Администратор блогов → Использование свидетельских показаний при отсутствии свидетелей в суде
Европейский суд по правам человека имеет обширную практику по жалобам о привлечении к уголовной ответственности на основании показаний свидетелей. Эта сфера применения ст. 6 Европейской Конвенции о защите основных прав и свобод человека требует профессионального подхода в определении справедливости судебного разбирательства, влияющего на судьбу обвиняемого. Особенно это касается случаев, когда обвиняемый осужден исключительно на основании свидетельских показаний.
Напомню, что параграф 3 (d) статьи 6 Конвенции содержит специальные процессуальные гарантии: «каждый имеет право на допрос свидетелей обвинения, а также выступление и допрос свидетелей в пользу обвиняемого на тех же условиях, что и свидетелей обвинения».
В деле Yevgeniy Ivanov v Russia обвиняемый настаивал на вызове свидетелей обвинения, поскольку обвиняемый и свидетели по-разному описывали фактические обстоятельства, однако судебные приставы, несмотря на неоднократные требования суда, не приняли должных мер для того, чтобы свидетели предстали перед судом для допроса со стороны защиты. При этом суд отказался заслушать свидетеля обвинения. Это привело к нарушению Конвенции.
Как отметил ЕСПЧ, в силу ст. 6 § 3 (d) Конвенции для осуждения обвиняемого необходимо, чтобы свидетельские показания были озвучены в его присутствии на публичных слушаниях для того, чтобы он имел возможность представить противоположные доводы. Исключения из этого принципа возможны, но не должны нарушать право на защиту, которое включает наличие для обвиняемого условий, чтобы задать вопросы свидетелям обвинения как на стадии свидетельских показаний, так и в дальнейшем в ходе судебного процесса (Unterpertinger v Austria, 24 November 1986; Luc? v Italy, no. 33354/96, §§ 39-40, 2001).
В этом подходе содержатся два требования. Первое касается проверки наличия важных причин для того, чтобы свидетели не присутствовали в суде. Второе связано с обвинением, основанным исключительно или в решающей степени на свидетельских показаниях. Если в этом случае обвиняемый не имел возможности допросить свидетелей, такое ограничение права на защиту несовместимо со справедливым судебным разбирательством, гарантированным ст. 6 Конвенции ( Al-Khawaja and Tahery v the United Kingdom [GC], nos. 26766/05 and 22228/06, § 119, 15 December 2011). По мнению суда, допуск свидетельских показаний в качестве единственного или решающего доказательства не приводит автоматически к нарушению ст. 6 Ковенции, однако в этом случае суд, рассматривающий дело, должен наиболее внимательно исследовать доказательства в процессе с учетом наличия взаимноуравновешивающих факторов, включая принятие мер по должной и всесторонней оценке таких доказательств. Это может привести к осуждению, основанному на таких доказательствах, только если они являются точными и достоверными.
В деле Erkapic v Croatia суд оценивал справедливость судебного разбирательства, где обвинение было основано исключительно на показаниях других обвиняемых, которые были сделаны под давлением. Суд отметил (п. 75), что «справедливость разбирательства предполагает обязанность суда уделять больше внимания устным свидетельским показаниям, данным в процессе, чем письменным показаниям или показаниям, данным на предварительном следствии и предложенным суду со стороны обвинения (исключения из этого правила возможны лишь при наличии разумных причин). Если предварительное следствие предназначено для сбора информации и подготовки доказательств для представления в суд, то судебный процесс имеет цель определить вину обвиняемого на основе справедливой оценки всех представленных доказательств непосредственно в процессе. Хотя в задачи ЕСПЧ не входит проверка ошибок, допущенных в процессе, он все же должен удостовериться в обоснованности решений, принятых в отношении любых возражений защиты против представленных доказательств ( Huseyn and Others v Azerbaijan, § 211, 26 July 2011)».
Данная позиция основана на принципах определения справедливости процесса, что включает и уважение права на защиту. Это означает, что обвиняемый должен иметь возможность представить свои возражения относительно достоверности доказательств и их их использования в деле. Это касается и оценки качества доказательств, включая выяснения обстоятельств, при которых такие доказательства были получены и которые могут породить сомнения относительно их точности и достоверности (Sevin? and others v Turkey (dec.), no. 8074/02, 8 January 2008; Bykov v Russia [GC], no. 4378/02, § 90, 10 March 2009; and Lisica v Croatia, no. 20100/06, § 49, 25 February 2010).
Обоснованность освобождения от показаний в судебном процессе в практике ЕСПЧ была признана в отношении трех видов свидетелей:
1) анонимные свидетели, которые в связи с угрозами в свой адрес имеют веские основания опасаться за свою жизнь в случае появления в суде (Doorson v the Netherlands, 26 March 1996);
2) отсутствующие свидетели, которые по объективным причинам не могут явиться в суд, например, умершие, пропавшие или не желающие являться в суд в связи с угрозами в их адрес (Craxi v Italy (no. 1), S.N. v. Sweden, Al-Khawaja and Tahery v the United Kingdom [GC], L?di v Switzerland, Van Mechelen and Others v Netherlands);
3) свидетели, воспользовавшиеся правом не признавать собственную вину в совершении преступления ( Vidgen v the Netherlands, no. 29353/06, 10 July 2012).
В некоторых случаях суды используют показания скрытых свидетелей, которые являются агентами спецслужб, участвовавшими в оперативно-следственных мероприятиях. В одном таком деле, связанном с выявлением группы наркоторговцев, участвовал агент под прикрытием, чьи показания были использованы в качестве единственного аргумента для доказательств вины обвиняемого. Суд внимательно рассмотрел все обстоятельства и принял во внимание, что показания такого скрытого свидетеля (обсуждение покупки наркотиков), чье имя не раскрывалось представителям защиты и самому обвиняемому, были единственным доказательством вины, отсутствовала аудиозапись разговора (как это было в деле Bykov v Russia), отклонение в качестве доказательств показания другого обвиняемого о том, что они не обсуждали вопрос о наркотиках, обвиняемому был дан лишь один час на изучение письменных показаний скрытого свидетеля, что было явно не достаточно для подготовки защиты. Учитывая все эти обстоятельства, ЕСПЧ признал, что в данном деле не было обеспечено процессуальное равенство сторон с учетом адекватных взаимоуравновешивающих факторов (adequate counterbalancing factors).
Отдельную категорию составляют свидетели-пострадавшие. В деле Gani v Spain пострадавшая была вызвана в суд и начала давать показания, но после того, как ей были заданы вопросы об обстоятельствах дела, слушания пришлось прервать в связи со стрессовым состоянием потерпевшей. Позже комиссия медэкспертов подтвердила наличие симптомов посттравматического шока у потерпевшей, вызванного изнасилованием. В связи с этим она была освобождена от устных показаний, но ее письменные показания заслушивались в суде.
ЕСПЧ указал, что обвиняемый не обладает абсолютным правом на допрос свидетеля в суде (Asch v Austria, 26 April 1991, § 25, Series A no. 203, and S.N. v Sweden, no. 34209/96, § 43, 2002). Он установил, что в этом деле были соблюдены все необходимые гарантии для обеспечения справедливого судебного разбирательства. Кроме этого, адвокат обвиняемого был приглашен присутствовать на допросе пострадавшей на этапе предварительного следствия.
Интересно в связи с этим сравнить УПК Испании и России. Статья 730 УПК Испании содержит простое, но общее правило: «Если показания не могут быть озвучены в суде, то их запись, сделанная на предварительном следствии, должна быть зачитана, если этого требует любая из сторон процесса». Статья 281 УПК РФ содержит более конкретный и ограниченный перечень условий, при которых при согласии сторон зачитываются свидетельские показания: когда имеются существенные противоречия с показаниями, сделанными в суде, и если свидетель не явился в судебное заседание. Однако как общая, так и конкретная норма не отвечают в полной мере установленной практике ЕСПЧ.
Автор — Дмитрий Дедов, представитель РФ в ЕСПЧ, д.ю.н., профессор
Напомню, что параграф 3 (d) статьи 6 Конвенции содержит специальные процессуальные гарантии: «каждый имеет право на допрос свидетелей обвинения, а также выступление и допрос свидетелей в пользу обвиняемого на тех же условиях, что и свидетелей обвинения».
В деле Yevgeniy Ivanov v Russia обвиняемый настаивал на вызове свидетелей обвинения, поскольку обвиняемый и свидетели по-разному описывали фактические обстоятельства, однако судебные приставы, несмотря на неоднократные требования суда, не приняли должных мер для того, чтобы свидетели предстали перед судом для допроса со стороны защиты. При этом суд отказался заслушать свидетеля обвинения. Это привело к нарушению Конвенции.
Как отметил ЕСПЧ, в силу ст. 6 § 3 (d) Конвенции для осуждения обвиняемого необходимо, чтобы свидетельские показания были озвучены в его присутствии на публичных слушаниях для того, чтобы он имел возможность представить противоположные доводы. Исключения из этого принципа возможны, но не должны нарушать право на защиту, которое включает наличие для обвиняемого условий, чтобы задать вопросы свидетелям обвинения как на стадии свидетельских показаний, так и в дальнейшем в ходе судебного процесса (Unterpertinger v Austria, 24 November 1986; Luc? v Italy, no. 33354/96, §§ 39-40, 2001).
В этом подходе содержатся два требования. Первое касается проверки наличия важных причин для того, чтобы свидетели не присутствовали в суде. Второе связано с обвинением, основанным исключительно или в решающей степени на свидетельских показаниях. Если в этом случае обвиняемый не имел возможности допросить свидетелей, такое ограничение права на защиту несовместимо со справедливым судебным разбирательством, гарантированным ст. 6 Конвенции ( Al-Khawaja and Tahery v the United Kingdom [GC], nos. 26766/05 and 22228/06, § 119, 15 December 2011). По мнению суда, допуск свидетельских показаний в качестве единственного или решающего доказательства не приводит автоматически к нарушению ст. 6 Ковенции, однако в этом случае суд, рассматривающий дело, должен наиболее внимательно исследовать доказательства в процессе с учетом наличия взаимноуравновешивающих факторов, включая принятие мер по должной и всесторонней оценке таких доказательств. Это может привести к осуждению, основанному на таких доказательствах, только если они являются точными и достоверными.
В деле Erkapic v Croatia суд оценивал справедливость судебного разбирательства, где обвинение было основано исключительно на показаниях других обвиняемых, которые были сделаны под давлением. Суд отметил (п. 75), что «справедливость разбирательства предполагает обязанность суда уделять больше внимания устным свидетельским показаниям, данным в процессе, чем письменным показаниям или показаниям, данным на предварительном следствии и предложенным суду со стороны обвинения (исключения из этого правила возможны лишь при наличии разумных причин). Если предварительное следствие предназначено для сбора информации и подготовки доказательств для представления в суд, то судебный процесс имеет цель определить вину обвиняемого на основе справедливой оценки всех представленных доказательств непосредственно в процессе. Хотя в задачи ЕСПЧ не входит проверка ошибок, допущенных в процессе, он все же должен удостовериться в обоснованности решений, принятых в отношении любых возражений защиты против представленных доказательств ( Huseyn and Others v Azerbaijan, § 211, 26 July 2011)».
Данная позиция основана на принципах определения справедливости процесса, что включает и уважение права на защиту. Это означает, что обвиняемый должен иметь возможность представить свои возражения относительно достоверности доказательств и их их использования в деле. Это касается и оценки качества доказательств, включая выяснения обстоятельств, при которых такие доказательства были получены и которые могут породить сомнения относительно их точности и достоверности (Sevin? and others v Turkey (dec.), no. 8074/02, 8 January 2008; Bykov v Russia [GC], no. 4378/02, § 90, 10 March 2009; and Lisica v Croatia, no. 20100/06, § 49, 25 February 2010).
Обоснованность освобождения от показаний в судебном процессе в практике ЕСПЧ была признана в отношении трех видов свидетелей:
1) анонимные свидетели, которые в связи с угрозами в свой адрес имеют веские основания опасаться за свою жизнь в случае появления в суде (Doorson v the Netherlands, 26 March 1996);
2) отсутствующие свидетели, которые по объективным причинам не могут явиться в суд, например, умершие, пропавшие или не желающие являться в суд в связи с угрозами в их адрес (Craxi v Italy (no. 1), S.N. v. Sweden, Al-Khawaja and Tahery v the United Kingdom [GC], L?di v Switzerland, Van Mechelen and Others v Netherlands);
3) свидетели, воспользовавшиеся правом не признавать собственную вину в совершении преступления ( Vidgen v the Netherlands, no. 29353/06, 10 July 2012).
В некоторых случаях суды используют показания скрытых свидетелей, которые являются агентами спецслужб, участвовавшими в оперативно-следственных мероприятиях. В одном таком деле, связанном с выявлением группы наркоторговцев, участвовал агент под прикрытием, чьи показания были использованы в качестве единственного аргумента для доказательств вины обвиняемого. Суд внимательно рассмотрел все обстоятельства и принял во внимание, что показания такого скрытого свидетеля (обсуждение покупки наркотиков), чье имя не раскрывалось представителям защиты и самому обвиняемому, были единственным доказательством вины, отсутствовала аудиозапись разговора (как это было в деле Bykov v Russia), отклонение в качестве доказательств показания другого обвиняемого о том, что они не обсуждали вопрос о наркотиках, обвиняемому был дан лишь один час на изучение письменных показаний скрытого свидетеля, что было явно не достаточно для подготовки защиты. Учитывая все эти обстоятельства, ЕСПЧ признал, что в данном деле не было обеспечено процессуальное равенство сторон с учетом адекватных взаимоуравновешивающих факторов (adequate counterbalancing factors).
Отдельную категорию составляют свидетели-пострадавшие. В деле Gani v Spain пострадавшая была вызвана в суд и начала давать показания, но после того, как ей были заданы вопросы об обстоятельствах дела, слушания пришлось прервать в связи со стрессовым состоянием потерпевшей. Позже комиссия медэкспертов подтвердила наличие симптомов посттравматического шока у потерпевшей, вызванного изнасилованием. В связи с этим она была освобождена от устных показаний, но ее письменные показания заслушивались в суде.
ЕСПЧ указал, что обвиняемый не обладает абсолютным правом на допрос свидетеля в суде (Asch v Austria, 26 April 1991, § 25, Series A no. 203, and S.N. v Sweden, no. 34209/96, § 43, 2002). Он установил, что в этом деле были соблюдены все необходимые гарантии для обеспечения справедливого судебного разбирательства. Кроме этого, адвокат обвиняемого был приглашен присутствовать на допросе пострадавшей на этапе предварительного следствия.
Интересно в связи с этим сравнить УПК Испании и России. Статья 730 УПК Испании содержит простое, но общее правило: «Если показания не могут быть озвучены в суде, то их запись, сделанная на предварительном следствии, должна быть зачитана, если этого требует любая из сторон процесса». Статья 281 УПК РФ содержит более конкретный и ограниченный перечень условий, при которых при согласии сторон зачитываются свидетельские показания: когда имеются существенные противоречия с показаниями, сделанными в суде, и если свидетель не явился в судебное заседание. Однако как общая, так и конкретная норма не отвечают в полной мере установленной практике ЕСПЧ.
Автор — Дмитрий Дедов, представитель РФ в ЕСПЧ, д.ю.н., профессор
Нет комментариев