Курбатов Алексей → При разработке Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи проигнорированы решения Конституционного Суда РФ. Начнем очередную правовую реформу с нарушения Конституции РФ?
Общий смысл Проекта Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи сводится к введению исключительного права адвокатов оказывать квалифицированную юридическую помощь (раздел 4.1 Концепции). Соответственно чтобы оказывать юридическую помощь, статус адвоката должны получить представители юридического бизнеса, а также юридические консультанты, осуществляющие деятельность в составе некоммерческих организаций (раздел 3.2 Концепции).
Не затрагивая всех аспектов данного вопроса, обращу внимание, что при разработке Концепции были проигнорированы конституционные основы регулирования данного вопроса.
Вопрос об ограничениях на судебное представительство только адвокатами уже неоднократно был предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ.
Основным из принятых решений является Постановление Конституционного Суда РФ от 16.07.2004 N 15-П.
Следует отметить, что ссылка на данное Постановление отсутствует в разделе 2 Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи, а содержащиеся в нем правовые позиции Конституционного Суда РФ не учтены при ее разработке.
В данном Постановлении Конституционный Суд РФ, объединяя судебное представительство и юридические услуги, отметил следующее.
Во-первых, ч. 5 ст. 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ (в настоящее время отменена) является не соответствующей Конституции РФ в той мере, в какой она в системной связи с п. 4 ст. 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в действующей системе правового регулирования исключает для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей, если они не относятся к числу адвокатов или лиц, состоящих в штате этих организаций (п. 1 резолютивной части).
Причиной этого послужило то, что законодатель избрал критерием для ограничения допуска к участию в качестве представителей в арбитражном процессе не квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи и необходимостью защиты соответствующих публичных интересов, а лишь организационно-правовую форму, в которой выступает участник судопроизводства, нуждающийся в юридической помощи (абз. 2 п. 4 мотивировочной части).
Во-вторых, институт судебного представительства является одним из правовых средств (способов) реализации конституционного права на судебную защиту, через который обеспечивается получение квалифицированной юридической помощи и доступ к правосудию (абз. 2 п. 2 мотивировочной части).
Соответственно прерогативой законодателя является установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства (абз. 4 п. 2 мотивировочной части).
В-третьих, правило диспозитивности распространяется и на процессуальные отношения, возникающие в связи с выбором лицами, участвующими в деле, представителей для отстаивания своих интересов и допуском выбранных ими представителей к участию в судебном заседании (абз. 5 п. 3 мотивировочной части).
Отступление от принципа диспозитивности при выборе представителя в процессе возможно, лишь, если ограничения, установленные федеральным законодателем, продиктованы конституционно значимыми целями, закрепленным в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ (абз. 6 п. 3 мотивировочной части).
При этом следует обратить внимание, что Конституционный Суд РФ разделяет защитников (адвокатов) и иных представителей, а, самое главное, подчеркивает право стороны в процессе на выбор между ними (см., например, абз. 2 п. 2, абз. 5 п. 3 мотивировочной части). Данное право не объявляется безусловным и может быть ограничено, но при этом обязанностью законодателя является не допускать несоразмерных ограничений при определении условий и критериев допуска представителей организаций для участия от ее имени в арбитражном процессе (абз. 6 п. 2 мотивировочной части).
Применительно к уголовному процессу Конституционный Суд РФ в Определении от 05.12.2003 N 446-О ранее отмечал, что лишение потерпевшего (гражданского истца, частного обвинителя) «права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов и противоречило бы статье 52 Конституции Российской Федерации, согласно которой права потерпевших от преступлений подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба» (абз. 4 п. 3 мотивировочной части).
В-четвертых, Конституция РФ гарантирует возможность осуществления деятельности по оказанию юридических услуг другим организациям и гражданам, в том числе путем судебного представительства, как организациям, так и частнопрактикующим юристам на основании соответствующих гражданско-правовых договоров (абз. 1-2 п. 4 мотивировочной части).
В-пятых, ограничения на представительство только адвокатами нарушают конституционный принцип юридического равенства, поскольку адвокаты и их объединения произвольно ставятся в привилегированное положение по отношению к частнопрактикующим юристам и организациям, предметом деятельности которых является оказание юридической помощи, включая представительство в суде (абз. 3 п. 4 мотивировочной части).
В-шестых, обозначенные выше выводы касаются не только арбитражного судопроизводства, но и конституционного, гражданского, административного, уголовного (применительно к потерпевшим), что вытекает из абз. 4 п. 2 и из абз. 3-8 п. 3 мотивировочной части.
Применительно к потерпевшим в уголовном процессе Конституционный Суд РФ в Определении от 05.12.2003 N 446-О ранее отмечал, что поскольку ч. 1 ст. 48 Конституции РФ «не уточняет, кем именно должна быть обеспечена квалифицированная юридическая помощь нуждающемуся в ней гражданину, конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи нельзя трактовать как обязанность пользоваться помощью только адвоката. Соответственно, право потерпевшего на получение юридической помощи не может влечь за собой возникновение у него обязанности обращаться за юридическими услугами только к членам адвокатского сообщества» (абз. 2 п. 3 мотивировочной части).
Кроме того, ни в одном из решений Конституционного Суда РФ, указанных в разделе 2 Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи (постановления от 28.01.1997 № 2-П, от 26.12.2003 № 20-П, от 09.07.2012 №17-П, определения от 05.12.2003 № 446-О и № 447-О, от 05.02.2004 № 25-О), нет упоминания о возможности введения адвокатской монополии, наоборот, везде подчеркивается вправо выбора судебного представителя, которое законодатель ликвидировать не может даже в уголовном процессе.
В подтверждение приведу две правовые позиции из Постановления Конституционного Суда РФ от 28.01.1997 N 2-П:
— иные (помимо адвокатов) условия, профессиональные критерии и организационно — правовые формы, обеспечивающие оказание квалифицированной юридической помощи в уголовном процессе, определяются законодателем (абз. 2 п. 1 резолютивной части);
— критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников (абз. 2 п. 3 мотивировочной части).
Исходя из этого, можно сделать следующие выводы:
— отступления от принципа диспозитивности в части судебного представительства могут быть только частичными, а не полными. В противном случае изменяется содержание этого принципа, поскольку полностью устраняется право выбора стороной в процессе своего судебного представителя (законодательные ограничения не могут полностью ликвидировать конституционное право);
— под установлением критериев квалифицированной юридической помощи Конституционный Суд РФ не подразумевал лишение права выбора судебного представителя между адвокатами и иными лицами. Примером повышения качества юридической помощи без введения адвокатской монополии является ч. 2 ст. 53 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», согласно которой представителями сторон (помимо представителей по должности) могут быть адвокаты или лица, имеющие ученую степень по юридической специальности. Причем данное правило не может быть изменено федеральным законом;
— введение ограничений на судебное представительство только адвокатами нарушает конституционные принципы ограничения прав, диспозитивности, юридического равенства, а также конституционные гарантии охраны прав и их судебной защиты, осуществления деятельности по оказанию юридических услуг;
— можно говорить о подмене используемых Конституционным Судом РФ понятий «квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи», «критерии квалифицированной юридической помощи», «критерии допуска к участию в процессе» на условия получения статуса адвоката, а также об искажении логики правового регулирования: поскольку нельзя устанавливать преимущества одним, то осуществление деятельности запрещается другим и тем самым устраняются объекты для сравнения и выявления преимуществ.
Таким образом, Министерство юстиции РФ при разработке Концепции регулирования рынка профессиональных юридических услуг, пытается преодолеть указанные решения Конституционного Суда РФ, изменив признанные неконституционными требования к организационно-правовой форме представляемого на требования к статусу представителя, одновременно закрепляя их в качестве критериев допуска к участию в процессе и к оказанию юридических услуг. Оговорив, что таким условием является необходимость получения адвокатского статуса, Министерство юстиции РФ нарушило указанные выше обязательные для исполнения правовые позиции Конституционного Суда РФ.
Не затрагивая всех аспектов данного вопроса, обращу внимание, что при разработке Концепции были проигнорированы конституционные основы регулирования данного вопроса.
Вопрос об ограничениях на судебное представительство только адвокатами уже неоднократно был предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ.
Основным из принятых решений является Постановление Конституционного Суда РФ от 16.07.2004 N 15-П.
Следует отметить, что ссылка на данное Постановление отсутствует в разделе 2 Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи, а содержащиеся в нем правовые позиции Конституционного Суда РФ не учтены при ее разработке.
В данном Постановлении Конституционный Суд РФ, объединяя судебное представительство и юридические услуги, отметил следующее.
Во-первых, ч. 5 ст. 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ (в настоящее время отменена) является не соответствующей Конституции РФ в той мере, в какой она в системной связи с п. 4 ст. 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в действующей системе правового регулирования исключает для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей, если они не относятся к числу адвокатов или лиц, состоящих в штате этих организаций (п. 1 резолютивной части).
Причиной этого послужило то, что законодатель избрал критерием для ограничения допуска к участию в качестве представителей в арбитражном процессе не квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи и необходимостью защиты соответствующих публичных интересов, а лишь организационно-правовую форму, в которой выступает участник судопроизводства, нуждающийся в юридической помощи (абз. 2 п. 4 мотивировочной части).
Во-вторых, институт судебного представительства является одним из правовых средств (способов) реализации конституционного права на судебную защиту, через который обеспечивается получение квалифицированной юридической помощи и доступ к правосудию (абз. 2 п. 2 мотивировочной части).
Соответственно прерогативой законодателя является установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства (абз. 4 п. 2 мотивировочной части).
В-третьих, правило диспозитивности распространяется и на процессуальные отношения, возникающие в связи с выбором лицами, участвующими в деле, представителей для отстаивания своих интересов и допуском выбранных ими представителей к участию в судебном заседании (абз. 5 п. 3 мотивировочной части).
Отступление от принципа диспозитивности при выборе представителя в процессе возможно, лишь, если ограничения, установленные федеральным законодателем, продиктованы конституционно значимыми целями, закрепленным в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ (абз. 6 п. 3 мотивировочной части).
При этом следует обратить внимание, что Конституционный Суд РФ разделяет защитников (адвокатов) и иных представителей, а, самое главное, подчеркивает право стороны в процессе на выбор между ними (см., например, абз. 2 п. 2, абз. 5 п. 3 мотивировочной части). Данное право не объявляется безусловным и может быть ограничено, но при этом обязанностью законодателя является не допускать несоразмерных ограничений при определении условий и критериев допуска представителей организаций для участия от ее имени в арбитражном процессе (абз. 6 п. 2 мотивировочной части).
Применительно к уголовному процессу Конституционный Суд РФ в Определении от 05.12.2003 N 446-О ранее отмечал, что лишение потерпевшего (гражданского истца, частного обвинителя) «права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов и противоречило бы статье 52 Конституции Российской Федерации, согласно которой права потерпевших от преступлений подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба» (абз. 4 п. 3 мотивировочной части).
В-четвертых, Конституция РФ гарантирует возможность осуществления деятельности по оказанию юридических услуг другим организациям и гражданам, в том числе путем судебного представительства, как организациям, так и частнопрактикующим юристам на основании соответствующих гражданско-правовых договоров (абз. 1-2 п. 4 мотивировочной части).
В-пятых, ограничения на представительство только адвокатами нарушают конституционный принцип юридического равенства, поскольку адвокаты и их объединения произвольно ставятся в привилегированное положение по отношению к частнопрактикующим юристам и организациям, предметом деятельности которых является оказание юридической помощи, включая представительство в суде (абз. 3 п. 4 мотивировочной части).
В-шестых, обозначенные выше выводы касаются не только арбитражного судопроизводства, но и конституционного, гражданского, административного, уголовного (применительно к потерпевшим), что вытекает из абз. 4 п. 2 и из абз. 3-8 п. 3 мотивировочной части.
Применительно к потерпевшим в уголовном процессе Конституционный Суд РФ в Определении от 05.12.2003 N 446-О ранее отмечал, что поскольку ч. 1 ст. 48 Конституции РФ «не уточняет, кем именно должна быть обеспечена квалифицированная юридическая помощь нуждающемуся в ней гражданину, конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи нельзя трактовать как обязанность пользоваться помощью только адвоката. Соответственно, право потерпевшего на получение юридической помощи не может влечь за собой возникновение у него обязанности обращаться за юридическими услугами только к членам адвокатского сообщества» (абз. 2 п. 3 мотивировочной части).
Кроме того, ни в одном из решений Конституционного Суда РФ, указанных в разделе 2 Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи (постановления от 28.01.1997 № 2-П, от 26.12.2003 № 20-П, от 09.07.2012 №17-П, определения от 05.12.2003 № 446-О и № 447-О, от 05.02.2004 № 25-О), нет упоминания о возможности введения адвокатской монополии, наоборот, везде подчеркивается вправо выбора судебного представителя, которое законодатель ликвидировать не может даже в уголовном процессе.
В подтверждение приведу две правовые позиции из Постановления Конституционного Суда РФ от 28.01.1997 N 2-П:
— иные (помимо адвокатов) условия, профессиональные критерии и организационно — правовые формы, обеспечивающие оказание квалифицированной юридической помощи в уголовном процессе, определяются законодателем (абз. 2 п. 1 резолютивной части);
— критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников (абз. 2 п. 3 мотивировочной части).
Исходя из этого, можно сделать следующие выводы:
— отступления от принципа диспозитивности в части судебного представительства могут быть только частичными, а не полными. В противном случае изменяется содержание этого принципа, поскольку полностью устраняется право выбора стороной в процессе своего судебного представителя (законодательные ограничения не могут полностью ликвидировать конституционное право);
— под установлением критериев квалифицированной юридической помощи Конституционный Суд РФ не подразумевал лишение права выбора судебного представителя между адвокатами и иными лицами. Примером повышения качества юридической помощи без введения адвокатской монополии является ч. 2 ст. 53 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», согласно которой представителями сторон (помимо представителей по должности) могут быть адвокаты или лица, имеющие ученую степень по юридической специальности. Причем данное правило не может быть изменено федеральным законом;
— введение ограничений на судебное представительство только адвокатами нарушает конституционные принципы ограничения прав, диспозитивности, юридического равенства, а также конституционные гарантии охраны прав и их судебной защиты, осуществления деятельности по оказанию юридических услуг;
— можно говорить о подмене используемых Конституционным Судом РФ понятий «квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи», «критерии квалифицированной юридической помощи», «критерии допуска к участию в процессе» на условия получения статуса адвоката, а также об искажении логики правового регулирования: поскольку нельзя устанавливать преимущества одним, то осуществление деятельности запрещается другим и тем самым устраняются объекты для сравнения и выявления преимуществ.
Таким образом, Министерство юстиции РФ при разработке Концепции регулирования рынка профессиональных юридических услуг, пытается преодолеть указанные решения Конституционного Суда РФ, изменив признанные неконституционными требования к организационно-правовой форме представляемого на требования к статусу представителя, одновременно закрепляя их в качестве критериев допуска к участию в процессе и к оказанию юридических услуг. Оговорив, что таким условием является необходимость получения адвокатского статуса, Министерство юстиции РФ нарушило указанные выше обязательные для исполнения правовые позиции Конституционного Суда РФ.
Нет комментариев