Расследование уголовного дела Сугробова позволило выявить и предать огласке многочисленные факты подстрекательства взятки со стороны сотрудников центрального аппарата МВД России. При этом, часто в СМИ слышны доводы: почему же оперативников Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД России привлекли к уголовной ответственности, если большинство потерпевших дали своё согласие на передачу денег и были задержаны оперативниками при их получении. В Уголовном кодексе нет статьи за подстрекательство взятки, но, как показало дело генерала Сугробова и ГУЭБиПК подстрекательство взятки влечёт превышение должностных полномочий и фальсификацию доказательств. В чем же их суть?

Как указано в «теоретическом сборнике» под названием «УПК РФ», нарушения или ограничения гарантированных прав участников судопроизводства, относятся к существенным нарушениям УПК и являются основанием для отмены приговора (но есть маленькая оговорка, «отдающая эти нарушения на откуп судьи»)… при условии, что эти нарушения УПК «повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения». В результате на практике — при наличии «внутреннего убеждения» судьи о виновности подсудимого — «легко прощаются грехи следствия» в виде различных фальсификаций и «разрешаются» нарушения права на защиту, так как эти факты… как указано в определении Мосгорсуда от 10.12.14, с мнением которого согласился 12.11.15 Верховный суд,… не влияют на выводы в обвинительном приговоре о виновности.

Хотелось бы узнать, сталкивались ли вы с ситуацией, когда в уголовном деле отсутствует важный процессуальный документ, но есть справка, что в реальности этот документ существует. И несмотря на ходатайства защиты об истребовании этого документа, предварительное следствие и все судебные инстанции, включая Верховный суд, отказали в этом, указав, что из справки, имеющейся в уголовном деле, следует, что процессуальный документ существует в природе, и этих сведений достаточно.

Так, с февраля 2013 года сотрудники ГУЭБиПК МВД РФ проводили ОРМ в отношении начальника отдела Московской межрегиональной транспортной прокуратуры Дениса Евдокимова и его знакомого в отсутствие разрешения на это ГП РФ, так как согласно их показаниям, о том, что Евдокимов Д. является сотрудником прокуратуры они узнали только 11 марта 2013 года.

На основании ст.447 УПК РФ, ст.42 ФЗ «О прокуратуре РФ», п.9 приказа ГП РФ от 18.04.2008 № 70 “О проведении проверок в отношении прокурорских работников органов и учреждений прокуратуры РФ» разрешение на проведение конкретных ОРМ в отношении сотрудника прокуратуры выдается генеральным прокурором или заместителем конкретному оперативному органу.

Таким образом, разрешение ГП РФ является важным процессуальным документом, подтверждающим законность проведения ОРМ в отношении сотрудника прокуратуры и, следовательно, законность полученных результатов — доказательств.

Когда, с одной стороны, встречаешь цитаты председателя Верховного суда РФ Лебедева В.М. в стиле: «мы отошли от прежней, как говорили, инквизиционной системы… на постоянной основе выстраиваем практику освобождения от уголовной ответственности… это ли не пример либеральности судов, независимости правосудия, отсутствия так называемого корпоративного подхода судов и следствия!»… и одновременно, с другой стороны, видишь реальную конкретную судебную практику московских судей или конкретных судей Верховного суда, то складывается впечатление: либо Лебедев не владеет ситуацией, либо умышленно искажает действительность.

Так, приговором Мещанского суда от 13.12.13 начальник отдела Московской межрегиональной транспортной прокуратуры Денис Евдокимов осужден за то, что путем направления запросов (об истребовании копий документов) парализовал финансово-хозяйственную деятельность ООО ТрансЭко и ООО Русская финансовая компания, после чего, избрав предметом преступного посягательства деньги, принадлежащие руководству компаний, потребовал от юриста компаний Кидяева И.И. (взяткодателя) 5 млн рублей за принятие законного процессуального решения о прекращении проверки.

Любой здравомыслящий человек задастся в первую очередь вопросом: а возможно ли путем истребования копий документов " парализовать деятельность предприятий, в результате чего руководство обществ лишается фактической возможности совершать финансово-хозяйственные сделки и получать прибыль»? Он (Евдокимов) у них, что, даже ручки и бумагу забрал, что повлекло невозможность подписания договоров? Или запросами заблокировал банковские счета, доступ в офисы и т.д.?

31 декабря Генеральная прокуратура утвердила обвинительное заключение по обвинению генерала Сугробова и ещё 10 сотрудников ГУЭБиПК МВД РФ в создании ОПС с целью провокации взяток и фактически искусственного моделирования ряда иных преступлений. В результате их незаконных действий было привлечено к уголовной ответственности 29 лиц, из которых 18 «длительное время содержались под стражей и домашним арестом».

29 счастливчиков, потому что, не устрой оперативники ГУЭБиПК в начале 2014 года провокацию взятки в отношении сотрудника ФСБ, почти все они сидели бы уже в лагерях с длительными сроками и многомилионными штрафами, и никакой суд не оправдал бы их. Не допустила бы наша судебная система такого количества оправдательных приговоров.

И, заметьте, несмотря на то, что, по версии следствия, ОПС было организовано в ГУЭБиПК еще в 2011 году, среди потерпевших не значится ни один из тех, кто осужден на основании обвинительного приговора и уже находится в местах лишения свободы. Потерпевшие в «деле Сугробова», в основном, только те лица, в отношении кого уголовные дела на момент разгрома банды из ГУЭБиПК не успели «уйти в суд», за малым исключением.

Именно такой напрашивается вопрос, когда сталкиваешься с ответами Генеральной прокуратуры, в частности, когда на очевидные факты судейского произвола получаешь формальную и глупую с точки зрения закона отписку не рядового сотрудника прокуратуры, а заместителя начальника управления Генеральной прокуратуры РФ Шейна И.Е., из которой следует, что органы прокуратуры бессильны в этой ситуации и полномочиями, оказывается, не наделены.

Однако, ни для кого не секрет, кроме, видимо, сотрудников прокуратуры и Шейна И.Е., что согласно закону о прокуратуре РФ (ст. 36) и УПК прокурор вправе истребовать из суда любое дело, и, усмотрев, что приговор или постановление суда являются незаконным или необоснованным, приносит протест в порядке надзора в целях восстановления нарушенных прав незаконно осужденных. В развитие этих положений закона генеральный прокурор 25 декабря 2012 года издал приказ N 465, которым (пункты 22-24) обязал всех сотрудников прокуратуры к рассмотрению обращений граждан и при наличии оснований принимать меры к опротестованию незаконных судебных решений.

Казалось бы, такой элементарный вопрос: обязательно ли исследовать вещественные доказательства в суде, если на этом настаивает одна из сторон процесса? Даже обыватель, далекий от юриспруденции, скажет, а как суд может осудить человека, не изучив вещественные доказательства?! Но наша судебная система в лице судьи Верховного суда Эрдыниева Э.Б. и ряда судей Мосгорсуда придерживается иного, неожиданного, мнения.

Так, 12 ноября 2015 года судья Верховного суда Эрдыниев Эдуард Борисович отказал в удовлетворении кассационной жалобы бывшего начальника отдела Московской межрегиональной транспортной прокуратуры Евдокимова Д.В., задержанного в 2013 году (ныне арестованными сотрудниками ГУЭБиПК МВД РФ: Муллаяровым, Боднаром, Назаровым, ныне покойным Колесниковым и др), фактически указав в постановлении, что исследовать вещественные доказательства путём прослушивания аудиозаписей в суде… не обязательно, достаточно огласить протоколы их осмотра, составленные следователем.

Тем самым Верховный суд признал законным решение судьи Мещанского суда Москвы Гудошниковой Е.А., которая во время рассмотрения уголовного дела отказала защите в прослушивании ВСЕХ аудиозаписей, приобщенных в качестве вещественных доказательств. И это не единичное мнение судьи Верховного суда, так как аналогичная позиция была ранее высказана судьями апелляционной (Панарина Е.В., Андреева С.В., Коновалова Н.В.) и кассационной (Амплеева Л.А.) инстанций Московского городского суда.

Что сподвигло арестованных сотрудников ГУЭБиПК МВД РФ во главе с генералом Сугробовым пойти по «легкому пути провокаций»? Не тот ли факт, что оперативники, следователи, прокуроры и судьи действуют сегодня зачастую по принципу — «один за всех и все за одного»?

Если человека застали, скажем, около трупа убитого, означает ли это, что он однозначно является убийцей и доказывать это путем проведения экспертиз, допроса свидетелей и пр. уже не требуется? Ответ, по-моему, очевиден. А если чиновника или иное лицо задержали при получении денег, означает ли это, что взятка, коммерческий подкуп или мошенничество — налицо?!

Следственная и судебная практика показывает, что ныне в условиях антикоррупционной кампании достаточно факта получения денег. А если еще факт задержания, скажем, чиновника с деньгами получил огласку в СМИ, то «обвинительный приговор уже в кармане» следователя, которому в таком случае и делать-то особо ничего не надо.

Не на «факт задержания с поличным» в своей «работе» и делали ставку арестованные и обвиненные в многочисленных провокациях взяток сотрудники ГУЭБиПК МВД РФ, видимо, обоснованно надеясь, что этот факт исключит доверие словам задержанных о провокации и будет гарантией в будущем обвинительного приговора?!