ФарАдвокатСервис АФ →  Проблемы толкования договоров строительного подряда в судах Узбекистана

Толкование договора является одним из сложных процессов в гражданском праве. Его сложность ещё объясняется тем фактом, что при толковании договора применяются зачастую коллизионные нормы, гармонизировать которые бывает зачастую трудно в силу того, что они могут быть применимы в одном и том же случае одновременно.

Законодательство даёт довольно общее определение концепции толкования договора, хотя и гибкое. Во-первых, суд должен принимать буквальное значение условия договора, а в случае неясности применяется метод сопоставления с другими условиями и смысла договора в целом. Во-вторых, при невозможности определения буквального значения, закон позволяет выяснить действительную общую волю сторон, в котором и учитываются цели договора. И последнее, закон также позволяет принимать во внимание, все соответствующие обстоятельства, включая «предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон».

При таком определении, вроде бы не должно существовать никаких осложнений в толковании договора. Однако, такие осложнения возникают и продолжают возникать в договорах строительного подряда. Договор строительного подряда осложнён тем, что в нём не имеет место простого товарообмена или аренды, а строительство. Строительный подряд часто включает в себя или дополняется договором субподряда, а также целым рядом документов, в которые входят сметы, калькуляции затрат, всякие схемы и чертежи и прочее. Эти документы тоже в силу договора строительного подряда должны учитываться при толковании договора.

Все сложности толкования договора строительного подряда осознаются только при анализе судебной практики. И в этом отношении интересна практика судов Узбекистана, так как в них применяются аналогичные российскому законодательству положения гражданско-правового оборота. Ведь, даже статья 431 имеет аналог в статье 363 Гражданского Кодекса Республики Узбекистан.

В деле № 15-09-09/2068, которое рассматривалось в хозяйственном суде Ферганской области 6 февраля 2009 г., строительная компания «КМК-1» (далее Подрядчик) подала иск против иностранного предприятия «Daewoo Textiles» (далее Заказчик) о взыскании общей суммы 96 759 806 сум (примерно 65 000 долларов США). В этом же деле, суд рассматривал встречный иск иностранного предприятия «Daewoo Textiles» против строительной компании «КМК-1» и «Госархитектурастройнадзор» Ферганской области о взыскании пени на сумму 16 740 000 сум (примерно 11 000 долларов США).

В июле и августе 2008 г., заказчик и подрядчик договорились устно о строительстве многоэтажного жилого здания. При этом подрядчик согласился подготовить смету и начать предварительные работы на объекте до формального заключения договора строительного подряда, а также получения разрешения от соответствующих государственных органов на осуществление строительства.

10 октября 2008 г., обе стороны заключили формальный договор подряда. Стороны также внесли пункт №6, согласно которому заказчик обязывался заплатить в течении 30 дней за работу выполненную на объекте с 28 июля по 9 октября 2008 г. К тому моменту подрядчик уже выполнил некоторые работы, а заказчик перечислил 108 миллион сум (примерно 70 000 долларов США) на расчётный счёт подрядчика в качестве аванса. Вместе с этим, заказчик принял выполненных работ на сумму 70 542 593 сум с вычетом авансовой суммы. При этом заказчик не выплатил остальную сумму за проделанную работу, вследствие чего образовался долг на сумму 70 542 593 сум.

Далее, заказчик своевольно внёс изменение в договор подряда в графу «Срок исполнения строительства», в котором вместо заранее согласованных 240 дней, вписал 83 дня и подрядчик, а точнее директор строительной фирмы, доверяя заказчику, подписал данную версию договора. При этом договор не был согласован с юристом подрядчика, как это было с первой версией договора, а также с другими договорами.

13 октября 2008 г., в результате обнаружения некоторых недостатков в документах, «Госархитектурастройнадзор» приостановил строительство объекта и попросил исправить недостатки в документах. Когда заказчик в письменном виде попросил подрядчика исправить недостатки для дальнейшего продолжения строительства, последний не отреагировал на просьбу. Вследствие данного игнорирования, а также неоплаты выполненных работ, заказчик и обратился с данными исковыми требованиями.

При рассмотрении данного дела, суд в первую очередь руководствовался положениями статьи 363 ГК РУз, которая является аналогом статьи 431 ГК РФ. Суд указал, что даже при том, что согласно пункту № 7, стороны согласились о составлении плана выполнении работ и финансирования, такой план не был разработан со стороны заказчика. Хотя, суд указал, что согласно составу и условиям договора, заказчик обязался осуществить оплату 4 методами: (1) согласно 5 пункту договора, оплатить авансовые платежи; (2) согласно пунктам 6 и 21.1.5 осуществить промежуточные платежи за проделанную работу; (3) согласно пунктам 7 и 14.4, осуществить последние платежи; и (4) согласно пункту 9, осуществить гарантийные платежи.

Заказчик же не осуществил промежуточный платёж за проделанную работу и поэтому суд согласно статье 236 ГК РУз. (статья 309 ГК РФ), которая гласит что «обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями» нашёл обоснованным требование подрядчика о взыскании основного долга.

При этом, суд нашёл необоснованным требования подрядчика о взыскании пени с заказчика за просрочку в осуществлении оплаты за работу. Суд основывался на Постановлении № 163 Высшего хозяйственного суда РУз. от 15 июня 2007г., согласно которому суды «всесторонне и глубоко обсудив такие обстоятельства, как начисление размера неустойки в соответствии с требованиями закона, её обоснованность, соразмерность последствиям нарушения обязательств, должны определять справедливый размер требуемой неустойки» (Постановление Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Узбекистан «О некоторых вопросах применения актов гражданского законодательства об имущественной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств» № 163 от 15 июня 2007 г. ).

Суд указал, что авансовые платежи осуществлялись исправно и вовремя со стороны заказчика и по которым были составлены акты, которые свидетельствуют об этом. Поэтому, суд постановил, что в данном деле измерение размеров пени и штрафа несоразмерно последствиям нарушения обязательства, и поэтому нет оснований для взыскания данной неустойки.

При этом суд также рассмотрел встречный иск заказчика и постановил, что иск является необоснованным, так как нарушение обязательства произошло не по вине подрядчика. Согласно пункту 21 договора строительного подряда, заказчик обязался получить все необходимые разрешительные документы для строительства данного объекта у государственных органов. Но фактически заказчик не выполнил своих обязательств по получению разрешению, вследствие чего строительство было приостановлено со стороны Госархитектстройнадзора.

Исходя из вышеизложенного, суд частично удовлетворил иск подрядчика, и полностью отказал заказчику во встречном иске.

В данном деле возникает вопрос: Действителен ли был договор строительного подряда? Такой вопрос возникает по той причине, что вторая версия договора, в которой умышленно был изменён срок исполнения договора заказчиком, была подписана только со стороны директора строительной фирмы, то есть подрядчика без предварительного согласования с юристом.

Условия, к которым устно пришли стороны, были игнорированы в письменной форме в договоре. Договор строительного подряда был подписан со стороны подрядчика только руководителем фирмы, тогда как в силу делового оборота, все договора предварительно проходили через проверку юриста подрядчика, после чего он ставил свою визу с одобрением. В данном случае, этого не было сделано со стороны заказчика.

Здесь же необходимо указать на проблему толкования договора. Ведь согласно статье 363 ГК РУз., должно учитываться не только намерения сторон, но и предварительные соглашения. Заказчик отлично знал, что стандартом срока завершения строительства такого объекта является 240 дней, но при этом, игнорируя данный стандарт, изменил его на 83 дня. Даже если допустить что со стороны подрядчика имело место неосторожность, которая проявила себя в подписании документа без предварительной проверки, надо учитывать что между заказчиком и подрядчиком существовали доверительные отношения, которые и усыпили бдительность подрядчика при подписании договора (Здесь также уместно упомянуть дело, в котором суд постановил что «договор строительного подряда считается незаключенным, если в нем отсутствует условие о сроке выполнения работ». В этом деле, истец потребовал взыскать пеню». См. Информационное письмо ВАС РФ № 51 от 24 января 2000 г., принятое Президиумом ВАС РФ (Дело № 4)).

Если применять по аналогии украинское дело, то можно утверждать что условие договора, которое оговаривало срок завершения строительство недействительно, так как оно не соответствует предварительной договоренности, а также намерениям заказчика, в силу статьи 363 ГК РФ.

Проблемным в данном деле также явился вопрос обоснованности требований, с обеих сторон. С одной стороны, подрядчик требовал взыскать пеню за несвоевременное исполнение, а с другой стороны заказчик требовал взыскать пеню за прекращение строительства.

Интересным в этом отношении, является сама позиция суда, которая, ссылаясь на Постановление ВХС РУз. отказал подрядчику в иске о взыскании пени. При этом, суд акцентировал на тот факт, что согласно тому же постановлению истец имеет право требовать взыскания только одного вида неустойки, поэтому одна из них должна быть исключена.

Далее, интересный момент в самом постановлении, где указывается, что неустойка должна быть соразмерна последствия нарушенного обязательства. Если это так, то как быть с фундаментальной концепцией гражданского права, согласно которой кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков при требовании об уплате неустойки, так как основанием выплаты неустойки являются не убытки, понесенные одной стороной, а сам факт неисполнения обязательства. Следовательно, подрядчик имел право на неустойку, независимо от того, понёс ли он убытки или нет.

Здесь также большую роль играет и сам факт возникновения основного долга, и его несвоевременное погашение. Основной долг возник вследствие неисполнения обязательства со стороны заказчика, как и несвоевременное погашение, явилось результатом такого неисполнения. Поэтому суд неверно применил норму права в данном случае, так как неустойка должна была быть применена в любом случае, так как она была нацелена на неисполнение обязательства, а не на возмещение убытков.

Суд не смог провести чёткое разграничение между понятием неустойкой и ущербом, так как понимал обе меры как ‘наказывающие меры’. Данное понимание будет влиять на проблему ответственности предприятий за неисполнение обязательств, так как нарушившие предприятия, особенно те которые заключили договора строительного подряда.

В заключение надо подчеркнуть, что узбекские суды, даже если толкуют закон и применяют его в соответствии с указаниями вышестоящих судов, они пренебрегают правовой теорией и недопонимают явное значение закона. И дело не только в понимании неустойки и убытков, но и действительности договора, который зависит от воли сторон, которые выражаются в подписании самого договора.

Ахмедов А.Ш. — юрист