Алексей Михальчик → Дело Политковской. Новости.
#дело_политковской #новости
Снова на 3 судебных заседания был удален мой подзащитный Хаджикурбанов.
Произошло это не только и не столько по его вине- пассивный суд, потакающий одной из сторон, может потерять тот авторитет, которым наделяет его закон и, как следствие, уважение любого, чье дело подлежит разрешению:
Сегодня, в закрытом судебном заседании суд допросил сотрудников ОПУ ГУВД — бывших коллег Павлюченкова. В ходе допроса одного из оперов адвокат Мусаев спросил, почему друг Павлюченкова Шошин включил этого опера в состав группы наблюдения за Политковской. Тут поднялась прокурор и заявила, что, оказывается, Шошин никогда не заявлял о том, что он следил за Политковской. Когда государственного обвинения буквально «ткнули носом» в протокол, где Шошин говорил именно о Политковской, началась перебранка, в ходе которой прокуроры начали не двусмысленно угрожать моему подзащитному. Судья безмолствовал. Сергей не выдержал и, поддавшись провокации, употребил несколько «крепких» выражений.
Безусловно, использовать экспрессивную лексику в зале суда — неправильно. Но, как верно заметил один из моих коллег, прокурор в чине полковника (старший советник юстиции), угрожающий подсудимому в зале суда, вызывает гораздо больше недоумения, чем подсудимый, у которого сдали нервы.
Снова на 3 судебных заседания был удален мой подзащитный Хаджикурбанов.
Произошло это не только и не столько по его вине- пассивный суд, потакающий одной из сторон, может потерять тот авторитет, которым наделяет его закон и, как следствие, уважение любого, чье дело подлежит разрешению:
Сегодня, в закрытом судебном заседании суд допросил сотрудников ОПУ ГУВД — бывших коллег Павлюченкова. В ходе допроса одного из оперов адвокат Мусаев спросил, почему друг Павлюченкова Шошин включил этого опера в состав группы наблюдения за Политковской. Тут поднялась прокурор и заявила, что, оказывается, Шошин никогда не заявлял о том, что он следил за Политковской. Когда государственного обвинения буквально «ткнули носом» в протокол, где Шошин говорил именно о Политковской, началась перебранка, в ходе которой прокуроры начали не двусмысленно угрожать моему подзащитному. Судья безмолствовал. Сергей не выдержал и, поддавшись провокации, употребил несколько «крепких» выражений.
Безусловно, использовать экспрессивную лексику в зале суда — неправильно. Но, как верно заметил один из моих коллег, прокурор в чине полковника (старший советник юстиции), угрожающий подсудимому в зале суда, вызывает гораздо больше недоумения, чем подсудимый, у которого сдали нервы.
Нет комментариев