Алексей Бозов → Жертвы и их палачи. Время идет, но мы все помним
Они думают, что мы все забыли, и делают это снова
«Тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь»
Слова философа Джорджа Сантаяны
Кто помнит о тройках НКВД? А ведь это было. Выявляли, расследовали, обвиняли и затем выносили приговор три человека. Они же приводили приговор в исполнение. А что изменилось? Этих троих перевели на службу в разные ведомства, но они по прежнему делают все что хотят, а все потому что мы не помним плохого и неприятного.
Я предлагаю вам прочитать эту статью из недавнего прошлого, о котором у нас в Архангельске уже никто не вспоминает. Прочитав задумайтесь: а что изменилось?
Сергея Михайлова выпускают на свободу
21.07.2001, Правда Севера (Архангельск)
Автор: Ольга Третьякова.
Последний раз мы сообщали о деле вельчанина Михайлова, безвинно отбывающего срок в колонии в Карпогорах, в марте. Тогда нам было известно только то, что Верховный суд должен рассмотреть
вопрос о смягчении назначенного Михайлову наказания. Мы предполагали, что Сергею дадут вместо пятнадцати лет семь — примерно столько, сколько он уже отбыл (чтобы сразу выпустить).
Почти так и произошло: дали восемь, и он сразу получил возможность освободиться условно-досрочно, так как отсидел (с осени 1994-го) две трети нового срока. Начальник колонии О.И.
Бортник бумаги подписал, 25 июля собирается вынести решение Пинежский районный суд. Есть надежда, что Сергей Михайлов скоро выйдет на волю.
За его освобождение мы боролись четыре года. Усилия адвокатов И.Берлина, с которым «Правда Севера» летом 1997 года заключила соглашение на защиту Сергея, Л. Коростелевой и В.Луцышиной увенчались успехом. Неполным, конечно, поскольку добиться оправдания невиновного молодого человека так и не удалось.
Судебная машина крайне редко дает задний ход. Тем более когда случай беспрецедентный: Михайлову был вынесен смертный приговор, и он остался жив по чистой случайности (в 1995 году «смертников» еще расстреливали). Оправдание Сергея могло стать обвинением тех, кто состряпал ему расстрельную статью. Хотя судьбы оно им, наверное, не поломало бы — а вот с судьбой Сергея именно они именно это и сделали.
Как это случилось.
Осенью 1994 года в Вельске была изнасилована и убита второклассница Ира Крашенинина. Любой работник милиции, хотя бы раз выехавший на место убийства ребенка, начинает ненавидеть
способных на такую гадость и зверство подонков. Поэтому поиск убийцы идет, как правило, особенно рьяно, и раскрытие преступления становится делом чести для оперативников…
На помощь вельским сыщикам из Архангельска приехала целая команда во главе с начальником областного уголовного розыска В.П.Ващенко. Вельчане начали перебирать возможных подозреваемых.
Вспомнили, что в день убийства в райцентре видели Серегу Михайлова из деревни Малая Липовка (он приезжал в больницу). У местных стражей порядка Михайлов был на прицеле давно — подростком привлекался за кражу, потом за мелкое хулиганство и неповиновение сотрудникам милиции. Кроме того, сирота — ни отца, ни матери, только старенькая бабушка в деревне, куда он недавно и вернулся из армии.
Так что мишенью для «галочки» о раскрытом преступлении он был идеальной — молодой, не больно-то образованный и, главное, абсолютно беззащитный: делай с ним, что хочешь.
Впрочем, даже если бы защитники и нашлись, жаловаться что прокурору района, что председателю Вельского суда было бесполезно: прокурор даже следственно-оперативную группу создал
не тогда, когда произошло убийство Иры, а спустя полтора месяца, когда по незаконному постановлению председателя суда Михайлов был уже подвергнут административному аресту.
Незаконный арест возможных подозреваемых — дело у нас обычное, хотя и возмутительное. Именно так были посажены в кутузку и дважды незаконно осужденные по делу об убийстве сестер Гавриленко в Архангельске: якобы за нецензурную брань на трамвайной остановке. Так сыщики добывают «царицу доказательств», то бишь признательные показания. А как иначе? Посадишь — они и «расколются», если умело с ними поработать.
Михайлова «колол» лично Вячеслав Павлович Ващенко. Он же работал и с подозреваемыми по делу сестер Гавриленко. А работать он умеет. Если надо раскрыть резонансное или тяжкое преступление — ночами не будет спать, пока не раскроет. Оперативник он сильный, умный, хитрый, выносливый, сумеющий и мертвого убедить в том, что жизнь прекрасна. Физического воздействия обычно не оказывает — берет давлением на психику, долгими, изнурительными разговорами «по душам». Бывшие коллеги вспоминают, как он сутками жил в сизо на одном чае, когда там сидел «крепкий орешек», которого надо было «расколоть». Любым способом: посулами, угрозами, лестью, оскорблениями, провокациями.
С некоторых пор фигура Вячеслава Павловича Ващенко, ставшего первым заместителем начальника областного УВД, представляется мне в определенном смысле зловещей. Видела его на Дне города прогуливающимся в одиночестве по набережной — скрестив за спиной руки, он внимательным взглядом следил за прохожими…
Ващенко подсадил в камеру Михайлова прожженного и ничем не брезгующего агента «Ерему». С двадцатилетним деревенским парнем тот мог сделать все, что угодно — нетрудно догадаться, что
именно. Наш Сергей был сломлен окончательно. Так появилась «явка с повинной». Место преступления он показал неправильно, но это никого не смутило. (А кого смутило — того заставили помалкивать).
Отсутствие неопровержимых доказательств его вины восполнили тем, что «притянули за уши» кое-какие улики. Готово, можно рапортовать и ставить «галку».
Однако спохватились: а где же мотив преступления? Михайлов — здоровый, высокий, симпатичный парень, имел подругу, с какой стати ему вдруг приспичило насиловать и убивать восьмилетнюю
девочку? В его квартире в Малой Липовке вечно тусовалась молодежь, в том числе и малолетки, поскольку податься им было больше некуда. Ага, вот и возможный «мотив»…
Принцип «парашюта».
В Липовку поехал сыщик Сергей Махин — личность достаточно темная. (Не так давно его видели торгующим на архангельском рынке). Махину подвернулась редкая удача: сразу четыре сестры!
Одной было 14 лет, трем близняшкам по девять. Он сочинил очевидную, казалось бы, глупость: якобы старшая сестра сама по очереди отправляла малолеток к Михайлову, и они, возвращаясь
домой, рассказывали всем, что он их изнасиловал. (В милицию, однако, никто «почему-то» не заявлял).
Так в обвинении Михайлова появился довесок «изнасилование». На профессиональном жаргоне это называется «парашютом»: «полетит» в суде одна статья — останется другая. Глядишь, полностью дело и не «развалится». Так оно и вышло: когда весной прошлого года Верховный суд снял с Михайлова обвинение в убийстве, он оставил ему срок в 15 лет только за эти изнасилования, которых он тоже не совершал. Принцип «парашюта» сработал.
На суде старшая девочка заявила, что не посылала сестер к Михайлову и что они все выдумали. Однако суд выдумке поверил: он же убийца, подонок, конечно, насиловал!
Сейчас близняшкам по 16 лет, одна учится в школе, две в ПТУ. Я встречалась с ними весной — они не очень-то раскаиваются в том, что оговорили невиновного Михайлова. Вряд ли они вообще способны на раскаяние или другие эмоции. Только та, что чуть побойчее, сказала: мать все время достает, что из-за нас человек зря сидит.
Все трое подтвердили, что в деревню приезжал «дядя Сережа» (Махин), наорал на них и заставил сказать все, что ему было надо.
А с кем они тогда играли в «папу-маму» — так не с Михайловым вовсе, а с Лешей, который сейчас в армии служит. При воспоминании о Леше на лице каждой появлялось подобие улыбки.
Настоящий убийца.
Осенью 1996 года в Вельске вновь происходит убийство девочки, как две капли воды похожее на убийство Иры, за которое Михайлов сидит в камере смертников архангельского сизо. Туда вновь едет команда Ващенко. Оперативники хватают пациента психоневрологического интерната Витю Хлебутина. Он сразу во всем признается. И только начальник Вельского угрозыска Николай
Губинский не верит: туфта это все, говорит он, не Витя. К расследованию подключаются сыщики из РУОПа, они и выходят на психопата и педофила Козлова — на него дает показания подельник
по хищениям и поджогам. Находят школьный дневник убитой девочки Оли Адамовой — Козлов оставил себе на память…
Руоповцы же выяснили, что Козлов водил еще двух маленьких девочек на квартиру своей бабушки, предложив приятелю изнасиловать их и убить. Начальник РУОПа Александр Поталюнас решил по аналогии поспрашивать его по Крашенининой, показал фотографию связки ключей, которую как улику «притянули за уши» к обвинению Михайлова. Козлов ключи признал. Но тут Поталюнас
выяснил, что связка ключей — самая главная улика против убийцы Иры — исчезла! Нет ни в суде, ни в прокуратуре. И тут, и там сказал: не найдете — буду писать в Генеральную. Нашли. Но с тех
пор оперов Поталюнаса к Козлову и близко не подпускали.
Доказать алиби бедолаги Хлебутина, однако, им удалось.
Пришлось выпускать. Козлов признался в убийстве обеих девочек, и областная прокуратура была вынуждена начать проверку по вновь открывшимся обстоятельствам — не напрасно ли Михайлов сидит в камере смертников…
Отношение областного УВД к вельскому РУОПу после этого резко изменилось. Раньше нахвалиться не могли: вельчане всегда имели отличные показатели, раскрывая организованные преступные группы еще и в Коноше, Устьянах и Шенкурске. А тут с Поталюнасом, сыщиком от бога, всю жизнь отдавшим милиции, даже не захотели заключить контракт на продолжение службы. В 45 лет отправили на пенсию. Ващенко с ним даже разговаривать не стал. В конце концов избавились и от самого РУОПа — сократили подразделение да и все.
Как будто бандитов меньше стало в этих четырех районах. Как будто Поталюнас и его оперы уже всех переловили.
Теперь три Александра — Поталюнас, Поскотинов и Баракшин — работают заместителем директора по безопасности в фирме «Сплав», исполнительным директором химлесхоза и инженером-инструктором в лесхозе. И тоскуют по оперработе, мечтая создать частное детективное агентство. Потому что сыскная работа — их судьба. Которую им, как и Михайлову, сломали.
Прокурорские манипуляции.
Первую проверку по вновь открывшимся обстоятельствам по делу Михайлова проводил старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры Александр Карманов. (Сейчас он прокурор того же Вельского района. Случайным было это назначение или это чья-то шутка — неизвестно). Он съездил в Малую Липовку, к сестрам, которые честно рассказали, как под нажимом «дяди Сережи» оговорили Михайлова, а чуть позже — опознали Махина. Леше не было 14 лет — неподсуден… У следователя возникли большие сомнения и по поводу экспертиз (эксперт, которую в 1994 году уговорили дать заключение против Михайлова, из Вельска уже уехала). Что касается
убийства Иры Крашенининой, то были установлены неопровержимые доказательства вины Козлова.
Заключение следователя Карманова о невиновности Михайлова прокурор области Александр Николаевич Апанасенко не подписал. Назначил еще одну проверку, поручив ее старшему следователю по особо важным делам Сергею Вишнякову. Выводы были те же самые: Михайлов невиновен! Время шло, невиновный Михайлов в полосатой робе «смертника» сидел в одиночке. Но прокурору области была дороже честь прокурорского мундира. Адвокат Берлин бомбардировал
жалобами Генеральную прокуратуру: примите меры для прекращения этой безобразной волокиты. Наконец Генеральная попросила привезти дело. С делом поехал в Москву И.М.Циммерман, начальник отдела по надзору за следствием — это он надзирал за теми, кто посадил Сергея на скамью подсудимых. Поэтому естественно, что заключения следователя о невиновности Михайлова он с собой не захватил.
Игорь Михайлович Циммерман чем-то похож на Вячеслава Павловича Ващенко. Не внешностью, конечно, но умением тонко играть с собеседником в кошки-мышки, «заболтать», например, журналиста, сливая ему компромат или, напротив, пытаясь отмыть кого-нибудь, увести разговор в сторону…
Постыдные, скандальные манипуляции архангельских прокуроров с делом Михайлова и многочисленные жалобы адвоката заставили Генеральную прокуратуру передать дело в Вологодскую. А с нашей, выходит, и взятки гладки? Да, Александр Николаевич Апанасенко
благополучно получил очередной прокурорский чин. И сейчас ничтоже сумняшеся заявляет в интервью о том, что у него за спиной нет «историй», за которые ему было бы стыдно. Хотя по его личной вине — и только по его вине! — Сергей Михайлов зря просидел в камере смертников по крайней мере три года. Ему не стыдно…
Следователь по особо важным делам Вологодской прокуратуры Дмитрий Буянов провел очередную проверку и написал свое заключение о невиновности Михайлова. Прокурор Вологодской области
его подписал — он доверяет своим следователям. Теперь поняла, что запахло жареным, Генеральная прокуратура.
Вместо того, чтобы внести в Верховный суд протест об отмене приговора в отношении Михайлова, она дважды высасывала из пальца указания для еще двух проверок. Но Вологодский прокурор упорно направлял в Москву заключения о том, что в Архангельске приговорили к смертной казни невиновного… Шел уже 2000 год.
Наконец Генеральная прокуратура обратилась в Верховный суд. Но вот тут-то и сработал принцип «парашюта»: прокуратура опротестовала только вину Михайлова в убийстве Иры Крашенининой.
А бездоказательные, только со слов девочек, изнасилования в протесте даже не упоминались. Пусть посидит, хотя и невиновен, — зря, что ли, сажали? А выпусти его совсем — начнутся неприятности, СМИ опять начнут вопить о непрофессионализме и «выбивании» признательных показаний. Не дай бог, шапки и звезды полетят…
В заключении Вологодской прокуратуры прямо указано, кто именно «выбивал» показания из Михайлова — тот, кто пошел на повышение. Наказанными же оказались только те, кто нашел настоящего убийцу. Не говоря уже о самом Михайлове.
Послесловие.
Дело Сергея Михайлова — яркий пример несовершенства всей нашей правовой системы, которое может быть частично преодолено принятием нового Уголовно-процессуального кодекса. Несмотря на ярое сопротивление прокурорско-силового лобби, в июне он прошел в Госдуме второе чтение. Когда новый УПК вступит в действие, наше государство станет чуть больше похоже на правовое, в котором применять к человеку меры принуждения может только суд.
Только в полицейском государстве санкции на арест, обыск и т.д. дает прокуратура — звено исполнительной власти. О какой состязательности судебного процесса можно говорить, если у одной стороны — стороны обвинения — есть право сажать подозреваемых в кутузку и безнаказанно применять недозволенные методы следствия, не допуская к ним адвокатов?
Прокуратура не сможет больше опротестовывать судебные решения и приговоры — на примере дела Михайлова мы убедились, что она руководствуется при этом не законом, а корпоративными амбициями. И это свидетельствует о глубоком кризисе «ока государева». Пока прокуратура всесильна, хочет — казнит, хочет — милует (только вот о победах в борьбе с преступностью и коррупцией что-то ничего не слышно). Силовики (а имя им в нашей стране — легион) могут
уничтожить кого угодно, но в то же время сами страшно боятся быть уничтоженными. Поэтому и сопротивляются принятию нового УПК изо всех сил.
Сергей Михайлов стал заложником нашей правовой системы. Верховный суд при всем желании не мог отменить незаконный приговор в полном объеме, поскольку рассматривает в подобных
случаях дела только в рамках принесенных Генеральной прокуратурой протестов. Милиция и прокуратура без зазрения совести нарушили конституционные права Михайлова на жизнь, на достоинство личности, на свободу и личную неприкосновенность. Адвокаты собираются обратиться за защитой его прав в соответствующие международные органы.
________________________________________________________________________________
Упомянутые в статье Л. Коростелева и В.Луцышина до сих являются адвокатами АПАО, адвокат Илья Берлин скоропостижно скончался в здании суда, до конца отдав свою жизнь адвокатскому долгу.
«Помни о мельнике»
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Впервые эта статья была мною опубликована здесь. Там же можно ознакомиться с комментариями к ней.
«Тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь»Слова философа Джорджа Сантаяны
Кто помнит о тройках НКВД? А ведь это было. Выявляли, расследовали, обвиняли и затем выносили приговор три человека. Они же приводили приговор в исполнение. А что изменилось? Этих троих перевели на службу в разные ведомства, но они по прежнему делают все что хотят, а все потому что мы не помним плохого и неприятного.
Я предлагаю вам прочитать эту статью из недавнего прошлого, о котором у нас в Архангельске уже никто не вспоминает. Прочитав задумайтесь: а что изменилось?
Сергея Михайлова выпускают на свободу
21.07.2001, Правда Севера (Архангельск)
Автор: Ольга Третьякова.
Последний раз мы сообщали о деле вельчанина Михайлова, безвинно отбывающего срок в колонии в Карпогорах, в марте. Тогда нам было известно только то, что Верховный суд должен рассмотреть
вопрос о смягчении назначенного Михайлову наказания. Мы предполагали, что Сергею дадут вместо пятнадцати лет семь — примерно столько, сколько он уже отбыл (чтобы сразу выпустить).
Почти так и произошло: дали восемь, и он сразу получил возможность освободиться условно-досрочно, так как отсидел (с осени 1994-го) две трети нового срока. Начальник колонии О.И.
Бортник бумаги подписал, 25 июля собирается вынести решение Пинежский районный суд. Есть надежда, что Сергей Михайлов скоро выйдет на волю.
За его освобождение мы боролись четыре года. Усилия адвокатов И.Берлина, с которым «Правда Севера» летом 1997 года заключила соглашение на защиту Сергея, Л. Коростелевой и В.Луцышиной увенчались успехом. Неполным, конечно, поскольку добиться оправдания невиновного молодого человека так и не удалось.
Судебная машина крайне редко дает задний ход. Тем более когда случай беспрецедентный: Михайлову был вынесен смертный приговор, и он остался жив по чистой случайности (в 1995 году «смертников» еще расстреливали). Оправдание Сергея могло стать обвинением тех, кто состряпал ему расстрельную статью. Хотя судьбы оно им, наверное, не поломало бы — а вот с судьбой Сергея именно они именно это и сделали.
Как это случилось.
Осенью 1994 года в Вельске была изнасилована и убита второклассница Ира Крашенинина. Любой работник милиции, хотя бы раз выехавший на место убийства ребенка, начинает ненавидеть
способных на такую гадость и зверство подонков. Поэтому поиск убийцы идет, как правило, особенно рьяно, и раскрытие преступления становится делом чести для оперативников…
На помощь вельским сыщикам из Архангельска приехала целая команда во главе с начальником областного уголовного розыска В.П.Ващенко. Вельчане начали перебирать возможных подозреваемых.
Вспомнили, что в день убийства в райцентре видели Серегу Михайлова из деревни Малая Липовка (он приезжал в больницу). У местных стражей порядка Михайлов был на прицеле давно — подростком привлекался за кражу, потом за мелкое хулиганство и неповиновение сотрудникам милиции. Кроме того, сирота — ни отца, ни матери, только старенькая бабушка в деревне, куда он недавно и вернулся из армии.
Так что мишенью для «галочки» о раскрытом преступлении он был идеальной — молодой, не больно-то образованный и, главное, абсолютно беззащитный: делай с ним, что хочешь.
Впрочем, даже если бы защитники и нашлись, жаловаться что прокурору района, что председателю Вельского суда было бесполезно: прокурор даже следственно-оперативную группу создал
не тогда, когда произошло убийство Иры, а спустя полтора месяца, когда по незаконному постановлению председателя суда Михайлов был уже подвергнут административному аресту.
Незаконный арест возможных подозреваемых — дело у нас обычное, хотя и возмутительное. Именно так были посажены в кутузку и дважды незаконно осужденные по делу об убийстве сестер Гавриленко в Архангельске: якобы за нецензурную брань на трамвайной остановке. Так сыщики добывают «царицу доказательств», то бишь признательные показания. А как иначе? Посадишь — они и «расколются», если умело с ними поработать.
Михайлова «колол» лично Вячеслав Павлович Ващенко. Он же работал и с подозреваемыми по делу сестер Гавриленко. А работать он умеет. Если надо раскрыть резонансное или тяжкое преступление — ночами не будет спать, пока не раскроет. Оперативник он сильный, умный, хитрый, выносливый, сумеющий и мертвого убедить в том, что жизнь прекрасна. Физического воздействия обычно не оказывает — берет давлением на психику, долгими, изнурительными разговорами «по душам». Бывшие коллеги вспоминают, как он сутками жил в сизо на одном чае, когда там сидел «крепкий орешек», которого надо было «расколоть». Любым способом: посулами, угрозами, лестью, оскорблениями, провокациями.
С некоторых пор фигура Вячеслава Павловича Ващенко, ставшего первым заместителем начальника областного УВД, представляется мне в определенном смысле зловещей. Видела его на Дне города прогуливающимся в одиночестве по набережной — скрестив за спиной руки, он внимательным взглядом следил за прохожими…
Ващенко подсадил в камеру Михайлова прожженного и ничем не брезгующего агента «Ерему». С двадцатилетним деревенским парнем тот мог сделать все, что угодно — нетрудно догадаться, что
именно. Наш Сергей был сломлен окончательно. Так появилась «явка с повинной». Место преступления он показал неправильно, но это никого не смутило. (А кого смутило — того заставили помалкивать).
Отсутствие неопровержимых доказательств его вины восполнили тем, что «притянули за уши» кое-какие улики. Готово, можно рапортовать и ставить «галку».
Однако спохватились: а где же мотив преступления? Михайлов — здоровый, высокий, симпатичный парень, имел подругу, с какой стати ему вдруг приспичило насиловать и убивать восьмилетнюю
девочку? В его квартире в Малой Липовке вечно тусовалась молодежь, в том числе и малолетки, поскольку податься им было больше некуда. Ага, вот и возможный «мотив»…
Принцип «парашюта».
В Липовку поехал сыщик Сергей Махин — личность достаточно темная. (Не так давно его видели торгующим на архангельском рынке). Махину подвернулась редкая удача: сразу четыре сестры!
Одной было 14 лет, трем близняшкам по девять. Он сочинил очевидную, казалось бы, глупость: якобы старшая сестра сама по очереди отправляла малолеток к Михайлову, и они, возвращаясь
домой, рассказывали всем, что он их изнасиловал. (В милицию, однако, никто «почему-то» не заявлял).
Так в обвинении Михайлова появился довесок «изнасилование». На профессиональном жаргоне это называется «парашютом»: «полетит» в суде одна статья — останется другая. Глядишь, полностью дело и не «развалится». Так оно и вышло: когда весной прошлого года Верховный суд снял с Михайлова обвинение в убийстве, он оставил ему срок в 15 лет только за эти изнасилования, которых он тоже не совершал. Принцип «парашюта» сработал.
На суде старшая девочка заявила, что не посылала сестер к Михайлову и что они все выдумали. Однако суд выдумке поверил: он же убийца, подонок, конечно, насиловал!
Сейчас близняшкам по 16 лет, одна учится в школе, две в ПТУ. Я встречалась с ними весной — они не очень-то раскаиваются в том, что оговорили невиновного Михайлова. Вряд ли они вообще способны на раскаяние или другие эмоции. Только та, что чуть побойчее, сказала: мать все время достает, что из-за нас человек зря сидит.
Все трое подтвердили, что в деревню приезжал «дядя Сережа» (Махин), наорал на них и заставил сказать все, что ему было надо.
А с кем они тогда играли в «папу-маму» — так не с Михайловым вовсе, а с Лешей, который сейчас в армии служит. При воспоминании о Леше на лице каждой появлялось подобие улыбки.
Настоящий убийца.
Осенью 1996 года в Вельске вновь происходит убийство девочки, как две капли воды похожее на убийство Иры, за которое Михайлов сидит в камере смертников архангельского сизо. Туда вновь едет команда Ващенко. Оперативники хватают пациента психоневрологического интерната Витю Хлебутина. Он сразу во всем признается. И только начальник Вельского угрозыска Николай
Губинский не верит: туфта это все, говорит он, не Витя. К расследованию подключаются сыщики из РУОПа, они и выходят на психопата и педофила Козлова — на него дает показания подельник
по хищениям и поджогам. Находят школьный дневник убитой девочки Оли Адамовой — Козлов оставил себе на память…
Руоповцы же выяснили, что Козлов водил еще двух маленьких девочек на квартиру своей бабушки, предложив приятелю изнасиловать их и убить. Начальник РУОПа Александр Поталюнас решил по аналогии поспрашивать его по Крашенининой, показал фотографию связки ключей, которую как улику «притянули за уши» к обвинению Михайлова. Козлов ключи признал. Но тут Поталюнас
выяснил, что связка ключей — самая главная улика против убийцы Иры — исчезла! Нет ни в суде, ни в прокуратуре. И тут, и там сказал: не найдете — буду писать в Генеральную. Нашли. Но с тех
пор оперов Поталюнаса к Козлову и близко не подпускали.
Доказать алиби бедолаги Хлебутина, однако, им удалось.
Пришлось выпускать. Козлов признался в убийстве обеих девочек, и областная прокуратура была вынуждена начать проверку по вновь открывшимся обстоятельствам — не напрасно ли Михайлов сидит в камере смертников…
Отношение областного УВД к вельскому РУОПу после этого резко изменилось. Раньше нахвалиться не могли: вельчане всегда имели отличные показатели, раскрывая организованные преступные группы еще и в Коноше, Устьянах и Шенкурске. А тут с Поталюнасом, сыщиком от бога, всю жизнь отдавшим милиции, даже не захотели заключить контракт на продолжение службы. В 45 лет отправили на пенсию. Ващенко с ним даже разговаривать не стал. В конце концов избавились и от самого РУОПа — сократили подразделение да и все.
Как будто бандитов меньше стало в этих четырех районах. Как будто Поталюнас и его оперы уже всех переловили.
Теперь три Александра — Поталюнас, Поскотинов и Баракшин — работают заместителем директора по безопасности в фирме «Сплав», исполнительным директором химлесхоза и инженером-инструктором в лесхозе. И тоскуют по оперработе, мечтая создать частное детективное агентство. Потому что сыскная работа — их судьба. Которую им, как и Михайлову, сломали.
Прокурорские манипуляции.
Первую проверку по вновь открывшимся обстоятельствам по делу Михайлова проводил старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры Александр Карманов. (Сейчас он прокурор того же Вельского района. Случайным было это назначение или это чья-то шутка — неизвестно). Он съездил в Малую Липовку, к сестрам, которые честно рассказали, как под нажимом «дяди Сережи» оговорили Михайлова, а чуть позже — опознали Махина. Леше не было 14 лет — неподсуден… У следователя возникли большие сомнения и по поводу экспертиз (эксперт, которую в 1994 году уговорили дать заключение против Михайлова, из Вельска уже уехала). Что касается
убийства Иры Крашенининой, то были установлены неопровержимые доказательства вины Козлова.
Заключение следователя Карманова о невиновности Михайлова прокурор области Александр Николаевич Апанасенко не подписал. Назначил еще одну проверку, поручив ее старшему следователю по особо важным делам Сергею Вишнякову. Выводы были те же самые: Михайлов невиновен! Время шло, невиновный Михайлов в полосатой робе «смертника» сидел в одиночке. Но прокурору области была дороже честь прокурорского мундира. Адвокат Берлин бомбардировал
жалобами Генеральную прокуратуру: примите меры для прекращения этой безобразной волокиты. Наконец Генеральная попросила привезти дело. С делом поехал в Москву И.М.Циммерман, начальник отдела по надзору за следствием — это он надзирал за теми, кто посадил Сергея на скамью подсудимых. Поэтому естественно, что заключения следователя о невиновности Михайлова он с собой не захватил.
Игорь Михайлович Циммерман чем-то похож на Вячеслава Павловича Ващенко. Не внешностью, конечно, но умением тонко играть с собеседником в кошки-мышки, «заболтать», например, журналиста, сливая ему компромат или, напротив, пытаясь отмыть кого-нибудь, увести разговор в сторону…
Постыдные, скандальные манипуляции архангельских прокуроров с делом Михайлова и многочисленные жалобы адвоката заставили Генеральную прокуратуру передать дело в Вологодскую. А с нашей, выходит, и взятки гладки? Да, Александр Николаевич Апанасенко
благополучно получил очередной прокурорский чин. И сейчас ничтоже сумняшеся заявляет в интервью о том, что у него за спиной нет «историй», за которые ему было бы стыдно. Хотя по его личной вине — и только по его вине! — Сергей Михайлов зря просидел в камере смертников по крайней мере три года. Ему не стыдно…
Следователь по особо важным делам Вологодской прокуратуры Дмитрий Буянов провел очередную проверку и написал свое заключение о невиновности Михайлова. Прокурор Вологодской области
его подписал — он доверяет своим следователям. Теперь поняла, что запахло жареным, Генеральная прокуратура.
Вместо того, чтобы внести в Верховный суд протест об отмене приговора в отношении Михайлова, она дважды высасывала из пальца указания для еще двух проверок. Но Вологодский прокурор упорно направлял в Москву заключения о том, что в Архангельске приговорили к смертной казни невиновного… Шел уже 2000 год.
Наконец Генеральная прокуратура обратилась в Верховный суд. Но вот тут-то и сработал принцип «парашюта»: прокуратура опротестовала только вину Михайлова в убийстве Иры Крашенининой.
А бездоказательные, только со слов девочек, изнасилования в протесте даже не упоминались. Пусть посидит, хотя и невиновен, — зря, что ли, сажали? А выпусти его совсем — начнутся неприятности, СМИ опять начнут вопить о непрофессионализме и «выбивании» признательных показаний. Не дай бог, шапки и звезды полетят…
В заключении Вологодской прокуратуры прямо указано, кто именно «выбивал» показания из Михайлова — тот, кто пошел на повышение. Наказанными же оказались только те, кто нашел настоящего убийцу. Не говоря уже о самом Михайлове.
Послесловие.
Дело Сергея Михайлова — яркий пример несовершенства всей нашей правовой системы, которое может быть частично преодолено принятием нового Уголовно-процессуального кодекса. Несмотря на ярое сопротивление прокурорско-силового лобби, в июне он прошел в Госдуме второе чтение. Когда новый УПК вступит в действие, наше государство станет чуть больше похоже на правовое, в котором применять к человеку меры принуждения может только суд.
Только в полицейском государстве санкции на арест, обыск и т.д. дает прокуратура — звено исполнительной власти. О какой состязательности судебного процесса можно говорить, если у одной стороны — стороны обвинения — есть право сажать подозреваемых в кутузку и безнаказанно применять недозволенные методы следствия, не допуская к ним адвокатов?
Прокуратура не сможет больше опротестовывать судебные решения и приговоры — на примере дела Михайлова мы убедились, что она руководствуется при этом не законом, а корпоративными амбициями. И это свидетельствует о глубоком кризисе «ока государева». Пока прокуратура всесильна, хочет — казнит, хочет — милует (только вот о победах в борьбе с преступностью и коррупцией что-то ничего не слышно). Силовики (а имя им в нашей стране — легион) могут
уничтожить кого угодно, но в то же время сами страшно боятся быть уничтоженными. Поэтому и сопротивляются принятию нового УПК изо всех сил.
Сергей Михайлов стал заложником нашей правовой системы. Верховный суд при всем желании не мог отменить незаконный приговор в полном объеме, поскольку рассматривает в подобных
случаях дела только в рамках принесенных Генеральной прокуратурой протестов. Милиция и прокуратура без зазрения совести нарушили конституционные права Михайлова на жизнь, на достоинство личности, на свободу и личную неприкосновенность. Адвокаты собираются обратиться за защитой его прав в соответствующие международные органы.
________________________________________________________________________________
Упомянутые в статье Л. Коростелева и В.Луцышина до сих являются адвокатами АПАО, адвокат Илья Берлин скоропостижно скончался в здании суда, до конца отдав свою жизнь адвокатскому долгу.
«Помни о мельнике»
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Впервые эта статья была мною опубликована здесь. Там же можно ознакомиться с комментариями к ней.
Нет комментариев