Антон Михайлов →  Инженерный и идеологический типы сознания в истории правоведения

В юридическом и околоюридическом мире присутствует два типа специалистов: с инженерно-инструментальным сознанием и с идеологическим сознанием.

Юриспруденция как искусство добра и справедливости в Риме сложилась во многом благодаря первому типу сознания, который господствовал в общественном сознании римского общества, но и в Риме были мыслители вроде стоиков, Цицерона того же, которые критиковали прагматический дух римской юриспруденции, критиковали ее за бессистемность, отсутствие критического осмысления философских оснований. Но римские юристы, за исключением некоторых реверансов в максимах, плевать хотели на советы Цицерона: им их инструментов было достаточно для эффективного действия профессии в римском обществе. Как профессия право не сложилось в Древней Греции, поскольку в сознании интеллектуальных элит господствовал второй тип сознания: греки искали системы мышления, которые бы реализовали идею справедливости, но не создавали конструкций, позволяющих достигать практического результата. В средние века тоже есть разделение юриспруденции на практическую и университетскую, что вполне соответствует указанным типам сознания.

Университетские доктора права как яркие носители идеологического сознания преподавали не действующее право, а образцовое, право должного, а за пределами университетов социальным действием обладала практическая юриспруденция, которая и не имела под собой каких-то осмысленных наборов идей.

В эпоху Нового времени опять же наблюдаем дуализм школы положительного права, которая занимается толкованием, систематизацией позитивного права, разработкой его конструкций, принципов, институтов, и школу права естественного, для которых на первом месте стояли определенные идеи и ценности и которые стремились упразднить положительную юриспруденцию как ненаучную технику, ремесло из жизни общества, поставить в его основу принципы естественного права — здесь налицо идеологическое сознание.

И в лице великих философов классической немецкой философии мы опять же видим мыслителей с идеологическим сознанием: когда Кант говорит, что идею права на позитивном юридическом материале не понять, что нужно выйти в идеальный философский план, и Гегель, который упрекает практикующих юристов за замкнутость их цеха и попытку приватизации вопросов, являющихся общесоциальными по своему характеру, его критика исторической школы, что они препятствуют народу подлинной рационалистической кодификации. Это все — философский вызов позитивной юриспруденции, попытка подчинить ее, разработав универсальные философские системы, по отношению к которым позитивная юриспруденция будет выглядеть подразделением этих систем. Здесь же, кстати, и концепция О. Конта, в которой юриспруденция как наука является частью социальной науки, а вся положительная юриспруденция ненаучна и лишь плод прошлой стадии развития человечества.

А практикующее сознание концептуализировало свои идеи гораздо позднее — скорее даже как противовес концепции естественного права — в первой половине века XIX в лице Остина. И в советское время был этот фактический раскол между философией права как разделом марксистско-ленинской философии и догматической юриспруденцией. Первая пыталась мыслить категориями марксизма, вторая по большей части использовала дореволюционные юридические конструкции — и создавался известный нам разрыв между теорией государства и права в ее идеологических разделах и отраслевым юридическим знанием, которые как раз и соответствуют двум типам сознания специалистов.

И в современности мы можем видеть, как представители философии права практически хором говорят о том, что без понятия права, осмысленного философски, нельзя построить осмысленную систему догмы права, а представители юридического сообщества в большей части своей отраслевики вполне обходятся без ясной концептуализации права и это большой миф, что они все свои конструкции основывают на постулатах юридического позитивизма.

Юридическая догматика, существующая ныне, складывалась эволюционно, исторически, а не целенаправленно создавалась апологетами юридического позитивизма на основе ряда взаимосогласованных идей. Если подвергнуть существующую догму права философскому анализу, то выяснится достаточно пестрый конгломерат идей, которые будут иметь связь с различными концепциями понимания права.

Эти типы сознания имелись уже в Риме и, по всей видимости, прошли сквозь историю, по меньшей мере, континентальной юриспруденции, и они очень разные — как правило вплоть до того, что они слушают, но не слышат друг друга, и о их «синтезе» можно только мечтать. Поэтому у нас всегда будет философия права и позитивная теория права, а существующая ныне теория государства и права эклектично соединяет в себе материал, как результат действия того и другого типа сознания.

Мне представляется, что идея или ценность по своей природе таковы, что их невозможно полностью и без искажений, единообразно «перевести» в плоскость юридических норм и конструкций. Это ведь уже замечалось в западной философии права применительно к спору о качественном различии между правовыми принципами и правилами. Одну и ту же идею можно перевести в целый спектр норм и конструкций, которые начав действовать через социальные институты могут привести к противоположным сущности идеи результатам.

А идеологическое сознание упрямо верит в то, что можно выстроить юридический универсум как логически непротиворечивую систему идей, норм и отношений. То, что идеи и ценности имеют природу идеального, а нормы и конструкции привязываются к социальному, имеют в этом смысле деятельностную природу, всегда будет существовать «разрыв» между ними. И есть тип сознания, который «настроен», простите за метафоры, на социальную деятельность и действие, обусловленное определенными формализованными схемами, и тип сознания, «настроенный» на идеологический «дискурс».