Анастасия Андреева → Заключение под стражу в России
Противоречит международным нормам и слишком дорого обходится стране, требует кардинального реформирования.
Согласно статистическим данным, на 1 января 2010 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы, обеспечивающих изоляцию от общества, содержалось 864 тыс. человек, и в том числе: в следственных изоляторах и помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, — 131,4 тыс. человек.
Однако проблема заключается даже не огромном числе арестованных, а в противоречивости их положения: дело в том, что, несмотря на действие презумпции невиновности, они значительно ущемляются в своих правах и законных интересах и фактически содержатся в условиях, аналогичных тюремным, хотя ещё и не признаны виновными в преступном деянии по приговору суда. Причём, согласно статистическим данным, на 1 января 2010 г. более 90 процентов осужденных и лиц, содержащихся в следственных изоляторах, состоит на диспансерном учете по поводу различных заболеваний, и сотни ежегодно не доживают даже до суда. И что ещё удивительнее: впоследствии –после судебного разбирательства, большая часть этих людей получают оправдательный приговор или наказание, не связанное с лишением свободы! Например, в 2007 году 82 тысяч человек (почти половина всех арестованных) после вынесения приговора были освобождены из-под стражи, потому что наказание было назначено без лишения свободы. И проблема в том, что расследование может продолжаться несколько месяцев, а то и несколько лет.
Эти факты объективно свидетельствуют о необоснованности применения к ним столь категоричных мер. А ведь следственные изоляторы итак переполнены, в ряде учреждений установленные лимиты превышены на 20 — 40 процентов. Естественно, это приводит к нарушению требований об условиях содержания, которые и без этого не соответствуют международным стандартам. А в результате мы имеем огромное число решений Европейского Суда по правам человека, обязывающих осуществить выплаты значительных сумм, возмещение которых происходит из казны, а фактически – из кармана налогоплательщиков, которые помимо этого ещё и обеспечивают недешёвое содержание 130 тысяч человек в СИЗО и ИВС, которое очень часто значительно превышает ущерб от самого преступления.
Но каковы причины существования столь нелогичной, даже можно сказать «преступной», практики деятельности госорганов при осуществлении досудебного расследования?
Как известно, согласие следователям на применение меры пресечения даёт суд, и 90 процентов обращений следственных органов о санкционировании ареста послушно поддерживается судьями. Выходит, что следователь не знает других методов следственной работы, других способов обеспечения основных мероприятий по установлению истины по делу, кроме как отправить подозреваемого в СИЗО? При этом практически невозможно изменить меру пресечения даже если речь идет о непосредственной угрозе жизни и здоровью человека. Но ситуация усугубляется ещё и тем, что никто не несёт ответственности за неоправданное ограничение конституционных прав граждан, и государство ни в коей мере не считает необходимым производить выплату финансовых компенсации лицам, своего рода «отбывшим срок», и немалый, в СИЗО, а в последствии признанным в установленном законом порядке невиновными. Отечественная система предварительного расследования, в рамках которой широко практикуется формальное отношение к выбору меры пресечения, всячески нарушаются процессуальные сроки и затягивается процесс, не оставляет порой суду выбора при назначении наказания. Какое давление испытывает судья в ходе судебного разбирательства, в котором подсудимый во время предварительного расследования уже находился под стражей и в течение длительного срока? Практика свидетельствует, что очень часто суд назначает наказание в виде лишения свободы, и обычно в рамках срока нахождения под стражей, чем подтверждает обоснованность применения такой крайней меры пресечения как заключение под стражу.
Европейский Суд по правам человека неоднократно указывал, что условия содержания под стражей не должны быть строже условий отбывания назначенного судом уголовного наказания. А в соответствии с законодательством Российской Федерации условия содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений по степени изоляции соответствуют самым строгим, примерно таким как в тюрьмах.
В соответствии с вышесказанным, представляется необходимым увеличить коэффициент кратности при зачёте в срок наказания для некоторых категорий осужденных к лишению свободы времени содержания под стражей. Подобные изменения в соответствующую статью 72 Уголовного Кодекса РФ уже предлагались, но остаются без внимания уже много лет. В настоящее время один день содержания под стражей засчитывается в сроки лишения свободы по схеме «один за один». В это же время, к примеру, в Европе действует Рекомендация Комитета Министров Совета Европы относительно переполненности тюрем и чрезмерного увеличения контингента тюрем, в соответствии с которой в случае назначения судом наказания, не связанного с содержанием осужденного в камере, целесообразно засчитывать время, проведенное в местах содержания под стражей, в срок отбывания наказания с коэффициентом большим единицы.
Ещё один проблемный момент. В настоящее время период содержания лица под стражей учитывается только до момента начала судебного разбирательства, хотя на практике, период нахождения в СИЗО на протяжении судебного процесса, порой длящегося годами, в расчет не идет. Поэтому думается, что учитывать необходимо время содержания в изоляторе вплоть до вступления приговора в законную силу. При этом некоторые специалисты ещё категоричнее высказываются за учёт даже до прибытия в учреждение уголовно-исполнительной системы.
Для обвиняемых в незначительных преступлениях средней и небольшой тяжести же практику заключения под стражу необходимо заменить возможностью назначения альтернативных мер пресечения, например к домашнему аресту. Так, уже в проекте бюджета на будущий год заложено около 4,5 миллиарда рублей на внедрение электронных браслетов.
Реализация этих мероприятий позволит обеспечить гуманизацию условий содержания лиц, заключенных под стражу, и лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, повысит гарантии соблюдения их прав и законных интересов. И что немаловажно, положительно скажется и на самой уголовно-исполнительной системе, и в соответствии с утверждённой Правительством Концепцией развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года позволит повысить эффективность работы учреждений и органов, исполняющих наказания, до уровня европейских стандартов обращения с осужденными и потребностей общественного развития.
Согласно статистическим данным, на 1 января 2010 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы, обеспечивающих изоляцию от общества, содержалось 864 тыс. человек, и в том числе: в следственных изоляторах и помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, — 131,4 тыс. человек.
Однако проблема заключается даже не огромном числе арестованных, а в противоречивости их положения: дело в том, что, несмотря на действие презумпции невиновности, они значительно ущемляются в своих правах и законных интересах и фактически содержатся в условиях, аналогичных тюремным, хотя ещё и не признаны виновными в преступном деянии по приговору суда. Причём, согласно статистическим данным, на 1 января 2010 г. более 90 процентов осужденных и лиц, содержащихся в следственных изоляторах, состоит на диспансерном учете по поводу различных заболеваний, и сотни ежегодно не доживают даже до суда. И что ещё удивительнее: впоследствии –после судебного разбирательства, большая часть этих людей получают оправдательный приговор или наказание, не связанное с лишением свободы! Например, в 2007 году 82 тысяч человек (почти половина всех арестованных) после вынесения приговора были освобождены из-под стражи, потому что наказание было назначено без лишения свободы. И проблема в том, что расследование может продолжаться несколько месяцев, а то и несколько лет.
Эти факты объективно свидетельствуют о необоснованности применения к ним столь категоричных мер. А ведь следственные изоляторы итак переполнены, в ряде учреждений установленные лимиты превышены на 20 — 40 процентов. Естественно, это приводит к нарушению требований об условиях содержания, которые и без этого не соответствуют международным стандартам. А в результате мы имеем огромное число решений Европейского Суда по правам человека, обязывающих осуществить выплаты значительных сумм, возмещение которых происходит из казны, а фактически – из кармана налогоплательщиков, которые помимо этого ещё и обеспечивают недешёвое содержание 130 тысяч человек в СИЗО и ИВС, которое очень часто значительно превышает ущерб от самого преступления.
Но каковы причины существования столь нелогичной, даже можно сказать «преступной», практики деятельности госорганов при осуществлении досудебного расследования?
Как известно, согласие следователям на применение меры пресечения даёт суд, и 90 процентов обращений следственных органов о санкционировании ареста послушно поддерживается судьями. Выходит, что следователь не знает других методов следственной работы, других способов обеспечения основных мероприятий по установлению истины по делу, кроме как отправить подозреваемого в СИЗО? При этом практически невозможно изменить меру пресечения даже если речь идет о непосредственной угрозе жизни и здоровью человека. Но ситуация усугубляется ещё и тем, что никто не несёт ответственности за неоправданное ограничение конституционных прав граждан, и государство ни в коей мере не считает необходимым производить выплату финансовых компенсации лицам, своего рода «отбывшим срок», и немалый, в СИЗО, а в последствии признанным в установленном законом порядке невиновными. Отечественная система предварительного расследования, в рамках которой широко практикуется формальное отношение к выбору меры пресечения, всячески нарушаются процессуальные сроки и затягивается процесс, не оставляет порой суду выбора при назначении наказания. Какое давление испытывает судья в ходе судебного разбирательства, в котором подсудимый во время предварительного расследования уже находился под стражей и в течение длительного срока? Практика свидетельствует, что очень часто суд назначает наказание в виде лишения свободы, и обычно в рамках срока нахождения под стражей, чем подтверждает обоснованность применения такой крайней меры пресечения как заключение под стражу.
Европейский Суд по правам человека неоднократно указывал, что условия содержания под стражей не должны быть строже условий отбывания назначенного судом уголовного наказания. А в соответствии с законодательством Российской Федерации условия содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений по степени изоляции соответствуют самым строгим, примерно таким как в тюрьмах.
В соответствии с вышесказанным, представляется необходимым увеличить коэффициент кратности при зачёте в срок наказания для некоторых категорий осужденных к лишению свободы времени содержания под стражей. Подобные изменения в соответствующую статью 72 Уголовного Кодекса РФ уже предлагались, но остаются без внимания уже много лет. В настоящее время один день содержания под стражей засчитывается в сроки лишения свободы по схеме «один за один». В это же время, к примеру, в Европе действует Рекомендация Комитета Министров Совета Европы относительно переполненности тюрем и чрезмерного увеличения контингента тюрем, в соответствии с которой в случае назначения судом наказания, не связанного с содержанием осужденного в камере, целесообразно засчитывать время, проведенное в местах содержания под стражей, в срок отбывания наказания с коэффициентом большим единицы.
Ещё один проблемный момент. В настоящее время период содержания лица под стражей учитывается только до момента начала судебного разбирательства, хотя на практике, период нахождения в СИЗО на протяжении судебного процесса, порой длящегося годами, в расчет не идет. Поэтому думается, что учитывать необходимо время содержания в изоляторе вплоть до вступления приговора в законную силу. При этом некоторые специалисты ещё категоричнее высказываются за учёт даже до прибытия в учреждение уголовно-исполнительной системы.
Для обвиняемых в незначительных преступлениях средней и небольшой тяжести же практику заключения под стражу необходимо заменить возможностью назначения альтернативных мер пресечения, например к домашнему аресту. Так, уже в проекте бюджета на будущий год заложено около 4,5 миллиарда рублей на внедрение электронных браслетов.
Реализация этих мероприятий позволит обеспечить гуманизацию условий содержания лиц, заключенных под стражу, и лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, повысит гарантии соблюдения их прав и законных интересов. И что немаловажно, положительно скажется и на самой уголовно-исполнительной системе, и в соответствии с утверждённой Правительством Концепцией развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года позволит повысить эффективность работы учреждений и органов, исполняющих наказания, до уровня европейских стандартов обращения с осужденными и потребностей общественного развития.
Нет комментариев