Руслан Закалюжный → Компенсация морального вреда жертвам политических репрессий
Можно ли говорить об однозначности в правовом регулировании вопроса компенсации морального вреда реабилитированным жертвам политических репрессий? Решен ли этот вопрос законодательно или остается на усмотрение того или иного суда по каждому конкретному делу?
Согласно ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в отношении него в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.
В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Толкование приведенной нормы права дано в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 г. № 10 (в редакции от 06.02.2007 г.) «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»: «Учитывая, что вопросы компенсации морального вреда регулируются рядом законодательных актов, введенных в действие в разные сроки, суду в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора необходимо по каждому делу выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случая, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда».
В силу ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации морального вреда определяется правилами, предусмотренными ст.1100, 1101, 151 ГК РФ.
Так, на основании ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда: вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности; вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом.
В силу ст. 54 Конституции Российской Федерации закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.
Между тем, возложение обязанности возместить моральный вред, причиненный гражданину неправомерными действиями, стало возможным лишь с введением в действие с 3 августа 1992 г. на территории Российской Федерации сначала Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г., не применявшихся к тем правоотношениям, которые возникли до введения названных Основ в действие, а впоследствии — с принятием частей первой и второй Гражданского кодекса Российской Федерации.
Как следует из ст. 5 федерального закона от 26.01.1996 г. № 15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации», часть вторая Кодекса применяется к обязательственным отношениям, возникшим после введения её в действие, то есть с 1 марта 1996 г.
По обязательственным отношениям, возникшим до 1 марта 1996 г., часть вторая Кодекса применяется к тем права и обязанностям, которые возникнут после введения её в действие.
Из пункта 1 статьи 4 ГК РФ следует, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие, а действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.
В соответствии со ст. 12 закона «О введении в действие части второй Гражданского кодекса» действие ст. 1070 ГК РФ распространяется на случаи, когда применение вреда потерпевшему имело место до 1 марта 1996 года, но не ранее 1 марта 1993 года, и причиненный вред остался не возмещенным.
Правила, содержащиеся в указанной статье, не применяются к возмещению вреда жертвам политических репрессий. Вред в этих случаях возмещается на основании закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий», однако возмещение компенсации причиненного морального вреда данным законом не предусмотрено.
В соответствии с п. 6 упомянутого постановления Пленума ВС РФ, «если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные и физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен, и по общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действующим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы». И только в случае, когда противоправные действия начались до введения в действие закона, устанавливающего ответственность, и продолжаются после вступления данного закона в действие, моральный вред подлежит компенсации.
В указанные периоды времени законодательство не предусматривало возможность возмещения компенсации морального вреда, причиненного действиями государства.
Многие из вышеизложенных доводов в той или иной мере используются судами для мотивировки отказа в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда реабилитированным жертвам политических репрессий.
При этом суды также опираются на неоднозначные, по моему мнению, определения Конституционного суда Российской Федерации от 15.05.2007 № 383-О-П, от 01.12.2005 № 462-О, от 27.12.2005 №527-О, от 17.10.2006 № 397-О, которые по своей сути очевидно стоят на страже сохранения излишних трат бюджета, а не принципов справедливости и законности.
Тем не менее, в Постановлении № 6-П от 23 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 2.1 и 16 Закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» (в редакции от 3 сентября 1993 года) Конституционный Суд Российской Федерации, определяя статус реабилитированного лица и объем предусмотренных компенсаций, указал, что эти компенсации должны отвечать целям Закона, определенным в его преамбуле (реабилитация всех жертв политических репрессий, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба).
Как мы знаем, в дальнейшем такое толкование было «забыто», да и сам закон о реабилитации претерпел существенные изменения, причем не в пользу реабилитированных жертв политических репрессий.
При принятии закона о реабилитации более 20 лет назад в преамбуле было отмечено, что его целью является «обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба». Таким образом, законодатель фактически признал, что установленные предельные размеры «единовременной компенсации» и «льгот (мер социальной поддержки)», являющиеся формой возмещения вреда, не соответствуют размеру и характеру причиненного жертвам политических репрессий ущерба, в том числе, причиненному моральному вреду. В момент принятия закона подобное ограничение представлялось обоснованным. По мнению экспертов, в 1991 году экономический кризис на территории бывшего СССР подошел к самой тяжелой фазе. В России произведенный национальный доход снизился на 11 процентов, валовый национальный продукт – на 9-10 процентов. Резко упали объемы производства, росла инфляция и безработица, рыночный курс рубля по отношению к доллару США к концу года, то есть к моменту принятия закона, упал в 3-5 раз (по наличным/безналичным операциям). Количество людей, находящихся за чертой бедности, уже ко второму кварталу 1991 года увеличилось в два раза по сравнению с предшествующим годом. Дефицит республиканского бюджета за 11 месяцев 1991 года составил 39,4 миллиарда рублей (при курсе доллара США в начале года на уровне 35-40 рублей за один доллар, а к декабрю – 110-120 рублей) (см.: Российская экономика в 1991 году: Тенденции и перспективы. М.: Институт экономической политики, 1992). Однако по состоянию на 2008 год, по данным Международного валютного фонда, РФ являлась восьмой национальной экономикой мира по номинальному объему внутреннего валового продукта, а фактический профицит бюджета составил 1,7 триллиона рублей (4% от внутреннего валового продукта), что составляет порядка 41 миллиарда евро по официальному курсу рубля по отношению к евро на конец 2008 года. Таким образом, не представляется, что полная компенсация морального вреда, причиненного жертвам советских политических репрессий, является в настоящее время непосильной для государства.
С 1 января 2005 года упоминание о компенсации морального ущерба было исключено из закона.
Получается, что исключение упоминания о моральном вреде из текста преамбулы свидетельствует о том, что государство больше не признает факта причинения жертвам политических репрессий физических и нравственных страданий незаконными репрессиями. Это обстоятельство не может быть воспринято обществом иначе как кощунство, унизительное не только для жертв репрессий, но и для всех тех граждан России, в которых сохраняется память о чудовищных беззакониях тоталитарного коммунистического режима и его жертвах.
В этой связи вызывает уважение особое мнение судьи Конституционного суда Российской Федерации А. Кононова по Определению Конституционного суда Российской Федерации от 01.12.2005 № 462-О: «Как показала практика применения данного Закона в прежней редакции, на фоне весьма ограниченных денежных компенсаций за незаконный арест или утрату имущества льготы, предоставлявшиеся репрессированным как восполнение общего объема компенсации ущерба, для этой категории лиц были существенно значимы. Их ликвидация резко снижает ценность самой идеи Закона, выхолащивает его смысл и обедняет цели, разрушает нормативное единство регулирования, уменьшает правовую силу Закона как специального, имевшего правовое преимущество перед общими нормами. Оспариваемые заявителем нормы, по сути, исключили льготы реабилитируемым из механизма компенсации и в этом смысле уравняли жертв политических репрессий с иными лицами, которым требуется социальная поддержка на общих основаниях, но жизненная ситуация которых не сравнима, однако, с последствиями массового государственного террора и не связана с виной самого государства. Исключение гарантированности компенсации морального ущерба из преамбулы Закона в этом контексте выглядит как отказ от правовой и моральной обязанности государства».
Таким образом, в настоящее время законодательство и судебная практика трансформировались так, что не позволяют реабилитированному получить в российском суде компенсацию за моральный вред.
В связи с этим назрела необходимость коренным образом переработать закон «О реабилитации жертв политических репрессий» и включить в него методику расчета физического и морального вреда, который был причинен репрессированным гражданам с учетом зарубежного опыта в этой области (например, законодательства Германии и Австрии).
В ближайшей перспективе, к сожалению, таких изменений не предвидится, поэтому граждане в массовом порядке обращаются в суды с требованиями о компенсации морального вреда реабилитированным жертвам политических репрессий. Получают отказ и подают жалобы в Европейский суд по правам человека — последнюю надежду в поисках справедливости в этом вопросе.
По моему мнению, есть достаточные основания для удовлетворения таких жалоб.
Вот некоторые доводы для обращения с жалобой в ЕСПЧ.
• «Заявитель, реабилитированный как жертва советских политических репрессий, подпадает под действие статей 52 и 53 Конституции РФ и соответствующих положений закона «О реабилитации жертв политических репрессий» и является кредитором в имущественном, носящем экономический характер публично-правовом обязательстве по возмещению причиненных ему незаконным привлечением к уголовной ответственности и лишением свободы физических и нравственных страданий. Иными словами, он располагает собственностью в виде правомерного ожидания возмещения причиненного ему морального вреда.
• в связи с тем, что закон о реабилитации и статьи 52 и 53 Конституции РФ образуют единственное правовое основание для правомерного ожидания Заявителя возмещения ему ущерба, причиненного физическими и нравственными страданиями в связи с незаконным привлечением к уголовной ответственности и лишением свободы, формы компенсации, предусмотренные законом о реабилитации, являются единственными доступными Заявителю.
• не существует каких-либо расчетов, произведенных государством, которые демонстрировали бы, что оно не в состоянии выплатить справедливую компенсацию тому небольшому (по естественным причинам) числу жертв советских политических репрессий, которые остались в живых.
• право собственности Заявителя стало нарушаться в тот момент, когда предусмотренное законодательством ограничение размера компенсации причиненного ему морального вреда стало очевидно несправедливым, что напрямую связано с улучшением экономической ситуации в РФ, имевшим место в последнее время.
• единственным внутригосударственным средством исправления изложенного в настоящей Жалобе нарушения права на уважение собственности Заявителя является изменение российского законодательства о компенсации морального вреда реабилитированным лицам, являющимся жертвами политических репрессий, к которому Заявитель непосредственно прибегнуть не может».
И если обобщить, то предмет жалобы может выглядеть так: Заявитель, являясь лицом, призанным жертвой советских политических репрессий и реабилитированным в установленном российским законодательством порядке, считает, что в отношении него была нарушена статья 1 Протокола № 1 к Конвенции, поскольку у него имеется собственность в виде основанного на законе «О реабилитации жертв политических репрессий» и Конституции РФ правомерного ожидания возмещения ущерба, причиненного физическими и нравственными страданиями, связанными с незаконным привлечением его к уголовной ответственности и лишением свободы, в право на уважение которой было осуществлено вмешательство путем законодательного ограничения размера полагающейся ему в связи с этим компенсации, которая не соответствует причиненному ему моральному вреду, чем нарушается баланс между интересами общества и правом на уважение собственности Заявителя.
Правовое регулирование вопроса компенсации морального вреда реабилитированным жертвам политических репрессий
Согласно ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в отношении него в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.
В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Толкование приведенной нормы права дано в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 г. № 10 (в редакции от 06.02.2007 г.) «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»: «Учитывая, что вопросы компенсации морального вреда регулируются рядом законодательных актов, введенных в действие в разные сроки, суду в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора необходимо по каждому делу выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случая, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда».
В силу ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации морального вреда определяется правилами, предусмотренными ст.1100, 1101, 151 ГК РФ.
Так, на основании ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда: вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности; вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом.
В силу ст. 54 Конституции Российской Федерации закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.
Между тем, возложение обязанности возместить моральный вред, причиненный гражданину неправомерными действиями, стало возможным лишь с введением в действие с 3 августа 1992 г. на территории Российской Федерации сначала Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г., не применявшихся к тем правоотношениям, которые возникли до введения названных Основ в действие, а впоследствии — с принятием частей первой и второй Гражданского кодекса Российской Федерации.
Как следует из ст. 5 федерального закона от 26.01.1996 г. № 15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации», часть вторая Кодекса применяется к обязательственным отношениям, возникшим после введения её в действие, то есть с 1 марта 1996 г.
По обязательственным отношениям, возникшим до 1 марта 1996 г., часть вторая Кодекса применяется к тем права и обязанностям, которые возникнут после введения её в действие.
Из пункта 1 статьи 4 ГК РФ следует, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие, а действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.
В соответствии со ст. 12 закона «О введении в действие части второй Гражданского кодекса» действие ст. 1070 ГК РФ распространяется на случаи, когда применение вреда потерпевшему имело место до 1 марта 1996 года, но не ранее 1 марта 1993 года, и причиненный вред остался не возмещенным.
Правила, содержащиеся в указанной статье, не применяются к возмещению вреда жертвам политических репрессий. Вред в этих случаях возмещается на основании закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий», однако возмещение компенсации причиненного морального вреда данным законом не предусмотрено.
В соответствии с п. 6 упомянутого постановления Пленума ВС РФ, «если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные и физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен, и по общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действующим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы». И только в случае, когда противоправные действия начались до введения в действие закона, устанавливающего ответственность, и продолжаются после вступления данного закона в действие, моральный вред подлежит компенсации.
В указанные периоды времени законодательство не предусматривало возможность возмещения компенсации морального вреда, причиненного действиями государства.
Многие из вышеизложенных доводов в той или иной мере используются судами для мотивировки отказа в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда реабилитированным жертвам политических репрессий.
При этом суды также опираются на неоднозначные, по моему мнению, определения Конституционного суда Российской Федерации от 15.05.2007 № 383-О-П, от 01.12.2005 № 462-О, от 27.12.2005 №527-О, от 17.10.2006 № 397-О, которые по своей сути очевидно стоят на страже сохранения излишних трат бюджета, а не принципов справедливости и законности.
Тем не менее, в Постановлении № 6-П от 23 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 2.1 и 16 Закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» (в редакции от 3 сентября 1993 года) Конституционный Суд Российской Федерации, определяя статус реабилитированного лица и объем предусмотренных компенсаций, указал, что эти компенсации должны отвечать целям Закона, определенным в его преамбуле (реабилитация всех жертв политических репрессий, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба).
Как мы знаем, в дальнейшем такое толкование было «забыто», да и сам закон о реабилитации претерпел существенные изменения, причем не в пользу реабилитированных жертв политических репрессий.
Закон о реабилитации
При принятии закона о реабилитации более 20 лет назад в преамбуле было отмечено, что его целью является «обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба». Таким образом, законодатель фактически признал, что установленные предельные размеры «единовременной компенсации» и «льгот (мер социальной поддержки)», являющиеся формой возмещения вреда, не соответствуют размеру и характеру причиненного жертвам политических репрессий ущерба, в том числе, причиненному моральному вреду. В момент принятия закона подобное ограничение представлялось обоснованным. По мнению экспертов, в 1991 году экономический кризис на территории бывшего СССР подошел к самой тяжелой фазе. В России произведенный национальный доход снизился на 11 процентов, валовый национальный продукт – на 9-10 процентов. Резко упали объемы производства, росла инфляция и безработица, рыночный курс рубля по отношению к доллару США к концу года, то есть к моменту принятия закона, упал в 3-5 раз (по наличным/безналичным операциям). Количество людей, находящихся за чертой бедности, уже ко второму кварталу 1991 года увеличилось в два раза по сравнению с предшествующим годом. Дефицит республиканского бюджета за 11 месяцев 1991 года составил 39,4 миллиарда рублей (при курсе доллара США в начале года на уровне 35-40 рублей за один доллар, а к декабрю – 110-120 рублей) (см.: Российская экономика в 1991 году: Тенденции и перспективы. М.: Институт экономической политики, 1992). Однако по состоянию на 2008 год, по данным Международного валютного фонда, РФ являлась восьмой национальной экономикой мира по номинальному объему внутреннего валового продукта, а фактический профицит бюджета составил 1,7 триллиона рублей (4% от внутреннего валового продукта), что составляет порядка 41 миллиарда евро по официальному курсу рубля по отношению к евро на конец 2008 года. Таким образом, не представляется, что полная компенсация морального вреда, причиненного жертвам советских политических репрессий, является в настоящее время непосильной для государства.
С 1 января 2005 года упоминание о компенсации морального ущерба было исключено из закона.
Получается, что исключение упоминания о моральном вреде из текста преамбулы свидетельствует о том, что государство больше не признает факта причинения жертвам политических репрессий физических и нравственных страданий незаконными репрессиями. Это обстоятельство не может быть воспринято обществом иначе как кощунство, унизительное не только для жертв репрессий, но и для всех тех граждан России, в которых сохраняется память о чудовищных беззакониях тоталитарного коммунистического режима и его жертвах.
В этой связи вызывает уважение особое мнение судьи Конституционного суда Российской Федерации А. Кононова по Определению Конституционного суда Российской Федерации от 01.12.2005 № 462-О: «Как показала практика применения данного Закона в прежней редакции, на фоне весьма ограниченных денежных компенсаций за незаконный арест или утрату имущества льготы, предоставлявшиеся репрессированным как восполнение общего объема компенсации ущерба, для этой категории лиц были существенно значимы. Их ликвидация резко снижает ценность самой идеи Закона, выхолащивает его смысл и обедняет цели, разрушает нормативное единство регулирования, уменьшает правовую силу Закона как специального, имевшего правовое преимущество перед общими нормами. Оспариваемые заявителем нормы, по сути, исключили льготы реабилитируемым из механизма компенсации и в этом смысле уравняли жертв политических репрессий с иными лицами, которым требуется социальная поддержка на общих основаниях, но жизненная ситуация которых не сравнима, однако, с последствиями массового государственного террора и не связана с виной самого государства. Исключение гарантированности компенсации морального ущерба из преамбулы Закона в этом контексте выглядит как отказ от правовой и моральной обязанности государства».
Таким образом, в настоящее время законодательство и судебная практика трансформировались так, что не позволяют реабилитированному получить в российском суде компенсацию за моральный вред.
В связи с этим назрела необходимость коренным образом переработать закон «О реабилитации жертв политических репрессий» и включить в него методику расчета физического и морального вреда, который был причинен репрессированным гражданам с учетом зарубежного опыта в этой области (например, законодательства Германии и Австрии).
В ближайшей перспективе, к сожалению, таких изменений не предвидится, поэтому граждане в массовом порядке обращаются в суды с требованиями о компенсации морального вреда реабилитированным жертвам политических репрессий. Получают отказ и подают жалобы в Европейский суд по правам человека — последнюю надежду в поисках справедливости в этом вопросе.
Возможность обжалования в ЕСПЧ
По моему мнению, есть достаточные основания для удовлетворения таких жалоб.
Вот некоторые доводы для обращения с жалобой в ЕСПЧ.
• «Заявитель, реабилитированный как жертва советских политических репрессий, подпадает под действие статей 52 и 53 Конституции РФ и соответствующих положений закона «О реабилитации жертв политических репрессий» и является кредитором в имущественном, носящем экономический характер публично-правовом обязательстве по возмещению причиненных ему незаконным привлечением к уголовной ответственности и лишением свободы физических и нравственных страданий. Иными словами, он располагает собственностью в виде правомерного ожидания возмещения причиненного ему морального вреда.
• в связи с тем, что закон о реабилитации и статьи 52 и 53 Конституции РФ образуют единственное правовое основание для правомерного ожидания Заявителя возмещения ему ущерба, причиненного физическими и нравственными страданиями в связи с незаконным привлечением к уголовной ответственности и лишением свободы, формы компенсации, предусмотренные законом о реабилитации, являются единственными доступными Заявителю.
• не существует каких-либо расчетов, произведенных государством, которые демонстрировали бы, что оно не в состоянии выплатить справедливую компенсацию тому небольшому (по естественным причинам) числу жертв советских политических репрессий, которые остались в живых.
• право собственности Заявителя стало нарушаться в тот момент, когда предусмотренное законодательством ограничение размера компенсации причиненного ему морального вреда стало очевидно несправедливым, что напрямую связано с улучшением экономической ситуации в РФ, имевшим место в последнее время.
• единственным внутригосударственным средством исправления изложенного в настоящей Жалобе нарушения права на уважение собственности Заявителя является изменение российского законодательства о компенсации морального вреда реабилитированным лицам, являющимся жертвами политических репрессий, к которому Заявитель непосредственно прибегнуть не может».
И если обобщить, то предмет жалобы может выглядеть так: Заявитель, являясь лицом, призанным жертвой советских политических репрессий и реабилитированным в установленном российским законодательством порядке, считает, что в отношении него была нарушена статья 1 Протокола № 1 к Конвенции, поскольку у него имеется собственность в виде основанного на законе «О реабилитации жертв политических репрессий» и Конституции РФ правомерного ожидания возмещения ущерба, причиненного физическими и нравственными страданиями, связанными с незаконным привлечением его к уголовной ответственности и лишением свободы, в право на уважение которой было осуществлено вмешательство путем законодательного ограничения размера полагающейся ему в связи с этим компенсации, которая не соответствует причиненному ему моральному вреду, чем нарушается баланс между интересами общества и правом на уважение собственности Заявителя.
Нет комментариев