Сергей Егоров → О временном блокировании деятельности компании приставом как способе мотивации должника к своевременному исполнению требований неимущественного характера.
На фоне массового изменения кодексов и иных основополагающих законов России в последнее время правовая оценка законопроектов часто остается по остаточному принципу без внимания. Однако нас заинтересовал законопроект № 748557-6, призванный улучшить фактическую исполняемость судебных актов путем введения возможности блокирования приставом хозяйственной деятельности должника, уклоняющегося от исполнения требований неимущественного характера. Данный законопроект мы постараемся критически рассмотреть в настоящей статье.
Массовое неисполнение судебных решений, особенно по принуждению должника совершить определенные действия или воздержаться от их совершения, является сверхактуальной проблемой. К ее решению законодатель длительное время пытается подступиться с разных сторон. Как справедливо указывается в пояснительной записке к законопроекту, даже перспектива уголовной ответственности за уклонение от исполнения судебного акта не является достаточной мотивацией для должника исполнить требования исполнительного документа неимущественного характера. Должник на фоне неисполнения судебного решения может продолжать осуществлять хозяйственную деятельность и получать прибыль. Таким образом, по мнению разработчиков, временное приостановление деятельности должника должно мотивировать его скорейшим образом исполнить судебный акт.
Данная правовая конструкция логична, но в такой формулировке встает вопрос о соразмерности ограничения деятельности предпринимателя применительно к допускаемому им нарушению, а также, в конечном счете, вопрос допустимости такого ограничения в принципе как неконституционного. Для исключения таких рисков в законопроект было добавлено обязательное условие блокирования деятельности должника – создание в результате неисполнения судебного акта угрозы жизни или здоровью людей. В итоге, несмотря на кажущуюся на первый взгляд простоту и полезность, вышла неудачная и противоречивая правовая конструкция.
Во-первых, действующим законодательством уже предусмотрены разумные инструменты по дополнительной мотивации должника своевременно исполнить требования исполнительных документов неимущественного характера. Так, в целях побуждения к своевременному исполнению судебного акта по неденежному требованию и компенсации за ожидание соответствующего исполнения, суд вправе присудить в пользу истца денежные средства на случай неисполнения судебного акта ответчиком (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 4 апреля 2014г. № 22 «О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта». Мы оставляем за рамками статьи вопрос о выходе ВАС РФ за пределы своих полномочий и создании под видом разъяснений судебной практики новой правовой нормы).
Размер присуждаемой при этом суммы определяется судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). При этом в результате такого присуждения исполнение судебного акта должно для ответчика оказаться более выгодным, чем его неисполнение.
Право истца потребовать компенсацию за неисполнение решения в указанном случае не связано с необходимостью, как это предусмотрено в законопроекте, возникновения угрозы жизни или здоровью людей в связи с неисполнением должником исполнительного документа. Очевидно, что необходимость заявителя доказать наличие угрозы жизни и здоровью резко сужает сферу возможного применения предложенного законопроектом механизма.
Право потребовать денежную компенсацию за неисполнение решения суда представляется более разумным, нежели наложение временного запрета на деятельность должника. Приостановка деятельности должника может обусловить невозможность для должника исполнить решение в принципе, повлечь банкротство должника или иные тяжкие последствия, быть использована в качестве рейдерского механизма отъема бизнеса должника или способа недобросовестной конкуренции для причинения убытков должнику.
Во-вторых, на тот случай, если созданная ответчиком ситуация угрожает жизни или здоровью людей, законом прямо предусмотрена возможность административного приостановления деятельности предприятия (п. 9 ч. 1 ст. 3.2 КоАП РФ). Такая санкция может последовать, например, за несоблюдение требований по обращению с отходами (ст. 8.2 КоАП РФ), повторное несоблюдение противопожарных правил (ст. 20.4 КоАП РФ) и т.д.
Формулировка предусмотренного законопроектом временного запрета на осуществление деятельности должника без изменений заимствована из КоАП РФ: это наложение пломб, опечатывание помещений, мест хранения товаров и иных материальных ценностей, касс должника, а также применение других мер по приостановлению деятельности предприятия.
Таким образом, можно констатировать, что рассматриваемая законодательная инициатива не несет в себе ничего нового и представляется недоработанной.
Массовое неисполнение судебных решений, особенно по принуждению должника совершить определенные действия или воздержаться от их совершения, является сверхактуальной проблемой. К ее решению законодатель длительное время пытается подступиться с разных сторон. Как справедливо указывается в пояснительной записке к законопроекту, даже перспектива уголовной ответственности за уклонение от исполнения судебного акта не является достаточной мотивацией для должника исполнить требования исполнительного документа неимущественного характера. Должник на фоне неисполнения судебного решения может продолжать осуществлять хозяйственную деятельность и получать прибыль. Таким образом, по мнению разработчиков, временное приостановление деятельности должника должно мотивировать его скорейшим образом исполнить судебный акт.
Данная правовая конструкция логична, но в такой формулировке встает вопрос о соразмерности ограничения деятельности предпринимателя применительно к допускаемому им нарушению, а также, в конечном счете, вопрос допустимости такого ограничения в принципе как неконституционного. Для исключения таких рисков в законопроект было добавлено обязательное условие блокирования деятельности должника – создание в результате неисполнения судебного акта угрозы жизни или здоровью людей. В итоге, несмотря на кажущуюся на первый взгляд простоту и полезность, вышла неудачная и противоречивая правовая конструкция.
Во-первых, действующим законодательством уже предусмотрены разумные инструменты по дополнительной мотивации должника своевременно исполнить требования исполнительных документов неимущественного характера. Так, в целях побуждения к своевременному исполнению судебного акта по неденежному требованию и компенсации за ожидание соответствующего исполнения, суд вправе присудить в пользу истца денежные средства на случай неисполнения судебного акта ответчиком (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 4 апреля 2014г. № 22 «О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта». Мы оставляем за рамками статьи вопрос о выходе ВАС РФ за пределы своих полномочий и создании под видом разъяснений судебной практики новой правовой нормы).
Размер присуждаемой при этом суммы определяется судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). При этом в результате такого присуждения исполнение судебного акта должно для ответчика оказаться более выгодным, чем его неисполнение.
Право истца потребовать компенсацию за неисполнение решения в указанном случае не связано с необходимостью, как это предусмотрено в законопроекте, возникновения угрозы жизни или здоровью людей в связи с неисполнением должником исполнительного документа. Очевидно, что необходимость заявителя доказать наличие угрозы жизни и здоровью резко сужает сферу возможного применения предложенного законопроектом механизма.
Право потребовать денежную компенсацию за неисполнение решения суда представляется более разумным, нежели наложение временного запрета на деятельность должника. Приостановка деятельности должника может обусловить невозможность для должника исполнить решение в принципе, повлечь банкротство должника или иные тяжкие последствия, быть использована в качестве рейдерского механизма отъема бизнеса должника или способа недобросовестной конкуренции для причинения убытков должнику.
Во-вторых, на тот случай, если созданная ответчиком ситуация угрожает жизни или здоровью людей, законом прямо предусмотрена возможность административного приостановления деятельности предприятия (п. 9 ч. 1 ст. 3.2 КоАП РФ). Такая санкция может последовать, например, за несоблюдение требований по обращению с отходами (ст. 8.2 КоАП РФ), повторное несоблюдение противопожарных правил (ст. 20.4 КоАП РФ) и т.д.
Формулировка предусмотренного законопроектом временного запрета на осуществление деятельности должника без изменений заимствована из КоАП РФ: это наложение пломб, опечатывание помещений, мест хранения товаров и иных материальных ценностей, касс должника, а также применение других мер по приостановлению деятельности предприятия.
Таким образом, можно констатировать, что рассматриваемая законодательная инициатива не несет в себе ничего нового и представляется недоработанной.
Нет комментариев