Антон Михайлов → Философия права. Идеологические основания школы естественного права и немецкой исторической школы и их политическое использование
Постулаты как естественно-правовой, так и исторической школ являются политически амбивалентными1 и могут быть идеологически использованы как либеральными силами для защиты естественных прав и свобод личности и национальной идентичности (национально-культурные автономии, право нации на самоопределение и др.), так и тоталитарными государственными системами для слома прежнего режима (естественно-правовая идеология) и дальнейшей легитимации существующего государственно-правового status quo (идеология исторической школы).
Естественно-правовая доктрина использовалась и представителями либеральной идеологии (английские либералы и французские просветители Нового времени), и апологетами консерватизма (например, в России — политико-правовые учения Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина и др.), эксплуатировалась немецкими националистами (А. Розенберг, Х.Х. Дитце). К идеям естественно-правовой теории не остались равнодушны и приверженцы теократической идеологии — как в Средние века (в ее аристотелевской интерпретации: Фома Аквинский), так и в XXв. (Ж. Маритен, Ж. Дабен, Й. Месснер, А. Ауэр и др2.).
«Естественное право может быть как консервативным, так и революционным, может служить как для апологии существующих правовых институтов, так и быть ориентиром для провоцирования реформ, для сознательной деятельности по совершенствованию права», – писал Г.Д. Гурвич3.
Справедливо критики естественно-правовой концепции отмечали, что она придает «видимость особой легитимности любым моральным или правовым законам и требованиям»4. «Эта концепция (исторической школы – А.М.), как и теория естественного права, также носит мистический характер и может быть совместима с любой идеологией», — заключает Сурия Пракаш Синха5.
В исторической юриспруденции консерваторов привлекал принцип органицизма во взгляде на общество (показательны в этом отношении государственно-правовые взгляды К.П. Победоносцева6, Л.А. Тихомирова7, Б.Н. Чичерина8), националистов — ярко выраженный в трудах Ф.К. Савиньи и Г.Ф. Пухты принцип национальной идентичности любого подлинного права народа9.
Либералам-апологетам национально-освободительных движений II пол. XXв. вполне могла импонировать идея национальной самобытности «духа народа», которая обладает легитимирующим потенциалом их политической борьбы за право любой нации, имеющей самобытную культуру, язык, исторический путь развития, территориальную локализацию и находящейся в состоянии колониальной зависимости, на самоопределение.
Далеко не удивительно указание Л. фон Мизеса на то, что доктрина «истористов» Volksgeist была развита и возведена в ранг всеобъемлющей социальной доктрины французскими позитивистами революционных политических убеждений, которые стремились завершить «незаконченную революцию» путем насильственного свержения капиталистического способа производства10.
Представляется справедливым суждение И. Риккерта о том, что в текстах Савиньи возможно выделить и идеалистические, и исторические, и националистические и социологические элементы, особенно если не рассматривать труды основоположника школы как часть определенной дискуссии соответствующего исторического времени11.
Учитывая политическую амбивалентность доктрины исторической школы, необходимо обратить внимание и на замечание Г.В. Мальцева о том, что, связывая подлинное право прежде всего с народом, а не государством, историческая юриспруденция потенциально несла в себе начала деполитизации правовой сферы12, чего, разумеется, нельзя сказать о естественно-правовой теории, которая всегда была и остается политически крайне «заряженной», чем и привлекает различные виды идеократических режимов13.
Абсолютно прав Сурия Пракаш Синха, когда указывает, что теория естественного права, используя общечеловеческую природу в качестве легитимирующего фактора, идеологической основы определенных правил поведения, «имеет тенденцию придавать любой данной идеологии, склонной к догматическим обобщениям, ложный ореол универсальности»14.
Тот исторический факт, что фундаментальные концепты исследуемых школ правопонимания (природа, дух народа) использовались совершенно различными идеологическими системами, объясняется в первую очередь тем, что в силу неопределенности своего содержания эти концепты могут подвергаться самым разнообразным «толкованиям», «наполняться» идеологически выгодным содержанием.
Как справедливо указывал Г.Д. Гурвич, «термин «природа» используется для обозначения универсума (объекта естественных наук), некоего нормального состояния, противопоставленного патологическому, некоей идеальной сущности вещи, в конце концов, спонтанной и бессознательной жизни, в отличие от всего того, что является искусственным, рассудочным, волевым»15.
Естественное – это и объективно существующее (неволеустановленное) [софисты], и врожденное (априорное, изначально заложенное «внутрь» сознания) [И. Кант], и антитеза общественному и созданному трудом [Ж.Ж. Руссо], и очевидное (самолегитимирующееся) [Платон], и доступное разуму (человекоразмерное, антитеза сверхъестественному) [рационалисты], и нормальное (среднестатистическое) [«социологи»], и свободное от принуждения [схоласты], и даже нравственно оправданное [П.И. Новгородцев и школа «возрожденного естественного права» в России]16.
Аналогичным образом, «естественное право» в «классическом» юснатурализме также имело несколько значений: оно понималось и как политико-правовой идеал, к которому необходимо стремиться и который в скором, «просвещенном» будущем заменит реально действующее право, и как гипотетическое право, которое могло бы действовать, если бы не существовало гражданского состояния, официальных правопорядков, и как действительно существовавшее в «естественном состоянии» право, и как «субсидиарное» право, вступающее в действие, когда молчит позитивное право17.
«Дух народа» может пониматься метафизически как первоначало, из которого органически «вырастают» все национальные институты; идеалистически – как самобытное национальное сознание, не поддающееся позитивистской исторической реконструкции; социологически – как национальная традиция, передающаяся в результате первичной социализации из поколения в поколение; аксиологически – как центральное «ядро» ценностей культуры, лежащее в основании национального менталитета; юридически – как разделяемое подавляющим большинством народа, общее убеждение в обязательности определенных социальных норм (opinio necessitatis).
И хотя «масштаб» различий в значениях der Volksgeist, несомненно, меньше, чем у «природы» юснатуралистов, вместе с тем в имеющемся «облаке смыслов» вполне комфортно может чувствовать себя практически любая идеологическая система, модифицируя аморфные значения, приспосабливая их для достижения своих целей.
Некоторые либералы могут видеть в апелляции к нации лишь бессмысленную архаику прошлого; аналогичным образом, консерваторы могут рассматривать основанные на общечеловеческом разуме принципы как иллюзию, опасное заблуждение, распространение которого грозит смертью национальной культуре.
Более того, либеральная и консервативная идеология могут воспринимать универсальные и национальные ценности друг друга как диаметрально противоположные, взаимоисключающие, однако это, как показывает история XX столетия, отнюдь не помешало немецкому национал-социализму эксплуатировать как идеологически «всеядную» идею естественного права (закона), так и «мистический» концепт «дух народа», создавая из их сочетания загадочные естественно-национальные «кентавры»18.
Идеологическая «всеядность» как естественно-правовой «природы», так и «духа народа» немецкой исторической школы – есть несомненный результат крайней привлекательности этих концептов для массового сознания.
«Природа» в классических версиях юснатурализма апеллирует к общественному сознанию.
Во-первых, «природа» объединяет всех адресатов той или иной идеологии – поскольку предстает основой объективного устройства мироздания и внутренних «структур», «сущности» человеческого.
Во-вторых, «природа» оестествляет, делает «самоочевидными» аксиомами определенные императивы, практически нивелируя активное критическое отношение к ним, что существенно экономит психическую энергию и формирует «естественную» среду для «массового» сознания.
В-третьих, «природа» как объективно существующий закон по определению презентуется рационально устроенной и доступной познанию каждого – обывателю гораздо комфортнее жить в рационально устроенной, телеологической вселенной, нежели в хаотичном потоке случайностей или флуктуаций стохастических систем, поэтому рациональная «природа» за счет полагаемых объективными структур упорядочивает, стабилизирует «реальность», дает возможность ее мысленного постижения и прогнозирования ее развития.
В-четвертых, «природа» формирует крайне притягательное для обывателя представление о естественной нормативности, существовании объективных законов, которым одинаково подчиняются и физическая, и социальная реальность: представляя определенные ценности как соответствующие объективному устройству мироздания, его непреложным законам, она, по сути, подчиняет общественное сознание безусловной необходимости, которое, в свою очередь, действуя в соответствии с таковой, полностью освобождается от ответственности за принятие этических решений19, что, разумеется, значительно облегчает каждодневное существование в не подвергаемых сомнению, впитанных в «кровь и плоть», «оестествленных» координатах «объективной нравственности» (имманентные и традиционному, и религиозному, и тоталитарному общественному сознанию).
В-пятых, «природа» возводит в ранг объективного типичные, среднестатистические стандарты социального поведения и установки общественного сознания, т.е. воспроизводит и всячески укрепляет существующую традицию, «шаблоны» мышления и действия большинства, чем не может не способствовать актуализации и расширению влияния на общественное сознание консервативных идеологий.
В-шестых, «природа», представляя определенные правила объективными, противопоставляя их традиционным нормам культуры, склоняет обыденное сознание к убеждению, что первые – есть пространство свободы, поскольку они – лишь объективная необходимость, никем из людей не установленная, а вторые, выросшие из социокультурного опыта, – не более чем принуждение и произвол; и именно это противопоставление выступает мощным оружием «в руках» разнообразных по идеологической «доминанте» деструктивных сил, всячески стремящихся расшатать или даже разрушить официальное политико-правовое status quo.
Представляется, что «дух народа» немецкой исторической школы практически ничем не уступает «природе» классического юснатурализма по силе воздействия на общественное сознание.
Во-первых, der Volksgeist также «взывает» к объективным началам – поскольку дух – есть надличностная сила, скрепляющая собой многие поколения одной нации (Ф.К. Савиньи, Г.Ф. Пухта); также, как и «природа человека» «дух народа» – есть внутренняя сила, первоисточник нации, с которым уже рождается каждый ее представитель – поэтому der Volksgeist не в меньшей степени способен интегрировать и мобилизовать обыденное сознание.
Во-вторых, der Volksgeist «истористов» также оестествляет национальное, поскольку отождествляет органическое и историческое развитие, а последнее – с национальным началом; тем самым каждое самобытное проявление нации автоматически становится естественным, закономерным и не требующим критического отношения (а здесь, как известно, – один шаг до нацизма20).
В-третьих, полагая der Volksgeist объективным первоисточником национального развития, «истористы» сходным образом отождествляли непреложные законы естествознания и нормы социального регулирования, объективировали последние при помощи органических метафор.
В-четвертых, определяя социокультурное «сущее» как нормативный факт, «должное», отказываясь от критической оценки политических и правовых институтов настоящего, der Volksgeist «истористов» сходным с естественно-правовой «природой» образом оправдывает в глазах обывателя существующее status quo, что неоднократно выражалось в (не только советской) юридической мысли, когда «истористы», начиная с «предтечи» Г. Гуго, описывались не иначе как ярые реакционеры, взывающие вернуться к феодальным устоям21.
________________________________
1. На это указывал еще в начале XXв. Ю.С. Гамбаров: «Положение, что право есть естественный продукт народной жизни, имело как будто демократический оттенок и послужило для одного из собратий Савиньи, Генера поводом к обвинению главы исторической школы в демагогических стремлениях. И, наоборот, та простая и в настоящее время кажущаяся аксиоматической мысль, что состояние права в настоящем условлено состоянием его в прошедшем сделалось лозунгом для религиозной и политической реакции, томившей Германию в продолжение нескольких десятилетий». Гамбаров Ю.С. Гражданское право. М., 2003. С. 153.
2. См.: Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. М., 2001. С. 615—623; Пивоваров Ю.С. Естественное право и социальная этика в XX столетии. Вводные замечания (Обзор) // Право XX века: идеи и ценности. М., 2001. С. 182–214.
3. Гурвич Г.Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права // Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. СПб., 2004. С. 297.
4. Цит. по: Тихонравов Ю.В. Основы философии права. М., 1997. С. 88.
5. Синха С.П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М., 1996. С. 172.
6. См.: Победоносцев К.П. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (1890—1907); Тимошина Е.В. Политико-правовая идеология русского пореформенного консерватизма: К.П. Победоносцев. СПб., 2000. С. 31; Тимошина Е.В. К.П. Победоносцев §4. Историческая концепция права // Козлихин И.Ю., Поляков А.В., Тимошина Е.В. История политических и правовых учений. СПб., 2007. С. 693–698.
7. Например, совершенно в духе исторической школы Л.А. Тихомиров отмечал: «Идея монархической верховной власти состоит не в том, чтобы выражать собственную волю монарха, основанную на мнении нации, а в том, чтобы выражать народный дух, народный идеал, выражать то, что думала бы и хотела бы нация, если бы стояла на высоте своей собственной идеи». Цит. по: Кольев А.Н. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М., 2005. С. 173.
8. Ср.: «Для Чичерина же государство является «организацией народной жизни». В нем народ становится исторической личностью и исполняет свое историческое предназначение. Поэтому, утверждает ученый, в государстве выражаются физиологические и духовные свойства народа». Поляков А.В. Либеральный консерватизм Б.Н. Чичерина // Правоведение. 1993. №5.
9. Приведем слова немецкого юриста-националиста Бусса из его статьи 1936г. «К вопросу о задачах современной правовой науки»: «Правовая наука должна отразить такие определяющие целеустремления народа, практико-политические идеи направляющего характера, как идеи общности, чести, идеи вождя и дружины, права на труд, соревнования, связи по крови и территории, сословного самоуправления и др.» (курсив мой — А.М.). Busse. Zur Aufgabe der heutigen Rechtswissenschaft // Deutsche Rechtcwissenschaft, Bd. 1, 4 Heft, 1936. S. 293. Цит. по: Красавчиков О.А. Советская наука гражданского права (понятие, предмет, состав и система) // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права. Избранные труды. В 2 т. Т. 1. М., 2005. С. 435—436.
Ср.: «Нацистские юристы-международники во главу угла своей теории международного права поставили не государство, а концепцию «народа» (Volk) в качестве некоего органического, естественного единства. (Vagts D. International Law in the Third Reich // American Journal of International Law. July, 1990. P. 687. Цит. по: Мережко А.А. История международно-правовых учений. Киев, 2006. С. 165.) /…/ в интерпретации юристов Третьего рейха понятие «народ» неразрывно связано с понятием Gemeinschaft (в концепции Ф. Тённиса община или общность – А.М.), представляющего собой некое холистическое единство, стоящее над индивидами и исторически предшествующее обществу. /…/ Gemeinschaft имеет объективную общую волю, исходящую из целостного организма и говорящую через вождя». Там же. С. 166.
Ср. с высказыванием Б. Муссолини: «Государство есть духовное и моральное учреждение, оно есть действительная политическая, правовая и экономическая организация нации, а такая организация по своему происхождению и развитию является выражением духа». Цит. по: Del Vecchio G. Lehrbuch der Rechtsphilosophie. Berlin, 1937. S. 386.
10. Мизес Л. фон, Теория и история: интерпретация социально-экономической эволюции. Челябинск, 2009. С. 169.
11. Ruckert J. The unrecognized legacy: Savigny’s influence on German Jurisprudence after 1900 // The American Journal of Comparative Law. Vol. 37. № 1 (Winter, 1989). P. 134.
12. Мальцев Г.В. Происхождение и ранние формы права и государства // Проблемы общей теории права и государства. Учебник для юридических вузов. Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999. С. 91.
13. Идеократия (от греч. idea — понятие, представление и греч. kratos — власть) — власть идей, идеалов, идеологий. Термин введен русскими евразийцами Н.С. Трубецким, П.Б. Савицким; противопоставлялся «власти материи», «рыночной системе», «торговому строю». Халипов В.Ф. Энциклопедия власти. М., 2005. С. 171. «Идеократический государственный режим подчиняет делу служения какой-либо идде (идеологии) не только жизни отдельных граждан, общества в целом, но и само государство. При таком режиме фактически правят не люди, а конкретная система идей». Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. СПб., 2004. С. 572.
14. Синха С.П. Указ. соч. С. 86. «Утверждение об универсальности a priori содержится в теории естественного права, а не исследуется социологически, что дает возможность узколокальным философским теориям природы и культуры делать обобщения для всего мира». Там же. С. 89.
15. Гурвич Г.Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права // Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. СПб., 2004. С. 295.
16. Ср.: Гурвич Г.Д. Указ. соч. С. 295. С.П. Синха совершенно обоснованно указывает, что сторонники теории естественного права «используют термин «природный» или «естественный» для обозначения самых разных вещей, таких, как, с одной стороны, чего-то первоначального, исходного, подлинного, объективного, не являющегося делом рук человеческих, существующего само по себе и для себя, или, с другой стороны, для обозначения внутренней ценности человека и неодушевленных предметов, или гармонической ценности всего сущего». Синха С.П. Указ. соч. С. 91.
17. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1995. Т. I. §3. URL: www.ex-jure.ru/law/news.php?newsid=243
18. «Германскому праву свойствен принцип равенства, построенный на расистской основе…– исключение лиц, не принадлежащих к германской расе» (Маунц). «Чистое право может возникнуть лишь у чистого в расовом отношении народа» (Николаи). «Правопритязание национал-социалистического государства охватывает земное бытие человека всеобъемлющим образом. Оно не находит своих границ ни в исторических традициях, ни в основных правах или правах человека… Достижения нашего рассудка в этой области не являются пределом. Конечной является сила веры» (Вольф). Цит. по: Кленнер Г. От права природы к природе права. М., 1988. С. 221.
19. См.: Синха С.П. Указ. соч. С. 83.
20. Национальный путь развития права «на прусской почве чрезвычайно легко приобретает националистическое звучание, выливается в требование истинно германского права». Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология: к критике учений о праве. М., 1971. С. 105. «Националистическое звучание исторической школы использовала позднее фашистская идеология». Он же. Критика буржуазных учений о сущности государства и права // Теория государства и права. Под общ. ред. Н.Г. Александрова. М., 1974. С. 121.
21. Как известно, К. Маркс называл историческую школу немецкой теорией феодального режима («ancien regime»). Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 88. Также см.: Челяпов Н. К. Маркс и историческая школа права // Советское государство и право. 1933. №3.
Естественно-правовая доктрина использовалась и представителями либеральной идеологии (английские либералы и французские просветители Нового времени), и апологетами консерватизма (например, в России — политико-правовые учения Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина и др.), эксплуатировалась немецкими националистами (А. Розенберг, Х.Х. Дитце). К идеям естественно-правовой теории не остались равнодушны и приверженцы теократической идеологии — как в Средние века (в ее аристотелевской интерпретации: Фома Аквинский), так и в XXв. (Ж. Маритен, Ж. Дабен, Й. Месснер, А. Ауэр и др2.).
«Естественное право может быть как консервативным, так и революционным, может служить как для апологии существующих правовых институтов, так и быть ориентиром для провоцирования реформ, для сознательной деятельности по совершенствованию права», – писал Г.Д. Гурвич3.
Справедливо критики естественно-правовой концепции отмечали, что она придает «видимость особой легитимности любым моральным или правовым законам и требованиям»4. «Эта концепция (исторической школы – А.М.), как и теория естественного права, также носит мистический характер и может быть совместима с любой идеологией», — заключает Сурия Пракаш Синха5.
В исторической юриспруденции консерваторов привлекал принцип органицизма во взгляде на общество (показательны в этом отношении государственно-правовые взгляды К.П. Победоносцева6, Л.А. Тихомирова7, Б.Н. Чичерина8), националистов — ярко выраженный в трудах Ф.К. Савиньи и Г.Ф. Пухты принцип национальной идентичности любого подлинного права народа9.
Либералам-апологетам национально-освободительных движений II пол. XXв. вполне могла импонировать идея национальной самобытности «духа народа», которая обладает легитимирующим потенциалом их политической борьбы за право любой нации, имеющей самобытную культуру, язык, исторический путь развития, территориальную локализацию и находящейся в состоянии колониальной зависимости, на самоопределение.
Далеко не удивительно указание Л. фон Мизеса на то, что доктрина «истористов» Volksgeist была развита и возведена в ранг всеобъемлющей социальной доктрины французскими позитивистами революционных политических убеждений, которые стремились завершить «незаконченную революцию» путем насильственного свержения капиталистического способа производства10.
Представляется справедливым суждение И. Риккерта о том, что в текстах Савиньи возможно выделить и идеалистические, и исторические, и националистические и социологические элементы, особенно если не рассматривать труды основоположника школы как часть определенной дискуссии соответствующего исторического времени11.
Учитывая политическую амбивалентность доктрины исторической школы, необходимо обратить внимание и на замечание Г.В. Мальцева о том, что, связывая подлинное право прежде всего с народом, а не государством, историческая юриспруденция потенциально несла в себе начала деполитизации правовой сферы12, чего, разумеется, нельзя сказать о естественно-правовой теории, которая всегда была и остается политически крайне «заряженной», чем и привлекает различные виды идеократических режимов13.
Абсолютно прав Сурия Пракаш Синха, когда указывает, что теория естественного права, используя общечеловеческую природу в качестве легитимирующего фактора, идеологической основы определенных правил поведения, «имеет тенденцию придавать любой данной идеологии, склонной к догматическим обобщениям, ложный ореол универсальности»14.
Тот исторический факт, что фундаментальные концепты исследуемых школ правопонимания (природа, дух народа) использовались совершенно различными идеологическими системами, объясняется в первую очередь тем, что в силу неопределенности своего содержания эти концепты могут подвергаться самым разнообразным «толкованиям», «наполняться» идеологически выгодным содержанием.
Как справедливо указывал Г.Д. Гурвич, «термин «природа» используется для обозначения универсума (объекта естественных наук), некоего нормального состояния, противопоставленного патологическому, некоей идеальной сущности вещи, в конце концов, спонтанной и бессознательной жизни, в отличие от всего того, что является искусственным, рассудочным, волевым»15.
Естественное – это и объективно существующее (неволеустановленное) [софисты], и врожденное (априорное, изначально заложенное «внутрь» сознания) [И. Кант], и антитеза общественному и созданному трудом [Ж.Ж. Руссо], и очевидное (самолегитимирующееся) [Платон], и доступное разуму (человекоразмерное, антитеза сверхъестественному) [рационалисты], и нормальное (среднестатистическое) [«социологи»], и свободное от принуждения [схоласты], и даже нравственно оправданное [П.И. Новгородцев и школа «возрожденного естественного права» в России]16.
Аналогичным образом, «естественное право» в «классическом» юснатурализме также имело несколько значений: оно понималось и как политико-правовой идеал, к которому необходимо стремиться и который в скором, «просвещенном» будущем заменит реально действующее право, и как гипотетическое право, которое могло бы действовать, если бы не существовало гражданского состояния, официальных правопорядков, и как действительно существовавшее в «естественном состоянии» право, и как «субсидиарное» право, вступающее в действие, когда молчит позитивное право17.
«Дух народа» может пониматься метафизически как первоначало, из которого органически «вырастают» все национальные институты; идеалистически – как самобытное национальное сознание, не поддающееся позитивистской исторической реконструкции; социологически – как национальная традиция, передающаяся в результате первичной социализации из поколения в поколение; аксиологически – как центральное «ядро» ценностей культуры, лежащее в основании национального менталитета; юридически – как разделяемое подавляющим большинством народа, общее убеждение в обязательности определенных социальных норм (opinio necessitatis).
И хотя «масштаб» различий в значениях der Volksgeist, несомненно, меньше, чем у «природы» юснатуралистов, вместе с тем в имеющемся «облаке смыслов» вполне комфортно может чувствовать себя практически любая идеологическая система, модифицируя аморфные значения, приспосабливая их для достижения своих целей.
Некоторые либералы могут видеть в апелляции к нации лишь бессмысленную архаику прошлого; аналогичным образом, консерваторы могут рассматривать основанные на общечеловеческом разуме принципы как иллюзию, опасное заблуждение, распространение которого грозит смертью национальной культуре.
Более того, либеральная и консервативная идеология могут воспринимать универсальные и национальные ценности друг друга как диаметрально противоположные, взаимоисключающие, однако это, как показывает история XX столетия, отнюдь не помешало немецкому национал-социализму эксплуатировать как идеологически «всеядную» идею естественного права (закона), так и «мистический» концепт «дух народа», создавая из их сочетания загадочные естественно-национальные «кентавры»18.
Идеологическая «всеядность» как естественно-правовой «природы», так и «духа народа» немецкой исторической школы – есть несомненный результат крайней привлекательности этих концептов для массового сознания.
«Природа» в классических версиях юснатурализма апеллирует к общественному сознанию.
Во-первых, «природа» объединяет всех адресатов той или иной идеологии – поскольку предстает основой объективного устройства мироздания и внутренних «структур», «сущности» человеческого.
Во-вторых, «природа» оестествляет, делает «самоочевидными» аксиомами определенные императивы, практически нивелируя активное критическое отношение к ним, что существенно экономит психическую энергию и формирует «естественную» среду для «массового» сознания.
В-третьих, «природа» как объективно существующий закон по определению презентуется рационально устроенной и доступной познанию каждого – обывателю гораздо комфортнее жить в рационально устроенной, телеологической вселенной, нежели в хаотичном потоке случайностей или флуктуаций стохастических систем, поэтому рациональная «природа» за счет полагаемых объективными структур упорядочивает, стабилизирует «реальность», дает возможность ее мысленного постижения и прогнозирования ее развития.
В-четвертых, «природа» формирует крайне притягательное для обывателя представление о естественной нормативности, существовании объективных законов, которым одинаково подчиняются и физическая, и социальная реальность: представляя определенные ценности как соответствующие объективному устройству мироздания, его непреложным законам, она, по сути, подчиняет общественное сознание безусловной необходимости, которое, в свою очередь, действуя в соответствии с таковой, полностью освобождается от ответственности за принятие этических решений19, что, разумеется, значительно облегчает каждодневное существование в не подвергаемых сомнению, впитанных в «кровь и плоть», «оестествленных» координатах «объективной нравственности» (имманентные и традиционному, и религиозному, и тоталитарному общественному сознанию).
В-пятых, «природа» возводит в ранг объективного типичные, среднестатистические стандарты социального поведения и установки общественного сознания, т.е. воспроизводит и всячески укрепляет существующую традицию, «шаблоны» мышления и действия большинства, чем не может не способствовать актуализации и расширению влияния на общественное сознание консервативных идеологий.
В-шестых, «природа», представляя определенные правила объективными, противопоставляя их традиционным нормам культуры, склоняет обыденное сознание к убеждению, что первые – есть пространство свободы, поскольку они – лишь объективная необходимость, никем из людей не установленная, а вторые, выросшие из социокультурного опыта, – не более чем принуждение и произвол; и именно это противопоставление выступает мощным оружием «в руках» разнообразных по идеологической «доминанте» деструктивных сил, всячески стремящихся расшатать или даже разрушить официальное политико-правовое status quo.
Представляется, что «дух народа» немецкой исторической школы практически ничем не уступает «природе» классического юснатурализма по силе воздействия на общественное сознание.
Во-первых, der Volksgeist также «взывает» к объективным началам – поскольку дух – есть надличностная сила, скрепляющая собой многие поколения одной нации (Ф.К. Савиньи, Г.Ф. Пухта); также, как и «природа человека» «дух народа» – есть внутренняя сила, первоисточник нации, с которым уже рождается каждый ее представитель – поэтому der Volksgeist не в меньшей степени способен интегрировать и мобилизовать обыденное сознание.
Во-вторых, der Volksgeist «истористов» также оестествляет национальное, поскольку отождествляет органическое и историческое развитие, а последнее – с национальным началом; тем самым каждое самобытное проявление нации автоматически становится естественным, закономерным и не требующим критического отношения (а здесь, как известно, – один шаг до нацизма20).
В-третьих, полагая der Volksgeist объективным первоисточником национального развития, «истористы» сходным образом отождествляли непреложные законы естествознания и нормы социального регулирования, объективировали последние при помощи органических метафор.
В-четвертых, определяя социокультурное «сущее» как нормативный факт, «должное», отказываясь от критической оценки политических и правовых институтов настоящего, der Volksgeist «истористов» сходным с естественно-правовой «природой» образом оправдывает в глазах обывателя существующее status quo, что неоднократно выражалось в (не только советской) юридической мысли, когда «истористы», начиная с «предтечи» Г. Гуго, описывались не иначе как ярые реакционеры, взывающие вернуться к феодальным устоям21.
________________________________
1. На это указывал еще в начале XXв. Ю.С. Гамбаров: «Положение, что право есть естественный продукт народной жизни, имело как будто демократический оттенок и послужило для одного из собратий Савиньи, Генера поводом к обвинению главы исторической школы в демагогических стремлениях. И, наоборот, та простая и в настоящее время кажущаяся аксиоматической мысль, что состояние права в настоящем условлено состоянием его в прошедшем сделалось лозунгом для религиозной и политической реакции, томившей Германию в продолжение нескольких десятилетий». Гамбаров Ю.С. Гражданское право. М., 2003. С. 153.
2. См.: Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. М., 2001. С. 615—623; Пивоваров Ю.С. Естественное право и социальная этика в XX столетии. Вводные замечания (Обзор) // Право XX века: идеи и ценности. М., 2001. С. 182–214.
3. Гурвич Г.Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права // Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. СПб., 2004. С. 297.
4. Цит. по: Тихонравов Ю.В. Основы философии права. М., 1997. С. 88.
5. Синха С.П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М., 1996. С. 172.
6. См.: Победоносцев К.П. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (1890—1907); Тимошина Е.В. Политико-правовая идеология русского пореформенного консерватизма: К.П. Победоносцев. СПб., 2000. С. 31; Тимошина Е.В. К.П. Победоносцев §4. Историческая концепция права // Козлихин И.Ю., Поляков А.В., Тимошина Е.В. История политических и правовых учений. СПб., 2007. С. 693–698.
7. Например, совершенно в духе исторической школы Л.А. Тихомиров отмечал: «Идея монархической верховной власти состоит не в том, чтобы выражать собственную волю монарха, основанную на мнении нации, а в том, чтобы выражать народный дух, народный идеал, выражать то, что думала бы и хотела бы нация, если бы стояла на высоте своей собственной идеи». Цит. по: Кольев А.Н. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М., 2005. С. 173.
8. Ср.: «Для Чичерина же государство является «организацией народной жизни». В нем народ становится исторической личностью и исполняет свое историческое предназначение. Поэтому, утверждает ученый, в государстве выражаются физиологические и духовные свойства народа». Поляков А.В. Либеральный консерватизм Б.Н. Чичерина // Правоведение. 1993. №5.
9. Приведем слова немецкого юриста-националиста Бусса из его статьи 1936г. «К вопросу о задачах современной правовой науки»: «Правовая наука должна отразить такие определяющие целеустремления народа, практико-политические идеи направляющего характера, как идеи общности, чести, идеи вождя и дружины, права на труд, соревнования, связи по крови и территории, сословного самоуправления и др.» (курсив мой — А.М.). Busse. Zur Aufgabe der heutigen Rechtswissenschaft // Deutsche Rechtcwissenschaft, Bd. 1, 4 Heft, 1936. S. 293. Цит. по: Красавчиков О.А. Советская наука гражданского права (понятие, предмет, состав и система) // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права. Избранные труды. В 2 т. Т. 1. М., 2005. С. 435—436.
Ср.: «Нацистские юристы-международники во главу угла своей теории международного права поставили не государство, а концепцию «народа» (Volk) в качестве некоего органического, естественного единства. (Vagts D. International Law in the Third Reich // American Journal of International Law. July, 1990. P. 687. Цит. по: Мережко А.А. История международно-правовых учений. Киев, 2006. С. 165.) /…/ в интерпретации юристов Третьего рейха понятие «народ» неразрывно связано с понятием Gemeinschaft (в концепции Ф. Тённиса община или общность – А.М.), представляющего собой некое холистическое единство, стоящее над индивидами и исторически предшествующее обществу. /…/ Gemeinschaft имеет объективную общую волю, исходящую из целостного организма и говорящую через вождя». Там же. С. 166.
Ср. с высказыванием Б. Муссолини: «Государство есть духовное и моральное учреждение, оно есть действительная политическая, правовая и экономическая организация нации, а такая организация по своему происхождению и развитию является выражением духа». Цит. по: Del Vecchio G. Lehrbuch der Rechtsphilosophie. Berlin, 1937. S. 386.
10. Мизес Л. фон, Теория и история: интерпретация социально-экономической эволюции. Челябинск, 2009. С. 169.
11. Ruckert J. The unrecognized legacy: Savigny’s influence on German Jurisprudence after 1900 // The American Journal of Comparative Law. Vol. 37. № 1 (Winter, 1989). P. 134.
12. Мальцев Г.В. Происхождение и ранние формы права и государства // Проблемы общей теории права и государства. Учебник для юридических вузов. Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999. С. 91.
13. Идеократия (от греч. idea — понятие, представление и греч. kratos — власть) — власть идей, идеалов, идеологий. Термин введен русскими евразийцами Н.С. Трубецким, П.Б. Савицким; противопоставлялся «власти материи», «рыночной системе», «торговому строю». Халипов В.Ф. Энциклопедия власти. М., 2005. С. 171. «Идеократический государственный режим подчиняет делу служения какой-либо идде (идеологии) не только жизни отдельных граждан, общества в целом, но и само государство. При таком режиме фактически правят не люди, а конкретная система идей». Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. СПб., 2004. С. 572.
14. Синха С.П. Указ. соч. С. 86. «Утверждение об универсальности a priori содержится в теории естественного права, а не исследуется социологически, что дает возможность узколокальным философским теориям природы и культуры делать обобщения для всего мира». Там же. С. 89.
15. Гурвич Г.Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права // Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. СПб., 2004. С. 295.
16. Ср.: Гурвич Г.Д. Указ. соч. С. 295. С.П. Синха совершенно обоснованно указывает, что сторонники теории естественного права «используют термин «природный» или «естественный» для обозначения самых разных вещей, таких, как, с одной стороны, чего-то первоначального, исходного, подлинного, объективного, не являющегося делом рук человеческих, существующего само по себе и для себя, или, с другой стороны, для обозначения внутренней ценности человека и неодушевленных предметов, или гармонической ценности всего сущего». Синха С.П. Указ. соч. С. 91.
17. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1995. Т. I. §3. URL: www.ex-jure.ru/law/news.php?newsid=243
18. «Германскому праву свойствен принцип равенства, построенный на расистской основе…– исключение лиц, не принадлежащих к германской расе» (Маунц). «Чистое право может возникнуть лишь у чистого в расовом отношении народа» (Николаи). «Правопритязание национал-социалистического государства охватывает земное бытие человека всеобъемлющим образом. Оно не находит своих границ ни в исторических традициях, ни в основных правах или правах человека… Достижения нашего рассудка в этой области не являются пределом. Конечной является сила веры» (Вольф). Цит. по: Кленнер Г. От права природы к природе права. М., 1988. С. 221.
19. См.: Синха С.П. Указ. соч. С. 83.
20. Национальный путь развития права «на прусской почве чрезвычайно легко приобретает националистическое звучание, выливается в требование истинно германского права». Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология: к критике учений о праве. М., 1971. С. 105. «Националистическое звучание исторической школы использовала позднее фашистская идеология». Он же. Критика буржуазных учений о сущности государства и права // Теория государства и права. Под общ. ред. Н.Г. Александрова. М., 1974. С. 121.
21. Как известно, К. Маркс называл историческую школу немецкой теорией феодального режима («ancien regime»). Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 88. Также см.: Челяпов Н. К. Маркс и историческая школа права // Советское государство и право. 1933. №3.
Нет комментариев