Сергей Гамаюнов →  Кража окуней со взломом и самоотвод судьи

Меньше чем через год после того, как меня избрали народным судьей Красногорского народного райсуда города Каменска-Уральского, исполком районного Совета народных депутатов выделил нам с женой квартиру. Это была крошечная «однушка» на первом этаже «хрущевской» пятиэтажки по улице Алюминиевой, столь незатейливо окрещенной в честь местного комбината, выпускающего этот металл. Мне к тому времени исполнилось 27 лет, треть из которых я провел в общежитиях. Поэтому, несмотря на то, что над нашим жилищем некоторое время витал призрак прежней жилицы — одинокой старухи-алкоголички, которая в состоянии сильнейшего подпития заживо сварилась в ванне, наполненной кипятком, мы были очень счастливы. За неделю сделали косметический ремонт и встретили 1980 год в обновленной квартирке.

Однако уже весной эта семейная идиллия была нарушена. Надо сказать, что отношения с соседями по подъезду сводились к тому, что мы, как говорится, раскланивались при встрече. На первом этаже кроме нас жила молодая рабочая семья с семилетней дочкой, бабушкой и собачкой. А третья квартира была опечатана: отец семейства Кожуховых, как объяснила соседская бабушка, два года назад в пьяном угаре убил жену и надолго (кстати, уже не в первый раз) отправился в колонию. Двое его старших детей — девятнадцатилетний Владимир и шестнадцатилетняя Ольга — также были в свое время осуждены соответственно за грабеж и кражу и отбывали сроки заключения. Трое младших Кожуховых были определены по школам-интернатам.

Прежние обитатели этой квартиры объявились в доме в апреле 1980-го. Вначале возвратился из колонии Владимир, затем вскоре по амнистии освободилась и Ольга (к лету они забрали под свою опеку из школ-интернатов своих младших братьев). И для нас началась веселая жизнь! Замок в двери кожуховской квартиры сразу же выломали вместе с частью дверного косяка, и она никогда не закрывалась. Вторым и наиболее часто используемым входом и выходом из квартиры стало кухонное окно, смотрящее на одну сторону с окнами нашей комнаты во внешний колодец периметра домов. Квартира явно использовалась как притон. Из-за постоянных ночных пьяных скандалов и драк нам приходилось едва ли не каждую ночь вызывать милицию. Наверное, из уважения к моему статусу, дежурный наряд быстро прибывал и отвозил часть «гостей» семьи в отделение или на протрезвление. Однако после отъезда стражей порядка или возвращения в «малину» временно задержанных ночной кошмар возобновлялся.

Чаша моего терпения переполнилась в тот день, когда я, вернувшись с работы, обнаружил взломанной форточку окна на нашей кухне и следы чужого пребывания. У меня не возникло и тени сомнения, что в нашей квартире побывали соседи. Так оно потом и оказалось: младшие Кожуховы, не найдя ничего ценного, унесли связку вяленых окуней и чебаков, которых я по выходным азартно выуживал из реки Исеть.

Писать заявление в милицию о краже окуней со взломом? Но кто станет возбуждать уголовное дело и проводить оперативно-следственные мероприятия из-за связки рыбы! Я решил поговорить с заместителем начальника РОВД по оперативной работе Александром Зайцевым, с которым мы некогда бок о бок служили на разведывательном корабле Черноморского флота. Александр мне под большим секретом сообщил, что Кожуховы уже затерроризировали жителей города и скоро будут приняты серьезные меры.

И действительно, в один прекрасный день в криминальной квартире вдруг наступила тишина, а на дверях снова появилась печать. Оказывается, троих из членов семьи, достигших возраста уголовной ответственности, арестовали по обвинению в грабежах и кражах, а малолетние братья были направлены в местный детский дом.

Мы уже стали забывать о семействе Кожуховых, когда месяца через три после их ареста ко мне на рассмотрение поступило уголовное дело по обвинению группы из восьми человек, в том числе несовершеннолетних, совершивших несколько десятков краж и грабежей в нашем городе. К тому времени в суде на меня была возложена обязанность по рассмотрению всех уголовных дел по обвинению несовершеннолетних и всех гражданских дел, связанных со спорами о детях. Поэтому я, ни о чем не подозревая, принялся изучать дело, состоявшее из нескольких томов, для предания обвиняемых суду. И вдруг в списке обвиняемых наталкиваюсь на знакомую фамилию Кожуховых. Однофамильцы? Листаю дело и убеждаюсь, что в нем фигурируют все-таки мои соседи — два брата и их сестра Ольга Кожуховы…

«Ну, Кожуховы, отольются вам мои бессонные ночи!» — это первое, что пришло мне рефлекторно в голову. Однако остыв, я пришел к выводу, что ни при каких обстоятельствах не имею ни морального, ни юридического права рассматривать это уголовное дело. О чем и доложил тогдашнему председателю районного народного суда Анатолию Шарапову. Несмотря на то, что нагрузка на каждого судью была в то время весьма значительной, Шарапов мой самоотвод воспринял с пониманием и передал дело моему коллеге. Не все в суде тогда однозначно восприняли мое решение, но я благодарен председателю, который поддержал меня и не позволил молодому судье поступить вопреки голосу правосознания.

Через несколько лет наша семья переехала в новую, уже двухкомнатную, квартиру. Но мне еще не раз приходилось слышать о бывших соседях. Фамилия Кожуховых стала едва ли не нарицательной в Каменске-Уральском. Выйдя на свободу, они снова принимались за старое (под стать им росли и младшие представители этого злополучного семейства, их имена уже начали появляться в милицейских оперативных сводках). До суда дошло еще несколько уголовных дел, фигурантами которых были Кожуховы. Но однажды заявленный мною самоотвод своей силы не утратил и действовал по отношению к рассмотрению дел в отношении Кожуховых негласно и неукоснительно все то время, которое я работал в этом городе.

Все судейские истории на Право.Ru смотрите здесь.