Александр Хренов → Возмещение убытков - от доказанности к умозрительности?
В последнее время в юридическом сообществе серьезно возрос интерес к проблематике возмещения убытков. Во многом это объясняется планируемой реформой гражданского законодательства, в рамках которой предполагается серьезно изменить существующее отношение судов к порядку взыскания убытков. Свой вклад в этот процесс может внести и Президиум ВАС уже в сентябре этого года.
Долгое время судебная практика по вопросам взыскания убытков в виде упущенной выгоды считалась устоявшейся. Арбитражные суды, опираясь на ст.15 ГК РФ, указывали, что заявляя требование о взыскании убытков, истец обязан доказать все элементы состава убытков, к которым относятся факт причинения убытков, их размер, а также причинно-следственная связь между действиями ответчика и возникшими убытками.
Так, ФАС Московского округа, в Постановлении от 14.11.2010 г. по делу А40-155298/09-40-11-60 оставляя в силе решение Арбитражного суда города Москвы и постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда об отказе во взыскании убытков, вызванных наложением обеспечительных мер, исходил из недоказанности истцом наличия и размера убытков, а также причинно-следственной связи между действиями ответчика и возникновением убытков. Более ранняя практика арбитражных судов федеральных округов (например, Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 06.12.2006 г. по делу Ф04-7980/2006) свидетельствует о том, что такой подход был устоявшимся. ВАС РФ, рассматривая споры о возмещении убытков, подчеркивал, что обязательным элементом состава убытков нужно считать причинно-следственную связь между действиями ответчика и возникшими убытками.
Недоказанность причинно-следственной связи как обязательного элемента состава убытков становилась причиной отказа в удовлетворении требований об их взыскании в полном объеме даже при наличии самого факта причинения убытков (Постановление Президиума ВАС РФ от 22.03.2005 №14354/04). Эта позиция прослеживается и в п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 31.05.2011 г. №145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами».
В этом документе излагалась суть дела по иску о возмещении вреда, причиненного акционерному обществу распространением федеральным органом исполнительной власти сведений, порочащих его деловую репутацию. Истец указал, что на официальном сайте упомянутого органа в интернете была опубликована информация о проведенной проверке и низком качестве производимых этим обществом товаров, после чего несколько контрагентов истца расторгли с ним договоры на поставку данных товаров, и в результате истец понес убытки в виде неполученных доходов.
Арбитражный суд первой инстанции исковые требования удовлетворил, указав, что судом установлен факт распространения сведений федеральным органом исполнительной власти, порочащий характер этих сведений, ошибочность упоминания акционерного общества в спорной публикации, которую этот орган признал, а также тот факт, что договоры поставки расторгнуты именно из-за опубликования этого сообщения.
Однако суд апелляционной инстанции с указанной позицией не согласился, решение суда первой инстанции отменил, указав, что расторжение договоров в отсутствие предусмотренных законом оснований для этого (существенное нарушение условий договора) не может рассматриваться как правомерное действие со стороны контрагентов истца. Следовательно, не основанное на законе расторжение договоров не может рассматриваться как прямое и непосредственное следствие действий ответчика по опубликованию недостоверной информации. Исходя из этого, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что в данном деле не установлена причинно-следственная связь между сообщением федерального органа исполнительной власти и убытками истца. Таким образом, изложенный в пункте 13 упомянутого выше информационного письма ВАС подход еще раз подтвердил генеральный принцип, согласно которому при заявлении требования о взыскании убытков обязательному доказыванию подлежит причинно-следственная связь между действиями ответчика и причиненным ущербом.
Принимая во внимание, что до последнего времени судебная практика придерживалась единообразного доктринального подхода к разрешению споров о взыскании убытков, особый интерес представляет дело о взыскании убытков, вызванных наложением обеспечительных мер, которое ВАС РФ рассмотрит в начале сентября текущего года. Из содержания определения о передаче дела в президиум усматривается, что судьям будет предложено принципиально иначе взглянуть на ст.15 ГК РФ и существенно изменить сложившийся подход к взысканию упущенной выгоды.
Как следует из определения о передаче дела в Президиум ВАС РФ по делу А56-44387/2006, компания «Ангентро Трейдинг Энд Инвестментс Лимитед» (один из акционеров ЗАО «СМАРТС») предъявила иск о взыскании с ООО «Сигма Капитал Партнерз» убытков, причиненных акционерам ЗАО «СМАРТС» в результате наложения обеспечительных мер (включая арест акций) по исковым требованиям «Сигмы». По мнению заявителя, наложение обеспечительных мер не позволило ЗАО «СМАРТС» развиваться наравне с другими участниками гражданского оборота в данном сегменте рынка. Акционеры не имели возможности провести реорганизацию, вывести общество на IPO, получать банковские кредиты, что принесло им значительные убытки. Сохранение обеспечительных мер не позволило акционерам «СМАРТС» продать принадлежащие им акции по наиболее высокой цене.
Суды первой и кассационной инстанций оставили исковые требования без удовлетворения, отмечая, что наряду с обеспечительными мерами, указанными заявителем, в спорный период действовали и другие обеспечительные меры, акции «СМАРТС» были обременены залогом, факт возникновения у акционеров убытков в виде упущенной выгоды и их размер не доказан, равно как не доказана и причинно-следственная связь. Однако Коллегия судей ВАС РФ с вынесенными судебными актами не согласилась, предложив, по сути, расширить понятие упущенной выгоды, сформулированное действующим законодательством.
В действующей редакции пункта 2 ст.15 ГК РФ под упущенной выгодой понимаются неполученные доходы, которые потерпевший должен был получить при обычных условиях гражданского оборота. При этом ст.393 ГК РФ гласит, что истец должен доказать, что им были предприняты меры для ее получения и сделаны необходимые приготовления.
Убытки же, заявленные к взысканию компанией «Ангентро», носят вероятностный характер и не отхватываются содержанием ст.15 ГК РФ. Фактически, «Ангентро» требует взыскать с ответчика неполученные доходы, вызванные утратой заявителем потенциальных благоприятных возможностей на получение прибыли. При этом утрата возможности понимается не как утрата конкретных возможностей (которые можно подтвердить и доказать), а как некая общая утрата возможности эффективно осуществлять деятельность и получать соответствующую прибыль.
Позиция коллегии судей ВАС РФ по данному делу выглядит достаточно неоднозначно сразу по нескольким основаниям. Во-первых, далеко не все развитые правопорядки допускают взыскание убытков, связанных с утратой благоприятной возможности. Во-вторых, действующая редакция ст. 15 ГК РФ взыскания такого рода убытков, очевидно, не предусматривает, поскольку понятие упущенной выгоды сформулировано достаточно узко. В-третьих, проект федерального закона о внесении изменений в ГК РФ предполагает внесение изменений в ст. 393 только в части определения размера убытков, однако никак не изменяет ст.15 ГК РФ, содержащую само понятие упущенной выгоды.
Большое количество вероятностных утверждений, положенных в основу такого иска, фактически делает невозможным применение существующей в российском праве концепции причинно-следственной связи как обязательного элемента состава убытков. Вместе с тем очевидно, что именно причинно-следственная связь является, по сути, единственным адекватным инструментом, который способен учесть интересы как причинителя вреда, так и потерпевшего.
Ряд вопросов возникает и в связи с тем, что «Ангентро» заявляет о взыскании убытков на основании ст. 98 АПК РФ, а именно в связи с принятием обеспечительных мер. Действие любых обеспечительных мер потенциально ограничивает права ответчика на совершение определенных действий, доступных иным участникам гражданского оборота. Однако должен ли истец, реализующий предоставленное ему законом процессуальное правомочие заявлять об обеспечении иска, нести риск предъявления к нему требований о взыскании убытков в случае проигрыша иска по любым основаниям? Не слишком ли карательным будет такой подход в отношении лиц, обращающихся в суд исключительно с целью защиты нарушенных прав? Возможно ли в принципе взыскивать в такой ситуации убытки за правомерные по своей сути действия?
С другой стороны, какова вероятность, что лицо, в отношении которого применены меры, действительно воспользовалось бы рыночными механизмами и получило в результате этого прибыль? Возможно ли в принципе исключить все иные факторы, влияющие на бизнес-процессы, и подсчитать неполученный доход, а также установить причинно-следственную связь в такой ситуации?
Таким образом, вопросов возникает более чем достаточно, и потому с большим интересом приходится ожидать рассмотрения дела «Ангентро» на заседании Президиума ВАС и опубликования постановления по нему.
На указанные вопросы так или иначе предстоит ответить членам Президиума ВАС РФ при вынесении Постановления по указанному делу. Можно с уверенностью говорить, что данное постановление, безусловно, скажется на практике применения положений об убытках.
Долгое время судебная практика по вопросам взыскания убытков в виде упущенной выгоды считалась устоявшейся. Арбитражные суды, опираясь на ст.15 ГК РФ, указывали, что заявляя требование о взыскании убытков, истец обязан доказать все элементы состава убытков, к которым относятся факт причинения убытков, их размер, а также причинно-следственная связь между действиями ответчика и возникшими убытками.
Так, ФАС Московского округа, в Постановлении от 14.11.2010 г. по делу А40-155298/09-40-11-60 оставляя в силе решение Арбитражного суда города Москвы и постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда об отказе во взыскании убытков, вызванных наложением обеспечительных мер, исходил из недоказанности истцом наличия и размера убытков, а также причинно-следственной связи между действиями ответчика и возникновением убытков. Более ранняя практика арбитражных судов федеральных округов (например, Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 06.12.2006 г. по делу Ф04-7980/2006) свидетельствует о том, что такой подход был устоявшимся. ВАС РФ, рассматривая споры о возмещении убытков, подчеркивал, что обязательным элементом состава убытков нужно считать причинно-следственную связь между действиями ответчика и возникшими убытками.
Недоказанность причинно-следственной связи как обязательного элемента состава убытков становилась причиной отказа в удовлетворении требований об их взыскании в полном объеме даже при наличии самого факта причинения убытков (Постановление Президиума ВАС РФ от 22.03.2005 №14354/04). Эта позиция прослеживается и в п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 31.05.2011 г. №145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами».
В этом документе излагалась суть дела по иску о возмещении вреда, причиненного акционерному обществу распространением федеральным органом исполнительной власти сведений, порочащих его деловую репутацию. Истец указал, что на официальном сайте упомянутого органа в интернете была опубликована информация о проведенной проверке и низком качестве производимых этим обществом товаров, после чего несколько контрагентов истца расторгли с ним договоры на поставку данных товаров, и в результате истец понес убытки в виде неполученных доходов.
Арбитражный суд первой инстанции исковые требования удовлетворил, указав, что судом установлен факт распространения сведений федеральным органом исполнительной власти, порочащий характер этих сведений, ошибочность упоминания акционерного общества в спорной публикации, которую этот орган признал, а также тот факт, что договоры поставки расторгнуты именно из-за опубликования этого сообщения.
Однако суд апелляционной инстанции с указанной позицией не согласился, решение суда первой инстанции отменил, указав, что расторжение договоров в отсутствие предусмотренных законом оснований для этого (существенное нарушение условий договора) не может рассматриваться как правомерное действие со стороны контрагентов истца. Следовательно, не основанное на законе расторжение договоров не может рассматриваться как прямое и непосредственное следствие действий ответчика по опубликованию недостоверной информации. Исходя из этого, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что в данном деле не установлена причинно-следственная связь между сообщением федерального органа исполнительной власти и убытками истца. Таким образом, изложенный в пункте 13 упомянутого выше информационного письма ВАС подход еще раз подтвердил генеральный принцип, согласно которому при заявлении требования о взыскании убытков обязательному доказыванию подлежит причинно-следственная связь между действиями ответчика и причиненным ущербом.
Принимая во внимание, что до последнего времени судебная практика придерживалась единообразного доктринального подхода к разрешению споров о взыскании убытков, особый интерес представляет дело о взыскании убытков, вызванных наложением обеспечительных мер, которое ВАС РФ рассмотрит в начале сентября текущего года. Из содержания определения о передаче дела в президиум усматривается, что судьям будет предложено принципиально иначе взглянуть на ст.15 ГК РФ и существенно изменить сложившийся подход к взысканию упущенной выгоды.
Как следует из определения о передаче дела в Президиум ВАС РФ по делу А56-44387/2006, компания «Ангентро Трейдинг Энд Инвестментс Лимитед» (один из акционеров ЗАО «СМАРТС») предъявила иск о взыскании с ООО «Сигма Капитал Партнерз» убытков, причиненных акционерам ЗАО «СМАРТС» в результате наложения обеспечительных мер (включая арест акций) по исковым требованиям «Сигмы». По мнению заявителя, наложение обеспечительных мер не позволило ЗАО «СМАРТС» развиваться наравне с другими участниками гражданского оборота в данном сегменте рынка. Акционеры не имели возможности провести реорганизацию, вывести общество на IPO, получать банковские кредиты, что принесло им значительные убытки. Сохранение обеспечительных мер не позволило акционерам «СМАРТС» продать принадлежащие им акции по наиболее высокой цене.
Суды первой и кассационной инстанций оставили исковые требования без удовлетворения, отмечая, что наряду с обеспечительными мерами, указанными заявителем, в спорный период действовали и другие обеспечительные меры, акции «СМАРТС» были обременены залогом, факт возникновения у акционеров убытков в виде упущенной выгоды и их размер не доказан, равно как не доказана и причинно-следственная связь. Однако Коллегия судей ВАС РФ с вынесенными судебными актами не согласилась, предложив, по сути, расширить понятие упущенной выгоды, сформулированное действующим законодательством.
В действующей редакции пункта 2 ст.15 ГК РФ под упущенной выгодой понимаются неполученные доходы, которые потерпевший должен был получить при обычных условиях гражданского оборота. При этом ст.393 ГК РФ гласит, что истец должен доказать, что им были предприняты меры для ее получения и сделаны необходимые приготовления.
Убытки же, заявленные к взысканию компанией «Ангентро», носят вероятностный характер и не отхватываются содержанием ст.15 ГК РФ. Фактически, «Ангентро» требует взыскать с ответчика неполученные доходы, вызванные утратой заявителем потенциальных благоприятных возможностей на получение прибыли. При этом утрата возможности понимается не как утрата конкретных возможностей (которые можно подтвердить и доказать), а как некая общая утрата возможности эффективно осуществлять деятельность и получать соответствующую прибыль.
Позиция коллегии судей ВАС РФ по данному делу выглядит достаточно неоднозначно сразу по нескольким основаниям. Во-первых, далеко не все развитые правопорядки допускают взыскание убытков, связанных с утратой благоприятной возможности. Во-вторых, действующая редакция ст. 15 ГК РФ взыскания такого рода убытков, очевидно, не предусматривает, поскольку понятие упущенной выгоды сформулировано достаточно узко. В-третьих, проект федерального закона о внесении изменений в ГК РФ предполагает внесение изменений в ст. 393 только в части определения размера убытков, однако никак не изменяет ст.15 ГК РФ, содержащую само понятие упущенной выгоды.
Большое количество вероятностных утверждений, положенных в основу такого иска, фактически делает невозможным применение существующей в российском праве концепции причинно-следственной связи как обязательного элемента состава убытков. Вместе с тем очевидно, что именно причинно-следственная связь является, по сути, единственным адекватным инструментом, который способен учесть интересы как причинителя вреда, так и потерпевшего.
Ряд вопросов возникает и в связи с тем, что «Ангентро» заявляет о взыскании убытков на основании ст. 98 АПК РФ, а именно в связи с принятием обеспечительных мер. Действие любых обеспечительных мер потенциально ограничивает права ответчика на совершение определенных действий, доступных иным участникам гражданского оборота. Однако должен ли истец, реализующий предоставленное ему законом процессуальное правомочие заявлять об обеспечении иска, нести риск предъявления к нему требований о взыскании убытков в случае проигрыша иска по любым основаниям? Не слишком ли карательным будет такой подход в отношении лиц, обращающихся в суд исключительно с целью защиты нарушенных прав? Возможно ли в принципе взыскивать в такой ситуации убытки за правомерные по своей сути действия?
С другой стороны, какова вероятность, что лицо, в отношении которого применены меры, действительно воспользовалось бы рыночными механизмами и получило в результате этого прибыль? Возможно ли в принципе исключить все иные факторы, влияющие на бизнес-процессы, и подсчитать неполученный доход, а также установить причинно-следственную связь в такой ситуации?
Таким образом, вопросов возникает более чем достаточно, и потому с большим интересом приходится ожидать рассмотрения дела «Ангентро» на заседании Президиума ВАС и опубликования постановления по нему.
На указанные вопросы так или иначе предстоит ответить членам Президиума ВАС РФ при вынесении Постановления по указанному делу. Можно с уверенностью говорить, что данное постановление, безусловно, скажется на практике применения положений об убытках.
Ждем от вас новых публикаций!