Евгений Киминчижи → Недействительность сделки, нарушающей нормы процессуального права. Комментарий одного из дел, рассмотренных в апелляционном порядке Белгородским областным судом
Привычная каждому юристу редакция ст. 168 ГК РФ определяет как недействительной сделку, совершенную с нарушением требований закона. После внесения в приведенную норму изменений, вступивших в силу с 01 сентября 2013 года, споры развернулись применительно к обоснованности считать такие сделки оспоримыми, как это предложено законодателем, либо ничтожными. Однако вопрос о характере и природе норм, с нарушением которых совершена сделка, вроде как не обсуждался, поскольку не вызывал трудностей своего применения.
Понятное дело, что речь идет о нормах материального права, регулирующего форму и содержание соответствующего вида сделок. Так ответит любой юрист, не задумываясь. Подумав, некоторые коллеги дополнят свой ответ тем, что недействительной является также сделка по отчуждению спорного имущества в ситуации, когда на такое имущество был наложен судебных запрет. А в данном случае, речь идет уже о нарушении норм процессуального права. На этом, казалось бы и все. Однако одно из рассмотренных совсем недавно в апелляционном порядке дел, свидетелем которого я был, позволяет сказать, что отчуждением спорного имущества, находящегося под запретом, область недействительности сделок не исчерпывается.
Суть спора состоит в следующем. Был заявлен иск о понуждении к заключению договора купли-продажи. По результатам его рассмотрения в суде первой инстанции стороны заключили мировое соглашение, по условиям которого определили срок заключения такого договора и стоимость спорного имущества. Данное определение вступило в законную силу, сторонами не обжаловалось.
По прошествии установленного мировым соглашением срока, собственник имущества предпринял меры к заключению договора купли-продажи с истцом по первоначальному спору, в целях исполнения определения суда. Однако от заключения такого договора приобретатель отказался, сославшись на отсутствие денежных средств.
После того, как истек срок уже устной договоренности сторон об отсрочке момента заключения договора купли-продажи, собственник продал свое имущество третьим лицам. Договор с приобретателями был заключен по факту спустя год после того, как истек срок, установленный условиями мирового соглашения.
Ссылаясь на нарушение своих прав, несостоявшийся покупатель обратился с иском в суд о признании договора купли-продажи, и суд первой инстанции иск удовлетворил.
При рассмотрении дела в апелляционной инстанции по жалобе собственника, его представители заявляли разумную аргументацию о необоснованности принятого решения и необходимости его отмены, но не в полном объеме, на мой скромный взгляд. В результате решение суда первой инстанции было оставлено в силе. Мотивы такого решения пока мне не известны, текст апелляционного определения на сайте суда не представлен, однако постараюсь его проанализировать и предоставить на обсуждении доводы proetcontra недействительности договора в возникшей ситуации.
Итак, самый вопрос о законности и обоснованности решения суда зависит от действительности оспариваемого договора купли-продажи. Какие же требования закона нарушены собственником при заключении такового?
Вспоминая о том, какие требования предъявляет материальный закон к форме и содержанию договора купли-продажи, и сопоставляя их с нашим договором, мы придем к выводу, что и по форме, и по содержанию, материальный закон нарушен не был.
Нарушен ли такой сделкой закон процессуальный? Именно этот вопрос и будет нас интересовать.
Как мы установили, материальный закон при совершении сделки нарушен не был. Это само по себе может исключить всякий вообще вывод о недействительности, поскольку процессуальным законом требования к сделкам не устанавливаются. В результате разрешения спора, а уж тем более при заключении мирового соглашения, изменяются именно материально-правовые отношения сторон.
Если исходить из того, что истец, эффективно оспоривший договор купли-продажи, сам допустил нарушение условия ранее заключенного в его пользу мирового соглашения, то его права и обязанности новым договором собственника, заключенным с третьим лицом, не затрагиваются. Более того, если полагать, что мировое соглашение по своему содержанию для сторон носило характер предварительного договора, то к отношению сторон, на мой взгляд, подлежат применению соответствующие положения ГК РФ.
Согласно п. 4. Ст. 429 ГК РФ в предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор. Если такой срок в предварительном договоре не определен, основной договор подлежит заключению в течение года с момента заключения предварительного договора.
Согласно п. 5 ст. 429 ГК РФ в случаях, когда сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, применяются положения, предусмотренные п. 4 ст. 445 ГК РФ, устанавливающие, что если сторона, для которой заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор.
Таким образом, неисполнение в установленный срок условий мирового соглашения предоставляет истцу право на иск с требованием о понуждении к заключению договора купли-продажи по основаниям, возникшим в связи с заключением мирового соглашения и на условиях мирового соглашения. Однако такие требования не были заявлены, что и предопределило необоснованность анализируемого решения суда.
Кроме того, в силу п. 6 ст. 429 ГК РФ обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.
Если «перенести» содержание приведенной нормы в процессуальную плоскость, то выходит, что заключенное мировое соглашение сторон, определившее срок заключения договора купли-продажи, имеет четко определенный срок своего действия и исполнения. А по истечении такого срока, собственник не должен быть принужден к отчуждению имущества, поскольку обязательства из установленного в процессуальном порядке предварительного договора – прекратились.
Этих доводов, вполне достаточно для обоснования незаконности решения, чтобы продемонстрировать, что заключенный собственником с третьим лицом договор купли-продажи не затрагивает прав и обязанностей истца, заявившего о недействительности.
Однако суд апелляционной инстанции рассуждал в аспекте принципа обязательности судебных актов (ст. 13 ГПК РФ), а также (предполагаю) руководствовался процессуальными же нормами о трехлетнем сроке предъявления исполнительного документа, в связи с чем может сложиться впечатление, что поскольку срок предъявления исполнительного документа для принудительного исполнения определения об утверждении мирового соглашения не истек, а вступившие в законную силу судебные акты обязательны к исполнению, то совершенная собственником сделка противоречит как интересам истца, с которым заключено мировое соглашение, так и посягает на публичные интересы.
Но, постойте-ка! А разве ни сам истец уклонился о заключения договора купли-продажи по предложению собственника, заявленному в течение срока, установленного мировым соглашением? Разве ни сам истец обратился с иском, проигнорировав положения закона о прекращении обязательств из предварительного договора по истечение срока для заключения договора купли-продажи, и даже не заявил о применении последствий недействительности, в том числе и в виде возложения на собственника обязанности заключить с ним договора? А как же быть с требованием закона, устанавливающего основание недействительности в данном случае?
В ч. 2 ст. 168 ГК РФ установлено правило, согласно которому сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна
То есть выходит, что по смыслу закона, посягательство на публичные интересы либо охраняемые законом интересы третьих лиц (не участвовавших в оспариваемой сделке), являются лишь дополнительным условием, определяющим ничтожность сделки, совершенной с нарушением требований закона.
А вот какой закон нарушил собственник – вопрос остается открытым. Тем более, что истец не обращался за исполнительным листом. Тем более что, если условие мирового соглашения о сроке нельзя считать основанием для пресечения срока принудительного исполнения определения об утверждения мирового соглашения, поскольку в противном случае, мировое соглашение не могло быть утверждено судом, поскольку требование закона о прекращении обязательства из предварительного договора вступает в противоречие с требованием закона о сроке предъявления исполнительного документа. Тем более что самая возможность принудительного исполнения условий мирового соглашения о заключении договора вызывает большие сомнения, поскольку заинтересованное лицо может реализовать свой интерес только путем обращения с иском о принуждении. А если мировое соглашение, пусть не отмененное в процессуальном порядке, само по себе противоречит закону и не может быть принудительно исполнено, можно ли считать, что у истца и вовсе возникло право принуждать собственника к продаже его имущества? И не имеется ли в данном случае признаков недобросовестного поведения со стороны истца, оспорившего сделку?
Отвечая на поставленные вопросы, я занимаю позицию, соответствующую интересам собственника. К большому сожалению, аналогичную позицию не занял суд. А зря! Ведь по существу мы имеем довольно несложное в своей простоте дело о двойной купле-продаже, которое с легкостью разрешается, если обратиться к положения ст. 398 ГК РФ: из двух покупателей преимущество имеет тот, в отношении которого обязательство возникло раньше, если владение вещью по договору не передано. а в случае такой передачи, преимущество имеет то, кому передано владение. Очевидно, что нормативный материал вполне четко и последовательно свидетельствует о необходимости защиты интересов приобретателя имущества по договору и отсутствии любых сомнений в действительности договора купли-продажи
адвокат Евгений Киминчижи (город Белгород)
Понятное дело, что речь идет о нормах материального права, регулирующего форму и содержание соответствующего вида сделок. Так ответит любой юрист, не задумываясь. Подумав, некоторые коллеги дополнят свой ответ тем, что недействительной является также сделка по отчуждению спорного имущества в ситуации, когда на такое имущество был наложен судебных запрет. А в данном случае, речь идет уже о нарушении норм процессуального права. На этом, казалось бы и все. Однако одно из рассмотренных совсем недавно в апелляционном порядке дел, свидетелем которого я был, позволяет сказать, что отчуждением спорного имущества, находящегося под запретом, область недействительности сделок не исчерпывается.
Суть спора состоит в следующем. Был заявлен иск о понуждении к заключению договора купли-продажи. По результатам его рассмотрения в суде первой инстанции стороны заключили мировое соглашение, по условиям которого определили срок заключения такого договора и стоимость спорного имущества. Данное определение вступило в законную силу, сторонами не обжаловалось.
По прошествии установленного мировым соглашением срока, собственник имущества предпринял меры к заключению договора купли-продажи с истцом по первоначальному спору, в целях исполнения определения суда. Однако от заключения такого договора приобретатель отказался, сославшись на отсутствие денежных средств.
После того, как истек срок уже устной договоренности сторон об отсрочке момента заключения договора купли-продажи, собственник продал свое имущество третьим лицам. Договор с приобретателями был заключен по факту спустя год после того, как истек срок, установленный условиями мирового соглашения.
Ссылаясь на нарушение своих прав, несостоявшийся покупатель обратился с иском в суд о признании договора купли-продажи, и суд первой инстанции иск удовлетворил.
При рассмотрении дела в апелляционной инстанции по жалобе собственника, его представители заявляли разумную аргументацию о необоснованности принятого решения и необходимости его отмены, но не в полном объеме, на мой скромный взгляд. В результате решение суда первой инстанции было оставлено в силе. Мотивы такого решения пока мне не известны, текст апелляционного определения на сайте суда не представлен, однако постараюсь его проанализировать и предоставить на обсуждении доводы proetcontra недействительности договора в возникшей ситуации.
Итак, самый вопрос о законности и обоснованности решения суда зависит от действительности оспариваемого договора купли-продажи. Какие же требования закона нарушены собственником при заключении такового?
Вспоминая о том, какие требования предъявляет материальный закон к форме и содержанию договора купли-продажи, и сопоставляя их с нашим договором, мы придем к выводу, что и по форме, и по содержанию, материальный закон нарушен не был.
Нарушен ли такой сделкой закон процессуальный? Именно этот вопрос и будет нас интересовать.
Как мы установили, материальный закон при совершении сделки нарушен не был. Это само по себе может исключить всякий вообще вывод о недействительности, поскольку процессуальным законом требования к сделкам не устанавливаются. В результате разрешения спора, а уж тем более при заключении мирового соглашения, изменяются именно материально-правовые отношения сторон.
Если исходить из того, что истец, эффективно оспоривший договор купли-продажи, сам допустил нарушение условия ранее заключенного в его пользу мирового соглашения, то его права и обязанности новым договором собственника, заключенным с третьим лицом, не затрагиваются. Более того, если полагать, что мировое соглашение по своему содержанию для сторон носило характер предварительного договора, то к отношению сторон, на мой взгляд, подлежат применению соответствующие положения ГК РФ.
Согласно п. 4. Ст. 429 ГК РФ в предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор. Если такой срок в предварительном договоре не определен, основной договор подлежит заключению в течение года с момента заключения предварительного договора.
Согласно п. 5 ст. 429 ГК РФ в случаях, когда сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, применяются положения, предусмотренные п. 4 ст. 445 ГК РФ, устанавливающие, что если сторона, для которой заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор.
Таким образом, неисполнение в установленный срок условий мирового соглашения предоставляет истцу право на иск с требованием о понуждении к заключению договора купли-продажи по основаниям, возникшим в связи с заключением мирового соглашения и на условиях мирового соглашения. Однако такие требования не были заявлены, что и предопределило необоснованность анализируемого решения суда.
Кроме того, в силу п. 6 ст. 429 ГК РФ обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.
Если «перенести» содержание приведенной нормы в процессуальную плоскость, то выходит, что заключенное мировое соглашение сторон, определившее срок заключения договора купли-продажи, имеет четко определенный срок своего действия и исполнения. А по истечении такого срока, собственник не должен быть принужден к отчуждению имущества, поскольку обязательства из установленного в процессуальном порядке предварительного договора – прекратились.
Этих доводов, вполне достаточно для обоснования незаконности решения, чтобы продемонстрировать, что заключенный собственником с третьим лицом договор купли-продажи не затрагивает прав и обязанностей истца, заявившего о недействительности.
Однако суд апелляционной инстанции рассуждал в аспекте принципа обязательности судебных актов (ст. 13 ГПК РФ), а также (предполагаю) руководствовался процессуальными же нормами о трехлетнем сроке предъявления исполнительного документа, в связи с чем может сложиться впечатление, что поскольку срок предъявления исполнительного документа для принудительного исполнения определения об утверждении мирового соглашения не истек, а вступившие в законную силу судебные акты обязательны к исполнению, то совершенная собственником сделка противоречит как интересам истца, с которым заключено мировое соглашение, так и посягает на публичные интересы.
Но, постойте-ка! А разве ни сам истец уклонился о заключения договора купли-продажи по предложению собственника, заявленному в течение срока, установленного мировым соглашением? Разве ни сам истец обратился с иском, проигнорировав положения закона о прекращении обязательств из предварительного договора по истечение срока для заключения договора купли-продажи, и даже не заявил о применении последствий недействительности, в том числе и в виде возложения на собственника обязанности заключить с ним договора? А как же быть с требованием закона, устанавливающего основание недействительности в данном случае?
В ч. 2 ст. 168 ГК РФ установлено правило, согласно которому сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна
То есть выходит, что по смыслу закона, посягательство на публичные интересы либо охраняемые законом интересы третьих лиц (не участвовавших в оспариваемой сделке), являются лишь дополнительным условием, определяющим ничтожность сделки, совершенной с нарушением требований закона.
А вот какой закон нарушил собственник – вопрос остается открытым. Тем более, что истец не обращался за исполнительным листом. Тем более что, если условие мирового соглашения о сроке нельзя считать основанием для пресечения срока принудительного исполнения определения об утверждения мирового соглашения, поскольку в противном случае, мировое соглашение не могло быть утверждено судом, поскольку требование закона о прекращении обязательства из предварительного договора вступает в противоречие с требованием закона о сроке предъявления исполнительного документа. Тем более что самая возможность принудительного исполнения условий мирового соглашения о заключении договора вызывает большие сомнения, поскольку заинтересованное лицо может реализовать свой интерес только путем обращения с иском о принуждении. А если мировое соглашение, пусть не отмененное в процессуальном порядке, само по себе противоречит закону и не может быть принудительно исполнено, можно ли считать, что у истца и вовсе возникло право принуждать собственника к продаже его имущества? И не имеется ли в данном случае признаков недобросовестного поведения со стороны истца, оспорившего сделку?
Отвечая на поставленные вопросы, я занимаю позицию, соответствующую интересам собственника. К большому сожалению, аналогичную позицию не занял суд. А зря! Ведь по существу мы имеем довольно несложное в своей простоте дело о двойной купле-продаже, которое с легкостью разрешается, если обратиться к положения ст. 398 ГК РФ: из двух покупателей преимущество имеет тот, в отношении которого обязательство возникло раньше, если владение вещью по договору не передано. а в случае такой передачи, преимущество имеет то, кому передано владение. Очевидно, что нормативный материал вполне четко и последовательно свидетельствует о необходимости защиты интересов приобретателя имущества по договору и отсутствии любых сомнений в действительности договора купли-продажи
адвокат Евгений Киминчижи (город Белгород)
Нет комментариев