Александр Исаев → Не те цели: каковы реальные проблемы арбитражных судов?
На съезде судей во вторник президент призвал не допускать бюрократии, ошибок и коррупции. Этот призыв отражает привычные представления о главных проблемах российских судов, что, впрочем, имеет мало общего с реальностью в арбитраже
Арбитражные суды – пожалуй, самая неоднозначная из российских судебных систем. С уголовным судопроизводством все понятно – суды оправдывают не более 0,5% от тех подсудимых, которые сталкивались с предварительным следствием. Претензии к гражданскому судопроизводству тоже у всех на устах – от 70 до 90% решений попросту не исполняются. Конституционный суд обвиняют то в сервильности, то в неэффективности (причем часто эти противоречивые обвинения звучат из одних и тех же уст, хотя как власти могут не исполнять принятые им в угоду сервильные решения не очень понятно). С арбитражной системой все сложнее – не очень понятно, в чем состоит ее главная проблема.
Институт проблем правоприменения провел эмпирическое исследование судебных решений, вынесенных арбитражными судами в 2007-2011 годах. Статистическими методами анализировалась репрезентативная выборка из 10 000 арбитражных дел. На основании этого анализа можно развеять некоторые мифы об арбитражной системе и обозначить реальные проблемы в ее работе.
Первый миф, это коррупция. Отрицать тот факт, что коррупционное взаимодействие времени от времени случается, довольно бессмысленно, лучше попытаться понять возможные масштабы этого явления. Итак, какая доля арбитражных дел может представлять коррупционный интерес? Чтобы ответить на этот вопрос мы, во-первых, предположим, что судья не берет мелких взяток (ибо это огромные риски – моментальный конец карьеры и потеря немаленькой зарплаты – 100 000 рублей по самым скромным оценкам, с учетом всех премий и льгот – и такой же пенсии). Во-вторых, будем считать, что брать (да и давать) взятку по заведомо очевидному делу – бессмысленно: следующая инстанция в любом случае отменит неправовое решение. Тогда из потенциально коррупционных дел выпадают ? всех рассматриваемых арбитражом. Речь о делах, в которых спор ведется из-за активов стоимостью менее 300 000 рублей и в которых ждать, что стороны предложат взятку, которая заинтересует судью, — глупо. В-третьих, из оставшейся четверти нужно выкинуть еще ? — это дела о ненадлежащем исполнении договора, которые являются, за редким исключением, предельно простыми и не дают судье простора для проявления дискреции и, соответственно, коррупционной активности. Остается около 6,25% дел. Это крупные и сложные дела. Соответственно, даже если мы признаем, что все судьи способны взять взятку, и все участники ее предлагают, то мы увидим, что речь идет об одном деле из 16, а никак не о непрерывном потоке взяток за каждое дело. Таким образом, коррупционная репутация объясняется, с одной стороны, немногочисленными, но громкими скандалами, с другой – недобросовестностью некоторых адвокатов, для которых разговоры о коррупции в суде – хороший способ увеличить свой гонорар.
Второй миф об арбитражной системе – волокита. Очень часто можно услышать, что реальные сроки судопроизводства оказываются чрезвычайно длинными при формальном соблюдении сроков процессуальных. Дело в том, что течение процессуального срока можно многократно приостанавливать и, в принципе, можно представить себе ситуацию, когда за 14 процессуальных дней истекло полгода, а то и год календарного времени. Однако исследование показывает, что 75% арбитражных дел разрешается за 92 календарных дня и менее (от подачи заявления до вынесения окончательного решения судом первой инстанции). Но здесь есть две особенности. Во-первых, в четверть «долгих дел» входят (и составляют там 20%) банкротные дела – споры, которые по самой своей природе не могут разрешаться быстро. Во-вторых, огромную роль в удлинении сроков рассмотрения дел играет один конкретный арбитражный суд первой инстанции – суд города Москвы. Если в среднем по стране половина дел рассматривается в срок 62 дня и менее, то в Москве этот показатель составляет 108 дней, превышая среднероссийский почти в два раза. Из крупнейших регионов сравнительно длительными сроками рассмотрения отличаются Краснодар (77 дней) и Челябинск (79), но и они отстают от Москвы. Таким образом, можно говорить о том, что впечатление о «длительности» споров возникает из-за немногих громких дел и из-за того, что эксперты видят перед собой не общероссийскую ситуацию, а арбитраж города Москвы.
Третий миф – выиграть спор у государства в арбитраже практически невозможно. На первый взгляд, для этого есть основания. Предприниматель выигрывает дела против чиновников только в 56,1% случаев, а госорган дела против предпринимателей в 73,8% случаев. Однако более глубокий анализ позволяет установить, что, во-первых, эта закономерность распространяется на административные дела, где неравенство сторон задано самим характером спора и, во-вторых, на мелкие дела, которые предприниматель, как правило, игнорирует, предпочитая исполнить решение суда, а не ввязываться в судебное разбирательство. По сути, даже в крупном административном деле, к которому обе стороны (и чиновник, и бизнесмен) проявили равную заинтересованность (то есть явились в суд), их шансы оказываются равны.
Таким образом, можно говорить о том, что три основных обвинения в адрес арбитражных судов – в повальной коррупции, в том, что среднее дело рассматривается годами, и в том, что спорить с государством в суде бессмысленно – оказываются ложными. Однако наше исследование позволило увидеть и новые, специфичные проблемы арбитражного суда.
Арбитражный суд все чаще и чаще выступает не в роли собственно суда – инстанции, разрешающей споры, а в роли органа, выпускающего исполнительный лист в однозначной, бесспорной ситуации. То есть дорогостоящие (для налогоплательщиков) и высококвалифицированные специалисты занимаются просто штамповкой и оформлением очевидных решений в ситуации, когда всем все понятно, но необходимо включить механизмы принуждения, которые срабатывают только после решения суда. До четверти всех дел относятся к этой категории. При этом, например, 5% всех дел рассматривались судом, несмотря на полное согласие сторон, которое было достигнуто в процессе.
Вторая наша находка – это история об абсурдном поведении государственных органов. Не менее 7% от всех дел, рассматриваемых арбитражными судами – это дела, по которым сумма требований не превышает 5 тысяч рублей, при том что рассмотрение одного арбитражного дела обходится бюджету в 16 тысяч по самым скромным оценкам. Все эти дела инициировались государственными органами то ли для отчетности, то ли для исполнения буквы закона и самым прямым образом наносили ущерб бюджету России.
Российский арбитражный суд достиг достаточно высокого уровня и сейчас основной задачей должна стать неторопливая «полировка и отладка» работающих механизмов без радикальных реформ. Оптимизация нагрузки и ликвидация явно абсурдных дел могут стать одним из первых шагов в этом направлении.
Читайте подробнее на Forbes.ru
Арбитражные суды – пожалуй, самая неоднозначная из российских судебных систем. С уголовным судопроизводством все понятно – суды оправдывают не более 0,5% от тех подсудимых, которые сталкивались с предварительным следствием. Претензии к гражданскому судопроизводству тоже у всех на устах – от 70 до 90% решений попросту не исполняются. Конституционный суд обвиняют то в сервильности, то в неэффективности (причем часто эти противоречивые обвинения звучат из одних и тех же уст, хотя как власти могут не исполнять принятые им в угоду сервильные решения не очень понятно). С арбитражной системой все сложнее – не очень понятно, в чем состоит ее главная проблема.
Институт проблем правоприменения провел эмпирическое исследование судебных решений, вынесенных арбитражными судами в 2007-2011 годах. Статистическими методами анализировалась репрезентативная выборка из 10 000 арбитражных дел. На основании этого анализа можно развеять некоторые мифы об арбитражной системе и обозначить реальные проблемы в ее работе.
Первый миф, это коррупция. Отрицать тот факт, что коррупционное взаимодействие времени от времени случается, довольно бессмысленно, лучше попытаться понять возможные масштабы этого явления. Итак, какая доля арбитражных дел может представлять коррупционный интерес? Чтобы ответить на этот вопрос мы, во-первых, предположим, что судья не берет мелких взяток (ибо это огромные риски – моментальный конец карьеры и потеря немаленькой зарплаты – 100 000 рублей по самым скромным оценкам, с учетом всех премий и льгот – и такой же пенсии). Во-вторых, будем считать, что брать (да и давать) взятку по заведомо очевидному делу – бессмысленно: следующая инстанция в любом случае отменит неправовое решение. Тогда из потенциально коррупционных дел выпадают ? всех рассматриваемых арбитражом. Речь о делах, в которых спор ведется из-за активов стоимостью менее 300 000 рублей и в которых ждать, что стороны предложат взятку, которая заинтересует судью, — глупо. В-третьих, из оставшейся четверти нужно выкинуть еще ? — это дела о ненадлежащем исполнении договора, которые являются, за редким исключением, предельно простыми и не дают судье простора для проявления дискреции и, соответственно, коррупционной активности. Остается около 6,25% дел. Это крупные и сложные дела. Соответственно, даже если мы признаем, что все судьи способны взять взятку, и все участники ее предлагают, то мы увидим, что речь идет об одном деле из 16, а никак не о непрерывном потоке взяток за каждое дело. Таким образом, коррупционная репутация объясняется, с одной стороны, немногочисленными, но громкими скандалами, с другой – недобросовестностью некоторых адвокатов, для которых разговоры о коррупции в суде – хороший способ увеличить свой гонорар.
Второй миф об арбитражной системе – волокита. Очень часто можно услышать, что реальные сроки судопроизводства оказываются чрезвычайно длинными при формальном соблюдении сроков процессуальных. Дело в том, что течение процессуального срока можно многократно приостанавливать и, в принципе, можно представить себе ситуацию, когда за 14 процессуальных дней истекло полгода, а то и год календарного времени. Однако исследование показывает, что 75% арбитражных дел разрешается за 92 календарных дня и менее (от подачи заявления до вынесения окончательного решения судом первой инстанции). Но здесь есть две особенности. Во-первых, в четверть «долгих дел» входят (и составляют там 20%) банкротные дела – споры, которые по самой своей природе не могут разрешаться быстро. Во-вторых, огромную роль в удлинении сроков рассмотрения дел играет один конкретный арбитражный суд первой инстанции – суд города Москвы. Если в среднем по стране половина дел рассматривается в срок 62 дня и менее, то в Москве этот показатель составляет 108 дней, превышая среднероссийский почти в два раза. Из крупнейших регионов сравнительно длительными сроками рассмотрения отличаются Краснодар (77 дней) и Челябинск (79), но и они отстают от Москвы. Таким образом, можно говорить о том, что впечатление о «длительности» споров возникает из-за немногих громких дел и из-за того, что эксперты видят перед собой не общероссийскую ситуацию, а арбитраж города Москвы.
Третий миф – выиграть спор у государства в арбитраже практически невозможно. На первый взгляд, для этого есть основания. Предприниматель выигрывает дела против чиновников только в 56,1% случаев, а госорган дела против предпринимателей в 73,8% случаев. Однако более глубокий анализ позволяет установить, что, во-первых, эта закономерность распространяется на административные дела, где неравенство сторон задано самим характером спора и, во-вторых, на мелкие дела, которые предприниматель, как правило, игнорирует, предпочитая исполнить решение суда, а не ввязываться в судебное разбирательство. По сути, даже в крупном административном деле, к которому обе стороны (и чиновник, и бизнесмен) проявили равную заинтересованность (то есть явились в суд), их шансы оказываются равны.
Таким образом, можно говорить о том, что три основных обвинения в адрес арбитражных судов – в повальной коррупции, в том, что среднее дело рассматривается годами, и в том, что спорить с государством в суде бессмысленно – оказываются ложными. Однако наше исследование позволило увидеть и новые, специфичные проблемы арбитражного суда.
Арбитражный суд все чаще и чаще выступает не в роли собственно суда – инстанции, разрешающей споры, а в роли органа, выпускающего исполнительный лист в однозначной, бесспорной ситуации. То есть дорогостоящие (для налогоплательщиков) и высококвалифицированные специалисты занимаются просто штамповкой и оформлением очевидных решений в ситуации, когда всем все понятно, но необходимо включить механизмы принуждения, которые срабатывают только после решения суда. До четверти всех дел относятся к этой категории. При этом, например, 5% всех дел рассматривались судом, несмотря на полное согласие сторон, которое было достигнуто в процессе.
Вторая наша находка – это история об абсурдном поведении государственных органов. Не менее 7% от всех дел, рассматриваемых арбитражными судами – это дела, по которым сумма требований не превышает 5 тысяч рублей, при том что рассмотрение одного арбитражного дела обходится бюджету в 16 тысяч по самым скромным оценкам. Все эти дела инициировались государственными органами то ли для отчетности, то ли для исполнения буквы закона и самым прямым образом наносили ущерб бюджету России.
Российский арбитражный суд достиг достаточно высокого уровня и сейчас основной задачей должна стать неторопливая «полировка и отладка» работающих механизмов без радикальных реформ. Оптимизация нагрузки и ликвидация явно абсурдных дел могут стать одним из первых шагов в этом направлении.
Читайте подробнее на Forbes.ru
Нет комментариев