На связи - морской юрист → Взыскание убытков, причиненных обеспечительным арестом судна
В случае отказа в удовлетворении иска, по которому судом были приняты обеспечительные меры в виде ареста судна, истец несет ответственность за убытки, причиненные такими мерами независимо от наличия вины.
Арест судна является специальной мерой по обеспечению иска, принимаемой судом на основании заявления лица, обратившегося в суд за защитой нарушенного права. В сфере торгового мореплавания, как и в иной предпринимательской среде, немаловажное значение имеет добросовестность судовладельца. Ни один контрагент не заинтересован вступать в правоотношения с лицом, склонным избегать исполнения обязательств. Несмотря на то, что наложение ареста на судно возможно только по морскому требованию, не исключены случаи, когда истец, обращающийся в суд с заявлением о принятии обеспечительной меры, заинтересован не только в защите нарушенного права. Иногда блокировка деятельности и причинение репутационных издержек судовладельцу являются целью, преследуемой истцом при обращении за судебной защитой и испрашивании обеспечительных мер в виде ареста судна.
Поскольку за любым умалением прав должно следовать их восстановление, то на стороне истца возникает обязанность по возмещению причиненного ответчику вреда. Однако вышеназванное утверждение не соотносится с общепринятым доктринальным взглядом, согласно которому действия, совершенные в судебном процессе, обуславливают возникновение последствий исключительно процессуального характера. Иными словами, поведение сторон в процессе не является основанием возникновения материально – правового деликтного обязательства. Соответственно, и вред, причиненный действиями истца в процессе, возмещению не подлежит.
Отметим, что отечественному процессуальному законодательству известна одна норма о возмещении убытков, причиненных процессуальным поведением – статья 98 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту – АПК РФ). В соответствии с указанной нормой, ответчик и другие лица, чьи права и (или) законные интересы нарушены обеспечением иска, после вступления в законную силу судебного акта арбитражного суда об отказе в удовлетворении иска вправе требовать от лица, по заявлению которого были приняты обеспечительные меры, возмещения убытков в порядке и в размере, которые предусмотрены гражданским законодательством, или выплаты компенсации. Из данной нормы следует, что убытки, причиненные ответчику обеспечительными мерами, в связи с процессуальными действиями истца, возмещаются последним. Таким образом, в статье 98 АПК РФ законодатель установил деликтную ответственность за последствия, наступившие в результате процессуального поведения истца.
Рассматриваемая норма связывает возникновение деликтного обязательства с принятием обеспечительных мер по заявлению истца и последующим отказом в удовлетворении иска. Законодатель умалчивает о вине истца как об одном из необходимых условий удовлетворения требования о возмещении вреда. Соответственно, необходимо понимать, должен ли истец, уверенный в своей позиции, возместить в последующем убытки, причиненные своим правомерным процессуальным поведением. Является ли ответственность истца рисковой или он несет ответственность на началах вины?
Указанный вопрос не раз возникал в судебной практике и был диаметрально противоположно решен судами высших инстанций. Высший арбитражный суд Российской Федерации (далее по тексту – ВАС РФ) выработал подход, в соответствии с которым, в статье 98 АПК РФ заложена ответственность на началах вины. В частности, в Определении от 25.02.2013 № ВАС-1177/13 по делу № А27-8964/2012 суд пришёл к выводу, что наравне с такими основаниями удовлетворения требования о взыскании убытков, причиненных обеспечительными мерами, как: факт причинения убытков, наличие причинной связи между понесенными убытками и действиями ответчика, документально подтвержденный размер убытков, также необходимо установить неправомерное поведение истца (действия или бездействия одного лица, нарушающего права другого). Отметим, что сформулированный ВАС РФ подход фактически свел к минимуму возможность взыскания убытков, понесенных ответчиком, в связи с принятием обеспечительных мер, поскольку заведомая необоснованность иска должна быть установлена именно решением суда об отказе в его удовлетворении, но не в последующем споре о взыскании убытков. Кроме того, при отказе в иске суд не устанавливает заведомую необоснованность. Для отказа в удовлетворении требований суду достаточно того, что требование истца является необоснованным, без учета его заведомости.
Иная позиция сформулирована Верховным судом Российской Федерации (далее по тексту – ВС РФ). ВС РФ указал, что в предмет доказывания по иску о возмещении убытков, причиненных в связи с обеспечением иска, не входит установление виновности инициировавшего принятие обеспечительных мер лица. В определении от 14.09.2015 № 307-ЭС15-3663 по делу № А56-17785/2014 суд указал, что право на возмещение соответствующих убытков основано на положении пункта 3 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту – ГК РФ) и возникает в силу прямого указания закона (статьи 98 АПК РФ). В соответствии с изложенной ВС РФ позицией, в независимости от уверенности истца в обоснованности своего притязания, он будет нести ответственность на тех же началах, что и истец, который испрашивал обеспечительные меры, преследуя целью причинение вреда ответчику. Аналогичный подход был изложен ВС РФ в Определении от 06.05.2016 № 308-ЭС15-18503 по делу № А53-1835/2015. Таким образом, ВС РФ исходил из того, что статья 98 АПК РФ предусматривает рисковую ответственность истца, поскольку само по себе испрашивание обеспечительных мер неспособно характеризовать действия истца как недобросовестные и направленные на причинение убытков ответчику.
Соглашаясь с мнением ВС РФ по вопросу природы ответственности, заложенной в статье 98 АПК РФ, необходимо отметить, что сформулированный подход обусловлен необходимостью борьбы с практикой предъявления исков исключительно ради принятия судом обеспечительных мер, а не с целью защитить нарушенное право. Как указывал ВС РФ в одном из своих определений: «отказ в иске о возмещении убытков, возникших по причине принятия обеспечительных мер по необоснованным исковым требованиям, означал бы отсутствие необходимого превентивного воздействия на субъекты, которые заявляют такие требования, испрашивая по ним обеспечительные меры. Однако правопорядок не должен содействовать как предъявлению подобных исков, так и освобождению от ответственности заявивших их лиц». Иными словами, деликтная ответственность, установленная за вред, причиненный принятыми обеспечительными мерами по заявлению истца, способствует недопущению предъявления необоснованных и злонамеренных исков.
В настоящее время, судебная практика восприняла подход, выработанный ВС РФ, который занимает господствующее место в спорах о взыскании убытков, причиненных обеспечительными мерами. Однако отметим, что если процессуальный закон прямо не называет, на каких началах истец несет ответственность за такие убытки, то законодательство в сфере торгового мореплавания сформулировано более прозрачно.
В соответствии со статьей 6 Международной конвенции об унификации некоторых правил, касающихся ареста морских судов (Заключена в г. Брюсселе 10.05.1952; далее по тексту – Конвенция), все вопросы относительно того, несет ли лицо, имеющее требование, в любом случае ответственность за убытки, вызванные арестом судна, регулируются законом Договаривающегося государства, в пределах юрисдикции которого арест был наложен или было сделано заявление о наложении ареста.
Развивая положения Конвенции, Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации (далее по тексту – КТМ РФ) устанавливает в части 2 статьи 393, что суд, по постановлению которого наложен арест на судно, вправе определять размер ответственности лица, по требованию которого судно арестовано, за любые причиненные убытки, в том числе убытки, которые могут быть причинены в результате незаконного или необоснованного ареста судна. Соответственно, законодатель исходит из того, что независимо от наличия вины лица или целей, преследуемых истцом, испросившего обеспечительную меру в виде ареста судна, такой истец будет нести ответственность за убытки, причиненные принятыми обеспечительными мерами.
Позиция, сформулированная ВАС РФ, была продиктована необходимостью заблокировать привлечение к ответственности истцов, которые полагали, что их иск обоснован или надеялись на пассивное процессуальное поведение ответчика. Несомненно, установление ответственности за любой необоснованный иск есть решение радикального характера, которое способно ограничить право на судебную защиту, гарантированное Конституцией Российской Федерации. Лица, предполагающие, что их права нарушены, обращались бы в суд исключительно при наличии неоспоримых и абсолютных доказательств и при уверенности в своей победе. Иначе риск быть привлеченным к ответственности за убытки, причиненные обеспечительным арестом судна, смог бы перевесить предполагаемый положительный эффект от удовлетворения требований. В свою очередь, позиция ВС РФ и нормы о взыскании убытков, изложенные в КТМ РФ, ориентированы на предоставление судовладельцам защиты от убытков, в независимости от целей, испросившего меру лица и его вины.
Младший партнер, Дремова Стефания Сергеевна
Адвокатское бюро Санкт – Петербурга «Инмарин», 2018
Арест судна является специальной мерой по обеспечению иска, принимаемой судом на основании заявления лица, обратившегося в суд за защитой нарушенного права. В сфере торгового мореплавания, как и в иной предпринимательской среде, немаловажное значение имеет добросовестность судовладельца. Ни один контрагент не заинтересован вступать в правоотношения с лицом, склонным избегать исполнения обязательств. Несмотря на то, что наложение ареста на судно возможно только по морскому требованию, не исключены случаи, когда истец, обращающийся в суд с заявлением о принятии обеспечительной меры, заинтересован не только в защите нарушенного права. Иногда блокировка деятельности и причинение репутационных издержек судовладельцу являются целью, преследуемой истцом при обращении за судебной защитой и испрашивании обеспечительных мер в виде ареста судна.
Поскольку за любым умалением прав должно следовать их восстановление, то на стороне истца возникает обязанность по возмещению причиненного ответчику вреда. Однако вышеназванное утверждение не соотносится с общепринятым доктринальным взглядом, согласно которому действия, совершенные в судебном процессе, обуславливают возникновение последствий исключительно процессуального характера. Иными словами, поведение сторон в процессе не является основанием возникновения материально – правового деликтного обязательства. Соответственно, и вред, причиненный действиями истца в процессе, возмещению не подлежит.
Отметим, что отечественному процессуальному законодательству известна одна норма о возмещении убытков, причиненных процессуальным поведением – статья 98 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту – АПК РФ). В соответствии с указанной нормой, ответчик и другие лица, чьи права и (или) законные интересы нарушены обеспечением иска, после вступления в законную силу судебного акта арбитражного суда об отказе в удовлетворении иска вправе требовать от лица, по заявлению которого были приняты обеспечительные меры, возмещения убытков в порядке и в размере, которые предусмотрены гражданским законодательством, или выплаты компенсации. Из данной нормы следует, что убытки, причиненные ответчику обеспечительными мерами, в связи с процессуальными действиями истца, возмещаются последним. Таким образом, в статье 98 АПК РФ законодатель установил деликтную ответственность за последствия, наступившие в результате процессуального поведения истца.
Рассматриваемая норма связывает возникновение деликтного обязательства с принятием обеспечительных мер по заявлению истца и последующим отказом в удовлетворении иска. Законодатель умалчивает о вине истца как об одном из необходимых условий удовлетворения требования о возмещении вреда. Соответственно, необходимо понимать, должен ли истец, уверенный в своей позиции, возместить в последующем убытки, причиненные своим правомерным процессуальным поведением. Является ли ответственность истца рисковой или он несет ответственность на началах вины?
Указанный вопрос не раз возникал в судебной практике и был диаметрально противоположно решен судами высших инстанций. Высший арбитражный суд Российской Федерации (далее по тексту – ВАС РФ) выработал подход, в соответствии с которым, в статье 98 АПК РФ заложена ответственность на началах вины. В частности, в Определении от 25.02.2013 № ВАС-1177/13 по делу № А27-8964/2012 суд пришёл к выводу, что наравне с такими основаниями удовлетворения требования о взыскании убытков, причиненных обеспечительными мерами, как: факт причинения убытков, наличие причинной связи между понесенными убытками и действиями ответчика, документально подтвержденный размер убытков, также необходимо установить неправомерное поведение истца (действия или бездействия одного лица, нарушающего права другого). Отметим, что сформулированный ВАС РФ подход фактически свел к минимуму возможность взыскания убытков, понесенных ответчиком, в связи с принятием обеспечительных мер, поскольку заведомая необоснованность иска должна быть установлена именно решением суда об отказе в его удовлетворении, но не в последующем споре о взыскании убытков. Кроме того, при отказе в иске суд не устанавливает заведомую необоснованность. Для отказа в удовлетворении требований суду достаточно того, что требование истца является необоснованным, без учета его заведомости.
Иная позиция сформулирована Верховным судом Российской Федерации (далее по тексту – ВС РФ). ВС РФ указал, что в предмет доказывания по иску о возмещении убытков, причиненных в связи с обеспечением иска, не входит установление виновности инициировавшего принятие обеспечительных мер лица. В определении от 14.09.2015 № 307-ЭС15-3663 по делу № А56-17785/2014 суд указал, что право на возмещение соответствующих убытков основано на положении пункта 3 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту – ГК РФ) и возникает в силу прямого указания закона (статьи 98 АПК РФ). В соответствии с изложенной ВС РФ позицией, в независимости от уверенности истца в обоснованности своего притязания, он будет нести ответственность на тех же началах, что и истец, который испрашивал обеспечительные меры, преследуя целью причинение вреда ответчику. Аналогичный подход был изложен ВС РФ в Определении от 06.05.2016 № 308-ЭС15-18503 по делу № А53-1835/2015. Таким образом, ВС РФ исходил из того, что статья 98 АПК РФ предусматривает рисковую ответственность истца, поскольку само по себе испрашивание обеспечительных мер неспособно характеризовать действия истца как недобросовестные и направленные на причинение убытков ответчику.
Соглашаясь с мнением ВС РФ по вопросу природы ответственности, заложенной в статье 98 АПК РФ, необходимо отметить, что сформулированный подход обусловлен необходимостью борьбы с практикой предъявления исков исключительно ради принятия судом обеспечительных мер, а не с целью защитить нарушенное право. Как указывал ВС РФ в одном из своих определений: «отказ в иске о возмещении убытков, возникших по причине принятия обеспечительных мер по необоснованным исковым требованиям, означал бы отсутствие необходимого превентивного воздействия на субъекты, которые заявляют такие требования, испрашивая по ним обеспечительные меры. Однако правопорядок не должен содействовать как предъявлению подобных исков, так и освобождению от ответственности заявивших их лиц». Иными словами, деликтная ответственность, установленная за вред, причиненный принятыми обеспечительными мерами по заявлению истца, способствует недопущению предъявления необоснованных и злонамеренных исков.
В настоящее время, судебная практика восприняла подход, выработанный ВС РФ, который занимает господствующее место в спорах о взыскании убытков, причиненных обеспечительными мерами. Однако отметим, что если процессуальный закон прямо не называет, на каких началах истец несет ответственность за такие убытки, то законодательство в сфере торгового мореплавания сформулировано более прозрачно.
В соответствии со статьей 6 Международной конвенции об унификации некоторых правил, касающихся ареста морских судов (Заключена в г. Брюсселе 10.05.1952; далее по тексту – Конвенция), все вопросы относительно того, несет ли лицо, имеющее требование, в любом случае ответственность за убытки, вызванные арестом судна, регулируются законом Договаривающегося государства, в пределах юрисдикции которого арест был наложен или было сделано заявление о наложении ареста.
Развивая положения Конвенции, Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации (далее по тексту – КТМ РФ) устанавливает в части 2 статьи 393, что суд, по постановлению которого наложен арест на судно, вправе определять размер ответственности лица, по требованию которого судно арестовано, за любые причиненные убытки, в том числе убытки, которые могут быть причинены в результате незаконного или необоснованного ареста судна. Соответственно, законодатель исходит из того, что независимо от наличия вины лица или целей, преследуемых истцом, испросившего обеспечительную меру в виде ареста судна, такой истец будет нести ответственность за убытки, причиненные принятыми обеспечительными мерами.
Позиция, сформулированная ВАС РФ, была продиктована необходимостью заблокировать привлечение к ответственности истцов, которые полагали, что их иск обоснован или надеялись на пассивное процессуальное поведение ответчика. Несомненно, установление ответственности за любой необоснованный иск есть решение радикального характера, которое способно ограничить право на судебную защиту, гарантированное Конституцией Российской Федерации. Лица, предполагающие, что их права нарушены, обращались бы в суд исключительно при наличии неоспоримых и абсолютных доказательств и при уверенности в своей победе. Иначе риск быть привлеченным к ответственности за убытки, причиненные обеспечительным арестом судна, смог бы перевесить предполагаемый положительный эффект от удовлетворения требований. В свою очередь, позиция ВС РФ и нормы о взыскании убытков, изложенные в КТМ РФ, ориентированы на предоставление судовладельцам защиты от убытков, в независимости от целей, испросившего меру лица и его вины.
Младший партнер, Дремова Стефания Сергеевна
Адвокатское бюро Санкт – Петербурга «Инмарин», 2018
Нет комментариев