Антон Михайлов → "Визитная карточка" англо-американского правового семейства: право справедливости и его максимы
Одной из значимых «визитных карточек» всего семейства прецедентного (общего) права является право справедливости, сформировавшееся в Англии в XIV-XV столетиях. Феномен права справедливости интересен не только в силу того, что являет собой один из ярчайших примеров эволюционного развития правовых институтов, их трансформации под влиянием конкретно-исторических условий, но и тем, что представляет собой весьма гармоничный симбиоз права и морали, аналогом которого в романо-германском семействе можно считать практически ушедшее в историю право каноническое.
Рональд Уолкер пишет: «В наше время право справедливости не является частью права: это моральная сила, которая ограничивает, смягчает и исправляет суровость, жестокость и угловатость общего права, это истина, которая признается всеми, оно также помогает общему праву там, где последнее имеет недостатки и слабости в своей структуре (а ведь это является жизнью права), и защищает общее право от хитрых оговорок, заблуждений и всяких изощренностей, изобретенных и придуманных для того, чтобы обойти общее право, в результате чего те, кто имеют несомненные полномочия, остаются незащищенными; назначение права справедливости в том, чтобы поддержать и защитить общее право от уловок и коварных планов, направленных против торжества правосудия».
Сложность исследования права справедливости связана с тем, что принципы и процедуры этого правового института не закреплены в каком-то едином или даже ряде документов, а сам характер «правовой материи», составляющей содержание права справедливости таков, что может включать в себя тысячи прецедентов, в которых конкретизировались его принципы применительно к тем или иным фактическим составам.
Право справедливости, также как и общее право Англии, является неписаным судейским правом. Вместе с тем субъектом создания и развития права справедливости исторически выступали не судьи королевских судов, а лорд-канцлер, к которому обращались за защитой истцы, чьи права не признавало общее право, истцы, несправедливо обманутые и проигравшие дело в королевских судах из-за формализма общего права, истцы, неправильно выбравшие исковой формуляр или же те, кто в финансовом отношении не мог позволить себе обратиться в королевские суды.
Таким образом, исторически право справедливости являлось посторонним вмешательством в разрешение судебных споров по общему праву, в которых была допущена явная несправедливость. Такое вмешательство первоначально происходило со стороны духовного лица (лорд-канцлера), который не был связан действием «светского» общего права.
Процедура рассмотрения дел в суде Канцлера отличалась быстротой и меньшей стоимостью; свидетели могли быть доставлены в суд для дачи показаний под угрозой штрафа, лорд-канцлер мог под присягой допросить ответчика (даже при наличии письменных доказательств его правоты); неуважение к канцлерскому приказу о явке в суд (writ of subpoena), выразившееся в неявке свидетеля или ответчика в суд, каралось крупным штрафом; был предусмотрен широкий набор возможных санкций (в том числе лишение свободы) за неисполнение решения суда канцлера, правом справедливости признавались и были защищены права лиц, не признаваемые общим правом – права бенефициара по трасту, права замужних женщин, права третьих лиц по контрактам.
Суд лорд-канцлера (суд права справедливости), а затем и вице-канцлера существовал независимо от судов общего права (королевских судов) вплоть до 1873-1875 гг., когда в Англии были приняты акты о судоустройстве (Judicature Acts), в результате которых королевские суды и канцлерский суд были объединены в единую судебную систему.
Таким образом, право справедливости можно определить как разновидность английского прецедентного права, исторически возникшую из совокупности решений суда Канцлера, которые корректировали общее право с учетом сложившихся на конкретный исторический период требований и принципов (максим) справедливости.
Право справедливости состоит из максим права справедливости. Формально.юридически содержание права справедливости состоит из судебных прецедентов, в которых основанием принятого решения (ratio decidendi) являлись максимы права справедливости. Также к праву справедливости следует относить целый спектр средств судебной защиты прав истца.
На современном этапе к праву справедливости относятся нормы, регламентирующие целые комплексы правовых институтов (наряду со статутным правом) – такие как право доверительной собственности (trusts), земельное право (land law), некоторые институты контрактного (договорного) права (например, справедливый эстоппл — equitable estoppel).
В современном английском праве существуют две категории дел, которые рассматриваются на основании норм права справедливости. Во-первых, на основании максим (морально-правовых норм-принципов) права справедливости исторически рассматривались и продолжают рассматриваться дела о передаче недвижимости, дела по искам из контрактов купли-продажи земельной собственности, дела, основанные на применении положений законодательства о собственности на землю.
Вторую категорию дел, рассматриваемых на основе права справедливости образуют дела о выдаче обязательных для исполнения судебных приказов-запретов (injunctions), о расторжении сделок ввиду незаконного воздействия на стороны при их заключении (misrepresentation, duress, deceit), дела, предметом которых являются вопросы права доверительной собственности (trusts) – о благотворительных трастах (charitable trusts), о наделении доверительного собственника дополнительными полномочиями по управлению имуществом. По данной категории судебных дел исторически сложились широкие полномочия суда при их разрешении (широкая судебная дискреция — broad judicial discretion).
Подавляющее большинство дел, входящих в данные две категории, сегодня рассматриваются либо судами графств, либо, при значительной цене иска, – Канцлерским отделением Высокого суда.
Значение права справедливости для правовой системы Англии заключается в том, что оно:
1. Сформировало такую «ветвь права» как право доверительной собственности; существенным образом повлияло на развитие контрактного и земельного права.
2. Позволяло на протяжении многих столетий корректировать с учетом требований социальной справедливости строго формальные нормы общего права, а также предоставляло истцу альтернативную возможность обратиться в суд права справедливости.
3. Создало целый спектр средств судебной защиты прав истца, которая отличалась гибкостью, оперативностью, широким охватом реальных ситуаций, отвечала требованиям разумности, целесообразности и справедливости.
Первоначально, на раннем этапе возникновения и развития права справедливости (с конца XIIIв. – до конца XVв.) не существовало ни одного общепринятого принципа рассмотрения дел в суде канцлера, и потому он разрешал дела исключительно по своему усмотрению (англичане говорили, что «право справедливости меняется точно так же, как длина стопы очередного лорд-канцлера»).
Однако постепенно с увеличением количества судебных дел, разрешенных судом лорд-канцлера, были выработаны принципы права справедливости. Также созданию общепринятых принципов права справедливости способствовал тот факт, что начиная с XVIв. лорд-канцлер стал выбираться из профессионального сословия юристов и являлся светским лицом.
Первое документальное закрепление максимы получили в судебных отчетах второй половины XVIв. Максимы права справедливости исторически явились тем нормативным инструментарием, который позволил закрепиться в праве справедливости принципу подобия («сходные дела решается сходным образом») и потому впоследствии приблизил право справедливости к общему праву (XVII-XVIIIвв.).
Максимы права справедливости – это морально-правовые нормы-принципы, которые носят некодифицированный, дискреционный характер и применяются английскими судьями (судов графств и Канцлерского отделения Высокого суда) в частноправовой сфере для дополнения и корректировки норм общего права с целью достижения наиболее справедливого результата в каждом конкретном судебном деле.
1. Связь с живым правом максим права справедливости выражается в том, что они применяются лишь тогда, когда английские судьи придут к выводу, что их применение будет являться разумным, целесообразным и справедливым в отношении фактов каждого конкретного дела. Разумность, целесообразность и справедливость же оцениваются исходя из действующих на момент рассмотрения дела социально-экономических факторов, которые, согласно социологическому типу правопонимания являются «живым правом» общества.
2. Максимы права справедливости носят морально-правовой, естественно-правовой характер
Эта особенность максим объясняется тем фактом, что своему развитию право справедливости обязано каноническому праву, которое регулировало отношения внутри сословия английского духовенства, к которому вплоть до XVIв. принадлежал лорд-канцлер, разрешавший судебные дела «не по форме, а по совести». Морально-правовой характер максим права справедливости исторически противопоставлялся формализму общего права и в настоящем выражается в целях их применения – достижение наиболее справедливого результата в каждом судебном деле.
3. Некодифицированность (неписаный характер) принципов права справедливости заключается в том, что они содержатся в судебных прецедентах, а не в официальных законах (статутах) государства.
4. Максимы права справедливости не носят первичного характера, а лишь дополняют нормы общего и статутного права с учетом требований справедливости в каждом конкретном деле. Дополняющий характер норм права справедливости явился причиной того, что до сих пор в английском праве считается недопустимым исследовать содержание норм права справедливости вне контекста общего права.
Современной иллюстрацией дополняющего общее право характера максим права справедливости может служить созданная лордом Деннингом конструкция конструктивного траста (траста в силу судебной презумпции), согласно которой при доказанности в суде намерения супругов рассматривать свою реальную собственность (земля, недвижимость) как общую, она должна быть поделена между ними в случае развода поровну – несмотря на тот факт, что формально-юридически в покупку данной земельной собственности супруги могли внести в прошлом различные вклады в процентном соотношении и то, что формально-юридически правами собственника такой реальной собственности обладал только один из супругов (в большинстве дел – муж) (максима «Равенство есть справедливость»). Лорд Деннинг был убежден в том, что справедливость требует рассмотреть в каждом конкретном деле, в котором стоит вопрос о разделе общей реальной собственности супругов, намерения супругов, их отношение к общей собственности, включая не только финансовые вклады в покупку дома, земельного участка, но и вклады другого характера (уход за ребенком, помощь по дому, строительные работы по улучшению стоимостной оценки дома, выплата долга по банковским ипотечным кредитам и др.) Лорд Деннинг посчитал крайне несправедливым принимать во внимание при разделе собственности супругов лишь фактор их финансовых вкладов в покупку той или иной реальной собственности (недвижимости), который являлся единственным фактором, признанным статутным правом (законодательством) в то время.
5. Применение той или иной максимы права справедливости не является правом истца, а носит сугубо дискреционный характер – т.е. является правом суда. Истец не может потребовать от суда применить к фактам его дела ту или иную максиму права справедливости, потому как английский суд применяет максимы к тем или иным фактам дела по своему усмотрению.
Дискреционный характер максим права справедливости повышает гибкость принципов права справедливости, так как наделенные дискрецией применения судьи при принятии и решения о применении максимы, и окончательного решения по делу, неизбежно будут учитывать социально-экономические изменения, которые произошли в английском обществе.
На современном этапе максимы права справедливости применяются в частноправовой сфере: в контрактном праве Англии (в делах, связанных с введением в заблуждение, в дела, в которых используется конструкция эстоппель); в деликтном праве Англии (дела о диффамации); в праве доверительной собственности (трасты на основе данного обещания); в земельном праве (траст земельной собственности, доктрина об уведомлении). В отраслях публично-правового характера (конституционное, административаное, уголовное) максимы права справедливости практически не применяются.
Наиболее значимые максимы на современном этапе.
1. Право справедливости – это милость короля, а не право потерпевшего. Суд права справедливости применяет те или иные максимы или средства судебной защиты по своему усмотрению – их применение не является правом истца, но правом суда.
2. Право справедливости не оставит любое неправильное поведение без ответственности. Ответственность по нормам права справедливости может наступить даже в том случае, если по нормам общего права никакого нарушения не усматривается. Данная максима широко использовалась в делах, связанных с мошенничеством кредиторов, когда они под предлогом потери не возвращали долговые расписки должникам и требовали через суд общего права заново вернуть уже возвращенный им долг. По общему праву долговая расписка являлась единственным допустимым и достаточным доказательством наличия долга, и потому положение таких кредиторов в общем праве было действительно безупречным. Однако по праву справедливости кредиторы могли быть вызваны в суд лорд-канцлера, допрошены под присягой и впоследствии привлечены к ответственности.
3. Право справедливости следует общему праву. Право справедливости признает те права, которыми обладают субъекты на основе общего права, а его нормы не подменяют и не должны подменять собой нормы общего права: Miller v. Jackson [1977]. Однако данная максима не действует в тех случаях, когда лица, обладающие правами по общему праву, совершили неправомерные действия, вследствие которых было бы несправедливым с их стороны настаивать на своих правах. Так, право истца на судебную защиту от диффамации может быть потеряно, если ответчик докажет в суде, что факты, содержащиеся в газетной заметке, соответствуют действительности: Wakley v Cooke & Healey [1849]; Акт о реабилитации осужденных (1974).
4. Решения в суде права справедливости принимаются на основании усмотрения суда, а не на основании абстрактных норм общего права. В прошлом, до 1873-1875гг., суд права справедливости, принимая решение, не был связан нормами общего права и разрешал дело исходя из его конкретных обстоятельств. На современном этапе данная максима постулирует широкую судебную дискрецию при разрешении дел в судах графств и Канцлерском отделении Высокого суда.
5. Право справедливости признает приоритет закона, но не допускает ссылки на закон в целях достижения бесчестных намерений. Так, например, в деле R v Sigsworth [1935] суд решил, что буквальное толкование Акта об обращении с правом на имущество (1925) приведет к несправедливому результату: убийца матери, являющийся единственным законным наследником, не может и не должен исходя из требований справедливости вступить в свои права в силу того, что это приведет к достижению им своей преступной цели.
6. К праву справедливости может обращаться лишь тот, у кого «совесть чиста». Нечестный участник судебного процесса не может рассчитывать на признание его иска даже в том случае, если его позиции в общем праве будут безупречны: D & Builders v. Rees [1965].
7. Кто добивается справедливости, должен сам поступать справедливо. Необходимым условием для обращения в суд на основании права справедливости служит честное отношение к своему оппоненту: Duchess of Argyll v Duke of Argyll [1967].
8. Равенство есть справедливость. Можно выделить, по меньшей мере, два значения данной максимы. (1) Право справедливости не позволяет применять определенные меры наказания в отношении несовершеннолетних, но одновременно несовершеннолетнему не разрешается заявлять о льготах, которые у него имеются в юрисдикции общего права в силу несовершеннолетнего возраста. (2) Если в инструменте траста на основании завещания четко обозначен круг бенефициариев, но не определена доля каждого, то их доли презюмируются равными при отсутствии доказательств, свидетельствующих об иной воле наследодателя.
9. Право справедливости в первую очередь интересуют намерения, а не юридическая форма. Право справедливости признает те субъективные права истца или ответчика, которые признаны и защищаются общим правом (право справедливости следует общему праву), но настаивает, что положения общего права должны применяться справедливо, а не исключительно по форме. Данную максиму иллюстрируют дела, связанные с созданной судом конструкцией конструктивного траста Midland Bank v Cooke [1995], Drake v Whipp [1996].
10. Затягивание с рассмотрением дела разрушает справедливость. Данная максима имеет также отношение к выдаче судом средств судебной защиты прав истца: необоснованная просрочка с обращением в суд может явиться основанием для отказа в выдаче того или иного средства защиты.
11. Что обещано, то должно быть исполнено. Данную максиму хорошо иллюстрируют дела в сфере английского семейного права, связанные с эстопплем на основании данного ответчиком обещания: Pascoe v Turner [1979], Jones v Jones [1977].
12. Право справедливости не защищает прав волонтеров. Лицо, владеющее правовым титулом в силу акта передачи его без встречного удовлетворения, а также лицо, добровольно принявшее на себя обязанность вести чужие дела, не пользуются защитой права справедливости: Penn v Lord Baltimore [1750].
13. Право справедливости не предоставляет защиту искам, основанием которых явились совместные противоправные действия истца и ответчика: Keir v Leeman [1846].
14. Там, где возникает коллизия между нормами права справедливости, действует норма общего права. Данная максима является следствием из максимы «право справедливости следует общему праву» и по сути отражает дополняющий характер права справедливости.
15. Там, где возникает конкуренция субъективных прав, защищаемых правом справедливости, приоритет имеет право, возникшее раньше. Максима имеет применение в современном земельном праве Англии. При наличии двух не подлежащих регистрации ипотечных залогов одной и той же земельной собственности, признаваемых правом справедливости, приоритет на преимущественную покупку/продажу заложенной собственности имеет залогодержатель, с которым контракт об ипотечном залоге был заключен раньше: Barclays Bank Ltd v Taylor [1974].
В английском праве имеются специальные конструкции права справедливости, которые призваны видоизменять, модифицировать нормы общего права. Известно, что в договорном праве Англии согласно принципу общего права, обязательства по действительному контракту должны исполняться в том виде и объеме, который зафиксирован в письменном документе контракта. Тем не менее, в тех случаях, когда ответчик своими действиями или словами дает основание истцу поверить в иное положение дел, не закрепленное в тексте контракта, и истец, полагаясь на действия ответчика, предпринимает встречные действия, которые бы он не предпринял в противном случае, а также терпит определенные убытки в результате таких действий, то впоследствии суд не позволит ответчику доказывать, что на самом деле существовало и являлось юридически значимым лишь то положение вещей, которое было закреплено в письменном документе контракта. Поэтому отношения между истцом и ответчиком будут оцениваться не столько исходя из письменного соглашения между ними, сколько из предполагаемого истцом положения вещей. Данная конструкция носит название «справедливого эстоппеля».
Рональд Уолкер пишет: «В наше время право справедливости не является частью права: это моральная сила, которая ограничивает, смягчает и исправляет суровость, жестокость и угловатость общего права, это истина, которая признается всеми, оно также помогает общему праву там, где последнее имеет недостатки и слабости в своей структуре (а ведь это является жизнью права), и защищает общее право от хитрых оговорок, заблуждений и всяких изощренностей, изобретенных и придуманных для того, чтобы обойти общее право, в результате чего те, кто имеют несомненные полномочия, остаются незащищенными; назначение права справедливости в том, чтобы поддержать и защитить общее право от уловок и коварных планов, направленных против торжества правосудия».
Сложность исследования права справедливости связана с тем, что принципы и процедуры этого правового института не закреплены в каком-то едином или даже ряде документов, а сам характер «правовой материи», составляющей содержание права справедливости таков, что может включать в себя тысячи прецедентов, в которых конкретизировались его принципы применительно к тем или иным фактическим составам.
Право справедливости, также как и общее право Англии, является неписаным судейским правом. Вместе с тем субъектом создания и развития права справедливости исторически выступали не судьи королевских судов, а лорд-канцлер, к которому обращались за защитой истцы, чьи права не признавало общее право, истцы, несправедливо обманутые и проигравшие дело в королевских судах из-за формализма общего права, истцы, неправильно выбравшие исковой формуляр или же те, кто в финансовом отношении не мог позволить себе обратиться в королевские суды.
Таким образом, исторически право справедливости являлось посторонним вмешательством в разрешение судебных споров по общему праву, в которых была допущена явная несправедливость. Такое вмешательство первоначально происходило со стороны духовного лица (лорд-канцлера), который не был связан действием «светского» общего права.
Процедура рассмотрения дел в суде Канцлера отличалась быстротой и меньшей стоимостью; свидетели могли быть доставлены в суд для дачи показаний под угрозой штрафа, лорд-канцлер мог под присягой допросить ответчика (даже при наличии письменных доказательств его правоты); неуважение к канцлерскому приказу о явке в суд (writ of subpoena), выразившееся в неявке свидетеля или ответчика в суд, каралось крупным штрафом; был предусмотрен широкий набор возможных санкций (в том числе лишение свободы) за неисполнение решения суда канцлера, правом справедливости признавались и были защищены права лиц, не признаваемые общим правом – права бенефициара по трасту, права замужних женщин, права третьих лиц по контрактам.
Суд лорд-канцлера (суд права справедливости), а затем и вице-канцлера существовал независимо от судов общего права (королевских судов) вплоть до 1873-1875 гг., когда в Англии были приняты акты о судоустройстве (Judicature Acts), в результате которых королевские суды и канцлерский суд были объединены в единую судебную систему.
Таким образом, право справедливости можно определить как разновидность английского прецедентного права, исторически возникшую из совокупности решений суда Канцлера, которые корректировали общее право с учетом сложившихся на конкретный исторический период требований и принципов (максим) справедливости.
Право справедливости состоит из максим права справедливости. Формально.юридически содержание права справедливости состоит из судебных прецедентов, в которых основанием принятого решения (ratio decidendi) являлись максимы права справедливости. Также к праву справедливости следует относить целый спектр средств судебной защиты прав истца.
На современном этапе к праву справедливости относятся нормы, регламентирующие целые комплексы правовых институтов (наряду со статутным правом) – такие как право доверительной собственности (trusts), земельное право (land law), некоторые институты контрактного (договорного) права (например, справедливый эстоппл — equitable estoppel).
В современном английском праве существуют две категории дел, которые рассматриваются на основании норм права справедливости. Во-первых, на основании максим (морально-правовых норм-принципов) права справедливости исторически рассматривались и продолжают рассматриваться дела о передаче недвижимости, дела по искам из контрактов купли-продажи земельной собственности, дела, основанные на применении положений законодательства о собственности на землю.
Вторую категорию дел, рассматриваемых на основе права справедливости образуют дела о выдаче обязательных для исполнения судебных приказов-запретов (injunctions), о расторжении сделок ввиду незаконного воздействия на стороны при их заключении (misrepresentation, duress, deceit), дела, предметом которых являются вопросы права доверительной собственности (trusts) – о благотворительных трастах (charitable trusts), о наделении доверительного собственника дополнительными полномочиями по управлению имуществом. По данной категории судебных дел исторически сложились широкие полномочия суда при их разрешении (широкая судебная дискреция — broad judicial discretion).
Подавляющее большинство дел, входящих в данные две категории, сегодня рассматриваются либо судами графств, либо, при значительной цене иска, – Канцлерским отделением Высокого суда.
Значение права справедливости для правовой системы Англии заключается в том, что оно:
1. Сформировало такую «ветвь права» как право доверительной собственности; существенным образом повлияло на развитие контрактного и земельного права.
2. Позволяло на протяжении многих столетий корректировать с учетом требований социальной справедливости строго формальные нормы общего права, а также предоставляло истцу альтернативную возможность обратиться в суд права справедливости.
3. Создало целый спектр средств судебной защиты прав истца, которая отличалась гибкостью, оперативностью, широким охватом реальных ситуаций, отвечала требованиям разумности, целесообразности и справедливости.
Первоначально, на раннем этапе возникновения и развития права справедливости (с конца XIIIв. – до конца XVв.) не существовало ни одного общепринятого принципа рассмотрения дел в суде канцлера, и потому он разрешал дела исключительно по своему усмотрению (англичане говорили, что «право справедливости меняется точно так же, как длина стопы очередного лорд-канцлера»).
Однако постепенно с увеличением количества судебных дел, разрешенных судом лорд-канцлера, были выработаны принципы права справедливости. Также созданию общепринятых принципов права справедливости способствовал тот факт, что начиная с XVIв. лорд-канцлер стал выбираться из профессионального сословия юристов и являлся светским лицом.
Первое документальное закрепление максимы получили в судебных отчетах второй половины XVIв. Максимы права справедливости исторически явились тем нормативным инструментарием, который позволил закрепиться в праве справедливости принципу подобия («сходные дела решается сходным образом») и потому впоследствии приблизил право справедливости к общему праву (XVII-XVIIIвв.).
Максимы права справедливости – это морально-правовые нормы-принципы, которые носят некодифицированный, дискреционный характер и применяются английскими судьями (судов графств и Канцлерского отделения Высокого суда) в частноправовой сфере для дополнения и корректировки норм общего права с целью достижения наиболее справедливого результата в каждом конкретном судебном деле.
1. Связь с живым правом максим права справедливости выражается в том, что они применяются лишь тогда, когда английские судьи придут к выводу, что их применение будет являться разумным, целесообразным и справедливым в отношении фактов каждого конкретного дела. Разумность, целесообразность и справедливость же оцениваются исходя из действующих на момент рассмотрения дела социально-экономических факторов, которые, согласно социологическому типу правопонимания являются «живым правом» общества.
2. Максимы права справедливости носят морально-правовой, естественно-правовой характер
Эта особенность максим объясняется тем фактом, что своему развитию право справедливости обязано каноническому праву, которое регулировало отношения внутри сословия английского духовенства, к которому вплоть до XVIв. принадлежал лорд-канцлер, разрешавший судебные дела «не по форме, а по совести». Морально-правовой характер максим права справедливости исторически противопоставлялся формализму общего права и в настоящем выражается в целях их применения – достижение наиболее справедливого результата в каждом судебном деле.
3. Некодифицированность (неписаный характер) принципов права справедливости заключается в том, что они содержатся в судебных прецедентах, а не в официальных законах (статутах) государства.
4. Максимы права справедливости не носят первичного характера, а лишь дополняют нормы общего и статутного права с учетом требований справедливости в каждом конкретном деле. Дополняющий характер норм права справедливости явился причиной того, что до сих пор в английском праве считается недопустимым исследовать содержание норм права справедливости вне контекста общего права.
Современной иллюстрацией дополняющего общее право характера максим права справедливости может служить созданная лордом Деннингом конструкция конструктивного траста (траста в силу судебной презумпции), согласно которой при доказанности в суде намерения супругов рассматривать свою реальную собственность (земля, недвижимость) как общую, она должна быть поделена между ними в случае развода поровну – несмотря на тот факт, что формально-юридически в покупку данной земельной собственности супруги могли внести в прошлом различные вклады в процентном соотношении и то, что формально-юридически правами собственника такой реальной собственности обладал только один из супругов (в большинстве дел – муж) (максима «Равенство есть справедливость»). Лорд Деннинг был убежден в том, что справедливость требует рассмотреть в каждом конкретном деле, в котором стоит вопрос о разделе общей реальной собственности супругов, намерения супругов, их отношение к общей собственности, включая не только финансовые вклады в покупку дома, земельного участка, но и вклады другого характера (уход за ребенком, помощь по дому, строительные работы по улучшению стоимостной оценки дома, выплата долга по банковским ипотечным кредитам и др.) Лорд Деннинг посчитал крайне несправедливым принимать во внимание при разделе собственности супругов лишь фактор их финансовых вкладов в покупку той или иной реальной собственности (недвижимости), который являлся единственным фактором, признанным статутным правом (законодательством) в то время.
5. Применение той или иной максимы права справедливости не является правом истца, а носит сугубо дискреционный характер – т.е. является правом суда. Истец не может потребовать от суда применить к фактам его дела ту или иную максиму права справедливости, потому как английский суд применяет максимы к тем или иным фактам дела по своему усмотрению.
Дискреционный характер максим права справедливости повышает гибкость принципов права справедливости, так как наделенные дискрецией применения судьи при принятии и решения о применении максимы, и окончательного решения по делу, неизбежно будут учитывать социально-экономические изменения, которые произошли в английском обществе.
На современном этапе максимы права справедливости применяются в частноправовой сфере: в контрактном праве Англии (в делах, связанных с введением в заблуждение, в дела, в которых используется конструкция эстоппель); в деликтном праве Англии (дела о диффамации); в праве доверительной собственности (трасты на основе данного обещания); в земельном праве (траст земельной собственности, доктрина об уведомлении). В отраслях публично-правового характера (конституционное, административаное, уголовное) максимы права справедливости практически не применяются.
Наиболее значимые максимы на современном этапе.
1. Право справедливости – это милость короля, а не право потерпевшего. Суд права справедливости применяет те или иные максимы или средства судебной защиты по своему усмотрению – их применение не является правом истца, но правом суда.
2. Право справедливости не оставит любое неправильное поведение без ответственности. Ответственность по нормам права справедливости может наступить даже в том случае, если по нормам общего права никакого нарушения не усматривается. Данная максима широко использовалась в делах, связанных с мошенничеством кредиторов, когда они под предлогом потери не возвращали долговые расписки должникам и требовали через суд общего права заново вернуть уже возвращенный им долг. По общему праву долговая расписка являлась единственным допустимым и достаточным доказательством наличия долга, и потому положение таких кредиторов в общем праве было действительно безупречным. Однако по праву справедливости кредиторы могли быть вызваны в суд лорд-канцлера, допрошены под присягой и впоследствии привлечены к ответственности.
3. Право справедливости следует общему праву. Право справедливости признает те права, которыми обладают субъекты на основе общего права, а его нормы не подменяют и не должны подменять собой нормы общего права: Miller v. Jackson [1977]. Однако данная максима не действует в тех случаях, когда лица, обладающие правами по общему праву, совершили неправомерные действия, вследствие которых было бы несправедливым с их стороны настаивать на своих правах. Так, право истца на судебную защиту от диффамации может быть потеряно, если ответчик докажет в суде, что факты, содержащиеся в газетной заметке, соответствуют действительности: Wakley v Cooke & Healey [1849]; Акт о реабилитации осужденных (1974).
4. Решения в суде права справедливости принимаются на основании усмотрения суда, а не на основании абстрактных норм общего права. В прошлом, до 1873-1875гг., суд права справедливости, принимая решение, не был связан нормами общего права и разрешал дело исходя из его конкретных обстоятельств. На современном этапе данная максима постулирует широкую судебную дискрецию при разрешении дел в судах графств и Канцлерском отделении Высокого суда.
5. Право справедливости признает приоритет закона, но не допускает ссылки на закон в целях достижения бесчестных намерений. Так, например, в деле R v Sigsworth [1935] суд решил, что буквальное толкование Акта об обращении с правом на имущество (1925) приведет к несправедливому результату: убийца матери, являющийся единственным законным наследником, не может и не должен исходя из требований справедливости вступить в свои права в силу того, что это приведет к достижению им своей преступной цели.
6. К праву справедливости может обращаться лишь тот, у кого «совесть чиста». Нечестный участник судебного процесса не может рассчитывать на признание его иска даже в том случае, если его позиции в общем праве будут безупречны: D & Builders v. Rees [1965].
7. Кто добивается справедливости, должен сам поступать справедливо. Необходимым условием для обращения в суд на основании права справедливости служит честное отношение к своему оппоненту: Duchess of Argyll v Duke of Argyll [1967].
8. Равенство есть справедливость. Можно выделить, по меньшей мере, два значения данной максимы. (1) Право справедливости не позволяет применять определенные меры наказания в отношении несовершеннолетних, но одновременно несовершеннолетнему не разрешается заявлять о льготах, которые у него имеются в юрисдикции общего права в силу несовершеннолетнего возраста. (2) Если в инструменте траста на основании завещания четко обозначен круг бенефициариев, но не определена доля каждого, то их доли презюмируются равными при отсутствии доказательств, свидетельствующих об иной воле наследодателя.
9. Право справедливости в первую очередь интересуют намерения, а не юридическая форма. Право справедливости признает те субъективные права истца или ответчика, которые признаны и защищаются общим правом (право справедливости следует общему праву), но настаивает, что положения общего права должны применяться справедливо, а не исключительно по форме. Данную максиму иллюстрируют дела, связанные с созданной судом конструкцией конструктивного траста Midland Bank v Cooke [1995], Drake v Whipp [1996].
10. Затягивание с рассмотрением дела разрушает справедливость. Данная максима имеет также отношение к выдаче судом средств судебной защиты прав истца: необоснованная просрочка с обращением в суд может явиться основанием для отказа в выдаче того или иного средства защиты.
11. Что обещано, то должно быть исполнено. Данную максиму хорошо иллюстрируют дела в сфере английского семейного права, связанные с эстопплем на основании данного ответчиком обещания: Pascoe v Turner [1979], Jones v Jones [1977].
12. Право справедливости не защищает прав волонтеров. Лицо, владеющее правовым титулом в силу акта передачи его без встречного удовлетворения, а также лицо, добровольно принявшее на себя обязанность вести чужие дела, не пользуются защитой права справедливости: Penn v Lord Baltimore [1750].
13. Право справедливости не предоставляет защиту искам, основанием которых явились совместные противоправные действия истца и ответчика: Keir v Leeman [1846].
14. Там, где возникает коллизия между нормами права справедливости, действует норма общего права. Данная максима является следствием из максимы «право справедливости следует общему праву» и по сути отражает дополняющий характер права справедливости.
15. Там, где возникает конкуренция субъективных прав, защищаемых правом справедливости, приоритет имеет право, возникшее раньше. Максима имеет применение в современном земельном праве Англии. При наличии двух не подлежащих регистрации ипотечных залогов одной и той же земельной собственности, признаваемых правом справедливости, приоритет на преимущественную покупку/продажу заложенной собственности имеет залогодержатель, с которым контракт об ипотечном залоге был заключен раньше: Barclays Bank Ltd v Taylor [1974].
В английском праве имеются специальные конструкции права справедливости, которые призваны видоизменять, модифицировать нормы общего права. Известно, что в договорном праве Англии согласно принципу общего права, обязательства по действительному контракту должны исполняться в том виде и объеме, который зафиксирован в письменном документе контракта. Тем не менее, в тех случаях, когда ответчик своими действиями или словами дает основание истцу поверить в иное положение дел, не закрепленное в тексте контракта, и истец, полагаясь на действия ответчика, предпринимает встречные действия, которые бы он не предпринял в противном случае, а также терпит определенные убытки в результате таких действий, то впоследствии суд не позволит ответчику доказывать, что на самом деле существовало и являлось юридически значимым лишь то положение вещей, которое было закреплено в письменном документе контракта. Поэтому отношения между истцом и ответчиком будут оцениваться не столько исходя из письменного соглашения между ними, сколько из предполагаемого истцом положения вещей. Данная конструкция носит название «справедливого эстоппеля».
2 комментария