власти. Людологический анализ. Часть 4.
Отношение к жизни других людей в силу сохраняющего принципа подобия и встречности обратного отражения (суждение о других по самому себе) превращается так же в форму возможного и обоснованного риска. Субъект властвования много раз рисковал своей жизнью, и теперь он готов рисковать жизнью других для себя, тем более, что другие в той или иной степени разделяют его убеждение, общность его целей. Именно поэтому исключить из процесса движения к власти жертвы смертью других субъектов просто невозможно. Это может быть только в рамках движения к властному институту, к движению в области именно властного отношения между другими субъектами, к власти как к осознанной и неизменной функции. Движение же к абсолютной власти предполагает неизменность ее качественного состояния для самого субъекта. Он не предполагает, не знает, чем обернется для него его властвование, какие оно примет формы и что ему будет позволено, а что так и останется для него за гранью досягаемости. Но именно эта форма организации, именно это движение конечного познания возможного предела творит в нем отчаянную смелость уничтожения того или иного круга препятствий, соответственно, реализацию властного момента уже в отношении самого властного момента, в отношении его перевода в действительность.
При этом степень публичности всегда неуклонно возрастает вне зависимости от того принадлежит ли субъект к властным институтам государственного типа. Как правило, сегодняшняя форма познания властного момента всегда апеллирует к общественной форме организации бытия в возможности в отношении действительности. Государство выступает как единственная форма «бытия бога на земле». Но при этом не следует забывать, что только бог может создать из ничего все, а настоящие властные субъекты именно этим и заняты. Они сначала до основания разрушают самое себя, превращая себя в развалины общественного, и начинают создавать новые формы, которые бывают иногда прочнее самого титульного фундамента. Подлинная свобода власти не в рамках общественного представления о ней, как форма объективации личной воли. Но что есть воля как не сумма переходов в самом себе в части личностных переходов самое себя в действительность (материальную причину)?
Вполне логично говорить о подлинном строительстве самого себя, о строительстве властного субъекта. И как мы полагаем, внимание данному вопросу следует уделять весьма значительное по причине того, что именно данная форма организации и является одной из самых интересных и продуктивных в социальной действительности на сегодняшний день. Возникающие социальные противоречия можно решить только на основе властного отношения, властного отношения сильного к слабому, при том, что первичное основано на властном познании как конечной стадии личного момента в познании.
Парадигмы открыты в основе доступности вербального анализа именно виду того, что каждая форма бытия возможности, или мета -форма, проходит через чувственное восприятие, смешанное с дифференцированием временных полей и поэтому во многом недоступна поступательному анализу через вербальность последующего (ретроспективного анализа). Вопрос воплощения в мониторинге невозможен изначально. Единственное, что нам остается в достаточной степени полноценного — это именно анализ формы формообразованности того или проявления, — именно этим и занимается людология. Преодоление в отношении содержания бытия в возможности может быть весьма порядочным, но шансы данного предположения уравновешиваются в отношении самой формы таким образом, что не имеют никакого качественного различия, и тем самым могут быть восприняты одинаково достоверно в обозримом прогнозировании по времени. Первейшей задачей исследования властного момента является определение формы. Мы ее определили как такую систему организации элементов движущей причины, в соответствии с которой все элементы содержания целевой причины реализуются необходимо в действительность, более того, создана система усечения противоречий реализации БВВ в БВД.
Мы так же увидим, что власть не является формой организации социума, но именно она организует социум в полярности противоречия самому основанию формообразования- игре. Рассмотрим такое понятие как ложь, обман то, что возникает практически в каждой культуре в каждом социуме. Простота конструкции приема лжи, обмана весьма эффективна для любого уровня познания — это сознательное. Простота заключается в том, что в данной парадигме, в данных чувственных критериях организации мониторинга достоверности бытия в возможности, именно данное бытие в возможности должно соответствовать действительности (при этом, конечно же, подразумевается и сам субъект организации восприятия, и субъект корреспондирования информации, они должны быть подобны и встречны друг другу). Когда речь идет о лжи, то мы можем констатировать, что ложь всегда продукт обмена БВВ, структурирования бытия в возможности в отношении какого – либо субъекта восприятия. Здесь уже заложена общественная основа, — необходимость восприятия кем – либо именно данного бытия в возможности именно в данной области. И именно поэтому можно предполагать, что сама возможность искажения первичной перцепции в отношении неограниченного круга лиц (первично деперсонифицированного) родилась благодаря участию личного качественного отношения восприятия того или иного субъекта. Этот генезис может быть только в том случае, когда в определенном времени в определенное время создается ситуация восприятия субъектов, поведение которых, и реализация бытия в возможности которых является унифицированными в отношении той или иной целевой причины, заранее известной самому субъекту восприятия. Следовательно, теряется различие в области самого по себе бытия в возможности, остается только форма восприятия, которая призвана вычленить тот или иной качественный тип, из области познавательного (представляемого материала), а, следовательно, именно данная область бытия в возможности может быть гарантированна по своей сути организации воспринимающему индивидууму. Общественное рождается как унифицированность бытия в возможности, выраженного в действительности. Именно данная ситуация говорит о том, что стандартность реализаций рождает форму объективации, соответственно, формирует конгломерат бытия в возможности, который существует независимо от его носителей в области сознания самого субъекта восприятия ( субъекта перцепции всех этих носителей), но при этом это бытие в возможности абсолютно не сопоставлено в отношении его личных проблем, они являются для него совершенно сторонними и не нуждаются в прямом разрешении на основе той или иной личной перцепции. Соответственно, можно говорить о формировании общественного бытия в возможности в случае, если данный субъект будет корреспондировать качественность бытия в возможности субъектам, бытие в возможности которых для него не является личным бытием в возможности. Возможно так же говорить и о том, что данность познания есть данность обнаружения именно общественного бытия в возможности, так как свойственность распространения информации в кругу себе подобных (обязательность взаимного обмена информацией, БВВ) всегда предполагает встречность и подобие в рамках той или иной степени.
Учитывая свойственность памяти и необходимость фиксирования во временном промежутке той или иной области бытия в возможности, создается уже система общественного бытия в возможности, бытие которой само по себе рождает необходимость адекватного внеличного бытия в действительности. Именно так появляется государство, как бытие в действительности данного внеличного общественного систематизированного бытия в возможности (если угодно, назовите это правом, так как право опять же складывается как система обычности – автоматизированность реализации по отношению к той или иной группе внешних и внутренних факторов бытия в действительности окружающей обстановки и самой личности в области самооценок собственного личного момента).
Управление невозможно без формирования активов и пассивов неизвестности бытия в возможности, его недоступности, ибо тогда возможно было бы признать, что все могут осуществить первичные перцепции в отношении вторичных форм организации бытия в возможности, в отношении личного момента в познании (конгломерат 3-х форм перцепций, в то время как конечность третьей перцепции доступна для первичной перцепции ( понимание) властного субъекта познания). Таким образом, рождается возможность искажения бытия в возможности, искажения в отношении сообщения, корреспондирования данного бытия в возможности тем, чье бытие в действительности не связано с областью чувственного послужившего объектом первичной перцепции массовых субъектов познания ( выступающих в своей совокупности про- содержанием восприятия властного субъекта).
Искажение бытия в возможности является необходимостью для властвования. И если это искажение бытия в возможности исходит от властного субъекта познания, то есть копируется сама девиантная форма власти, но не сама игра детерминирует данное бытие в возможности, то тогда само властное познание диктует осуждение данным формам корреспондирования бытия в возможности, осуждая их. Так рождается мораль, так рождается нравственность.
Поэтому, когда мы говорим о происхождении о том, что есть форма познания для того или иного субъекта, необходимо предполагать в нем естественность того, что ранее было предметом недосягаемых попыток. И именно поэтому, например, ранее достаточно было клятвы в том, чтобы удостоверить показания в суде, именно в силу того, что сама организация возможности оперирования информацией тогда уже была основой властности, а бытие в возможности государства, по своей внешней перцепции не носило никаких механически превосходящих признаков, кроме алеантных форм детерминирования значения самой игры.
Сама же необходимость искажения и деформации бытия в возможности рождается в силу роста субъектов, однотипно воспринимающих решение противоречий в той или иной ситуации, их совмещение в рамках той или иной формы существования. Отсутствие возможности многозначного построения реальности вокруг самое себя, рождает данную необходимость формирования «обще – искаженного» бытия в возможности, которое может обсуживать данные формы восприятия самих субъектов, и формы восприятия субъектов как носителей того или иного бытия в возможности. В условиях того бытия, при котором само БВВ формируется благодаря необходимым внешним перцепциям ( зрение, максимальная удаленность от населенного пункта в рамках физиологических способностей к переходу и быстрому поиску все того же убежища) это является необходимостью ограниченности самого восприятия бытия в возможности как самое себя ( пределы общественного в отношении себя), так и общественного в отношении тебя (насколько общественное может видеть личное, потенциально личное и так далее). Поэтому вопрос внешних и внутренних перцепций всегда является определяющим в отношении структурообразующих констант социума.
Естественно, что единственным выходом повышения ресурсов возможности социального общежития, при том, что в действительности они детерминированы причинами описанными выше, было формирование дифференцированного бытия в возможности. Соответственно, дифференциация каналов его распространения, вне зависимости от того насколько точно и полно данный процесс был скоординирован в отношении самих субъектов ( это одно из оснований появления группы представлений о личном моменте познания).
О деталях и мелочах.
Иногда обыватель, да и позволит себе высказывание в отношении мелочности как признаке нереальности, стремления к властности, как о том, что не присуще властному субъекту познания, субъекту власти… но это может сделать только обыватель. Для нашего субъекта нет понятия мелочь он все оценивает одинаково с точки зрения отношения самое себя к реальности, ибо таблица мер и подсчетов в нем, давно утратила форму общественных стандартов, категории которыми он оперирует не могут быть качественно направлены, так как еще не реализовывалось бытие в возможности целостного плана, оно еще не стало формой действительности, ему еще присуща асимметрия, которая будет преобразована с течением времени в симметрию «усилия — результат». И наш субъект понимает, что действительность 100% реализации делают мелочи, которые на первый взгляд для обывателя значения не имеют, но для нашего субъекта это все элементы структурной организации его парадигмы бытия, парадигмы словесности и поэтому постановка проблемы именно в такой форме вовсе не уместна по отношению к нему, — она носит всегда характер некоторой отрешенности от самой возможности подобного суждения, не говоря уже о реализации оценки такого качественного плана. Именно поэтому, когда мы говорим о возможности самооценки, необходимо понимать, что она всегда будет неадекватной восприятию внешнего общественного плана, и это вполне закономерно, так как для общественного взора скрыты принципиальные моменты алгоритма стремления к власти, и в этом смысле это, конечно же, магия личного успеха, магия того, кто знает то, что он знает только один путь и этот алгоритм умрет вместе с ним вне зависимости от того окажется он верным или нет. Может быть, можно было бы говорить о том, что это профессионализм, но это было бы некорректно по той простой причине, что профессионализм предполагает, как минимум точное знание результативности и собственно методов и способов получения данного результата. В данном случае это не так.
Само формирование стремления к власти порождается ограниченностью знания о том, что есть власть, о том, как чувствуют себя властные субъекты. Это создает пустоту по парадигме бытия, мы видим только материальную причину и в своем воображении воссоздаем оставшиеся элементы, а поскольку по бытию в действительности мы не сопоставлены властным элементам, можно сказать, что мы же и создаем эти мифы, так как, если бы мы предполагали подобие, то мы бы считали равными себя властным субъектам (такова возможная логика обывателя, на фоне того, что природа не терпит пустоты); соответственно, разница между обывателем и властным субъектом обнаруживается там, где мы видим четкий алгоритм стремления к власти, и там где мы видим истолковывание власти в отношении самое себя как формы, явно власти не сопоставленной.
Здесь можно сделать вывод о том, что мы движемся к абсолютизации власти государства. С тем, как будут расти информационные технологии все больше будут исчезать мифы о власти, все больше обыватель будет знать о власти и, соответственно, полностью в меру своих когнитивных возможностей приобщаться к данной власти, в тот момент когда перестанет существовать необходимость познания власти, стремления к власти, мы получим общество с одними рабами. Без тех, кто будет жаждать власти, власть окажется в руках наихудшей половины тех, кто к ней успел дойти и закрепить за собой (почти как притязанием на женщину). Соответственно, слабость, как зеркальность потеряет самое себя, потеряет свое качественное начало… возможно, эти процессы можно наблюдать уже сегодня…
Бытие власти, бытие зеркальности переходов бытия в возможности в действительность в первичной организации индивидуальной парадигмы, конечно же, начинается с однозначности организации самое себя. Именно это понял в свое время В.И. Ленин, когда произнес слова о том, что старый мир до основания мы разрушим… точно так же существует индивидуальная парадигма организации социальной материи. Сначала личность разрушает в самое себя все формы организации, которые были доступны ей на момент понимания самое себя как личного момента в познании. Затем она воссоздает формы организации, которые свойственны ей в соответствии с теми формами познания, которые могут быть доступны ей на данный момент развития, и именно с этого начинается организация перехода бытия в возможности в действительность качественно – нового характера, индивидуально — определенного свойства. Поэтому мы необходимо должны понимать, что принцип властности в отношении самое себя является первичным безотносительно к любой стадии становления власти.
При этом степень публичности всегда неуклонно возрастает вне зависимости от того принадлежит ли субъект к властным институтам государственного типа. Как правило, сегодняшняя форма познания властного момента всегда апеллирует к общественной форме организации бытия в возможности в отношении действительности. Государство выступает как единственная форма «бытия бога на земле». Но при этом не следует забывать, что только бог может создать из ничего все, а настоящие властные субъекты именно этим и заняты. Они сначала до основания разрушают самое себя, превращая себя в развалины общественного, и начинают создавать новые формы, которые бывают иногда прочнее самого титульного фундамента. Подлинная свобода власти не в рамках общественного представления о ней, как форма объективации личной воли. Но что есть воля как не сумма переходов в самом себе в части личностных переходов самое себя в действительность (материальную причину)?
Вполне логично говорить о подлинном строительстве самого себя, о строительстве властного субъекта. И как мы полагаем, внимание данному вопросу следует уделять весьма значительное по причине того, что именно данная форма организации и является одной из самых интересных и продуктивных в социальной действительности на сегодняшний день. Возникающие социальные противоречия можно решить только на основе властного отношения, властного отношения сильного к слабому, при том, что первичное основано на властном познании как конечной стадии личного момента в познании.
Парадигмы открыты в основе доступности вербального анализа именно виду того, что каждая форма бытия возможности, или мета -форма, проходит через чувственное восприятие, смешанное с дифференцированием временных полей и поэтому во многом недоступна поступательному анализу через вербальность последующего (ретроспективного анализа). Вопрос воплощения в мониторинге невозможен изначально. Единственное, что нам остается в достаточной степени полноценного — это именно анализ формы формообразованности того или проявления, — именно этим и занимается людология. Преодоление в отношении содержания бытия в возможности может быть весьма порядочным, но шансы данного предположения уравновешиваются в отношении самой формы таким образом, что не имеют никакого качественного различия, и тем самым могут быть восприняты одинаково достоверно в обозримом прогнозировании по времени. Первейшей задачей исследования властного момента является определение формы. Мы ее определили как такую систему организации элементов движущей причины, в соответствии с которой все элементы содержания целевой причины реализуются необходимо в действительность, более того, создана система усечения противоречий реализации БВВ в БВД.
Мы так же увидим, что власть не является формой организации социума, но именно она организует социум в полярности противоречия самому основанию формообразования- игре. Рассмотрим такое понятие как ложь, обман то, что возникает практически в каждой культуре в каждом социуме. Простота конструкции приема лжи, обмана весьма эффективна для любого уровня познания — это сознательное. Простота заключается в том, что в данной парадигме, в данных чувственных критериях организации мониторинга достоверности бытия в возможности, именно данное бытие в возможности должно соответствовать действительности (при этом, конечно же, подразумевается и сам субъект организации восприятия, и субъект корреспондирования информации, они должны быть подобны и встречны друг другу). Когда речь идет о лжи, то мы можем констатировать, что ложь всегда продукт обмена БВВ, структурирования бытия в возможности в отношении какого – либо субъекта восприятия. Здесь уже заложена общественная основа, — необходимость восприятия кем – либо именно данного бытия в возможности именно в данной области. И именно поэтому можно предполагать, что сама возможность искажения первичной перцепции в отношении неограниченного круга лиц (первично деперсонифицированного) родилась благодаря участию личного качественного отношения восприятия того или иного субъекта. Этот генезис может быть только в том случае, когда в определенном времени в определенное время создается ситуация восприятия субъектов, поведение которых, и реализация бытия в возможности которых является унифицированными в отношении той или иной целевой причины, заранее известной самому субъекту восприятия. Следовательно, теряется различие в области самого по себе бытия в возможности, остается только форма восприятия, которая призвана вычленить тот или иной качественный тип, из области познавательного (представляемого материала), а, следовательно, именно данная область бытия в возможности может быть гарантированна по своей сути организации воспринимающему индивидууму. Общественное рождается как унифицированность бытия в возможности, выраженного в действительности. Именно данная ситуация говорит о том, что стандартность реализаций рождает форму объективации, соответственно, формирует конгломерат бытия в возможности, который существует независимо от его носителей в области сознания самого субъекта восприятия ( субъекта перцепции всех этих носителей), но при этом это бытие в возможности абсолютно не сопоставлено в отношении его личных проблем, они являются для него совершенно сторонними и не нуждаются в прямом разрешении на основе той или иной личной перцепции. Соответственно, можно говорить о формировании общественного бытия в возможности в случае, если данный субъект будет корреспондировать качественность бытия в возможности субъектам, бытие в возможности которых для него не является личным бытием в возможности. Возможно так же говорить и о том, что данность познания есть данность обнаружения именно общественного бытия в возможности, так как свойственность распространения информации в кругу себе подобных (обязательность взаимного обмена информацией, БВВ) всегда предполагает встречность и подобие в рамках той или иной степени.
Учитывая свойственность памяти и необходимость фиксирования во временном промежутке той или иной области бытия в возможности, создается уже система общественного бытия в возможности, бытие которой само по себе рождает необходимость адекватного внеличного бытия в действительности. Именно так появляется государство, как бытие в действительности данного внеличного общественного систематизированного бытия в возможности (если угодно, назовите это правом, так как право опять же складывается как система обычности – автоматизированность реализации по отношению к той или иной группе внешних и внутренних факторов бытия в действительности окружающей обстановки и самой личности в области самооценок собственного личного момента).
Управление невозможно без формирования активов и пассивов неизвестности бытия в возможности, его недоступности, ибо тогда возможно было бы признать, что все могут осуществить первичные перцепции в отношении вторичных форм организации бытия в возможности, в отношении личного момента в познании (конгломерат 3-х форм перцепций, в то время как конечность третьей перцепции доступна для первичной перцепции ( понимание) властного субъекта познания). Таким образом, рождается возможность искажения бытия в возможности, искажения в отношении сообщения, корреспондирования данного бытия в возможности тем, чье бытие в действительности не связано с областью чувственного послужившего объектом первичной перцепции массовых субъектов познания ( выступающих в своей совокупности про- содержанием восприятия властного субъекта).
Искажение бытия в возможности является необходимостью для властвования. И если это искажение бытия в возможности исходит от властного субъекта познания, то есть копируется сама девиантная форма власти, но не сама игра детерминирует данное бытие в возможности, то тогда само властное познание диктует осуждение данным формам корреспондирования бытия в возможности, осуждая их. Так рождается мораль, так рождается нравственность.
Поэтому, когда мы говорим о происхождении о том, что есть форма познания для того или иного субъекта, необходимо предполагать в нем естественность того, что ранее было предметом недосягаемых попыток. И именно поэтому, например, ранее достаточно было клятвы в том, чтобы удостоверить показания в суде, именно в силу того, что сама организация возможности оперирования информацией тогда уже была основой властности, а бытие в возможности государства, по своей внешней перцепции не носило никаких механически превосходящих признаков, кроме алеантных форм детерминирования значения самой игры.
Сама же необходимость искажения и деформации бытия в возможности рождается в силу роста субъектов, однотипно воспринимающих решение противоречий в той или иной ситуации, их совмещение в рамках той или иной формы существования. Отсутствие возможности многозначного построения реальности вокруг самое себя, рождает данную необходимость формирования «обще – искаженного» бытия в возможности, которое может обсуживать данные формы восприятия самих субъектов, и формы восприятия субъектов как носителей того или иного бытия в возможности. В условиях того бытия, при котором само БВВ формируется благодаря необходимым внешним перцепциям ( зрение, максимальная удаленность от населенного пункта в рамках физиологических способностей к переходу и быстрому поиску все того же убежища) это является необходимостью ограниченности самого восприятия бытия в возможности как самое себя ( пределы общественного в отношении себя), так и общественного в отношении тебя (насколько общественное может видеть личное, потенциально личное и так далее). Поэтому вопрос внешних и внутренних перцепций всегда является определяющим в отношении структурообразующих констант социума.
Естественно, что единственным выходом повышения ресурсов возможности социального общежития, при том, что в действительности они детерминированы причинами описанными выше, было формирование дифференцированного бытия в возможности. Соответственно, дифференциация каналов его распространения, вне зависимости от того насколько точно и полно данный процесс был скоординирован в отношении самих субъектов ( это одно из оснований появления группы представлений о личном моменте познания).
О деталях и мелочах.
Иногда обыватель, да и позволит себе высказывание в отношении мелочности как признаке нереальности, стремления к властности, как о том, что не присуще властному субъекту познания, субъекту власти… но это может сделать только обыватель. Для нашего субъекта нет понятия мелочь он все оценивает одинаково с точки зрения отношения самое себя к реальности, ибо таблица мер и подсчетов в нем, давно утратила форму общественных стандартов, категории которыми он оперирует не могут быть качественно направлены, так как еще не реализовывалось бытие в возможности целостного плана, оно еще не стало формой действительности, ему еще присуща асимметрия, которая будет преобразована с течением времени в симметрию «усилия — результат». И наш субъект понимает, что действительность 100% реализации делают мелочи, которые на первый взгляд для обывателя значения не имеют, но для нашего субъекта это все элементы структурной организации его парадигмы бытия, парадигмы словесности и поэтому постановка проблемы именно в такой форме вовсе не уместна по отношению к нему, — она носит всегда характер некоторой отрешенности от самой возможности подобного суждения, не говоря уже о реализации оценки такого качественного плана. Именно поэтому, когда мы говорим о возможности самооценки, необходимо понимать, что она всегда будет неадекватной восприятию внешнего общественного плана, и это вполне закономерно, так как для общественного взора скрыты принципиальные моменты алгоритма стремления к власти, и в этом смысле это, конечно же, магия личного успеха, магия того, кто знает то, что он знает только один путь и этот алгоритм умрет вместе с ним вне зависимости от того окажется он верным или нет. Может быть, можно было бы говорить о том, что это профессионализм, но это было бы некорректно по той простой причине, что профессионализм предполагает, как минимум точное знание результативности и собственно методов и способов получения данного результата. В данном случае это не так.
Само формирование стремления к власти порождается ограниченностью знания о том, что есть власть, о том, как чувствуют себя властные субъекты. Это создает пустоту по парадигме бытия, мы видим только материальную причину и в своем воображении воссоздаем оставшиеся элементы, а поскольку по бытию в действительности мы не сопоставлены властным элементам, можно сказать, что мы же и создаем эти мифы, так как, если бы мы предполагали подобие, то мы бы считали равными себя властным субъектам (такова возможная логика обывателя, на фоне того, что природа не терпит пустоты); соответственно, разница между обывателем и властным субъектом обнаруживается там, где мы видим четкий алгоритм стремления к власти, и там где мы видим истолковывание власти в отношении самое себя как формы, явно власти не сопоставленной.
Здесь можно сделать вывод о том, что мы движемся к абсолютизации власти государства. С тем, как будут расти информационные технологии все больше будут исчезать мифы о власти, все больше обыватель будет знать о власти и, соответственно, полностью в меру своих когнитивных возможностей приобщаться к данной власти, в тот момент когда перестанет существовать необходимость познания власти, стремления к власти, мы получим общество с одними рабами. Без тех, кто будет жаждать власти, власть окажется в руках наихудшей половины тех, кто к ней успел дойти и закрепить за собой (почти как притязанием на женщину). Соответственно, слабость, как зеркальность потеряет самое себя, потеряет свое качественное начало… возможно, эти процессы можно наблюдать уже сегодня…
Бытие власти, бытие зеркальности переходов бытия в возможности в действительность в первичной организации индивидуальной парадигмы, конечно же, начинается с однозначности организации самое себя. Именно это понял в свое время В.И. Ленин, когда произнес слова о том, что старый мир до основания мы разрушим… точно так же существует индивидуальная парадигма организации социальной материи. Сначала личность разрушает в самое себя все формы организации, которые были доступны ей на момент понимания самое себя как личного момента в познании. Затем она воссоздает формы организации, которые свойственны ей в соответствии с теми формами познания, которые могут быть доступны ей на данный момент развития, и именно с этого начинается организация перехода бытия в возможности в действительность качественно – нового характера, индивидуально — определенного свойства. Поэтому мы необходимо должны понимать, что принцип властности в отношении самое себя является первичным безотносительно к любой стадии становления власти.
Нет комментариев