В эти дни Верховная Рада Украины должна рассмотреть законопроект 2362 о переходе русскоязычных школ на украинский язык, предполагающий замедление процесса их украинизации, в частности:
1) перенести украинизацию русских школ с 1 сентября 2020 года на 2023 год: через 3 года должны перейти на украинский школы, где сейчас преподают на языках Европейского Союза (прежде всего, венгерском). Русского языка это не касается — переход должен состояться уже через полтора месяца.
2) дать возможность школам вносить в программу несколько предметов на языке нацменшинств.
3) изучение 80% предметов в школах на украинском языке будет отменено. Соответственно, годовой объем учебного времени для получения базового среднего образования на государственном языке составит 20% (40% в 9 классе), а профильного среднего образования — 60%.

На прошлой неделе впервые в России суд рассмотрел дело с использованием мессенджера WhatsApp. Историческое событие произошло в Свердловской области в Невьянском городском суде. Момент сам по себе интересный и неоднозначный, а тут ещё существо процесса злободневное: суд приостановил деятельность кафе, которое продолжало работать несмотря на коронавирусный запрет.

Предпринимателя оштрафовали, и вдобавок его деятельность была приостановлена на 45 суток. Хоть автор и юрист и законы чту, а всё-таки провинциального бизнесмена жаль. Дело в том, что предприниматель, имеющий даже самую скромную финансовую подушку или ощутимую поддержку от государства, сегодня вряд ли станет так отчаянно нарушать запреты. Уверена, все осознают опасность положения, в котором находится мир, и с пониманием относятся к правовым предписаниям, а значит деяние свердловского предпринимателя могло быть обусловлено не столько правовым нигилизмом, сколько элементарным разорением и угрозой банкротства.

Мы недавно писали о том, какие сложные дни переживает сейчас российский бизнес, особенно в сфере обслуживания. Особенно в общепите.

Но вернёмся к WhatsApp’у, судебный процесс с помощью которого, — событие и забавное для общественности, и важное с точки зрения тенденций развития законодательства в России. Электронным правительством уже никого не удивишь, но такие новые научные категории, как «цифровой суверенитет», «Конституция Интернета», «электронные права граждан», уже не юридическая фантастика, а совершенно реальная, осязаемая жизнь, которая нуждается в законодательном регулировании. Так что, мессенджер, загруженный на смартфон, — вчера, может быть, всего лишь частное дело, а сегодня уже площадка для судопроизводства.

Big brother is watching you

В прошлую субботу на портале mos.ru появилась информация о том, что Москва готова к запуску умной системы контроля соблюдения горожанами режима самоизоляции, которую мэр Москвы Сергей Собянин обещал внедрить в ближайшее время после объявления карантина. Пока специалисты не собираются внедрять систему, но в случае ухудшения эпидемиологической ситуации она готова к запуску.

Столичный глава аккуратно заметил, что, поскольку большинство жителей города добросовестно выполняют требование оставаться дома, вводить пропускной режим передвижения по городу пока не имеет смысла. А в отношении умной системы тотального контроля обозначил, что заработать она сможет после подписания соответствующего нормативного акта Правительства Москвы.

И вот тут возникает важный вопрос: как будет обеспечиваться работа умной системы слежки? Так или иначе, это предполагает довольно плотное и практически повсеместное вторжение в частную жизнь граждан, будет это через смартфон с активированной локацией и QR-кодом или посредством бессчётных камер, густо расположенных по все Москве.

Когда рассуждаешь о юридическом, социальном, бытийном аспектах этого вопроса, понимаешь, что это не просто мероприятие в череде мер борьбы с пандемией коронавируса, это, если хотите, цивилизационный выбор, который в будущем обусловит новые формы нашей жизни. Ведь нужно понимать, что, будучи запущенной, умная система уже никогда не отключится. Добро пожаловать в мир Оруэлла! А вы говорите Конституция…

QR-начертание

В книге Иоанна Богослова «Апокалипсис» («Откровение») есть пророческие слова, которые активно эксплуатируются не только в христиански проповедях, а весьма популярны в СМИ, когда освещаются юридические решения, связанные с общеобязательным введением каких-то кодов, идентифицирующих документов и так далее. Речь в священной книге о том, что настанут последние времена, когда каждому будет наложено на правую руку или на чело «начертание, или имя зверя, или число имени его» (небезызвестное число «666»). Про «начертание зверя» масс-медиа вспоминали в связи с ИНН, биметрическими паспортами, СНИЛС и иным подобным.

Умная система контроля передвижения, в отличие от всего тотально-документального, что водилось раньше, имеет совершенно самобытную цель: помочь в предотвращении роста числа заражённых новой коронарвирусной инфекцией. В связи с внедрением системы будет вводиться специализированный код, который позволит подтверждать перемещение человека по городу. Это QR-код, получить который будет можно через личный кабинет на портале mos.ru, а затем распечатать на компьютере или просто сохранить на телефон. Выходишь на улицу — телефон с «начертанием» при тебе, и всё замечательно: ты вновь обретаешь конституционную свободу передвижения. Условно.

Мы не будем ставить QR-код в один ряд с апокалиптическим «числом зверя» — уверена, без нас это сделают другие публицисты. В этом вопросе для автора важно попробовать дать две оценки происходящему: юридическую и моральную.

Итак, получаешь штрихкод, и можно, как и прежде, передвигаться по городу пешком и на транспорте. Выгулять питомца, вынести мусор можно и не кодируясь.

Правительство Москвы верит, что внедрение системы сохранит возможность целевых перемещений по городу, а контроль необходим для того, чтобы выявить случаи грубого нарушения режима самоизоляции, когда человек без необходимости выходит из дома и подвергает риску заражения коронавирусом не только себя и своих близких, но и других горожан. Вроде, всё верно, всё оправдано. И всё-таки, что-то здесь не так.

Систему QR-кодов для отслеживания свободно передвигающихся людей уже запустили в Китае и во Франции. «Новая газета» поспешила назвать её «цифровым концлагерем».

Москва, как мы писали выше, готова к запуску подобной системы, но российским пионером в этом вопросе стал Нижний Новгород.

2 апреля на сайте Правительства Нижегородской области появилось сообщение, что региональные власти готовы к запуску системы контроля за соблюдением режима самоизоляции. Жителей области обязали использовать QR-коды для каждого выхода из дома. По словам губернатора Глеба Никитина, «система является универсальной оболочкой или даже экосистемой для формирования модели поведения в период действия ограничений». Чувствуете, как мир перестаёт быть прежним?

Нижегородцы будут загружать на смартфон QR-код с портала сервиса «Карта жителя Нижегородской области», а те, у кого гаждеты отсутствуют, смогут позвонить по номеру 112 и оставить заявку на выход из дома, так что отсутствие смартфона — не повод скрыться от всевидящего ока губернатора.

Юристы-скептики и алармисты сразу заключили, что власти буквально используют ситуацию с коронавирусом как предлог для внедрения систем тотального слежения за населением. «Оказалось, что «права человека», «гражданские свободы», демократические институты» — это красивые картинки на стенах и расписные ширмы для хороших времён. В плохие времена от них не просто нет никакой пользы — на них никто не обращает внимания, потому что реальные системы управления обществом устроены совершенно иначе», — говорит политтехнолог Андрей Перла. Система, в которой демократические, гражданские институты, существуют как декорации — станет единственно возможной системой, а мир открытых границ, частых путешествий, счастливых беззаботных людей на террасах маленьких кафе — этого мира больше никогда не будет, — заключает Перла.

Не разделяя столь мрачного прогноза, всё же заметим, что демократические права человека, обозначенные в Конституции России как высшая ценность, и до этого обладали весьма условным верховенством. Вспомним статью 55, её третью часть: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Значит, есть что-то более высокое, ради чего высшая ценность готова стать немножко невысшей?

В части 2 той же статьи буквально установлен запрет на издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина. Что ж, законы нельзя издавать, а подзаконные акты можно: видимо, так своеобразно сегодня понимается эта статья.

Вопрос, о каких правах идёт речь, должен быть освещён. Конечно, о правах относительных, то есть допускающих ограничение. Мы не говорим о праве на жизнь, достоинстве человека — это так называемые абсолютные права, не подлежащие ограничению даже в условиях чрезвычайного положения. Но, справедливости ради, заметим, что в плеяде безусловных, не подлежащих нивелированию, есть и такое предписание: «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются». Если поедете в бывший город Горький, спросите у нижегородца — первого, которого встретите на улице, — давал ли он согласие на сбор информации о своей частной жизни и своих передвижениях.

В недавнем интервью «Российской газете» председатель Комиссии по правовому обеспечению цифровой экономики Московского отделения Ассоциации юристов России Александр Журавлёв заявил, что при введении систем QR-кодов важно, чтобы в постановлениях и указах региональных властей стояла оговорка, что по результатам нормализации эпидемиологической обстановки данная система не будет функционировать, а полученные в период её работы персональные данные граждан будут уничтожены. По словам юриста, система контроля является необходимой для заболевших в условиях пандемии, но для обычных граждан получение QR-кодов не должно быть обязанностью. Предложение об оговорке звучит позитивно, но вряд ли будет обладать императивным значением, так что озабоченность остаётся.

Ещё один эксперт, Ирина Муращенкова (Moscow Digital School), осторожно заявила, что ни у кого нет сомнений в том, что принимать меры, связанные с ограничением распространения вируса необходимо, но при этом следует тщательно прорабатывать правовую сторону введения электронных форм контроля. Согласимся, это разумный призыв, будет ли он услышан — покажет время.

Мир после коронавируса не будет прежним не только в связи с тем, что мы не знаем, какими нас сделает режим самоизоляции, какими будут наши ценности и коммуникативные навыки после того, как продолжится «обычная» жизнь, но и потому, что очень многие тенденции, зародившиеся в эпоху COVID-19, станут традициями, обычаями, а затем и нормами права, возможно, на самом высоком уровне.

Наша нравственность тоже будет иной, не хуже и не лучше, просто иной. Возможно, то, что сегодня воспринимается как вопиющее нарушение конституционных прав или аморальная практика социального вуайеризма, завтра будет и законно, и морально.

К Конституции России, точнее к обсуждению поправок к ней, мы ещё вернёмся, когда закончится пандемия. Но уже сегодня приходится задумываться над сущностью и местом Основного Закона в нашей жизни: он действительно существует или только в учебнике по конституционному праву поставлен во главу угла системы законодательства как документ, именуемый в науке «жёсткая конституция»?

Коронавирусы мутируют сами и модифицируют всё, с чем соприкасаются, даже общественные устои. Даже конституции.

Виктория Бурла

6 апреля 2020 года

Добрый день!
Уважаемые юристы, к вам обращается один из участников общественной организации Роскомсвобода с просьбой присоединиться и оказать юридическое содействие одной или нескольких инициатив нашей группы.
О действиях Роскомсвободы вы могли слышать недавно, когда обсуждалась петиция об отмене «антипиратского закона», набравшая 100 тыс. голосов. Несмотря на то, что наша инициатива была отклонена, мы не собираемся останавливаться. Готовятся следующие петиции. Проблема в том, что в основном, в подготовке, обсуждении и реализации участвуют люди профессиональная ориентация которых — сфера IT. Мы можем создать инициативу и собрать для нее подписи, у нас есть данный ресурс. Но мы понимаем, что созданные нами инициативы не являются bulletproof с юридической точки зрения.
Более того, мы понимаем, что большая часть петиций опубликованных на сайте РОИ в силу некомпетентности авторов петиций могут быть отклонены по формальным признакам. Для проработки петиции в законопроект удовлетворяющий им в большей степени был создан и развивается ресурс АльРоизм (в данный момент некоторые из разделов ресурса находятся в разработке, но в целом ресурс функционирует).
Однако наиболее значимая для нас сейчас помощь была бы в оценке качества основного документа разрабатываемого на текущий момент«Петиция об анонимности» как ответа на известную инициативу ФСБ. По указанной ссылке вы найдете преамубулу, если можно так выразиться, документа, текущее обсуждение и ссылку на сам документ, которую я продублирую на всякий случай здесь.
Содержание петиции об анонимности.
Я прошу оказать нам поддержку сообществом юристов в силу своих возможностей. Присоединяйтесь к нам на Альтроизм.
Здесь я готов ответить на любые вопросы.
Спасибо за внимание.
Евгений

21-го декабря 2012 года Государственная Дума РФ приняла в третьем, окончательном чтении Федеральный закон «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации», внесенный депутатами ГД С.Е. Нарышкиным, В.А. Васильевым, В.В. Жириновским, Г.А. Зюгановым, С.М. Мироновым 10-го декабря 2012 года в качестве законодательной инициативы. Вчера, 26 декабря, закон был единогласно одобрен Советом Федерации.

Законопроект был разработан в ответ на американский «закон Магнитского» (H.R. 6156 Russia and Moldova Jakson-Vanik Repeal and Sergei Magnitsky Rule of Law Accountability Act — Закон об отмене поправки Джексона-Веника в отношении России и Молдавии и об ответственности за нарушения прав Сергея Магнитского). Статья 4 закона устанавливает запрет усыновления российских детей гражданами США.

Состоялись очередные дебаты между кандидатами в координационный совет российской оппозиции Станиславом Шатовым и Юрием Шулипа. С кандидатами дискуссировал гость из Литвы Петерс.
Речь шла об идеи, способной объединить российскую оппозицию, стратегии и тактики оппозиционного движения, общероссийском референдуме, конституционной (политической) ответственности депутатов перед избирателями, судебной реформе, открытых честных выборах и легитимности законов, отсталости отечественной науки, отсутствии в стране научно-технического процесса и социальных функций государства, о пагубности сырьевой экономики.

Прежде чем приступать к сравнительному анализу разграничения полномочий между федеральным центром и субъектами федерации в США и Германии, на наш взгляд, необходимо отметить два важных обстоятельства.

В статье указаны: правовые основания для отмены решений должностных лиц и судов; требования к форме и содержанию ответов должностных лиц, судов на обращения граждан; признаки законного, обоснованного и мотивированного решения в смысле ч.4 ст.7 УПК РФ. Из Определения Конституционного Суда РФ от 25 января 2005 г. N 42-О выводится определение понятия «мотивированное решение» в смысле ч.4 ст.7 УПК РФ.

Развитие политического процесса в современной России привело к созданию переходного типа государства, устремленного к демократии. Политико-правовой режим современной России может быть охарактеризован как демократический с устойчивыми авторитарно-олигархическими чертами и элементами политического корпоративизма. Сложившуюся систему можно назвать «режимно-государственной», при которой в центре режима находится президент с большим объемом полномочий. Такой режим политологи называют гибридным или переходным. Его особенностью является несовпадение интересов государства и общества. Общественная власть еще не оформилась институционально.

До глубины души тронул пост преподавателя нашей кафедры. Позволю себе с согласия автора разместить его здесь.

Немного отошла от глубокой интоксикации после проверки олимпиадных работ школьников по правоведению (они, видимо, всем путин-югендом нацелились на поступление в юридические вузы). Теперь порадую вас цитатами, которые я выписала из десятка-другого работ. Поскольку выписывала руками, выбирала из тонн словесной руды самые яркие самородки. В принципе, подобное можно было найти едва ли не в каждой второй работе. Ну, может, в каждой третьей. Да, вопрос был: напишите, с каким гос. органом вы в первую очередь ассоциируете государство и почему.