Денис Примаков → Президентские прокуроры
Странная у нас политическая система: в РФ общество пытаются подменить одним человеком. Общественная палата при Президенте, Совет по правам человека при Президенте, и даже главу Общественного телевидения по закону назначает Президент. Только чем эти органы отличаются от других, зависимых от власти органов, не понятно, и общественными их точно назвать нельзя.
Новая инициатива парламентариев, а именно – создания Коллегии Уполномоченных прокуроров в целях расследования деяний, содержащих признаки преступлений, которые совершены лицами, занимающими либо занимавшими государственные должности, нова и кажется полезной. Однако после прочтения самого законопроекта приходится признать, что создается новый во всех смыслах зависимый орган и, в первую очередь, зависимый от воли Президента РФ.
Проект закона № 109629-6, внесенный сенатором Анатолием Лысковым, стал отголоском прошлогоднего конфликта между Генеральным прокурором Юрием Чайкой и главой Следственного комитета Александром Бастрыкиным. Тот конфликт, опять же при помощи тогдашнего Президента РФ, удалось замять, но осадок остался.
В пояснительной записке к законопроекту приводятся «поводы» (так в тексте документа) введения коллегии специальных прокуроров. С первым из них можно согласиться. Он состоит в том, что в России отсутствуют государственные институты, соответствующие правовые процедуры и механизмы, способные обеспечить объективное расследование в отношении высших должностных лиц государственной власти, Генерального прокурора, Председателя Следственного комитета РФ.
В некоторых странах подобный институт уже есть. Так, в Эстонии существует институт канцлера, заимствованный из финского законодательства. Канцлер юстиции Эстонии, согласно ст. 139 Конституции, является особым независимым должностным лицом, осуществляющим надзор за соответствием правовых актов законодательной и исполнительной властей государственного и муниципального уровней Конституции и законам.
В силу ст. 140 Конституции, Канцлер юстиции назначается парламентом по представлению Президента сроком на 7 лет и подотчетен только ему. Отстранить его от должности можно только по решению суда. Канцлер в соответствии со ст. 139, во взаимосвязи со ст. 76, 85, 101, 138 и 153 Конституции, обращается в Рийгикогу (Парламент) с представлением о привлечении к уголовной ответственности депутата парламента, Президента Республики, члена Правительства, председателя и членов Государственного суда.
В Израиле среди полномочий Юридического советника правительства значится решение вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении премьер-министра и президента страны или указанных лиц, находящихся в отставке, но за действия, совершенные ими во время нахождения в должности. При этом Юридический советник назначается на 5 лет правительством по рекомендации комиссии, состоящий из 5-ти членов. В эту комиссию входят: судья Верховного Суда в отставке по предложения Председателя Верховного Суда, Министр юстиции или Юридический советник правительства в отставке по представлению правительства, один парламентарий, один представитель адвокатской коллегии и один представитель высшей школы – специалист в области уголовного права, отбираемый единым форумом израильских университетов и колледжей. С 2004 г. комиссию возглавляет судья ВС в отставке по согласованию с председателем ВС и министром юстиции.
В Польше же, например, пошли другим путем: решение вопросов о привлечении к уголовной ответственности отдано в руки судебной власти. Еще в марте 1982 г. Сейм Польской Народной Республики по предложению В. Ярузельского принял поправку к Конституции, закрепившую создание двух новых судебных органов: Конституционного Трибунала (Trybunal Konstytucyiny) и Государственного Трибунала (Trybunal Stanu). Поскольку Закон о Государственном Трибунале, который призван решать вопросы конституционной правомерности действий политических функционеров, был принят одновременно с конституционной новеллой, то он приступил к работе без задержки, в отличие от второго органа.
Однако второй повод учреждения коллегии – расширение возможностей Президента РФ по установлению (с использованием нового правового института) причин и условий совершения террористических актов и ответственных за это должностных лиц, не обеспечивших должным образом безопасность российских граждан, государства и общества – более чем спорный. Ведь в распоряжении первого лица государства находится антитеррористический комитет, ФСБ, которые нацелены непосредственно на пресечение и расследования террористических актов в силу п. 2 ч. 2 ст. 151 УПК РФ. Именно после трагедии в Беслане (этот пример приводится в документе) был сделан ряд организационно-правовых выводов, и граждан РФ лишили права избирать глав субъектов РФ. К слову, в России на верхах очень модно вспоминать про террористические акты, когда нужно урезать гражданские права.
Другой пример про расследования, проводившиеся в отношении бывшего Генерального прокурора (и.о. Генерального прокурора), верен, особенно в словах «заведомо не могли обеспечить объективность разбирательства в силу его проведения ранее назначенными Генеральным прокурором прокурорами и следователями органов прокуратуры». Но, как мы можем наблюдать, Юрий Чайка, учившийся вместе со Скуратовым в Свердловском юридическом институте, до сих пор на месте, а проверка по записи Скуратова ничем не закончилась.
Теперь обратимся к порядку назначения коллегии. Так, согласно п. 1 ст. 9 законопроекта, Коллегия Уполномоченных прокуроров состоит из 17-ти членов, назначаемых Советом Федерации сроком на 7 лет. При этом существует квота в составе пяти кандидатов, представленных соответственно Президентом РФ, структурными органами Совета Федерации, фракциями и структурными органами Государственной Думы, а также двух кандидатов, представленных Уполномоченным по правам человека в РФ.
Таким образом, получается, что 15 членов из 17-ти, назначаемые и освобождаемые Советом Федерации (который предлагает своих 5), это те, которых предложили две власти – законодательная и президентская (даже не исполнительная). За бортом остались адвокатское, судебное, научное сообщества. Более того, если учесть, что в двух палатах российского парламента большинство принадлежит правящей партии (глава которой исполняет обязанности премьер-министра РФ), то выходит, что прокуроров, которые составят коллегию и приобретут тем самым статус заместителей Генерального прокурора РФ, впору окрестить президентскими. В итоге, возникает естественный вопрос: зачем в России еще одна структура, которая, кроме затрат на ее содержание, ничего положительного не принесет и будет зависеть от воли одного человека?
Новая инициатива парламентариев, а именно – создания Коллегии Уполномоченных прокуроров в целях расследования деяний, содержащих признаки преступлений, которые совершены лицами, занимающими либо занимавшими государственные должности, нова и кажется полезной. Однако после прочтения самого законопроекта приходится признать, что создается новый во всех смыслах зависимый орган и, в первую очередь, зависимый от воли Президента РФ.
Проект закона № 109629-6, внесенный сенатором Анатолием Лысковым, стал отголоском прошлогоднего конфликта между Генеральным прокурором Юрием Чайкой и главой Следственного комитета Александром Бастрыкиным. Тот конфликт, опять же при помощи тогдашнего Президента РФ, удалось замять, но осадок остался.
В пояснительной записке к законопроекту приводятся «поводы» (так в тексте документа) введения коллегии специальных прокуроров. С первым из них можно согласиться. Он состоит в том, что в России отсутствуют государственные институты, соответствующие правовые процедуры и механизмы, способные обеспечить объективное расследование в отношении высших должностных лиц государственной власти, Генерального прокурора, Председателя Следственного комитета РФ.
В некоторых странах подобный институт уже есть. Так, в Эстонии существует институт канцлера, заимствованный из финского законодательства. Канцлер юстиции Эстонии, согласно ст. 139 Конституции, является особым независимым должностным лицом, осуществляющим надзор за соответствием правовых актов законодательной и исполнительной властей государственного и муниципального уровней Конституции и законам.
В силу ст. 140 Конституции, Канцлер юстиции назначается парламентом по представлению Президента сроком на 7 лет и подотчетен только ему. Отстранить его от должности можно только по решению суда. Канцлер в соответствии со ст. 139, во взаимосвязи со ст. 76, 85, 101, 138 и 153 Конституции, обращается в Рийгикогу (Парламент) с представлением о привлечении к уголовной ответственности депутата парламента, Президента Республики, члена Правительства, председателя и членов Государственного суда.
В Израиле среди полномочий Юридического советника правительства значится решение вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении премьер-министра и президента страны или указанных лиц, находящихся в отставке, но за действия, совершенные ими во время нахождения в должности. При этом Юридический советник назначается на 5 лет правительством по рекомендации комиссии, состоящий из 5-ти членов. В эту комиссию входят: судья Верховного Суда в отставке по предложения Председателя Верховного Суда, Министр юстиции или Юридический советник правительства в отставке по представлению правительства, один парламентарий, один представитель адвокатской коллегии и один представитель высшей школы – специалист в области уголовного права, отбираемый единым форумом израильских университетов и колледжей. С 2004 г. комиссию возглавляет судья ВС в отставке по согласованию с председателем ВС и министром юстиции.
В Польше же, например, пошли другим путем: решение вопросов о привлечении к уголовной ответственности отдано в руки судебной власти. Еще в марте 1982 г. Сейм Польской Народной Республики по предложению В. Ярузельского принял поправку к Конституции, закрепившую создание двух новых судебных органов: Конституционного Трибунала (Trybunal Konstytucyiny) и Государственного Трибунала (Trybunal Stanu). Поскольку Закон о Государственном Трибунале, который призван решать вопросы конституционной правомерности действий политических функционеров, был принят одновременно с конституционной новеллой, то он приступил к работе без задержки, в отличие от второго органа.
Однако второй повод учреждения коллегии – расширение возможностей Президента РФ по установлению (с использованием нового правового института) причин и условий совершения террористических актов и ответственных за это должностных лиц, не обеспечивших должным образом безопасность российских граждан, государства и общества – более чем спорный. Ведь в распоряжении первого лица государства находится антитеррористический комитет, ФСБ, которые нацелены непосредственно на пресечение и расследования террористических актов в силу п. 2 ч. 2 ст. 151 УПК РФ. Именно после трагедии в Беслане (этот пример приводится в документе) был сделан ряд организационно-правовых выводов, и граждан РФ лишили права избирать глав субъектов РФ. К слову, в России на верхах очень модно вспоминать про террористические акты, когда нужно урезать гражданские права.
Другой пример про расследования, проводившиеся в отношении бывшего Генерального прокурора (и.о. Генерального прокурора), верен, особенно в словах «заведомо не могли обеспечить объективность разбирательства в силу его проведения ранее назначенными Генеральным прокурором прокурорами и следователями органов прокуратуры». Но, как мы можем наблюдать, Юрий Чайка, учившийся вместе со Скуратовым в Свердловском юридическом институте, до сих пор на месте, а проверка по записи Скуратова ничем не закончилась.
Теперь обратимся к порядку назначения коллегии. Так, согласно п. 1 ст. 9 законопроекта, Коллегия Уполномоченных прокуроров состоит из 17-ти членов, назначаемых Советом Федерации сроком на 7 лет. При этом существует квота в составе пяти кандидатов, представленных соответственно Президентом РФ, структурными органами Совета Федерации, фракциями и структурными органами Государственной Думы, а также двух кандидатов, представленных Уполномоченным по правам человека в РФ.
Таким образом, получается, что 15 членов из 17-ти, назначаемые и освобождаемые Советом Федерации (который предлагает своих 5), это те, которых предложили две власти – законодательная и президентская (даже не исполнительная). За бортом остались адвокатское, судебное, научное сообщества. Более того, если учесть, что в двух палатах российского парламента большинство принадлежит правящей партии (глава которой исполняет обязанности премьер-министра РФ), то выходит, что прокуроров, которые составят коллегию и приобретут тем самым статус заместителей Генерального прокурора РФ, впору окрестить президентскими. В итоге, возникает естественный вопрос: зачем в России еще одна структура, которая, кроме затрат на ее содержание, ничего положительного не принесет и будет зависеть от воли одного человека?
1 комментарий