Владимир Шлыков → ПРАВОВОЙ "ЛИБЕРАЛИЗМ", КОТОРЫЙ У НАС ЕСТЬ - И ДИКТАТУРА ЗАКОНА, КОТОРОЙ У НАС НЕТ
Римское право — основа профессионального юридического образования и научных исследований в области теории государства и права во многих странах мира. Древние римляне оставили человечеству массу слов и выражений, связанных с правом и называемых “крылатыми”, например: “Закон суров, но это закон”, “Пусть погибнет мир, но пусть торжествует закон!”. В.В. Путин на сей счет еще в 2000 году сказал: “ДИКТАТУРА ЗАКОНА — это единственный вид диктатуры, к которой мы обязаны стремиться”.
Четкое и понятное направление мысли для любого юриста. Казалось бы в этом направлении и надо было поступательно двигаться, особенно учитывая тот хаос, который творился в 90-е годы. Однако, увы, движение шло в другом, противоположном направлении под названием либерализация. Видимо команда о диктатуре до подчиненных не дошла. Или сказать забыли. Возникает вопрос, что такое либерализм в уголовном праве, и что в итоге мы имеем в результате либерализации законодательства и практики в этой сфере?
Закон является консервативным элементом нашей жизни, он ограничивает свободы, но на основе общественного консенсуса, во благо общества в целом. И либерализм в юриспруденции, в частности, в уголовном законодательстве заключается в том, что те нормы, которые общество не рассматривает как опасные для своего существования, смягчаются или полностью отменяются. Таким образом в последние десятилетия шла поступательная либерализация уголовного законодательства на основе потребностей общества. Многие нелепые статьи уголовного были аннулированы. По многим направлениям шло смягчение наказаний. И во многом декриминализация отдельных норм уголовного законодательства оправдана, особенно в сфере предпринимательской деятельности.
Вместе с тем, в эти же годы «успешно» проведена либерализация и уголовных преступлений насильственного характера, негативные последствия чего мы ощущаем ростом преступности, и будем расхлебывать до тех пор, пока положение не будет исправлено. Сказочку о том, что жесткость наказаний не останавливает преступников, опровергает история права. В нашей стране последний раз ее опроверг товарищ Сталин: к 39-му году в стране не стало не только инакомыслия даже внутри партии, но и уровень уголовной преступности сошел практически на нет.
В уголовном законодательстве есть и другая часть под названием уголовно-процессуальная, которая регулирует права и обязанности участников уголовного процесса. Которую, со стороны государства, представляют правоохранительные органы в лице оперативных и следственных подразделений, органы надзора за законностью в лице прокуратуры, и окончательные вершители судеб – суды.
Что касается регулирования деятельности исполнительных органов обеспечения правопорядка, они должны выявлять преступления и вести предварительное расследование, для них не должно быть никакой либерализации. Либерализации уголовно-процессуальной сферы правоприменения, расширение полномочий сотрудников следственных органов ведет к крайне негативным последствиям и по сути преступна. Правоохранители — это цепные псы правопорядка, тоталитарной догмой для которых как раз и должна быть диктатура закона. Чем и обеспечиваются права подавляющего числа законопослушных, повторяю – законопослушных граждан страны. Именно оперативные и следственные подразделения должны обеспечивать торжество основного принципа юриспруденции – неотвратимости наказания за совершенные преступления. И обеспечить это могут только хорошо организованные, тоталитарно-военизированные структуры, со строгой дисциплиной и четко регламентируемыми обязанностями, каким и должны быть правоохранительные органы. И четко закрепленных обязанностей у них должно быть много, а прав, переходящих в произвол, мало. Внешне они такими, если судить по расшитым золотом мундирам генералов, и остаются.
В противном случае, в условиях безответственности и беззакония, эта неуправляемая армада превращается в банду анархистов имени батьки Махно, в армию мародеров. Что, на самом деле, к сожалению, и произошло. Нашими славные, любимые народом органы правопорядка в результате ряда ловких манипуляций с законом стали во многом, по терминологии Анатолия Собчака, «правохоронительными». А произошло это потому, что лже-либерализация захватила как теорию, так и практику. Причем нельзя сказать, что это было сделано по недомыслию или глупости. Делалось это сознательно и целенаправленно.
Когда измученная советским тоталитаризмом и тянущаяся к наживе правящая элита пустилась во все тяжкие по растаскиванию общенародной собственности, увлекая за собой в этот нехитрый процесс народные массы, ей необходимо было, нужна была мутная водица. Чтобы правоохранительная система была деморализована и нейтрализована и никто не смел и думать включать свое правосознание и, не дай бог, направить на них разящий меч правосудия. Делиться награбленным также ни с кем не хотелось, поэтому правоохранительные органы, как и весь народ, посадили на голодный поек. И фактически заставили, чтобы голодные не маялись без дела, начать межвидовую борьбу за выживание. Но если население можно было просто бросить, оно не опасно, то с голодным «хищником» такой номер не проходит, ему требуется много мяса и крови. Поэтому им дали «кость» в виде права на кормление с «травоядных» граждан, которые не потеряли волю к жизни, и от безысходности начали заниматься каким-никаким бизнесом.
А поскольку от предпринимателей, в стадии первичного накопления капитала, добровольных пожертвований ожидать не приходилось, то появилась необходимость суверенного право на беззаконие и произвол в первую очередь сфере уголовного правоприменения. Для того, чтобы сеять страх перед уголовным наказанием у умеющего хоть какие-нибудь деньги населения. Всем известно, что посеешь – то и пожнешь. А хорошо пожать можно, когда страх очень сильный. И для воспроизводства беззакония нужно «либерайнейшее» уголовно-процессуальный кодекс, с широчайшими правами на должностной произвол и минимальными обязанностями. Для реализации права на произвол закон должен был быть — что дышло… А самое главное, что б ни за что никакой ответственности. Что б, ответственность за должностные преступления, даже если формально и есть, но никогда ни при каких обстоятельствах не наступала. Чтобы следователь заимел право на процессуальные ошибки, а за ними прокурор и судья.
Вот такой самый либеральный из либеральных уголовно-процессуальных кодексов в нашей стране и был состряпан. И правозащитники довольны. И следователям с их начальникам досталась готовая инструкция для счастья и материального благополучия. А дальше, не упускай своего шанса, дерзайте юноши. Что обеспечивает «либеральный» УПК. Избирательность правоприменения, где свобода – там возможность выбора. Свободу действий следствия в любом направлении. В каком? Привлечь к уголовной ответственности виновного, а если надо, невиновного. Освободить от уголовной ответственности невиновного, а за бонус – и виновного. Следственный аппарат должен был стать, и стал, вершителем судеб, почти как бог. Не зря же термин «полицейское государство» стал закрепляться в последнее в сознании населения.
А кому нужно привлекать невиновного? Неугодные есть у власти. В этом случае делать «из мухи слона» нужно быстро и формально бесплатно: то есть за то — что имеешь зарплату, «ксиву», пистолет и «либеральный» УПК. А еще, «заказик» может поступить на врага с раскрученным бизнесом. Ну а выводят из-под уголовной ответственности виновных и невиновных либо тоже «всухую» по команде сверху, что для рядовых исполнителей бывает очень горько и обидно — как для путан отрабатывать субботники с бандитами. Либо за ласкающую душу мзду, что очень даже приятно.
Поскольку конечный результат данного по сути преступного «бизнеса» состоит в основном в освобождении виновных от уголовной ответственности. Да и сильные мира сего озабочены хоть и маловероятной, но, при изменении политической конъюнктуры, вполне возможной перспективой «влететь под уголовку». То кроме прав следователей, чиновничье-олигархическая общественность вполне серьезно озаботилась процессуальными правами подозреваемых и обвиняемых. И в этом плане уголовно-процессуальный кодекс был также доработан. Жертвой всего этого стала такая категорию граждан как, извините за тавтологию, жертва преступления, в нашем УПК называемая потерпевшим. В общем «жертва в квадрате». Результатом либерализации уголовного законодательства стало то, что УК вместе со всей правоохранительной системой защищает в основном права преступников. Ну и себя, естественно, легко и непринужденно усаживая политических оппонентов.
Таким образом, «либерализм» в сфере юриспруденции как течение коррупционной юридической мысли идеологически обосновало приоритет защиты прав преступников и превратило все правоохранительные органы не только в безответственных, но и бессовестных защитников криминала. А также дало возможность использовать уголовную и уголовно-процессуальную «дубину» для борьбы с оппозицией.
Четкое и понятное направление мысли для любого юриста. Казалось бы в этом направлении и надо было поступательно двигаться, особенно учитывая тот хаос, который творился в 90-е годы. Однако, увы, движение шло в другом, противоположном направлении под названием либерализация. Видимо команда о диктатуре до подчиненных не дошла. Или сказать забыли. Возникает вопрос, что такое либерализм в уголовном праве, и что в итоге мы имеем в результате либерализации законодательства и практики в этой сфере?
Закон является консервативным элементом нашей жизни, он ограничивает свободы, но на основе общественного консенсуса, во благо общества в целом. И либерализм в юриспруденции, в частности, в уголовном законодательстве заключается в том, что те нормы, которые общество не рассматривает как опасные для своего существования, смягчаются или полностью отменяются. Таким образом в последние десятилетия шла поступательная либерализация уголовного законодательства на основе потребностей общества. Многие нелепые статьи уголовного были аннулированы. По многим направлениям шло смягчение наказаний. И во многом декриминализация отдельных норм уголовного законодательства оправдана, особенно в сфере предпринимательской деятельности.
Вместе с тем, в эти же годы «успешно» проведена либерализация и уголовных преступлений насильственного характера, негативные последствия чего мы ощущаем ростом преступности, и будем расхлебывать до тех пор, пока положение не будет исправлено. Сказочку о том, что жесткость наказаний не останавливает преступников, опровергает история права. В нашей стране последний раз ее опроверг товарищ Сталин: к 39-му году в стране не стало не только инакомыслия даже внутри партии, но и уровень уголовной преступности сошел практически на нет.
В уголовном законодательстве есть и другая часть под названием уголовно-процессуальная, которая регулирует права и обязанности участников уголовного процесса. Которую, со стороны государства, представляют правоохранительные органы в лице оперативных и следственных подразделений, органы надзора за законностью в лице прокуратуры, и окончательные вершители судеб – суды.
Что касается регулирования деятельности исполнительных органов обеспечения правопорядка, они должны выявлять преступления и вести предварительное расследование, для них не должно быть никакой либерализации. Либерализации уголовно-процессуальной сферы правоприменения, расширение полномочий сотрудников следственных органов ведет к крайне негативным последствиям и по сути преступна. Правоохранители — это цепные псы правопорядка, тоталитарной догмой для которых как раз и должна быть диктатура закона. Чем и обеспечиваются права подавляющего числа законопослушных, повторяю – законопослушных граждан страны. Именно оперативные и следственные подразделения должны обеспечивать торжество основного принципа юриспруденции – неотвратимости наказания за совершенные преступления. И обеспечить это могут только хорошо организованные, тоталитарно-военизированные структуры, со строгой дисциплиной и четко регламентируемыми обязанностями, каким и должны быть правоохранительные органы. И четко закрепленных обязанностей у них должно быть много, а прав, переходящих в произвол, мало. Внешне они такими, если судить по расшитым золотом мундирам генералов, и остаются.
В противном случае, в условиях безответственности и беззакония, эта неуправляемая армада превращается в банду анархистов имени батьки Махно, в армию мародеров. Что, на самом деле, к сожалению, и произошло. Нашими славные, любимые народом органы правопорядка в результате ряда ловких манипуляций с законом стали во многом, по терминологии Анатолия Собчака, «правохоронительными». А произошло это потому, что лже-либерализация захватила как теорию, так и практику. Причем нельзя сказать, что это было сделано по недомыслию или глупости. Делалось это сознательно и целенаправленно.
Когда измученная советским тоталитаризмом и тянущаяся к наживе правящая элита пустилась во все тяжкие по растаскиванию общенародной собственности, увлекая за собой в этот нехитрый процесс народные массы, ей необходимо было, нужна была мутная водица. Чтобы правоохранительная система была деморализована и нейтрализована и никто не смел и думать включать свое правосознание и, не дай бог, направить на них разящий меч правосудия. Делиться награбленным также ни с кем не хотелось, поэтому правоохранительные органы, как и весь народ, посадили на голодный поек. И фактически заставили, чтобы голодные не маялись без дела, начать межвидовую борьбу за выживание. Но если население можно было просто бросить, оно не опасно, то с голодным «хищником» такой номер не проходит, ему требуется много мяса и крови. Поэтому им дали «кость» в виде права на кормление с «травоядных» граждан, которые не потеряли волю к жизни, и от безысходности начали заниматься каким-никаким бизнесом.
А поскольку от предпринимателей, в стадии первичного накопления капитала, добровольных пожертвований ожидать не приходилось, то появилась необходимость суверенного право на беззаконие и произвол в первую очередь сфере уголовного правоприменения. Для того, чтобы сеять страх перед уголовным наказанием у умеющего хоть какие-нибудь деньги населения. Всем известно, что посеешь – то и пожнешь. А хорошо пожать можно, когда страх очень сильный. И для воспроизводства беззакония нужно «либерайнейшее» уголовно-процессуальный кодекс, с широчайшими правами на должностной произвол и минимальными обязанностями. Для реализации права на произвол закон должен был быть — что дышло… А самое главное, что б ни за что никакой ответственности. Что б, ответственность за должностные преступления, даже если формально и есть, но никогда ни при каких обстоятельствах не наступала. Чтобы следователь заимел право на процессуальные ошибки, а за ними прокурор и судья.
Вот такой самый либеральный из либеральных уголовно-процессуальных кодексов в нашей стране и был состряпан. И правозащитники довольны. И следователям с их начальникам досталась готовая инструкция для счастья и материального благополучия. А дальше, не упускай своего шанса, дерзайте юноши. Что обеспечивает «либеральный» УПК. Избирательность правоприменения, где свобода – там возможность выбора. Свободу действий следствия в любом направлении. В каком? Привлечь к уголовной ответственности виновного, а если надо, невиновного. Освободить от уголовной ответственности невиновного, а за бонус – и виновного. Следственный аппарат должен был стать, и стал, вершителем судеб, почти как бог. Не зря же термин «полицейское государство» стал закрепляться в последнее в сознании населения.
А кому нужно привлекать невиновного? Неугодные есть у власти. В этом случае делать «из мухи слона» нужно быстро и формально бесплатно: то есть за то — что имеешь зарплату, «ксиву», пистолет и «либеральный» УПК. А еще, «заказик» может поступить на врага с раскрученным бизнесом. Ну а выводят из-под уголовной ответственности виновных и невиновных либо тоже «всухую» по команде сверху, что для рядовых исполнителей бывает очень горько и обидно — как для путан отрабатывать субботники с бандитами. Либо за ласкающую душу мзду, что очень даже приятно.
Поскольку конечный результат данного по сути преступного «бизнеса» состоит в основном в освобождении виновных от уголовной ответственности. Да и сильные мира сего озабочены хоть и маловероятной, но, при изменении политической конъюнктуры, вполне возможной перспективой «влететь под уголовку». То кроме прав следователей, чиновничье-олигархическая общественность вполне серьезно озаботилась процессуальными правами подозреваемых и обвиняемых. И в этом плане уголовно-процессуальный кодекс был также доработан. Жертвой всего этого стала такая категорию граждан как, извините за тавтологию, жертва преступления, в нашем УПК называемая потерпевшим. В общем «жертва в квадрате». Результатом либерализации уголовного законодательства стало то, что УК вместе со всей правоохранительной системой защищает в основном права преступников. Ну и себя, естественно, легко и непринужденно усаживая политических оппонентов.
Таким образом, «либерализм» в сфере юриспруденции как течение коррупционной юридической мысли идеологически обосновало приоритет защиты прав преступников и превратило все правоохранительные органы не только в безответственных, но и бессовестных защитников криминала. А также дало возможность использовать уголовную и уголовно-процессуальную «дубину» для борьбы с оппозицией.
Нет комментариев