Последствия возмещения вреда казной для участников исполнительного производства

Модельная ситуация следующая: по решению суда с должника взыскиваются деньги; возбуждается исполнительное производство; пристав совершает действия, в результате которых утрачивается возможность взыскания; исполнительное производство оканчивается; взыскатель обращается с иском о возмещение вреда; казна возмещает вред взыскателю.

Как изменяются права и обязанности всех действующих лиц после возмещения вреда взыскателю? Что происходит с обязательством должника перед взыскателем после возмещения вреда с ФССП? Какое требование получает казна к должнику?

Высший арбитражный суд в Пленуме № 27 от 16.05.2014 г. предложил идею неосновательного обогащения должника вследствие возмещения вреда взыскателю. В свою очередь Верховный суд РФ в пленуме № 50 от 17.11.2015 г. напрямую эту идею не опроверг, но указал в п. 87 пленума со ссылкой на ст.1081 ГК РФ, что у казны появляетсярегрессный иск к лицу, виновному в причинении вреда (прим. оценщик, хранитель).

Является ли должник лицом, виновным в причинении вреда взыскателю? Или должник все же неосновательно обогащается? Тогда в чем заключается его обогащение?

1. Причинно-следственная связь или вред взыскателя. Чем является утрата возможности взыскания долга?

Взыскатель имеет право на подачу иска о возмещении вреда с казны в том случае, когда возможность взыскания долга была утрачена вследствие незаконных действий пристава, а исполнительное производство окончено по причине отсутствия у должника иного имущества.

Очевидно, что окончание исполнительного производства по данному основанию само по себе не прекращает обязательство должника перед взыскателем. В то же время данный факт, равно как и возможность предъявить лист к исполнению повторно не лишает взыскателя иска о возмещение убытков (п. 86 пленума ВС № 50).

У взыскателя появляется иск к казне о возмещении вреда, размер которого соответствует размеру задолженности, возможность взыскания которой утрачена по вине пристава. Требование к должнику в том же размере взыскатель не утрачивает. Возникает проблема конкуренции обязательств: по возмещению вреда за счет казны и обязательства должника по решению суда, хотя основания этих требований разные, но исполнение одного исключает существование другого.

По делам о возмещении вреда суд должен установить: факт причинения вреда, [вину], и причинно-следственную связь между незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя и причинением вреда (п. 82 Пленума ВС РФ № 50).

В чем заключается вред взыскателя, который возмещает казна, при том условии, что обязательство должника не прекратилось? Также при том условии, что у казны в результате возмещения вреда должны появиться некие требования к должнику, поскольку его освобождение нарушало бы п.4 ст. 1 ГК РФ, и этих требований должен быть лишен взыскатель.

Ответ на этот вопрос был дан в Постановлении Президиума ВАС РФ по делу А56-19229/2008 от 03.11.2009 г. № 8974/09. По двум делам были выданы объединенные впоследствии в сводное исполнительное производство листы: № 1 — о наложении ареста на имущество на сумму 1 176 125 руб.; № 2 — на принудительное исполнение решения третейского суда о взыскании 1 176 125 руб.

Пристав снял арест с имущества (лист № 1) и обратил взыскание на принадлежащие должнику четыре простых векселя, передав их для реализации. Оценка стоимости векселей являлась явно завышенной – их стоимость составляла 0 рублей. По исполнительному листу № 2, направленному приставом для исполнения по новому месту нахождения должника, исполнительное производство окончено в связи с отсутствием имущества должника.

Взыскатель обратился с иском о возмещении вреда к казне. Нижестоящие суды не увидели именно наличие вреда, указав, что вред уже существовал в виде долга по решению суда. Фактически заявлено требование о возложение на ответчика за счет казны РФ ответственности за неисполнение обязанности должником.

Дело передается в президиум ВАС РФ, который решает следующее. Незаконные действия пристава сделали невозможным исполнение судебных актов. Выбытие имущества должника, за счет которогомог быть исполнен судебный акт, является основанием для возмещения вреда взыскателю, при условии, что не доказана возможность исполнения судебного акта за счет иного имущества.

Основанием для возложения обязанности возместить вред взыскателю на казну президиум ВАС РФ посчитал тот факт, что судебный акт мог быть исполнен за счет имущества, с которого был незаконно снят арест. Стоит заметить, что за основу этого подхода (утрата возможности) взято справедливое правило: в убытках нельзя отказать, если их точный размер установить невозможно (п.5 ст.393 ГК РФ; ср. прим: art.7.4.3 (3) Принципов УНИДРУА). Однако, это – о размере убытков, наличие которых, прежде всего, необходимо установить, равно как и причинно-следственную связь (действия пристава привели к появлению вреда). Прежде всего, конечно, нужно найти вред, поскольку поиск причины без следствия едва ли окажется успешным. Важно также видеть разницу в утрате возможности и вызванном этим вреде; в утрате возможности и конкретных незаконных действиях пристава.

В п.11 Президиум ВАС РФ указывает:Вред выражается в виде утраты возможности взыскания долга за счет имущества должника…. Размер вреда определяется, не исходя из размера суммы, которую присудили взыскателю ранее, а по стоимости имущества, за счет которого задолженность могла быть погашена[1].

Должна ли возможность взыскания долга быть утрачена окончательно? Или достаточно доказать, что такая возможность была, но не реализована по причине незаконных действий пристава.

Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, раскрывает суть всей конструкции, предложенной ВАС РФ.

В п.83 Пленума № 50 Верховный суд указывает на окончательную утрату возможности, возлагая бремя доказывания иного имущества на ответчика, что впрочем, вытекает даже из основания для окончания исполнительного производства.

Казна отвечает не по причине утраты возможности, но отвечает за вред в виде утраты возможности взыскания долга, вызванный конкретными незаконными действиями пристава. Утрата возможности выступает здесь в виде вреда взыскателя, но не промежуточным этапом в причинно-следственной связи, которую можно было бы выразить так: незаконность действий пристава – утрата возможности – невозможность взыскать долг.

Проиллюстрирую разницу на примере. Вы отправляетесь на соревнования, где сойдетесь в борьбе за миллион с четырьмя другими претендентами. Заказываете такси, но тот опаздывает и в результате вы лишены возможности, во-первых, принять участие в соревнование, во-вторых, выиграть миллион. Строго говоря, прямая причинно-следственная связь между опозданием такси и неполучением миллиона отсутствует, поскольку вы могли бы и не победить. В то же время оставлять такси без ответственности, а пострадавшего без возмещения было бы несправедливо. На помощь приходит loss of chance. Шансы на выигрыш миллиона рублей, если бы не опоздание такси, были равны 1к5, т.е. в пользу пострадавшего должны взыскиваться убытки в размере 200.

В примере выше есть действительный вред, есть незаконные действия, но хромает причинно-следственная связь, которая восполняется loss of chance. Утрата возможности здесь не является вредом, в противоположность рассматриваемому нами случаю.

В примере с взысканием вреда с казны, действительного вреда нет, но он скорее будет, чем наоборот. В то же время, если представить, что вред уже есть (используя методологию loss of chance), то также есть и незаконные действия и прямая причинно-следственная связь, которая не нуждается в восполнение, т.е. полный состав для взыскания ущерба.

В случае с установлением состава для взыскания вреда с казны работает не доктрина loss of chance, как таковая. Используется ее методология. По классике доктрина призвана восполнить трудности доказывания именно причинно-следственной связи (см. IV.C.–7:109 DCFR, p.1945). В результате, если доказано, что действительный вред понесен скорее в результате незаконных действий, чем по иным причинам, то данный вред взыскивается в пропорциональном размере (см. прим.: Chaplin v Hicks).

В рассматриваемом случае вред взыскивает в полном размере задолженности, которая могла быть взыскана, если бы не конкретные действия пристава. Методологияloss of chance используется для оценки вероятности наступления вреда в будущем (невозможность взыскания), который вызван фактами, имеющими место уже сейчас (art. III.-3:701 DCFR; art. 7.4.3 Принципов УНИДРУА).

Ряд авторов отмечает, что доктринаloss of chance имеет широкий и узкий подход[2]. Широкий подход имеет место, в том числе, когда нарушитель создает риск будущего вреда, для чего и используется методологияloss of chance, как замена подходу все или ничего. Если доказано, что вред скорее возникнет, чем нет, то убытки взыскиваются в полном объеме, если не доказано, то в убытках отказывается в полном объеме.[3]

The loss recoverable by the creditor includes future loss, that is, loss expected to be incurred after the time damages are assessed. This requires the court to evaluate two uncertainties, namely the likelihood that future loss will occur and its amount. As in the case of accrued loss before judgment this covers both prospective expenditure which would have been avoided but for the non-performance and gains which the creditor could reasonably have been expected to make if the non-performance had not occurred. Future loss often takes the form of the loss of a chance.

DCFR p. 936

Таким образом, чтобы взыскать с казны вред при окончании исполнительного производства, необходимо поставить логическую точку – исполнение не возможно (отсутствие имущества, исчерпаны все средства защиты истцом и меры для взыскания ответчиком). Иными словами, мы должны редуцировать ситуацию до той, где есть действительный вред, что имеет место при прекращении обязательства.

2. Последствия возмещения вреда казной для всех действующих лиц

Дело Президиума ВАС РФ, видимо, послужило прототипом для п.11 Информационного письма № 145. Первая инстанция отказывает в иске в связи с тем, что казна не может возмещать вред (исполнять обязательство) за должника. Президиум ВАС отвечает в п.11 письма № 145: казна РФ, возместившая причиненный приставом вред и тем самым частично исполнившая обязательство должника, не лишена возможности потребовать от неосновательно обогатившегося за счет ее казны должника возврата соответствующей суммы.

Позиция Президиума ВАС РФ о неосновательном обогащении должника далее нашла свое отражение в п. 7 пленума ВАС № 27. Идея ВАС РФ понятна и справедлива. Она заключается в том, чтобы должник не освобождался (в нарушение п.4 ст.1 ГК РФ), а кредитор получил исполнение, и каждому досталось по заслугам.

Чем не убедительна идея неосновательного обогащения? Не вызывает сомнений тот факт, что казна исполняет свое обязательство по возмещению вреда, о чем и написал президиум ВАС РФ в деле, указанном выше, но написал прямо противоположное в п.11 информационного письма. В то же время как было показано выше, казна возмещает вред, который выражается в невозможности исполнения обязательства должника.

В любом случае даже исполнение за должника не прекращало бы первоначальное обязательство, не порождало бы обязательство из неосновательного обогащения, но меняло бы активную сторону в обязательстве с взыскателя на казну (ст.313, 387 ГК РФ).

Иск казны к должнику о неосновательном обогащении сам по себе ни на чем не основан (ведь должник все также должен взыскателю). Если в этой ситуации кто-то и обогатился, то это взыскатель, оставив за собой требование к должнику. Взыскание вреда основано на предположение (ср.: условии), что обязательство должника никогда не будет исполнено.

Какое-либо обязательство между казной и должником становится возможным постольку, поскольку в этом же объеме поглощается обязательство между взыскателем и должником. В таком случае применение кондиции было бы логично только таким [несовместимым с жизнью] образом: иск по возмещению вреда сопровождается встречным иском казны о переводе прав требования к должнику, либо без иска (ex officio).

Пленум ВАС РФ № 27 отменяется в связи с принятием пленума № 50 Верховным судом РФ, где в п. 87 указывается, что казна не лишена возможности предъявить регрессный иск к лицам, виновным в причинении вреда.

Мне кажется, не вызывает сомнений виновность в том числе должника в причинении вреда взыскателю в виде утраты возможности взыскания долга за счет имущества должника, из чего следует возможность предъявления уже регрессного иска к нему, но не иска из неосновательного обогащения. Очевидно, что например, действия пристава по снятию ареста с ликвидного имущества сами по себе не приведут к тому, что указанное имущество ускользнет от взыскателя.

Риск утраты возможности исполнения судебного акта распространяется на всех действующих в этом процессе лиц, прежде всего на самого взыскателя, что напрямую отражено в Определение Верховного суда РФ от 15.02.2017 г. № 305-ЭС16-14064 по делу А40-119490/2015, и верно подмечено коллегами-юристами[4].

Можно сказать, что утрата возможности исполнить судебный акт связывает должника, взыскателя и пристава, распределяя ответственность каждого в зависимости от степени вины (ст. 1083, 1081 ГК РФ). В таком случае регрессный иск имеет под собой убедительное обоснование (совместно причиненный вред), справедливо и эффективно решает поставленные задачи.

Ответственность казны (государства) ограничивается возмещением вреда взыскателю и получением регрессного иска к должнику, учитывая, что обязанность ограничивается надлежащей организацией принудительного исполнения … судебных актов и не подразумевает обязательности положительного результата (п.85 пленума ВС № 50). Реальными виновниками остаются лица, совместно причиняющие вред взыскателю.

Тем не менее, если точно следовать тому, что указано выше, то иск взыскателя должен быть изначально предъявлен к казне и должнику совместно, тогда обязательство должника действительно бы прекращалось (поглощалось новым – по возмещению вреда).
Дальнейшее развитие событий, в том числе регрессные требования, подчинялись бы нормам гл. 59 ГК РФ целиком и полностью. В то же время, если утрачена возможность исполнить судебный акт частично, то первоначальное обязательство в неисполненной части должно сохраняться.

[1] См. М.А. Ерохова «Пределы ответственности казны. Когда взыскателю удастся возместить убытки, причиненные судебным исполнителем». Арбитражная практика для юристов. 2017, № 8.

[2] David A. Fischer, Tort Recovery for Loss of A Chance, 36 Wake Forest L. Rev. 605 (2001)

[3] Andrew Burrows, Remedies for Torts and Breach of Contract 31 12d ed.1994).

[4] См. также Арбитражная практика для юристов. 2017, № 8.: Сабиров А.М. «Спор перешел в стадию исполнительного производства. Три аргумента, почему взыскатель должен проявить активность»;
Лопатин С.И., Стрельцова П.А. «Компания взыскивает убытки с ФССП. Два противоположных подхода Верховного суда»;
Ягельницкий А.А. «К вопросу о вине потерпевшего. Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15.02.2017 № 305-ЭС16-14064// Вестник экономического правосудия № 3.2017