Антон Михайлов → Право между естественной нормативностью и долженствованием
В российском правоведении значительное число ученых на основе марксистской традиции материалистического понимания общества вписывает социальную нормативность в естественную среду.
Любопытно, что данную мысль можно найти уже в правоведении середины XIX столетия. Известный исследователь рецепции римского права и методологии юридической догматики А.Н. Стоянов утверждал: «Гражданский быт европейских народов может развиваться только в пределах известных граней, установленных природой общества и человека». (Стоянов А.Н. Методы разработки положительного права и общественное значение юристов от глоссаторов до конца XVIII столетия. Харьков, 1862. С. 254.)
В современной учебной литературе по теории права сходным образом утверждается, что большинство социальных норм базируется на естественных нормах или складывается в связи с их действием. Естественные нормы существуют в виде сформулированного знания о нормальном, естественном состоянии объекта, определяемым его природой. (Тарасов Н.Н. Право в системе социального регулирования // Теория государства и права. Под ред. С.С. Алексеева. М., 1998. С. 210.)
Более развернуто данная мысль выражена в труде Г.В. Мальцева. Ученый указывал: «Природа человека нормативна, а нормы, вытекающие из нее, как и отклонения от норм (аномалии), являются естественной основой социальной норматики, определяют закономерности соционормативной сферы, истоки ее динамизма и противоречий. /…/ Сознание человека принимает природные нормы такими, какими они даны, известны людям; они не подлежат изменениям на волевой основе. Значительная их часть включена в соционормативную сферу, главным образом в систему юридических норм, под названием технических и биологических (медицинских) норм. Последние, скорее всего, действуют в виде константного нормативного элемента (норматива), инкорпорированного в правовую норму, нормативный правовой акт, юридический институт. Безотносительно к форме влючения в систему права эти нормы выступают во всей полноте юридических определений, подлежат безусловному обеспечению и защите со стороны государства, его органов. /…/ Естественная норма, в конце концов, привносится в природу сознанием человека, но он не может внести туда все, что угодно, а только то, что открыто и познано людьми в качестве природных законов, закономерностей, нормативов. Природный мир представляется людям упорядоченным, именно потому, что им становятся известными критерии, по которым нормальное состояние вещей отличается от аномального, созидательные процессы в природе отделяются от деструктивных». Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 518, 520, 519.
Несмотря на стремление С.С. Алексеева актуализировать некоторые идеи И. Канта концепция естественного права как суммы притязаний, рожденных натуральной жизнью общества, несет на себе неизгладимый отпечаток марксистских представлений. Из нее с очевидностью следует, что «должное» обусловлено целым рядом объективных, «природных» факторов, социальной средой, в которой существует человек. Поэтому даже признавая естественное право первоосновой права вообще, базисом права вместе с тем, как и в марксистской традиции, признаются естественно-социальные факторы, позитивное право в своем фундаменте лишь отражает момент типизации общественных отношений, генезис которых задается некоторой физико-биологической и социальной объективностью.
Сходные воззрения можно найти и в других учебниках по теории права. Л.И. Спиридонов придерживался мнения, что социальные нормы отражают закономерность социального бытия, фиксируют среднюю величину статистического явления, типическое, повторяющееся в массовидном процессе. (См.: Спиридонов Л.И. Теория государства и права. Курс лекций. СПб., 1995. С. 88–89.) В.Д. Перевалов пишет: «В широком смысле нормативность есть свойство материи вообще и социальной материи в частности, полиструктурность и цикличность материального мира в какой-то степени предопределяют мерность, нормативность социальных связей и отношений, явлений и процессов, в том числе правовых». (Перевалов В.Д. Нормы права // Теория государства и права. Учебник для юридических ВУЗов и факультетов. Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С. 245.)
Убедительно, на мой взгляд, звучит мысль Сурия Пракаш Синхи, который пишет: «Конечно, совершенно ясно, что нормативные акты должны быть лимитированы ограничениями природы (т.е. ограниченными ресурсами) или должны быть совместимы с природой для того, чтобы быть эффективными, но это не означает, что они сотворены природой. Наоборот, именно мы навязываем наши стандарты, наши нормы, наши идеалы природному миру, несмотря на то, что сами являемся частью этого мира». (Синха С.П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М., 1996. С. 83.)
Мысль о том, что право всецело принадлежит сфере безусловного долженствования уже эксплицитно и наиболее последовательно выражена у И. Канта. На рубеже XIX-XX столетий данная идея стала «общим местом» практически для всех неокантианцев — Г. Риккерта, В. Виндельбанда, Б.А. Кистяковского и др. – которые попытались связать умозрительно постигаемую «реальность» (у Канта – априорные императивы) должного и социальную «реальность» сущего.
Восприятие права как реальности долженствования вызвало к жизни школу «возрожденного естественного права» во главе с П.И. Новгородцевым, который практически во всех своих ранних работах (до 1913 г.) акцентировал данную черту права, указывая, что именно в силу идеального характера естественного права историзм немецкой исторической школы не в состоянии поколебать саму идею естественного права.
На над-эмпирическую природу права указывал известный религиозный мыслитель Е.В. Спекторский. «Мир права — это совсем особый мир, как бы надстраиваемый юриспруденцией над эмпирической действительностью». (Спекторский Е.В. Юриспруденция и философия // Юридический вестник. 1913. Кн. 2. С. 80.)
Такой конститутивный признак права как целенаправленность особо подчеркивал выдающийся цивилист И.А. Покровский. «Целесообразность есть существенное свойство права и его животворящее начало», оно «есть не только явление из «мира сущего», но в то же время и некоторое стремление в «мир должного». (Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2003. С. 64—65.) В целеполагании видел сущностное значение любой правовой нормы известный американский ученый-юрист Л.Л. Фуллер. (См., например: Фуллер Л. Мораль права. М., 2007; Поляков А.В. Л.Л. Фуллер // Козлихин И.Ю., Поляков А.В., Тимошина Е.В. История политических и правовых учений. СПб., 2007. С. 479–498.).
Любопытно, что данную мысль можно найти уже в правоведении середины XIX столетия. Известный исследователь рецепции римского права и методологии юридической догматики А.Н. Стоянов утверждал: «Гражданский быт европейских народов может развиваться только в пределах известных граней, установленных природой общества и человека». (Стоянов А.Н. Методы разработки положительного права и общественное значение юристов от глоссаторов до конца XVIII столетия. Харьков, 1862. С. 254.)
В современной учебной литературе по теории права сходным образом утверждается, что большинство социальных норм базируется на естественных нормах или складывается в связи с их действием. Естественные нормы существуют в виде сформулированного знания о нормальном, естественном состоянии объекта, определяемым его природой. (Тарасов Н.Н. Право в системе социального регулирования // Теория государства и права. Под ред. С.С. Алексеева. М., 1998. С. 210.)
Более развернуто данная мысль выражена в труде Г.В. Мальцева. Ученый указывал: «Природа человека нормативна, а нормы, вытекающие из нее, как и отклонения от норм (аномалии), являются естественной основой социальной норматики, определяют закономерности соционормативной сферы, истоки ее динамизма и противоречий. /…/ Сознание человека принимает природные нормы такими, какими они даны, известны людям; они не подлежат изменениям на волевой основе. Значительная их часть включена в соционормативную сферу, главным образом в систему юридических норм, под названием технических и биологических (медицинских) норм. Последние, скорее всего, действуют в виде константного нормативного элемента (норматива), инкорпорированного в правовую норму, нормативный правовой акт, юридический институт. Безотносительно к форме влючения в систему права эти нормы выступают во всей полноте юридических определений, подлежат безусловному обеспечению и защите со стороны государства, его органов. /…/ Естественная норма, в конце концов, привносится в природу сознанием человека, но он не может внести туда все, что угодно, а только то, что открыто и познано людьми в качестве природных законов, закономерностей, нормативов. Природный мир представляется людям упорядоченным, именно потому, что им становятся известными критерии, по которым нормальное состояние вещей отличается от аномального, созидательные процессы в природе отделяются от деструктивных». Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 518, 520, 519.
Несмотря на стремление С.С. Алексеева актуализировать некоторые идеи И. Канта концепция естественного права как суммы притязаний, рожденных натуральной жизнью общества, несет на себе неизгладимый отпечаток марксистских представлений. Из нее с очевидностью следует, что «должное» обусловлено целым рядом объективных, «природных» факторов, социальной средой, в которой существует человек. Поэтому даже признавая естественное право первоосновой права вообще, базисом права вместе с тем, как и в марксистской традиции, признаются естественно-социальные факторы, позитивное право в своем фундаменте лишь отражает момент типизации общественных отношений, генезис которых задается некоторой физико-биологической и социальной объективностью.
Сходные воззрения можно найти и в других учебниках по теории права. Л.И. Спиридонов придерживался мнения, что социальные нормы отражают закономерность социального бытия, фиксируют среднюю величину статистического явления, типическое, повторяющееся в массовидном процессе. (См.: Спиридонов Л.И. Теория государства и права. Курс лекций. СПб., 1995. С. 88–89.) В.Д. Перевалов пишет: «В широком смысле нормативность есть свойство материи вообще и социальной материи в частности, полиструктурность и цикличность материального мира в какой-то степени предопределяют мерность, нормативность социальных связей и отношений, явлений и процессов, в том числе правовых». (Перевалов В.Д. Нормы права // Теория государства и права. Учебник для юридических ВУЗов и факультетов. Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С. 245.)
Убедительно, на мой взгляд, звучит мысль Сурия Пракаш Синхи, который пишет: «Конечно, совершенно ясно, что нормативные акты должны быть лимитированы ограничениями природы (т.е. ограниченными ресурсами) или должны быть совместимы с природой для того, чтобы быть эффективными, но это не означает, что они сотворены природой. Наоборот, именно мы навязываем наши стандарты, наши нормы, наши идеалы природному миру, несмотря на то, что сами являемся частью этого мира». (Синха С.П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М., 1996. С. 83.)
Мысль о том, что право всецело принадлежит сфере безусловного долженствования уже эксплицитно и наиболее последовательно выражена у И. Канта. На рубеже XIX-XX столетий данная идея стала «общим местом» практически для всех неокантианцев — Г. Риккерта, В. Виндельбанда, Б.А. Кистяковского и др. – которые попытались связать умозрительно постигаемую «реальность» (у Канта – априорные императивы) должного и социальную «реальность» сущего.
Восприятие права как реальности долженствования вызвало к жизни школу «возрожденного естественного права» во главе с П.И. Новгородцевым, который практически во всех своих ранних работах (до 1913 г.) акцентировал данную черту права, указывая, что именно в силу идеального характера естественного права историзм немецкой исторической школы не в состоянии поколебать саму идею естественного права.
На над-эмпирическую природу права указывал известный религиозный мыслитель Е.В. Спекторский. «Мир права — это совсем особый мир, как бы надстраиваемый юриспруденцией над эмпирической действительностью». (Спекторский Е.В. Юриспруденция и философия // Юридический вестник. 1913. Кн. 2. С. 80.)
Такой конститутивный признак права как целенаправленность особо подчеркивал выдающийся цивилист И.А. Покровский. «Целесообразность есть существенное свойство права и его животворящее начало», оно «есть не только явление из «мира сущего», но в то же время и некоторое стремление в «мир должного». (Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2003. С. 64—65.) В целеполагании видел сущностное значение любой правовой нормы известный американский ученый-юрист Л.Л. Фуллер. (См., например: Фуллер Л. Мораль права. М., 2007; Поляков А.В. Л.Л. Фуллер // Козлихин И.Ю., Поляков А.В., Тимошина Е.В. История политических и правовых учений. СПб., 2007. С. 479–498.).
Нет комментариев