Антон Михайлов → Функции естественно-правовых представлений
Уже давно замечено, что человек начинает рефлектировать, оценивать ситуацию гораздо чаще тогда, когда он ей недоволен, когда ему кажется, что с ним обошлись несправедливо, негуманно. Именно в эти минуты сознание человека начинает противопоставлять существующий порядок социальной регуляции иному порядку вещей, при котором справедливость, правда, добро, равенство всегда побеждают и остаются при этом неизменными, не зависящими от прихотей публичной власти, а кара Фемиды естественного правосудия всегда достигает своей цели, воздавая каждому по делам его. “Указания на высшее естественное право обыкновенно вызывались не мелкими и неважными противоречиями закона с жизнью, а крупными и серьезными конфликтами положительного порядка с нравственным сознанием. Из этих конфликтов и развивались обыкновенно учения естественного права” – писал известный русский правовед П.И. Новгородцев.
На наш взгляд, имеются все основания полагать, что одной из важных в психологическом отношении функций естественного права является функция компенсаторная – через создание объективно существующего, абсолютно справедливого и неизменного естественного права человек компенсировал ошибки, несправедливости, произвол, формализм, противоречия и пробелы в праве позитивном, исходящем от публичной власти.
Более того, допустимо утверждать, что, поскольку естественное право выполняет компенсаторную функцию, постольку естественно-правовые воззрения носят непреходящий характер. Позитивное право никогда не сможет быть одинаково справедливым ко всем социальным группам, в равной мере учитывать интересы всех социальных слоев (позитивное право несправедливо настолько, насколько несправедливо само общество); следовательно, всегда будут существовать социальные слои, группы, страты, классы, которым действующее право будет представляться более несправедливым, все сильнее и сильнее подталкивая их верить в существование идеального, абсолютно справедливого и неизменного естественного права, которое, отражая тех или иных своих исторических «создателей» (или всего лишь «проводников»), в одни исторические времена говорит об естественности рабства, войн, абсолютных монархий и мужского господства в семье, а в другие времена – о природном равенстве людей, мире, правовом государстве, демократии и половой недискриминации.
Именно поэтому количество различных естественно-правовых воззрений не только обратно пропорционально степени конформизма, культурной гомогенности того или иного общества и говорит о развитости критического отношения к государству и позитивному праву у населения, но и, в случае широкого распространения естественно-правовых воззрений в различных социальных слоях, сигнализирует о необходимости реформирования позитивного права.
Важной функцией естественного права, помимо сугубо психологической по своей природе компенсаторной, представляется стабилизирующая (легитимационная) функция.
В.С. Нерсесянц совершенно справедливо отмечал, что так как в основе любых естественно-правовых представлений лежит противопоставление естественного, изначального, предданного, объективного, нерукотворного и неизменного права – праву искусственному, произвольному, субъективному, создаваемому человеком и изменяющемуся, то в естественном праве всегда заложен элемент отрицания каких-либо инноваций, изменений существующего уже длительное время, а потому ставшего привычным и воспринимаемого неизменным, необходимым и “естественным” положения вещей.
Человек в силу объективных причин вынужден адаптироваться, приспосабливаться к определенным социальным условиям, которые со временем становятся для него привычными и начинают восприниматься как “естественные”, а любые нововведения дестабилизируют социальную систему и индивиду требуется больше энергии, усилий для познания инноваций и адаптации к ним, больше он уже не может рассчитывать на прогнозирование поведения других людей лишь на основе привычных социальных норм, а потому, что вполне естественно, любой человек сопротивляется инновациям. Именно на этой особенности человеческой природы базируется стабилизирующая функция естественного права: “естественным” истинным и справедливым представляется привычное, традиционное, не требующее дополнительных усилий3.
Данная функция имеет не только психологические основания, но и политические следствия: публичная политическая власть нередко пыталась представить действующее в государстве позитивное право как совокупность древних, действующих уже несколько столетий национальных обычаев, – т.е. пыталась создать иллюзию “естественности” действующего позитивного права на основе длительности его существования, божественной природы, разумности и других популярных в те или иные исторические эпохи легитимирующих факторах. В данном случае естественное право не противопоставлялось праву позитивному, а, наоборот, служило средством его социальной легитимации, защищающим его против каких-либо изменений, – гипотеза естественного права осознанно или неосознанно эксплуатировалась власть имущими консервативными слоями с целью презервации существующего и выгодного им политико-правового status quo.
В заключение рассмотрения стабилизирующей функции естественного права следует отметить еще один момент. Именно естественно-правовые идеи справедливости, свободы, равенства, гуманизма положены в основу общеправовых принципов права во многих государствах романо-германской правовой семьи – за счет таких принципов восполняются пробелы в праве, повышается адекватность национальной правовой системы вновь возникающим общественным отношениям, находящимся в пределах правового регулирования и, следовательно, повышается ее прочность, стабильность, потому как принципы права лежат в самом фундаменте правовой системы и их изменение может ее существенно дестабилизировать.
У естественного права имеется не только стабилизирующая функция, но и инновационная: революционные силы, в разные исторические эпохи пытавшиеся изменить действующее право, также нередко использовали естественное право для легитимации тех нововведений, реформ, которые они намеревались произвести.
Естественное право является крайне амбивалентной конструкцией, оно может, с одной стороны, выполнять стабилизирующую функцию, защищая существующую систему социальной регуляции от каких-либо инноваций и изменений, но, с другой стороны, под покровом естественного права могут вершиться и кардинальные изменения правовых систем.
Естественное право выполняет также оценочную, критическую функцию по отношению к позитивному праву. “Отвергнув естественное право, мы лишим себя всякого критерия для оценки действующего права” – утверждал в «Лекциях по энциклопедии права» известный отечественный философ и правовед Е.Н. Трубецкой.
Как уже отмечалось, формирование индивидуального критического сознания является психической предпосылкой складывания естественно-правовых воззрений, поэтому практически во всех концепциях юснатурализма естественное право представляется в качестве совершенной модели права, которая используется для оценки действующего в том или ином государстве позитивного права (т.к. искусственно созданное человеком позитивное право для адептов юснатурализма – не более чем отклонение от объективного и неизменного существующего естественного права). Именно поэтому всегда следует помнить, что естественное право и позитивное право – это парные категории, не существующие одна без другой. «Лишь потому, что позитивное право в зависимости от своего содержания может соответствовать либо не соответствовать естественному праву, а значит, может быть справедливым либо несправедливым и потому недействительным – лишь поэтому естественное право может служить этико-политическим критерием оценки позитивного права. И лишь поэтому оно может пригодиться в качестве этико-политического оправдания позитивного права. В этом как раз и состоит важнейшая функция естественного права» – утверждал известный немецкий правовед, основоположник нормативизма Г. Кельзен.
Для последовательных сторонников позитивизма тезис о парности категорий «естественное право» и «позитивное право» еще раз подтверждает действительность, реальность лишь позитивного права, поскольку связь естественного права с позитивным ими рисуется следующим образом: существует лишь позитивное право, которое представляет собой объективную реальность, а естественное право, как определенный субъективный идеал, существует лишь постольку, поскольку существует реальность позитивного права – позитивное право первично, естественное право – вторично, производно от позитивного. Иными словами, связь естественного права с позитивным для позитивистов – это связь реализма в искусстве и реальной действительности по Н.Г. Чернышевскому: не будет действительности, умрет и искусство. Сторонники же естественно-правового подхода (И. Кант, Р. Штаммлер, П.И. Новгородцев, Б.Н. Чичерин, Е.Н. Трубецкой, В.М. Гессен, И.В. Михайловский, И.А. Ильин, И.А. Покровский, С.С. Алексеев и др.), которые также далеки от того, чтобы отрицать парность категорий «естественное право» и «позитивное право», видят это соотношение кардинально противоположным образом. Естественное право – это не субъективная выдумка ущемленного позитивным правом индивидуального сознания, это не тень действующего в реальной действительности позитивного права, а его идеальная, совершенная форма, его абсолютная, данная до всякого опыта идея права, без которой не будет существовать и всякое позитивное право, являющееся не более чем несовершенным воплощением этой идеи в конкретной культурно-исторической среде. Здесь уже не позитивное право (как в учении Кельзена), а естественное право претендует на «чистоту», на качественно более высокий уровень «бытия» — все позитивно-правовые системы рухнут в одночасье, если идея естественного права перестанет существовать. Как можно видеть, в конечном итоге мы приходим к принципиальной разнице двух картин мира – позитивистской, основанной на первичности реально существующих норм и отношений, и естественно-правовой, покоящейся на первичности не воплощенных или воплощенных лишь отчасти в реальной действительности идей и ценностей (справедливости, свободы, разума, добра и др.).
В силу того, что естественное право оценивает позитивное, оно также и определяет цели развития позитивного права (телеологический элемент) – те идеалы, к которым должно стремиться позитивное право. На наш взгляд, именно идеальная природа естественного права является причиной того, что за трехтысячелетнюю историю своего существования школа естественного права не смогла сформировать свода конкретных правил, привязанных к реальным жизненным ситуациям: идеал всегда носит общий, универсальный характер (справедливость, добро, гуманность) и крайне редко “привязывается” к конкретным ситуациям.
С одной стороны, оценка позитивного права естественно-правовыми идеалами всегда субъективна, что дало основание О.Э. Лейсту вообще отождествить естественное право с правосознанием.
С другой же стороны, ни одна здоровая, развивающаяся и относительно открытая система позитивного права не может обходиться без трансцендентных, сверхопытных идеалов и ценностей, которые являются определенными макро-указателями, системами координат, в которых функционирует и эволюционирует позитивное право. Критическое восприятие позитивного права, которое неизбежно присутствует при наличии естественно-правовых воззрений в юридическом сообществе и в обществе в целом, является не только важным условием развития, реформирования законодательства, но и весомой гарантией против формирования жестких авторитарных и тоталитарных политических режимов в том или ином государстве.
В то же время абсолютное противопоставление естественного права действующему позитивному, соединенное с непоколебимой верой в полную осуществимость естественно-правовых идеалов; та ситуация, когда большая часть общества не согласна даже с основами действующего позитивного права и противопоставляет ему естественное право – есть свидетельство болезни системы позитивного права, и может привести к революциям, легитимируемыми, оправдываемыми теми же “естественными” идеалами, ценностями, а затем – и к формированию под покровом “естественности” жесткого авторитарного режима, произвола, волюнтаризма и беззаконности.
Из оценочной, критической функции естественного права логически следует и признание его восполнительной функции по отношению к праву позитивному. “Идея естественного права не противоречит широко понятой положительной науке и является необходимым ее восполнением” — писал известный российский правовед Ф.В. Тарановский. В ситуации пробела в системе норм позитивного права при необходимости правильно, в соответствии с существующими социальными ценностями разрешить новую юридическую проблему, утвердив тем самым легитимность действующей правовой системы, судья или иной правоприменитель неизбежно будет вынужден обратиться к ценностным основаниям правовой системы – к общеправовым принципам справедливости, разумности, гуманизма, которые бы никогда не стали фундаментом системы позитивного права, если бы в истории правовой мысли не существовало естественно-правовых воззрений. Конечно же, использование судьей при восполнении пробела в позитивном праве аналогии права, его обращение к общеправовому (всеобщему) принципу справедливости отнюдь не означает, что для уяснения содержания данного принципа судья апеллирует к действующему неизменно во времени, универсальному и объективному естественному праву, (а не к конкретизирующим содержание принципа справедливости статьям кодексов), но все же историческое происхождение позитивно-правовых принципов берет свое начало в античных естественно-правовых представлениях о праве как “искусстве добра и справедливости” (Цельс).
Если бы общественное правосознание ограничивалось отражением действующего позитивного права, система норм которого могла бы достигнуть, в каждом отдельном случае, абсолютной, всесторонней справедливости, добра, гуманизма, тогда бы не было никакой необходимости в создании общеправовых принципов, юридических аксиом, которые, ведя свое историческое происхождение от естественно-правовых воззрений, призваны восполнять пробелы системы позитивного права. Некоторые правоведы, в частности Ф.В. Тарановский, идут еще дальше и прямо утверждают, что при разрешении юридического казуса, в отношении которого отсутствует не только норма позитивного права, но и становятся бессильны аналогия закона и аналогия права, правоприменитель не имеет других альтернатив, кроме того, как «обратиться к абстрактной идее справедливости, т.е. к естественному праву, и из него выводить решение для данного случая». Аналогичного мнения придерживался и И.В. Михайловский, писавший: «Судебная практика показывает, что нередко толкование законов и аналогия бывают бессильны заполнить пробелы положительного права, и тогда судьи руководствуются естественным правом». Известный французский правовед Ф. Жени также полагал, что «непосредственные рациональные данные естественного права» должны помочь судье заполнять широкие пробелы, которые оставляет заранее фиксированное позитивное право.
Важно также обратить внимание на интегрирующую функцию естественного права по отношению к национальным и международной правовым системам. Хотя за время существования естественно-правовых воззрений было высказано достаточное количество точек зрения на его природу, происхождение, механизм становления и действия, формы проявления, но все же все юснатуралистические доктрины пытались найти одну высшую ценность (справедливость, свобода, вера и др.) как обоснование всего юридического мира, одно первоначало (разумный космос, Бог, природа), из которого «вырастают» все когда-либо существовавшие и существующие правовые системы. Эта черта рождена не только стремлением постичь феномен права в его целокупности, или ценностно обосновать его существование, но и стремлением мыслить право не в качестве хаотичного нагромождения норм, а как целостную и непротиворечивую систему с единым центром (началом, основой), имеющую свои фундаментальные ценности и цели развития. Как показывает юридическая история, позитивное право эволюционирует в сторону все большей и большей дифференциации, специализации, (которые бессмысленны без внутреннего единства), в то время как естественно-правовые воззрения, наоборот, призваны, на основе правовых идеалов, ценностей, аксиом и принципов, интегрировать систему позитивного права в некое воспринимаемое органическое целое. «В конце концов, абстрактный характер естественного права обусловливает в рамках этого права тенденцию к единству, к универсальности, которая строго противопоставляется партикуляризму систем позитивного права…» – писал известный социолог права Г.Д. Гурвич.
Эта воспринимаемая, а отнюдь не фактическая целостность правового мира придает проявлениям юридического для человека смысл (человек всегда воспринимает мир и себя как целостность, которая позволяет видеть в мироздании и собственной жизни смысл; целостность – это еще возможность сориентироваться и противопоставить субъект (объект) контексту), порядок (воспринимаемая возможность контроля), возможность достижения гармонии (смысл + порядок), а для системы позитивного права – возможность осмысленной эволюции.
Интегрирующая роль естественно-правовых воззрений проявилась в первую очередь в существовании эмпирического, универсалистского направления внутри теорий естественного права, которое толковало последнее в качестве всеобщей основы всех существующих правовых систем. Именно интегрирующая функция естественного права выразилась в стремлении сравнивать существующие национальные правовые системы, которое, начатое еще Аристотелем, на рубеже XIX-XX вв. вылилось в создание науки сравнительного правоведения; международное право также берет свое начало в универсалистском течении естественного права (Г. Гроций). В то же время прав и Г.Д. Гурвич, утверждавший, что существенным недостатком попытки найти единое первоначало права, является «стремление к статике», которое «и обрекает эту попытку правового единения на полную беспомощность».
Вместе с тем важно сознавать, что «стремление к статике» является исконной потребностью человека, который находит в статичном и универсальном правопорядке безопасность, существенную экономию психической энергии, возможность предсказывать поведение других людей – и потому всегда будет стремиться к его построению. «Стремление к статике» вообще лежит в основании не только всех когда-либо существовавших и существующих традиционных правовых систем, но и всех утопических учений об идеальном праве и государстве (Платон, Мор, Кампанелла, Сен-Симон, Фурье, Оуэн и др.).
Отсутствие естественно-правовых воззрений в тот или иной исторический период, в который юридический мир воспринимается как полностью «охватываемый» национальным государственным правом, – верный симптом духовной болезни такой правовой системы. Теряя свои, пусть даже лишь воспринимаемые «трансцендентные» ценности, идеалы, правовая система «отрывается» от собственной «почвы», теряет свое «сердце», которое во все времена дарит ей жизнь, возможность осмысленной эволюции, здорового роста. Право по самой своей природе изначально не может всецело пребывать «на земле», правовая система всегда нуждается в «душе» как сверхценном и интегрирующем начале (космос, Бог, природа, справедливость, свобода, гармония, равенство и др.).
Поэтому, на наш взгляд, интегративная функция естественного права является важнейшей, и именно ею, наряду с компенсаторной функцией, объясняется бессмертие идеи естественного права.
(2004)
На наш взгляд, имеются все основания полагать, что одной из важных в психологическом отношении функций естественного права является функция компенсаторная – через создание объективно существующего, абсолютно справедливого и неизменного естественного права человек компенсировал ошибки, несправедливости, произвол, формализм, противоречия и пробелы в праве позитивном, исходящем от публичной власти.
Более того, допустимо утверждать, что, поскольку естественное право выполняет компенсаторную функцию, постольку естественно-правовые воззрения носят непреходящий характер. Позитивное право никогда не сможет быть одинаково справедливым ко всем социальным группам, в равной мере учитывать интересы всех социальных слоев (позитивное право несправедливо настолько, насколько несправедливо само общество); следовательно, всегда будут существовать социальные слои, группы, страты, классы, которым действующее право будет представляться более несправедливым, все сильнее и сильнее подталкивая их верить в существование идеального, абсолютно справедливого и неизменного естественного права, которое, отражая тех или иных своих исторических «создателей» (или всего лишь «проводников»), в одни исторические времена говорит об естественности рабства, войн, абсолютных монархий и мужского господства в семье, а в другие времена – о природном равенстве людей, мире, правовом государстве, демократии и половой недискриминации.
Именно поэтому количество различных естественно-правовых воззрений не только обратно пропорционально степени конформизма, культурной гомогенности того или иного общества и говорит о развитости критического отношения к государству и позитивному праву у населения, но и, в случае широкого распространения естественно-правовых воззрений в различных социальных слоях, сигнализирует о необходимости реформирования позитивного права.
Важной функцией естественного права, помимо сугубо психологической по своей природе компенсаторной, представляется стабилизирующая (легитимационная) функция.
В.С. Нерсесянц совершенно справедливо отмечал, что так как в основе любых естественно-правовых представлений лежит противопоставление естественного, изначального, предданного, объективного, нерукотворного и неизменного права – праву искусственному, произвольному, субъективному, создаваемому человеком и изменяющемуся, то в естественном праве всегда заложен элемент отрицания каких-либо инноваций, изменений существующего уже длительное время, а потому ставшего привычным и воспринимаемого неизменным, необходимым и “естественным” положения вещей.
Человек в силу объективных причин вынужден адаптироваться, приспосабливаться к определенным социальным условиям, которые со временем становятся для него привычными и начинают восприниматься как “естественные”, а любые нововведения дестабилизируют социальную систему и индивиду требуется больше энергии, усилий для познания инноваций и адаптации к ним, больше он уже не может рассчитывать на прогнозирование поведения других людей лишь на основе привычных социальных норм, а потому, что вполне естественно, любой человек сопротивляется инновациям. Именно на этой особенности человеческой природы базируется стабилизирующая функция естественного права: “естественным” истинным и справедливым представляется привычное, традиционное, не требующее дополнительных усилий3.
Данная функция имеет не только психологические основания, но и политические следствия: публичная политическая власть нередко пыталась представить действующее в государстве позитивное право как совокупность древних, действующих уже несколько столетий национальных обычаев, – т.е. пыталась создать иллюзию “естественности” действующего позитивного права на основе длительности его существования, божественной природы, разумности и других популярных в те или иные исторические эпохи легитимирующих факторах. В данном случае естественное право не противопоставлялось праву позитивному, а, наоборот, служило средством его социальной легитимации, защищающим его против каких-либо изменений, – гипотеза естественного права осознанно или неосознанно эксплуатировалась власть имущими консервативными слоями с целью презервации существующего и выгодного им политико-правового status quo.
В заключение рассмотрения стабилизирующей функции естественного права следует отметить еще один момент. Именно естественно-правовые идеи справедливости, свободы, равенства, гуманизма положены в основу общеправовых принципов права во многих государствах романо-германской правовой семьи – за счет таких принципов восполняются пробелы в праве, повышается адекватность национальной правовой системы вновь возникающим общественным отношениям, находящимся в пределах правового регулирования и, следовательно, повышается ее прочность, стабильность, потому как принципы права лежат в самом фундаменте правовой системы и их изменение может ее существенно дестабилизировать.
У естественного права имеется не только стабилизирующая функция, но и инновационная: революционные силы, в разные исторические эпохи пытавшиеся изменить действующее право, также нередко использовали естественное право для легитимации тех нововведений, реформ, которые они намеревались произвести.
Естественное право является крайне амбивалентной конструкцией, оно может, с одной стороны, выполнять стабилизирующую функцию, защищая существующую систему социальной регуляции от каких-либо инноваций и изменений, но, с другой стороны, под покровом естественного права могут вершиться и кардинальные изменения правовых систем.
Естественное право выполняет также оценочную, критическую функцию по отношению к позитивному праву. “Отвергнув естественное право, мы лишим себя всякого критерия для оценки действующего права” – утверждал в «Лекциях по энциклопедии права» известный отечественный философ и правовед Е.Н. Трубецкой.
Как уже отмечалось, формирование индивидуального критического сознания является психической предпосылкой складывания естественно-правовых воззрений, поэтому практически во всех концепциях юснатурализма естественное право представляется в качестве совершенной модели права, которая используется для оценки действующего в том или ином государстве позитивного права (т.к. искусственно созданное человеком позитивное право для адептов юснатурализма – не более чем отклонение от объективного и неизменного существующего естественного права). Именно поэтому всегда следует помнить, что естественное право и позитивное право – это парные категории, не существующие одна без другой. «Лишь потому, что позитивное право в зависимости от своего содержания может соответствовать либо не соответствовать естественному праву, а значит, может быть справедливым либо несправедливым и потому недействительным – лишь поэтому естественное право может служить этико-политическим критерием оценки позитивного права. И лишь поэтому оно может пригодиться в качестве этико-политического оправдания позитивного права. В этом как раз и состоит важнейшая функция естественного права» – утверждал известный немецкий правовед, основоположник нормативизма Г. Кельзен.
Для последовательных сторонников позитивизма тезис о парности категорий «естественное право» и «позитивное право» еще раз подтверждает действительность, реальность лишь позитивного права, поскольку связь естественного права с позитивным ими рисуется следующим образом: существует лишь позитивное право, которое представляет собой объективную реальность, а естественное право, как определенный субъективный идеал, существует лишь постольку, поскольку существует реальность позитивного права – позитивное право первично, естественное право – вторично, производно от позитивного. Иными словами, связь естественного права с позитивным для позитивистов – это связь реализма в искусстве и реальной действительности по Н.Г. Чернышевскому: не будет действительности, умрет и искусство. Сторонники же естественно-правового подхода (И. Кант, Р. Штаммлер, П.И. Новгородцев, Б.Н. Чичерин, Е.Н. Трубецкой, В.М. Гессен, И.В. Михайловский, И.А. Ильин, И.А. Покровский, С.С. Алексеев и др.), которые также далеки от того, чтобы отрицать парность категорий «естественное право» и «позитивное право», видят это соотношение кардинально противоположным образом. Естественное право – это не субъективная выдумка ущемленного позитивным правом индивидуального сознания, это не тень действующего в реальной действительности позитивного права, а его идеальная, совершенная форма, его абсолютная, данная до всякого опыта идея права, без которой не будет существовать и всякое позитивное право, являющееся не более чем несовершенным воплощением этой идеи в конкретной культурно-исторической среде. Здесь уже не позитивное право (как в учении Кельзена), а естественное право претендует на «чистоту», на качественно более высокий уровень «бытия» — все позитивно-правовые системы рухнут в одночасье, если идея естественного права перестанет существовать. Как можно видеть, в конечном итоге мы приходим к принципиальной разнице двух картин мира – позитивистской, основанной на первичности реально существующих норм и отношений, и естественно-правовой, покоящейся на первичности не воплощенных или воплощенных лишь отчасти в реальной действительности идей и ценностей (справедливости, свободы, разума, добра и др.).
В силу того, что естественное право оценивает позитивное, оно также и определяет цели развития позитивного права (телеологический элемент) – те идеалы, к которым должно стремиться позитивное право. На наш взгляд, именно идеальная природа естественного права является причиной того, что за трехтысячелетнюю историю своего существования школа естественного права не смогла сформировать свода конкретных правил, привязанных к реальным жизненным ситуациям: идеал всегда носит общий, универсальный характер (справедливость, добро, гуманность) и крайне редко “привязывается” к конкретным ситуациям.
С одной стороны, оценка позитивного права естественно-правовыми идеалами всегда субъективна, что дало основание О.Э. Лейсту вообще отождествить естественное право с правосознанием.
С другой же стороны, ни одна здоровая, развивающаяся и относительно открытая система позитивного права не может обходиться без трансцендентных, сверхопытных идеалов и ценностей, которые являются определенными макро-указателями, системами координат, в которых функционирует и эволюционирует позитивное право. Критическое восприятие позитивного права, которое неизбежно присутствует при наличии естественно-правовых воззрений в юридическом сообществе и в обществе в целом, является не только важным условием развития, реформирования законодательства, но и весомой гарантией против формирования жестких авторитарных и тоталитарных политических режимов в том или ином государстве.
В то же время абсолютное противопоставление естественного права действующему позитивному, соединенное с непоколебимой верой в полную осуществимость естественно-правовых идеалов; та ситуация, когда большая часть общества не согласна даже с основами действующего позитивного права и противопоставляет ему естественное право – есть свидетельство болезни системы позитивного права, и может привести к революциям, легитимируемыми, оправдываемыми теми же “естественными” идеалами, ценностями, а затем – и к формированию под покровом “естественности” жесткого авторитарного режима, произвола, волюнтаризма и беззаконности.
Из оценочной, критической функции естественного права логически следует и признание его восполнительной функции по отношению к праву позитивному. “Идея естественного права не противоречит широко понятой положительной науке и является необходимым ее восполнением” — писал известный российский правовед Ф.В. Тарановский. В ситуации пробела в системе норм позитивного права при необходимости правильно, в соответствии с существующими социальными ценностями разрешить новую юридическую проблему, утвердив тем самым легитимность действующей правовой системы, судья или иной правоприменитель неизбежно будет вынужден обратиться к ценностным основаниям правовой системы – к общеправовым принципам справедливости, разумности, гуманизма, которые бы никогда не стали фундаментом системы позитивного права, если бы в истории правовой мысли не существовало естественно-правовых воззрений. Конечно же, использование судьей при восполнении пробела в позитивном праве аналогии права, его обращение к общеправовому (всеобщему) принципу справедливости отнюдь не означает, что для уяснения содержания данного принципа судья апеллирует к действующему неизменно во времени, универсальному и объективному естественному праву, (а не к конкретизирующим содержание принципа справедливости статьям кодексов), но все же историческое происхождение позитивно-правовых принципов берет свое начало в античных естественно-правовых представлениях о праве как “искусстве добра и справедливости” (Цельс).
Если бы общественное правосознание ограничивалось отражением действующего позитивного права, система норм которого могла бы достигнуть, в каждом отдельном случае, абсолютной, всесторонней справедливости, добра, гуманизма, тогда бы не было никакой необходимости в создании общеправовых принципов, юридических аксиом, которые, ведя свое историческое происхождение от естественно-правовых воззрений, призваны восполнять пробелы системы позитивного права. Некоторые правоведы, в частности Ф.В. Тарановский, идут еще дальше и прямо утверждают, что при разрешении юридического казуса, в отношении которого отсутствует не только норма позитивного права, но и становятся бессильны аналогия закона и аналогия права, правоприменитель не имеет других альтернатив, кроме того, как «обратиться к абстрактной идее справедливости, т.е. к естественному праву, и из него выводить решение для данного случая». Аналогичного мнения придерживался и И.В. Михайловский, писавший: «Судебная практика показывает, что нередко толкование законов и аналогия бывают бессильны заполнить пробелы положительного права, и тогда судьи руководствуются естественным правом». Известный французский правовед Ф. Жени также полагал, что «непосредственные рациональные данные естественного права» должны помочь судье заполнять широкие пробелы, которые оставляет заранее фиксированное позитивное право.
Важно также обратить внимание на интегрирующую функцию естественного права по отношению к национальным и международной правовым системам. Хотя за время существования естественно-правовых воззрений было высказано достаточное количество точек зрения на его природу, происхождение, механизм становления и действия, формы проявления, но все же все юснатуралистические доктрины пытались найти одну высшую ценность (справедливость, свобода, вера и др.) как обоснование всего юридического мира, одно первоначало (разумный космос, Бог, природа), из которого «вырастают» все когда-либо существовавшие и существующие правовые системы. Эта черта рождена не только стремлением постичь феномен права в его целокупности, или ценностно обосновать его существование, но и стремлением мыслить право не в качестве хаотичного нагромождения норм, а как целостную и непротиворечивую систему с единым центром (началом, основой), имеющую свои фундаментальные ценности и цели развития. Как показывает юридическая история, позитивное право эволюционирует в сторону все большей и большей дифференциации, специализации, (которые бессмысленны без внутреннего единства), в то время как естественно-правовые воззрения, наоборот, призваны, на основе правовых идеалов, ценностей, аксиом и принципов, интегрировать систему позитивного права в некое воспринимаемое органическое целое. «В конце концов, абстрактный характер естественного права обусловливает в рамках этого права тенденцию к единству, к универсальности, которая строго противопоставляется партикуляризму систем позитивного права…» – писал известный социолог права Г.Д. Гурвич.
Эта воспринимаемая, а отнюдь не фактическая целостность правового мира придает проявлениям юридического для человека смысл (человек всегда воспринимает мир и себя как целостность, которая позволяет видеть в мироздании и собственной жизни смысл; целостность – это еще возможность сориентироваться и противопоставить субъект (объект) контексту), порядок (воспринимаемая возможность контроля), возможность достижения гармонии (смысл + порядок), а для системы позитивного права – возможность осмысленной эволюции.
Интегрирующая роль естественно-правовых воззрений проявилась в первую очередь в существовании эмпирического, универсалистского направления внутри теорий естественного права, которое толковало последнее в качестве всеобщей основы всех существующих правовых систем. Именно интегрирующая функция естественного права выразилась в стремлении сравнивать существующие национальные правовые системы, которое, начатое еще Аристотелем, на рубеже XIX-XX вв. вылилось в создание науки сравнительного правоведения; международное право также берет свое начало в универсалистском течении естественного права (Г. Гроций). В то же время прав и Г.Д. Гурвич, утверждавший, что существенным недостатком попытки найти единое первоначало права, является «стремление к статике», которое «и обрекает эту попытку правового единения на полную беспомощность».
Вместе с тем важно сознавать, что «стремление к статике» является исконной потребностью человека, который находит в статичном и универсальном правопорядке безопасность, существенную экономию психической энергии, возможность предсказывать поведение других людей – и потому всегда будет стремиться к его построению. «Стремление к статике» вообще лежит в основании не только всех когда-либо существовавших и существующих традиционных правовых систем, но и всех утопических учений об идеальном праве и государстве (Платон, Мор, Кампанелла, Сен-Симон, Фурье, Оуэн и др.).
Отсутствие естественно-правовых воззрений в тот или иной исторический период, в который юридический мир воспринимается как полностью «охватываемый» национальным государственным правом, – верный симптом духовной болезни такой правовой системы. Теряя свои, пусть даже лишь воспринимаемые «трансцендентные» ценности, идеалы, правовая система «отрывается» от собственной «почвы», теряет свое «сердце», которое во все времена дарит ей жизнь, возможность осмысленной эволюции, здорового роста. Право по самой своей природе изначально не может всецело пребывать «на земле», правовая система всегда нуждается в «душе» как сверхценном и интегрирующем начале (космос, Бог, природа, справедливость, свобода, гармония, равенство и др.).
Поэтому, на наш взгляд, интегративная функция естественного права является важнейшей, и именно ею, наряду с компенсаторной функцией, объясняется бессмертие идеи естественного права.
(2004)
Нет комментариев