Поздняков Михаил →  Десятилетие особого порядка: результаты и выводы

Статья основана на результатах исследования, проведенного Институтом проблем правопримения в отношении практики применения главы 40 УПК РФ «Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением». Результаты и методика исследования представлены в аналитической записке за март 2012 года: «Порядок особый – приговор обычный: практика применения особого порядка судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ) в российских судах».

Одной из ключевых новаций вступившего в силу в июле 2002 года Уголовно-процессуального кодекса РФ стало появление разновидности упрощённого порядка судопроизводства, который регламентирован главой 40 УПК «Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением». На практике устоялось более краткое название этого института – «особый порядок».

В случае если подсудимый избирает особый порядок принятия судебного решения, то назначенное судом наказание не может превышать 2/3 от максимального наказания по этой статье. Особый порядок применяется только к тем преступлениям, максимальный срок наказания за совершение которых не превышает 10 лет лишения свободы (ч. 1 ст. 314 УПК). Такие преступления составляют 80 % от всех преступлений, осужденные по которым получают реальные сроки лишения свободы, а осужденные по ним – 93 % от всех осужденных.

Это нововведение получило широкое распространение в работе судов. Более половины всех уголовных дел рассматриваются в РФ без судебного разбирательства (55 % за первое полугодие 2011 года).

Из текста ч. 7 ст. 316 УПК следует, что наказание, которое выносится в особом порядке, должно быть примерно на треть меньше назначаемого за аналогичное преступление при рассмотрении в общем порядке. Но, согласно результатам проведенного исследования, такой зависимости нет. По абсолютным цифрам наказание, назначенное в особом порядке, либо идентично наказанию, назначенному в общем порядке, либо отличается незначительно, а иногда даже превышает его. Установлена следующая закономерность: чем больше верхний предел санкции по статье, тем меньше различий между ними. Так, если при назначении наказания по ч. 1 ст. 228 УК РФ просматривается разрыв примерно в 1/3 между процессуальными порядками, то при назначении наказания по ч. 1 ст. 111 УК РФ наказание, назначенное в особом порядке, очень близко либо даже больше назначаемого в обычном порядке.



Картина становится более наглядной, если рассмотреть назначение наказания в зависимости от максимально возможного. Например, по ч.1 ст. 228 УК РФ предельный срок наказания при рассмотрении в общем порядке составляет 3 года. Для тех, кто выбрал особый порядок, – 2 года. Соответственно можно пересчитать среднее наказание, выносимое по каждой статье, в проценты от допустимого максимума и сравнить два процессуальных порядка. В том случае если положения закона о снижении верхней санкции учитываются в полной мере, то не будет больших отличий при назначении наказания между двумя процессуальными порядками.

Но в подавляющем большинстве случаев при осуждении по правилам главы 40 УПК РФ наказание назначается по более жёстким правилам. При осуждении по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (кража, совершенная с причинением значительного ущерба гражданину) и по ч. 1 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), при рассмотрении дела в особом порядке, правила назначения наказания примерно на 15% жёстче, чем при рассмотрении дела в общем порядке.



Можно констатировать, что применение особого порядка судебного разбирательства в большинстве случаев не приводит к реальному смягчению наказания для подсудимого. Более того, при назначении наказания в особом порядке используются более жёсткие правила назначения наказания, нежели при рассмотрении дела в общем порядке.

Объяснение данного феномена заключается в том, что особый порядок не породил новой традиции назначения наказания. Для всех дел, вне зависимости от формы рассмотрения, используется единый алгоритм назначения наказания. Практика назначения наказания в особом порядке не отличается от подхода при назначении наказания в общем порядке. Требования закона о снижении наказания на треть в полной мере исполняются только в том случае, если устоявшаяся практика назначения наказания по конкретной статье накладывается на формальные ограничения, установленные законом. При этом независимо от того, в каком порядке рассматриваются дела, «потолком» остаётся санкция, указанная в тексте закона.

Можно констатировать, что по прошествии десяти лет существования нового процессуального института не был реализован замысел законодателя о том, что рассмотрение дела в особом порядке гарантирует снижение наказания на одну треть. Безусловно, это серьёзный сбой в реформировании уголовного судопроизводства, и важно установить его причины. За последние годы предпринято множество законодательных усилий, однако реальная практика рассмотрения уголовных дел остаётся прежней. Изменение закона автоматически не порождает пересмотра устоявшихся правоприменительных подходов.

Надо отметить, что содержание ч. 7 ст. 316 УПК лаконично и в дополнениях не нуждается. Все проблемы с исполнением установленного ею правила находятся на уровне судебной практики. Поэтому необходимо одновременно с изменением закона активно использовать имеющиеся механизмы по ее корректировке. На сегодня основной метод направления правоприменительной деятельности – это разъяснения Верховного Суда РФ, которые публикуются в виде постановлений пленумов. Верховный Суд имеет для этого все возможности: помимо Научно-консультативного совета и потенциала всей системы общей юрисдикции, существует Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики (со структурой суда можно ознакомиться здесь). В его функциональные обязанности входит, в том числе, реализация полномочий ВС РФ, связанных с обеспечением единства практики применения законодательства судами общей юрисдикции при рассмотрении уголовных дел. В том случае, если бы были своевременно разработаны и доведены до судей необходимые разъяснения, судебная практика сложилась бы иным образом. Однако с самого начала действия нового УПК РФ в течение четырёх лет вообще не наблюдалось активности ВС РФ по этому вопросу. Судебная практика складывалась стихийно. При отсутствии надлежащего сопровождения фундаментальные положения важной процессуальной новации оказались проигнорированы.

В последующем, в отношении особого порядка ВС РФ было принято два документа. Это постановление от 05.12.2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел», п. 37 постановления от 11.01.2007 г. № 2 «О практике назначении судами Российской Федерации уголовного наказания».

Оценивая деятельность ВС РФ по разъяснению главы 40 УПК, следует обратить внимание на то, что разъяснения сводятся к поверхностному пересказу норм закона, а проблемные участки оставлены без внимания. Нет попытки корректировать судебную практику. Формализм, просматривающийся в работе судов, – это не что иное, как следствие стиля работы высшего звена системы общей юрисдикции.

Со стороны ВС РФ не было создано импульсов, направленных к тому, что бы наказание, вынесенное в особом порядке, в среднем было меньше на одну треть наказания, вынесенного по результатам рассмотрения в общем порядке. Напротив, просматривается тенденция на уравнивание правил назначения наказаний. Применительно к особому порядку давались разъяснения, которые в полной мере могут быть применены и к общему порядку. Например, объясняется возможность назначения наказания ниже низшего предела (ст. 64 УК РФ) или необходимость учитывать смягчающие обстоятельства. Подобными разъяснениями ВС РФ формулирует позицию об идентичности правил назначения наказания в общем и особом порядках и ориентирует судей на формальный подход. То есть ВС РФ отрицает суть нового процессуального института, состоящую в гарантированном снижении наказания. Это привело к тому, что фактически лицо, выбравшее особый порядок, осуждается по более жёстким правилам.

Обвиняемые ходатайствуют о рассмотрении дела без исследования доказательств в надежде получить снижение наказания. Но тем самым они фактически лишь облегчают жизнь другим участникам процессам. В первую очередь выигрывает, конечно же, судья, который не производит письменной оценки доказательств и существенно сокращает саму процедуру судебного разбирательства. Выигрывает и прокурор (обвинитель): он избегает необходимости аргументировать состоятельность обвинения и без особых усилий записывает в свой актив рассмотренное дело. Наконец, выигрывает и следователь, который получает гарантированный обвинительный приговор и может уже не беспокоиться насчет состоятельности доказательной базы.

Как видно из результатов проведенного исследования, надежды обвиняемого при заявлении ходатайства о рассмотрении дела без судебного разбирательства в большинстве случаев не реализуются. До применения методик социологического анализа этот факт не поддавался замеру. Всё оставалось на уровне субъективных ощущений. Тут также надо учитывать, что отсутствие реальной разницы в назначаемых наказаниях очевидно для того, кто узнал достаточно много таких дел. Это, в первую очередь, судья, прокурор и, возможно, защитник. Сам обвиняемый не имеет возможности сравнить своё дело со множеством однотипных. Сегодня можно уверенно констатировать, что для обвиняемого нет явных выгод при рассмотрении дела в особом порядке.

Основная ответственность за провал реформы уголовного судопроизводства в части введения упрощенного порядка судебного разбирательства должна быть возложена на ВС РФ. Крайне важно избежать обвинения в этом рядовых судей, которые осуществляют правосудие в первой инстанции. Надо учитывать, что де-факто судебная система России функционирует по модели унитарного государства, и вся глубина ответственности за форматирование судебной практики стянута в один центр. Областные суды в субъектах не обладают возможностью существенно корректировать судебную практику, они могут отслеживать исполнение тех правовых позиций, которые формулируются всё тем же ВС РФ.

Без изменения стиля работы Верховного Суда РФ невозможно ожидать качественного изменения в уголовном судопроизводстве.