Рустам Чернов → О власти. Людологический анализ. Часть 3
Назовем стадию восприятия властного воздействия применительно к индивидууму – пассивной. Структура парадигм здесь складывается следующим образом. Анализ строится по индивидууму.
БВВ (бытие в возможности).
1. Дана встречность (необходимо выжить, питаться, а, следовательно, и пребывать в одном информационным, знаковом поле с субъектами корреспондирования БВВ, например, родители).
2.Само БВВ представлено реакциями отражения и воспроизведения. Частота и последовательность реакций, исходящих со стороны родителей (ритм, качественная однородность и так далее) рождают принцип подобия, который так же пока находится в зачаточном состоянии относительно реализации по отношению к властному субъекту. Его активизация воспринимается заметим только в соответствии с привнесенными формами, исходящими от субъекта управления ( например, родители, начальник в обязательной схеме парадигм- армия, к примеру). Соответственно любая девиация, которая может быть тем самым творческим моментом, воспринимается как негативная форма и, скорее всего, уничтожается в процессе ее выявления (как то: дефекты речи, нестандартные взгляды и прочее). Здесь же отметим, что вопрос творческой удачливости решается только посредством системности отношения к объективированию самое себя в мире, если творческое не носит системного характера и может быть объективировано в доступных формах познания для тех, кому оно адресовано, мы можем говорить о том, что этот субъект отвоевал себе право на собственное мнение, в остальном же речь может идти только о девиации, которую необходимо будет устранять тем или иным способом.
Следует так же отметить, что описать качественность структурности БВВ на данном этапе в достаточной степени сложно, так как именно здесь она представляет собой тот самый первичный отрезок, познание которого невозможно и именно здесь презюмируется необходимость именно такого качества. Мы не можем говорить о том, что данность познания отвечает формам объективации самого человека, но именно здесь сами люди предполагают невозможность установления содержания БВВ. В остальных случаях БВВ познается по его внешним проявлениям и следовательно может быть в той или иной степени узнано, тем или иным способом просчитано и оценено в области своего содержания.
Именно поэтому мы можем говорить о том, что в данной области возможно реструктурирование и первичное структурирование в отношении бытия в возможности. При этом заметим, что подобное может возникать в других областях только в силу нового содержания БВВ в части новой парадигмы. Иными словами, попадая в новую для него систему отношений человек заново переосмысливает те или иные целевые установки, становится заново осмысленным в отношении самое себя и в отношении того, каким ему быть по отношению к окружающим его формам социальной материи. Соответственно может быть такая ситуация когда новые формы (в силу недостаточной детализации, так называемое «пресловутое воспитание») окажутся сильнее и, соответственно, лучше в части структурирования самого человека той или иной маски. Чем меньше в человеке остается неназванного, неоднородного неуточненного в отношении его самого и в отношении того, что он есть как отношение к другим, тем больше вероятность его вовлечения в парадигмы отличающиеся жесткой детализацией времени и пространства и, соответственно, персонификацией своих субъектов.
Энтелехия.
Энтелехия фактически по субъекту сводится к тому, что он представляет собой материальную стороны реализации власти его родителей (других субъектов). Именно на этом этапе можно констатировать то, что человек является заложником своей материальной оболочки в части ее перцепции субъектами властного отношения. Следует так же сказать, что именно на этих перцепциях и строятся все отношения познания, которые носят именно личный характер, так как продиктованы только чувственным бытием, восприятием субъекта.
Являясь заложником представлений о самое себя третьих лиц субъект не свободен с самого рождения и поэтому парадигма подчинения является наиболее приемлемой формой объективирования любой социальной материи. На этом построена организация общественных парадигм. И именно поэтому не может быть такого состояния бытия в социуме, когда равенство баланса прав и обязанностей будет приведено к оптимальному сочетанию в форме той, которую придумали именно свободные умы, именно те, кто отрешился от парадигм властного элемента организации. Для этого необходимо пересмотреть сами основы организации структурирования субъектов неперсонифицированного круга лиц. Какие – либо изменения на уровне рациональности, в той части, где средний индивидуум может принимать самостоятельные решения – бессмысленны.
Таким образом, можно отметить, что данность познания ведет к заданности бытия в чувственной организации. Изменение же теорией самой формы организации способа мышления неизменно приводит к изменению чувственного бытия, быта если угодно. С этой точки зрения, забегая вперед, отметим: для власти нет ничего лучшего, чем опереться на хорошо организованную теорию познания, являющуюся универсальной методологией. Соответственно, сама теория при этом должна быть организованна соответствующим образом.
Вообще же вопросы методологического характера являются одними из самых сложных в области познания. От того насколько точно и верно решается необходимость анализа метода познания зависит успешность самого исследования в области той или иной когнитивной системы. Наша задача определить феномен власти того в социуме, что является силой упорядочивающей и, соответственно, фоормообразущей социум, который выступает предметом исследования. При этом нам необходимо понимать, что предметность нашего исследования весьма сложна и в достаточной степени легко трансформируема благодаря именно методологии познания. Социум есть динамичность отношений, которая упорядочивается в отношении форм восприятия, но никак не в отношении формы чувственной апробации, чувственного познания. Соответственно, мы не можем говорить том, что есть социум в отношении нашего познания без определенного поверхностного и неточного восприятия, для того, чтобы избежать этого о социуме необходимо говорить как о том, что есть форма и предмет изменения, как о том, что необходимо изменять и трансформировать в соответствии с теми или иными представлениями. Здесь возможна масса вариантов познания, но некоторые из них являются все же определяющими в отношении того или иного круга лиц, систем и методов познания. Что мы имеем в виду? Непосредственную зависимость преемственности знания от методологии познания.
Сейчас уже умирают те формы рассуждения, которые были приемлемы ранее, в свое время они детерминировали развитие общественного познания, а в конечном счете и структурировали общественную материю- мораль, нравственность и прочее. В век свободной формы циркулирования информации мы не можем обойтись без форм рассуждения напрямую апробирующих необходимость познания. Тех норм, которые могли бы заменить нам необходимость обращения к общественному в той или иной форме его представления. Искусственность познания всегда есть и будет, во многом она детерминируется формами рассуждения, формами объективации того или иного уровня, но она присуща в силу самой техники познания в силу того, что данность познания есть необходимость игрового начала в той или иной степени алеантности. Поэтому мы должны четко определяться в отношении неограниченного круга явления, определяться универсально, методом универсального типа, тем методом, который есть необходимость интеграции бытия в возможности социума и бытия в действительности. Власть является именно продолжением возможности познавать, опознавать и именно поэтому, говоря о власти, мы всегда должны вскрывать основы того, как осуществляется само познание, как возможна объективация бытия в возможности в форме значения. И именно потому методология, которую мы используем ( людология) специально предназначена для анализа универсального круга явлений, вне зависимости от их происхождения и формы представления. Соответственно, нельзя требовать от нас того, чтобы мы шли на компромисс в области того или иного рационального рассуждения для того, чтобы как- то сгладить формы понимания, формы рассуждения. Это совершенно недопустимо в условиях чистого познания. Властность начинается с организации распределения общественного, категорий общественного в отношении лично — индивидуального момента субъекта социума. До этого субъект принадлежит социуму и социум осуществляет свою власть над ним. Везде, где только можно обнаружить реализацию общественного бытия в возможности в рамках личного сознания, при понимании сознанием данного субъекта данного бытия в возможности как своего собственного, можно констатировать властность общественного над личностным. Личность подчинена сотням обусловленностей, персонифицированных общественным как формой структурирования реальности. Первичная организация власти, генезис власти, начинается с понимания некоторого рода дистанцированности самое себя от общественного от того, что есть общество. Понимание данного момента весьма важно. Личность обнаруживает в себе способность быть дистанцированной от такого принципа организации социальной материи, как подобная. Встречность продолжает оставаться незыблемой, так как общество слепо к тому, что есть не оно само, не для себя сущее, и поэтому не замечает изменений в личностном. Обозначая их возможно и условно негативные формы, при этом добиваясь отличного исправления существующих недостатков в организации перехода в собственной сфере реализации бытия в возможности. В конечном итоге наступает такое состояние, при котором личность понимает уже необходимость уничтожения остатков в себе общественного и начинает это делать с методичностью, которая воспринимается не иначе как хулиганство и наплевательское отношение к незыблемым устоям со стороны общественного бытия в возможности. В итоге создается некоторого рода противостояние, разрешение которого на данном этапе может стать решающим для формирования субъекта властных отношений. Если субъект продолжает изменять качественность формообразования мира вокруг себя, того, что доступно ему как мир, то соответственно можно сказать, что он выиграл в войне собственного бытия в возможности, в отношении общественного бытия в возможности, которому он должен подчиняться по своей природе.
В данном случае остальные вопросы могут носить уже технический характер, не обусловленный ничем кроме усиления позиций самое себя в противостоянии общественному. Здесь необходимо отметить качественность противостояния данного периода. Общественное, как поток горной реки, действует постоянно безостановочно, является своего рода формой напряжения, в то время как индивидуум, переставая реализовывать общественное бытие в возможности по ключевым позициям, становится формой противостояния данному потоку, становится формой организации в отношении себя данности потока. Именно поэтому он предпочитает в свое время скрываться от общественного, скрываться в отношении самое себя в отношении возможности организации самое себя. Он утрачивает со временем и возможность восприятия себя как продолжающегося явления по бытию в возможности. То есть он перестает воспринимать себя как форму продления реализации в настоящем закрепленного за ним бытия в возможности (имя, репутация и так далее), он все больше желает себе нового представления, нового качества в отношении восприятия самое себя. И если это желание не удовлетворяется, то приходится говорить о невозможности исполнения первичной властной функции – пресловутое структурирование объекта управления. Учтивая то, что первично будет приказание самому себе, необходимо обозначить первичные этапы формирования самого себя как объекта и субъекта управления. Человек как синкретичность чувственного и рационального в общественной связке всегда дезорганизуется с токи зрения самодостаточности с точки зрения отрыва от общественного. Здесь ему предстоит заново замкнуть сферы полярности, как в отношении временных поясов порождения реальности, так и в отношении целесообразности соотношения чувственного и бытия возможности вновь им создаваемого в относительно самое себя, а, следовательно, лишенного чувственного начала изначально. Результирующим такого процесса, как правило, является необходимость такого отношения ко всевозможным первичным неудачам, которые затягивают нашего субъекта в его попытке организовать в отношении себя и подчинить себе те или иные общественные институты организации материи. Это вполне естественно, так как нарушение парадигмы организованного социума в отношении самое себя ведет неизменно к увеличению формы разрыва себя с самим собою, при том, что свое представление о самом себе и представление о тебе общественного плана в корне не совпадают. Следующим шагом к организации самое себя в области общественного бытия в возможности в отношении уже личного сознания (так как первичный этап пройден) является возможность усиления скоординированности своего бытия в возможности и его сферы реализации в общественном бытии в действительности. Здесь ситуация весьма щепетильная, так как, если в отношении общественного бытия в возможности личность может на протяжении значительно долгого этапа пребывать в отношении самое себя как форма однозначного корреспондирования в силу того, что формальность и содержательность не всегда восполняют области самореализованного бытия в возможности, то в области бытия в действительности это является первичным и приобретенным в силу того, что чувственное взаимодействие всегда является принадлежностью. Больше сферы энтелехии, нежели целевой причины (в области корреспондирования, например), а, соответственно, и ее структурирования. Данность этих взаимоотношений диктует необходимость однозначности решения проблемы самое себя. При этом на этой стадии может быть воспринята опять же либо общественная форма властности поведения (мир преступности с его узнаваемыми коллективными формами, в том случае, если личность совершенно не может найти основы для встречности и подобия, или же замещение какой – либо блатной должности в рамках конгломерата властных парадигм). При этом приходит необходимость формирования аппарата функции различения, где действительно приходится говорить о познаваемости властности в отношении общественного бытия в возможности ( что общественное видит в тебе как в властном субъекта), и что является черновой работой, результативность которой помещена пока в сферу непознаваемости и недоступности восприятию как таковому.
Соответственно от того насколько эффективно будет выстроена парадигма взаимодействия личности в представлении общественного и общественного в представлении личного, зависит успешность реализации собственно властной функции в отношении бытия в возможности, которое будет сформировано в личном отношении.
Считается целесообразным использовать школу людологии в построении малых и средних пакетов властных полномочий для разных этапов развития и, соответственно, в отношении мониторинга успешности их осуществления.
Представляется так же необходимым отметить, что тот факт, что в случае организации по бытию в возможности, которое в случае своей реализации грозит разрушением того или иного круга общественного бытия в возможности следует придерживаться массы правил реагирования на то или иное бытие в возможности с целью избежать прямых конфликтов и противоречий, что так же входит в школу людологии.
Когда речь идет о подлинно длительном властвовании, которое в перспективе своего развития означает властвование как таковое, абсолютное вне зависимости от представлений общественного о тебе самом, то следует говорить, прежде всего, о построении собственного алгоритма развития властного момента, а не персонификации в различного рода общественных формах.
При этом следует помнить, что рамки активного существования весьма ограничены, а процессы взаимодействия иногда бывают весьма сложными, поэтому необходимо полагаться в данной области на четко выверенные как теоретически, так и практически обкатанные схемы взаимодействия с общественным бытием в возможности и в действительности.
Процент неудачных попыток в несколько десятков раз больше, чем это может быть в области заметного в отношении исторических примеров, или общедоступных алгоритмов познания властного момента.
Соответственно, система организации бытия в возможности есть форма организации себя как человека в отрицании своей принадлежности человеку как понятию, индивидуализация себя в отношении познания не — себя, как будущего центрального элемента того или иного конгломерата парадигм бытия всегда чревата разрушениями личности, и децентрализацией т.н. «психических функций», не говоря уже о том, что придется существовать в условиях полной разобщенности в области организации своего времени, и применения усилий в отношении структурирования того или иного поля бытия в действительности.
Необходимо понимать, что персонификация лиц, создание тех или иных форм бытия в возможности всегда строится по принципу алгоритма от случайного и хаотичного к навыку и вытеснению из области прямых волевых усилий. Поэтому расчеты времени, которые могут быть затрачены на организацию того или иного направления, его совершенствование и так далее необходимо изучать исходя из принципа уменьшения затрат с течением времени. Это конечно же возможно только в том случае, если найден весьма четкий и принципиально оригинальный алгоритм, который согласован с общественными формами познания в отношении того или иного круга лиц ( чаще всего конечно неперсонифицированного круга лиц).Именно поэтому ограниченность ресурсов в поддержании какого бы то ни было направления не следует воспринимать буквально с самого начала. Бюджеты временного деления и дистанцированность в той или иной сфере будет нарастать при качественной однородности, соответствующей плановой количественности, где последней выступает время. Именно поэтому можно сказать, что в данной области может быть организован не только сам по себе консультационный принцип самое себя, выражающийся в том, что прекращение самое себя с целью ликвидировать элемент чувственного участия строится в форме планирования материальной причины, при известности целевого алгоритма, но так же и система поощрения властного момента и его конвертивание в удваивание. То есть творческое отношение к властвованию, основанное на случайности данного отношения к той или иной сфере реального.
Стремление к приобретению властного признака, т.н. «властной функции» есть ничто иное, как организованное насилие над самими собой. Данное насилие является продуктом, если можно так выразится, изживания в самое себя властного элемента общественного типа. При этом это касается не только общественных сфер рациональности, но так же и многих моментов чувственного переживания, которые всегда в области именно общественного сознания. При этом личность должна четко понимать, что это неизбежный процесс и его прохождение может быть только отложено, но никак не исключено на пути к власти. Следует так же отметить, что само по себе приобретение власти это процесс неизбежный, уже с того момента как он начат. Поскольку он высоко алеантен, его формы организации не могут быть прерваны или каким – либо образом приостановлены в тот самый момент когда личность осознает перспективу возможности организации зеркальности энтелехии по абсолютно неограниченному кругу вопросов на основе личностного понимания универсума проблем действительности. Саму по себе парадигму власти можно считать реализованной по своей форме в отношении сознания отдельной личности. Будет ли она реализована в отношении бытия в действительности данной личности, или тем более в отношении бытия в действительности неперсонифицированного круга лиц – это уже вопрос качественный, который есть содержательное отражение формы парадигмы властности. Поэтому в настоящем можно сказать, что человек уповаем идей власти, самим бытием в возможности властного отношения к реальности. И данный процесс неизбежен в своей реализации в отношении человека.
При этом человек может погубить самого себя, он может стать причиной собственного физического уничтожения, но здесь опять же даже понимание данной опасности не играет для него особенной роли, так как он полностью уже отказался от причисления себя к тому или иному спектру общественного бытия в возможности с его сдерживающими механизмами поведенческого настроения (в том числе и полностью перестать быть человеком чисто физически). Тем более интересна данная форма организации материи в отношении себя, что она всегда протекает в форме самой непосредственной игры. Человек всегда играет во власть, подлинная битва за власть всегда игра, в которой уравновешены шансы в отношении победы и проигрыша. Количественность побед может быть уничтожена одним качественным промахом и это делает игру еще напряженнее, еще интереснее, еще более алеантнее.
БВВ (бытие в возможности).
1. Дана встречность (необходимо выжить, питаться, а, следовательно, и пребывать в одном информационным, знаковом поле с субъектами корреспондирования БВВ, например, родители).
2.Само БВВ представлено реакциями отражения и воспроизведения. Частота и последовательность реакций, исходящих со стороны родителей (ритм, качественная однородность и так далее) рождают принцип подобия, который так же пока находится в зачаточном состоянии относительно реализации по отношению к властному субъекту. Его активизация воспринимается заметим только в соответствии с привнесенными формами, исходящими от субъекта управления ( например, родители, начальник в обязательной схеме парадигм- армия, к примеру). Соответственно любая девиация, которая может быть тем самым творческим моментом, воспринимается как негативная форма и, скорее всего, уничтожается в процессе ее выявления (как то: дефекты речи, нестандартные взгляды и прочее). Здесь же отметим, что вопрос творческой удачливости решается только посредством системности отношения к объективированию самое себя в мире, если творческое не носит системного характера и может быть объективировано в доступных формах познания для тех, кому оно адресовано, мы можем говорить о том, что этот субъект отвоевал себе право на собственное мнение, в остальном же речь может идти только о девиации, которую необходимо будет устранять тем или иным способом.
Следует так же отметить, что описать качественность структурности БВВ на данном этапе в достаточной степени сложно, так как именно здесь она представляет собой тот самый первичный отрезок, познание которого невозможно и именно здесь презюмируется необходимость именно такого качества. Мы не можем говорить о том, что данность познания отвечает формам объективации самого человека, но именно здесь сами люди предполагают невозможность установления содержания БВВ. В остальных случаях БВВ познается по его внешним проявлениям и следовательно может быть в той или иной степени узнано, тем или иным способом просчитано и оценено в области своего содержания.
Именно поэтому мы можем говорить о том, что в данной области возможно реструктурирование и первичное структурирование в отношении бытия в возможности. При этом заметим, что подобное может возникать в других областях только в силу нового содержания БВВ в части новой парадигмы. Иными словами, попадая в новую для него систему отношений человек заново переосмысливает те или иные целевые установки, становится заново осмысленным в отношении самое себя и в отношении того, каким ему быть по отношению к окружающим его формам социальной материи. Соответственно может быть такая ситуация когда новые формы (в силу недостаточной детализации, так называемое «пресловутое воспитание») окажутся сильнее и, соответственно, лучше в части структурирования самого человека той или иной маски. Чем меньше в человеке остается неназванного, неоднородного неуточненного в отношении его самого и в отношении того, что он есть как отношение к другим, тем больше вероятность его вовлечения в парадигмы отличающиеся жесткой детализацией времени и пространства и, соответственно, персонификацией своих субъектов.
Энтелехия.
Энтелехия фактически по субъекту сводится к тому, что он представляет собой материальную стороны реализации власти его родителей (других субъектов). Именно на этом этапе можно констатировать то, что человек является заложником своей материальной оболочки в части ее перцепции субъектами властного отношения. Следует так же сказать, что именно на этих перцепциях и строятся все отношения познания, которые носят именно личный характер, так как продиктованы только чувственным бытием, восприятием субъекта.
Являясь заложником представлений о самое себя третьих лиц субъект не свободен с самого рождения и поэтому парадигма подчинения является наиболее приемлемой формой объективирования любой социальной материи. На этом построена организация общественных парадигм. И именно поэтому не может быть такого состояния бытия в социуме, когда равенство баланса прав и обязанностей будет приведено к оптимальному сочетанию в форме той, которую придумали именно свободные умы, именно те, кто отрешился от парадигм властного элемента организации. Для этого необходимо пересмотреть сами основы организации структурирования субъектов неперсонифицированного круга лиц. Какие – либо изменения на уровне рациональности, в той части, где средний индивидуум может принимать самостоятельные решения – бессмысленны.
Таким образом, можно отметить, что данность познания ведет к заданности бытия в чувственной организации. Изменение же теорией самой формы организации способа мышления неизменно приводит к изменению чувственного бытия, быта если угодно. С этой точки зрения, забегая вперед, отметим: для власти нет ничего лучшего, чем опереться на хорошо организованную теорию познания, являющуюся универсальной методологией. Соответственно, сама теория при этом должна быть организованна соответствующим образом.
Вообще же вопросы методологического характера являются одними из самых сложных в области познания. От того насколько точно и верно решается необходимость анализа метода познания зависит успешность самого исследования в области той или иной когнитивной системы. Наша задача определить феномен власти того в социуме, что является силой упорядочивающей и, соответственно, фоормообразущей социум, который выступает предметом исследования. При этом нам необходимо понимать, что предметность нашего исследования весьма сложна и в достаточной степени легко трансформируема благодаря именно методологии познания. Социум есть динамичность отношений, которая упорядочивается в отношении форм восприятия, но никак не в отношении формы чувственной апробации, чувственного познания. Соответственно, мы не можем говорить том, что есть социум в отношении нашего познания без определенного поверхностного и неточного восприятия, для того, чтобы избежать этого о социуме необходимо говорить как о том, что есть форма и предмет изменения, как о том, что необходимо изменять и трансформировать в соответствии с теми или иными представлениями. Здесь возможна масса вариантов познания, но некоторые из них являются все же определяющими в отношении того или иного круга лиц, систем и методов познания. Что мы имеем в виду? Непосредственную зависимость преемственности знания от методологии познания.
Сейчас уже умирают те формы рассуждения, которые были приемлемы ранее, в свое время они детерминировали развитие общественного познания, а в конечном счете и структурировали общественную материю- мораль, нравственность и прочее. В век свободной формы циркулирования информации мы не можем обойтись без форм рассуждения напрямую апробирующих необходимость познания. Тех норм, которые могли бы заменить нам необходимость обращения к общественному в той или иной форме его представления. Искусственность познания всегда есть и будет, во многом она детерминируется формами рассуждения, формами объективации того или иного уровня, но она присуща в силу самой техники познания в силу того, что данность познания есть необходимость игрового начала в той или иной степени алеантности. Поэтому мы должны четко определяться в отношении неограниченного круга явления, определяться универсально, методом универсального типа, тем методом, который есть необходимость интеграции бытия в возможности социума и бытия в действительности. Власть является именно продолжением возможности познавать, опознавать и именно поэтому, говоря о власти, мы всегда должны вскрывать основы того, как осуществляется само познание, как возможна объективация бытия в возможности в форме значения. И именно потому методология, которую мы используем ( людология) специально предназначена для анализа универсального круга явлений, вне зависимости от их происхождения и формы представления. Соответственно, нельзя требовать от нас того, чтобы мы шли на компромисс в области того или иного рационального рассуждения для того, чтобы как- то сгладить формы понимания, формы рассуждения. Это совершенно недопустимо в условиях чистого познания. Властность начинается с организации распределения общественного, категорий общественного в отношении лично — индивидуального момента субъекта социума. До этого субъект принадлежит социуму и социум осуществляет свою власть над ним. Везде, где только можно обнаружить реализацию общественного бытия в возможности в рамках личного сознания, при понимании сознанием данного субъекта данного бытия в возможности как своего собственного, можно констатировать властность общественного над личностным. Личность подчинена сотням обусловленностей, персонифицированных общественным как формой структурирования реальности. Первичная организация власти, генезис власти, начинается с понимания некоторого рода дистанцированности самое себя от общественного от того, что есть общество. Понимание данного момента весьма важно. Личность обнаруживает в себе способность быть дистанцированной от такого принципа организации социальной материи, как подобная. Встречность продолжает оставаться незыблемой, так как общество слепо к тому, что есть не оно само, не для себя сущее, и поэтому не замечает изменений в личностном. Обозначая их возможно и условно негативные формы, при этом добиваясь отличного исправления существующих недостатков в организации перехода в собственной сфере реализации бытия в возможности. В конечном итоге наступает такое состояние, при котором личность понимает уже необходимость уничтожения остатков в себе общественного и начинает это делать с методичностью, которая воспринимается не иначе как хулиганство и наплевательское отношение к незыблемым устоям со стороны общественного бытия в возможности. В итоге создается некоторого рода противостояние, разрешение которого на данном этапе может стать решающим для формирования субъекта властных отношений. Если субъект продолжает изменять качественность формообразования мира вокруг себя, того, что доступно ему как мир, то соответственно можно сказать, что он выиграл в войне собственного бытия в возможности, в отношении общественного бытия в возможности, которому он должен подчиняться по своей природе.
В данном случае остальные вопросы могут носить уже технический характер, не обусловленный ничем кроме усиления позиций самое себя в противостоянии общественному. Здесь необходимо отметить качественность противостояния данного периода. Общественное, как поток горной реки, действует постоянно безостановочно, является своего рода формой напряжения, в то время как индивидуум, переставая реализовывать общественное бытие в возможности по ключевым позициям, становится формой противостояния данному потоку, становится формой организации в отношении себя данности потока. Именно поэтому он предпочитает в свое время скрываться от общественного, скрываться в отношении самое себя в отношении возможности организации самое себя. Он утрачивает со временем и возможность восприятия себя как продолжающегося явления по бытию в возможности. То есть он перестает воспринимать себя как форму продления реализации в настоящем закрепленного за ним бытия в возможности (имя, репутация и так далее), он все больше желает себе нового представления, нового качества в отношении восприятия самое себя. И если это желание не удовлетворяется, то приходится говорить о невозможности исполнения первичной властной функции – пресловутое структурирование объекта управления. Учтивая то, что первично будет приказание самому себе, необходимо обозначить первичные этапы формирования самого себя как объекта и субъекта управления. Человек как синкретичность чувственного и рационального в общественной связке всегда дезорганизуется с токи зрения самодостаточности с точки зрения отрыва от общественного. Здесь ему предстоит заново замкнуть сферы полярности, как в отношении временных поясов порождения реальности, так и в отношении целесообразности соотношения чувственного и бытия возможности вновь им создаваемого в относительно самое себя, а, следовательно, лишенного чувственного начала изначально. Результирующим такого процесса, как правило, является необходимость такого отношения ко всевозможным первичным неудачам, которые затягивают нашего субъекта в его попытке организовать в отношении себя и подчинить себе те или иные общественные институты организации материи. Это вполне естественно, так как нарушение парадигмы организованного социума в отношении самое себя ведет неизменно к увеличению формы разрыва себя с самим собою, при том, что свое представление о самом себе и представление о тебе общественного плана в корне не совпадают. Следующим шагом к организации самое себя в области общественного бытия в возможности в отношении уже личного сознания (так как первичный этап пройден) является возможность усиления скоординированности своего бытия в возможности и его сферы реализации в общественном бытии в действительности. Здесь ситуация весьма щепетильная, так как, если в отношении общественного бытия в возможности личность может на протяжении значительно долгого этапа пребывать в отношении самое себя как форма однозначного корреспондирования в силу того, что формальность и содержательность не всегда восполняют области самореализованного бытия в возможности, то в области бытия в действительности это является первичным и приобретенным в силу того, что чувственное взаимодействие всегда является принадлежностью. Больше сферы энтелехии, нежели целевой причины (в области корреспондирования, например), а, соответственно, и ее структурирования. Данность этих взаимоотношений диктует необходимость однозначности решения проблемы самое себя. При этом на этой стадии может быть воспринята опять же либо общественная форма властности поведения (мир преступности с его узнаваемыми коллективными формами, в том случае, если личность совершенно не может найти основы для встречности и подобия, или же замещение какой – либо блатной должности в рамках конгломерата властных парадигм). При этом приходит необходимость формирования аппарата функции различения, где действительно приходится говорить о познаваемости властности в отношении общественного бытия в возможности ( что общественное видит в тебе как в властном субъекта), и что является черновой работой, результативность которой помещена пока в сферу непознаваемости и недоступности восприятию как таковому.
Соответственно от того насколько эффективно будет выстроена парадигма взаимодействия личности в представлении общественного и общественного в представлении личного, зависит успешность реализации собственно властной функции в отношении бытия в возможности, которое будет сформировано в личном отношении.
Считается целесообразным использовать школу людологии в построении малых и средних пакетов властных полномочий для разных этапов развития и, соответственно, в отношении мониторинга успешности их осуществления.
Представляется так же необходимым отметить, что тот факт, что в случае организации по бытию в возможности, которое в случае своей реализации грозит разрушением того или иного круга общественного бытия в возможности следует придерживаться массы правил реагирования на то или иное бытие в возможности с целью избежать прямых конфликтов и противоречий, что так же входит в школу людологии.
Когда речь идет о подлинно длительном властвовании, которое в перспективе своего развития означает властвование как таковое, абсолютное вне зависимости от представлений общественного о тебе самом, то следует говорить, прежде всего, о построении собственного алгоритма развития властного момента, а не персонификации в различного рода общественных формах.
При этом следует помнить, что рамки активного существования весьма ограничены, а процессы взаимодействия иногда бывают весьма сложными, поэтому необходимо полагаться в данной области на четко выверенные как теоретически, так и практически обкатанные схемы взаимодействия с общественным бытием в возможности и в действительности.
Процент неудачных попыток в несколько десятков раз больше, чем это может быть в области заметного в отношении исторических примеров, или общедоступных алгоритмов познания властного момента.
Соответственно, система организации бытия в возможности есть форма организации себя как человека в отрицании своей принадлежности человеку как понятию, индивидуализация себя в отношении познания не — себя, как будущего центрального элемента того или иного конгломерата парадигм бытия всегда чревата разрушениями личности, и децентрализацией т.н. «психических функций», не говоря уже о том, что придется существовать в условиях полной разобщенности в области организации своего времени, и применения усилий в отношении структурирования того или иного поля бытия в действительности.
Необходимо понимать, что персонификация лиц, создание тех или иных форм бытия в возможности всегда строится по принципу алгоритма от случайного и хаотичного к навыку и вытеснению из области прямых волевых усилий. Поэтому расчеты времени, которые могут быть затрачены на организацию того или иного направления, его совершенствование и так далее необходимо изучать исходя из принципа уменьшения затрат с течением времени. Это конечно же возможно только в том случае, если найден весьма четкий и принципиально оригинальный алгоритм, который согласован с общественными формами познания в отношении того или иного круга лиц ( чаще всего конечно неперсонифицированного круга лиц).Именно поэтому ограниченность ресурсов в поддержании какого бы то ни было направления не следует воспринимать буквально с самого начала. Бюджеты временного деления и дистанцированность в той или иной сфере будет нарастать при качественной однородности, соответствующей плановой количественности, где последней выступает время. Именно поэтому можно сказать, что в данной области может быть организован не только сам по себе консультационный принцип самое себя, выражающийся в том, что прекращение самое себя с целью ликвидировать элемент чувственного участия строится в форме планирования материальной причины, при известности целевого алгоритма, но так же и система поощрения властного момента и его конвертивание в удваивание. То есть творческое отношение к властвованию, основанное на случайности данного отношения к той или иной сфере реального.
Стремление к приобретению властного признака, т.н. «властной функции» есть ничто иное, как организованное насилие над самими собой. Данное насилие является продуктом, если можно так выразится, изживания в самое себя властного элемента общественного типа. При этом это касается не только общественных сфер рациональности, но так же и многих моментов чувственного переживания, которые всегда в области именно общественного сознания. При этом личность должна четко понимать, что это неизбежный процесс и его прохождение может быть только отложено, но никак не исключено на пути к власти. Следует так же отметить, что само по себе приобретение власти это процесс неизбежный, уже с того момента как он начат. Поскольку он высоко алеантен, его формы организации не могут быть прерваны или каким – либо образом приостановлены в тот самый момент когда личность осознает перспективу возможности организации зеркальности энтелехии по абсолютно неограниченному кругу вопросов на основе личностного понимания универсума проблем действительности. Саму по себе парадигму власти можно считать реализованной по своей форме в отношении сознания отдельной личности. Будет ли она реализована в отношении бытия в действительности данной личности, или тем более в отношении бытия в действительности неперсонифицированного круга лиц – это уже вопрос качественный, который есть содержательное отражение формы парадигмы властности. Поэтому в настоящем можно сказать, что человек уповаем идей власти, самим бытием в возможности властного отношения к реальности. И данный процесс неизбежен в своей реализации в отношении человека.
При этом человек может погубить самого себя, он может стать причиной собственного физического уничтожения, но здесь опять же даже понимание данной опасности не играет для него особенной роли, так как он полностью уже отказался от причисления себя к тому или иному спектру общественного бытия в возможности с его сдерживающими механизмами поведенческого настроения (в том числе и полностью перестать быть человеком чисто физически). Тем более интересна данная форма организации материи в отношении себя, что она всегда протекает в форме самой непосредственной игры. Человек всегда играет во власть, подлинная битва за власть всегда игра, в которой уравновешены шансы в отношении победы и проигрыша. Количественность побед может быть уничтожена одним качественным промахом и это делает игру еще напряженнее, еще интереснее, еще более алеантнее.
Нет комментариев