Алиса Штыкина → "УК - самый полный прайс экстремальных развлечений"
Шел пятый час в Мосгоре. До дела экс-секретаря суда Инны Мурзиной, осужденной на три года за организацию побега своего друга, все еще не дошли. Защита обжаловала приговор. Назначено было на 10-30. В отличие от районных судов, для Мосгора такое ожидание не очень характерно – здесь ждут минут 30, максимум час. Дело должен был слушать третий состав по уголовным делам под председательством Анастасии Рыжовой…
Около 11 стало понятно, что видео-конференц связь с СИЗО (всего их было 4) не работает. Из-за двери в коридор то и дело доносился громкий голос, взывающий к третьему изолятору. Изолятор молчал. Дела откладывались. Скорее всего, они тасовались не просто так, а подчинялись какой-то неведомой логике. Но из коридора казалось, что они просто идут вразнобой.
Около 12 секретарь назвала очередную фамилию подсудимого. Его представители зашли в зал.
— Это четвертый изолятор, Хорошевский суд. Один изолятор, один суд, зачем здесь-то перескакивать? – возмутилась одна из женщин такой несправедливостью. Ее дело в расписании стояло на 10 минут раньше.
— Что за состав [такой] вообще? – поддержала ее соседка.
Около часа прибежала адвокат. Ее вызвали из Лефортово. Дело было на 10. Рассматривать его даже в 13-00 суд не собирался.
«Не знаю что, делать. Просто сижу, хоть к Егоровой иди жаловаться. Не могу уйти. Мне пригрозили, что если уйду отсюда, то напишут представление», — говорила она кому-то по телефону два часа спустя.
В полвторого из-за двери показалась секретарь, назвала еще какую-то фамилию и хотела сбежать, но ее окружили, начали расспрашивать по своим делам. «Мы работаем в авральном режиме!» — только и выкрикнула девушка и скрылась в неизвестном направлении.
«Сурдопереводчик по Рабиновичу!» — из-за дверей показалась прокурор. К переводчику с перерывами взывали еще минут 10, пока, наконец, около двух она не появилась. Зачем при такой задержке начинать дело, где еще не все пришли, осталось неясным. А несчастного Рабиновича осудили за покушение на покупку наркотиков (ч.3 ст. 228.1, ст. 30 ч. 3 УК), и дело его стояло одним из последних. В нем сквозило какое-то несоответствие статьи и фамилии.
— В этом составе не первый раз, 21 марта, месяц назад, так же несколько часов ждали, — заявил адвокат Валерий Паринов. – По-моему, так председательствующий не может организовать работу.
Из услышанного в коридоре Мосгора стало ясно, что не он один уже попадал в такие ситуации с этим составом.
15-40. Дело, на которое я пришла к 10-30, пока не рассмотрено. Адвокат спросил у секретаря, рассмотрят ли сегодня. «Ждите», — снизошла девушка, а потом бросила: «Я не обязана отвечать!»
С приговора Инне Мурзиной прошло два месяца. Свидание с дочерью ее матери так и не дали. В райсуде ей сказали, что должны получить разрешение из Мосгорсуда. Ответа пока нет. «За это время можно было уже пешком дойти», — сказала мать осужденной. Похоже, в ведомстве Ольги Егоровой не работает не только видео-конференц связь.
Дело Мурзиной все же рассмотрели — последним, в 17.30. Ее адвокат Алексей Попов сначала заявил отвод суду. В резолютивной части приговора говорится о письме Егоровой, в котором она сообщает о «весомых основаниях» полагать, что именно Мурзина изготовила фальшивый документ с подписью главы Мосгорсуда. Это, по мнению адвоката, свидетельствует об изначальной позиии по этому делу всего Мосгорсуда в целом и этой коллегии в частности. Судьи раздумывали в совещательной комнате 10 минут, но в итоге отказали. Не нашло понимание у коллегии и ходатайство защиты о вызове судей Солнцевского райсуда, которые могли бы опровергнуть показания сотрудника канцелярии. Последняя утверждала в суде, что 7 мая 2012 года девушка очень нервничала, плакала, много говорила по телефону. Сама Мурзина утверждала, что этого не было. В итоге заседание перенесли на следующее утро.
Р.S. Зато личный цитатник пополнился такой фразой: «У нас Уголовный Кодекс – самый полный прайс экстремальных развлечений».
Около 11 стало понятно, что видео-конференц связь с СИЗО (всего их было 4) не работает. Из-за двери в коридор то и дело доносился громкий голос, взывающий к третьему изолятору. Изолятор молчал. Дела откладывались. Скорее всего, они тасовались не просто так, а подчинялись какой-то неведомой логике. Но из коридора казалось, что они просто идут вразнобой.
Около 12 секретарь назвала очередную фамилию подсудимого. Его представители зашли в зал.
— Это четвертый изолятор, Хорошевский суд. Один изолятор, один суд, зачем здесь-то перескакивать? – возмутилась одна из женщин такой несправедливостью. Ее дело в расписании стояло на 10 минут раньше.
— Что за состав [такой] вообще? – поддержала ее соседка.
Около часа прибежала адвокат. Ее вызвали из Лефортово. Дело было на 10. Рассматривать его даже в 13-00 суд не собирался.
«Не знаю что, делать. Просто сижу, хоть к Егоровой иди жаловаться. Не могу уйти. Мне пригрозили, что если уйду отсюда, то напишут представление», — говорила она кому-то по телефону два часа спустя.
В полвторого из-за двери показалась секретарь, назвала еще какую-то фамилию и хотела сбежать, но ее окружили, начали расспрашивать по своим делам. «Мы работаем в авральном режиме!» — только и выкрикнула девушка и скрылась в неизвестном направлении.
«Сурдопереводчик по Рабиновичу!» — из-за дверей показалась прокурор. К переводчику с перерывами взывали еще минут 10, пока, наконец, около двух она не появилась. Зачем при такой задержке начинать дело, где еще не все пришли, осталось неясным. А несчастного Рабиновича осудили за покушение на покупку наркотиков (ч.3 ст. 228.1, ст. 30 ч. 3 УК), и дело его стояло одним из последних. В нем сквозило какое-то несоответствие статьи и фамилии.
— В этом составе не первый раз, 21 марта, месяц назад, так же несколько часов ждали, — заявил адвокат Валерий Паринов. – По-моему, так председательствующий не может организовать работу.
Из услышанного в коридоре Мосгора стало ясно, что не он один уже попадал в такие ситуации с этим составом.
15-40. Дело, на которое я пришла к 10-30, пока не рассмотрено. Адвокат спросил у секретаря, рассмотрят ли сегодня. «Ждите», — снизошла девушка, а потом бросила: «Я не обязана отвечать!»
С приговора Инне Мурзиной прошло два месяца. Свидание с дочерью ее матери так и не дали. В райсуде ей сказали, что должны получить разрешение из Мосгорсуда. Ответа пока нет. «За это время можно было уже пешком дойти», — сказала мать осужденной. Похоже, в ведомстве Ольги Егоровой не работает не только видео-конференц связь.
Дело Мурзиной все же рассмотрели — последним, в 17.30. Ее адвокат Алексей Попов сначала заявил отвод суду. В резолютивной части приговора говорится о письме Егоровой, в котором она сообщает о «весомых основаниях» полагать, что именно Мурзина изготовила фальшивый документ с подписью главы Мосгорсуда. Это, по мнению адвоката, свидетельствует об изначальной позиии по этому делу всего Мосгорсуда в целом и этой коллегии в частности. Судьи раздумывали в совещательной комнате 10 минут, но в итоге отказали. Не нашло понимание у коллегии и ходатайство защиты о вызове судей Солнцевского райсуда, которые могли бы опровергнуть показания сотрудника канцелярии. Последняя утверждала в суде, что 7 мая 2012 года девушка очень нервничала, плакала, много говорила по телефону. Сама Мурзина утверждала, что этого не было. В итоге заседание перенесли на следующее утро.
Р.S. Зато личный цитатник пополнился такой фразой: «У нас Уголовный Кодекс – самый полный прайс экстремальных развлечений».
Маленькое замечание: каналы видеосвязи суду не подчинены, по крайней мере у нас так. Но тяжущимся от этого не легче!
В итоге в залах набивается куча народа; дела рассматриваются якобы по списку очереди, публикуемому на сайте: по факту – сначала все дела, в которых участвуют прокуроры, потом – где кто-то попросил рассмотреть пораньше, и только потом остаток. Мой личный рекорд: дело, назначенное, как и все, в 14.00, фактически начало рассматриваться лишь ок. 19.30, т.е. 5 с половиной часов спустя.
Получается – лучше защищён обвиняемый по УПК (ч. 2 ст. 187 УПК), чей допрос не может длиться более 4 часов, чем представитель стороны по гражданскому делу, который вынужден 5 с половиной часов сидеть в ожидании своей очереди, не зная, в какой конкретный момент его вызовут в 15-минутный процесс.