Александр Муранов → ВСТУПЛЕНИЕ РОССИИ В ВТО: SHOW MUST GO ON
4 апреля 2012 г. 101 депутат Государственной думы РФ обратились в КС РФ с новым запросом по поводу вступления России в ВТО. Теперь парламентарии просят проверить конституционность закона, которым был ратифицирован протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении этой организации.
Новый запрос почти трети депутатов Госдумы касается процедурных нарушений, допущенных в ходе ратификации этого документа. На них парламентарии указывали еще в первом обращении КС по поводу ВТО, которое рассматривалось 3 июля 2012 года, накануне голосования в Госдуме.
Спустя шесть дней было вынесено «отказное» постановление по этому делу (№ 17-П). Конституционные судьи решили, что заявители настаивают на проверке непринятого федерального закона, а этого КС делать не вправе. Но одновременно Конституционный суд сам подсказал путь, которым можно следовать дальше — оспорить закон, которым был ратифицирован протокол о присоединении РФ к Марракешскому соглашению.
Депутаты не могли не воспользоваться таким приглашением. Теперь они просят проверить, нет ли нарушений сразу нескольких конституционно-значимых правил принятия этого закона.
Во-первых, требований о заверении копий официальных текстов и их переводов. Ни те, ни другие надлежащим образом заверены не были.
Во-вторых, правила представлять международный договор на ратификацию в полном виде. Правительством в Госдуму не были направлены документы, в которых установлены уступки и обязательства членов ВТО по различным секторам товаров и услуг, хотя они являются неотъемлемой частью Марракешского соглашения.
В-третьих, норм о сроках представления документов на ратификацию на русском языке. Тысячи страниц со сложнейшими текстами появились в нижней палате Федерального собрания всего за несколько дней до рассмотрения вопроса о том, станут ли они частью международных обязательств России.
В-четвертых, нормы о согласовании вопросов совместного ведения с субъектами РФ – его не было.
Казалось бы, все здесь достаточно ясно: нарушения очевидны, и никаких сложностей с подтверждением того, что они действительно имели место и повлияли на итоги голосования депутатов Госдумы возникнуть не должно. Однако все не так просто. В практике КС уже были случаи, когда он рассматривал подобные процедурные нарушения и их значение для принятия тех или иных федеральных законов, и выработал в связи с этим особые взгляды.
Один из таких случаев – это постановление КС от 14 февраля 2013 г. № 4-П по так называемому «делу о митингах». «Любое нарушение парламентских процедур, чем бы оно ни мотивировалось и ни объяснялось, не может восприниматься как совместимое с правилами осуществления законодательной деятельности и не может быть признано допустимым, даже если воля парламентского большинства, скорее всего, получила бы подтверждение и при неукоснительном следовании [этих процедур], — говорилось в документе КС, но одновременно констатировалось и иное: — Для оценки федерального закона на предмет соответствия Конституции по порядку принятия принципиальное значение имеет нарушение тех процедурных правил, которые оказывают определяющее влияние на принятие решения, то есть основаны непосредственно на предписаниях статей 104-108 [Конституции РФ] либо закрепляют такие существенные условия порядка принятия федеральных законов, без соблюдения которых невозможно с достоверностью установить, отражает ли принятое решение действительную волю законодателя».
Смысл этой правовой позиции КС в том, что не все нарушения парламентских процедур (несомненно, недопустимые) имеют принципиальное значение. Поэтому в преддверии второго рассмотрения вопроса ВТО в Конституционном суде стоит изучить допущенные процедурные нарушения через призму этого подхода.
Огрехи с заверением копий официальных текстов и их переводов Конституционный суд, скорее всего, не признает существенным. То же самое можно сказать и в отношении нарушения правил о представлении международного договора на ратификацию в полном виде. КС может сослаться на то, что упомянутые выше протоколы являются однотипными.
Более сложным является вопрос согласования с субъектами РФ. В своем постановлении при первом рассмотрении вопроса о присоединении к ВТО КС решил, что у федеральных властей нет необходимости делать это по поводу международных договоров. Но тут встает вопрос, ранее никогда в практике КС не возникавший: означает ли отсутствие необходимости согласования с субъектами РФ содержания таких договоров также и право не согласовывать с ними ратификационные законопроекты? Ведь очевидно, что подписание Россией международного договора не означает обязанности его ратифицировать. Достаточно в этой связи вспомнить о рациональнейшем опыте США.
Кроме того, нормы ВТО не устанавливают для федеративных государств (Россия является таковым) исключительную компетенцию их федеральных органов государственной власти в сфере исполнения или соблюдения режима организации. Наоборот, они распространяют такие требования на как можно более широкий круг субъектов («правительств и властей»), осуществляющих властные, регулирующие, исполнительно-распорядительные полномочия на территории государства-члена ВТО.
Следовательно, законопроект о присоединении РФ к Марракешскому соглашению со всеми приложениями к нему должен был быть направлен на согласование в каждый из субъектов РФ, что имело принципиальное, определяющее значение для целей ратификации. Однако этого сделано не было. Такое нарушение порядка ратификации закона о вступлении России в ВТО является существенным с точки зрения признания его несоответствующим Конституции РФ.
Однако этот вывод верен лишь в том случае, если допустить, что отсутствие необходимости согласования содержания международных договоров Российской Федерации с субъектами РФ не означает также и то, что акцептовать у них законы о ратификации также не нужно. Согласится ли КС с этим допущением? В нынешней политической ситуации, которая для Конституционного суда имеет немалое значение, что бы он ни говорил о вопросах права, — маловероятно. Тем более что при рассмотрении первого запроса по поводу ВТО КС обосновал спорный вывод тем, что законы о ратификации международных договоров подлежат обязательному рассмотрению в Совете Федерации. А поскольку членами верхней палаты Федерального собрания являются представители регионов, то это может обеспечивать учет позиции субъектов РФ в отношении международных договоров Российской Федерации по вопросам, затрагивающим их интересы. И чтобы ни у кого не осталось сомнений по поводу того, что нет необходимости согласования документов о присоединении России к ВТО с субъектами РФ, КС отметил, что профильный федеральный закон касается только тех «международных договоров, которые затрагивают функциональными обременениями именно эти субъекты Российской Федерации».
Страшно подумать, что имеется в виду под такими «функциональными обременениями». Ни о чем подобном в ФЗ «О международных договорах РФ» речи не идет. Получается, КС сузил, а, может быть, и размыл своим толкованием до состояния неопределенности положение этого федерального закона.
При рассмотрении второго запроса по поводу ВТО КС, скорее всего, сошлется на членов Совета Федерации как на представителей субъектов РФ. А потому основная интрига заключается в том, как отнесутся конституционные судьи к вопросу о нарушении правил относительно сроков предоставления внесенных на ратификацию документов и использования государственного — русского — языка.
Речь идет об уникальном случае. На изучение более двух тысяч страниц, относящихся к сложнейшей сфере права ВТО, депутатам было отведено менее двух недель. Мало того, перевод на русский язык самого Марракешского соглашения с приложениями к нему был представлен в Думу менее чем за неделю до планируемой даты рассмотрения законопроекта. Это не могло не повлиять на способность депутатов Госдумы надлежащим образом изучить документы и сформировать свою позицию, презюмируемую как воля народа России.
Этот единственный серьезный — исходя из логики и предшествующих позиций КС РФ – аргумент заключается в том, что Госдума ратифицировала документы о присоединении России к ВТО, даже с ними, по сути, не ознакомившись. Просто потому, что на русском языке, хорошо знакомом депутатам, они не представлялись.
Могут быть контрдоводы? Да, могут. Многие депутаты Государственной думы имеют за границей недвижимость и счета, а потому должны a priori знать самостоятельно или через переводчиков один из трех официальных языков ВТО: английский, испанский, французский. А раз так, то за время обладания зарубежной собственностью они не могли не узнать содержание Марракешского соглашения со всеми приложениями к нему. Объективное вменение знания иностранных языков и права ВТО современной российской государственной оффшорной аристократии (депутатам и чиновникам) — не такая уж и не разумная вещь.
Авторы – Александр Муранов и Людмила Балеевских, «Муранов, Черняков и партнеры».
Новый запрос почти трети депутатов Госдумы касается процедурных нарушений, допущенных в ходе ратификации этого документа. На них парламентарии указывали еще в первом обращении КС по поводу ВТО, которое рассматривалось 3 июля 2012 года, накануне голосования в Госдуме.
Спустя шесть дней было вынесено «отказное» постановление по этому делу (№ 17-П). Конституционные судьи решили, что заявители настаивают на проверке непринятого федерального закона, а этого КС делать не вправе. Но одновременно Конституционный суд сам подсказал путь, которым можно следовать дальше — оспорить закон, которым был ратифицирован протокол о присоединении РФ к Марракешскому соглашению.
Депутаты не могли не воспользоваться таким приглашением. Теперь они просят проверить, нет ли нарушений сразу нескольких конституционно-значимых правил принятия этого закона.
Во-первых, требований о заверении копий официальных текстов и их переводов. Ни те, ни другие надлежащим образом заверены не были.
Во-вторых, правила представлять международный договор на ратификацию в полном виде. Правительством в Госдуму не были направлены документы, в которых установлены уступки и обязательства членов ВТО по различным секторам товаров и услуг, хотя они являются неотъемлемой частью Марракешского соглашения.
В-третьих, норм о сроках представления документов на ратификацию на русском языке. Тысячи страниц со сложнейшими текстами появились в нижней палате Федерального собрания всего за несколько дней до рассмотрения вопроса о том, станут ли они частью международных обязательств России.
В-четвертых, нормы о согласовании вопросов совместного ведения с субъектами РФ – его не было.
Казалось бы, все здесь достаточно ясно: нарушения очевидны, и никаких сложностей с подтверждением того, что они действительно имели место и повлияли на итоги голосования депутатов Госдумы возникнуть не должно. Однако все не так просто. В практике КС уже были случаи, когда он рассматривал подобные процедурные нарушения и их значение для принятия тех или иных федеральных законов, и выработал в связи с этим особые взгляды.
Один из таких случаев – это постановление КС от 14 февраля 2013 г. № 4-П по так называемому «делу о митингах». «Любое нарушение парламентских процедур, чем бы оно ни мотивировалось и ни объяснялось, не может восприниматься как совместимое с правилами осуществления законодательной деятельности и не может быть признано допустимым, даже если воля парламентского большинства, скорее всего, получила бы подтверждение и при неукоснительном следовании [этих процедур], — говорилось в документе КС, но одновременно констатировалось и иное: — Для оценки федерального закона на предмет соответствия Конституции по порядку принятия принципиальное значение имеет нарушение тех процедурных правил, которые оказывают определяющее влияние на принятие решения, то есть основаны непосредственно на предписаниях статей 104-108 [Конституции РФ] либо закрепляют такие существенные условия порядка принятия федеральных законов, без соблюдения которых невозможно с достоверностью установить, отражает ли принятое решение действительную волю законодателя».
Смысл этой правовой позиции КС в том, что не все нарушения парламентских процедур (несомненно, недопустимые) имеют принципиальное значение. Поэтому в преддверии второго рассмотрения вопроса ВТО в Конституционном суде стоит изучить допущенные процедурные нарушения через призму этого подхода.
Огрехи с заверением копий официальных текстов и их переводов Конституционный суд, скорее всего, не признает существенным. То же самое можно сказать и в отношении нарушения правил о представлении международного договора на ратификацию в полном виде. КС может сослаться на то, что упомянутые выше протоколы являются однотипными.
Более сложным является вопрос согласования с субъектами РФ. В своем постановлении при первом рассмотрении вопроса о присоединении к ВТО КС решил, что у федеральных властей нет необходимости делать это по поводу международных договоров. Но тут встает вопрос, ранее никогда в практике КС не возникавший: означает ли отсутствие необходимости согласования с субъектами РФ содержания таких договоров также и право не согласовывать с ними ратификационные законопроекты? Ведь очевидно, что подписание Россией международного договора не означает обязанности его ратифицировать. Достаточно в этой связи вспомнить о рациональнейшем опыте США.
Кроме того, нормы ВТО не устанавливают для федеративных государств (Россия является таковым) исключительную компетенцию их федеральных органов государственной власти в сфере исполнения или соблюдения режима организации. Наоборот, они распространяют такие требования на как можно более широкий круг субъектов («правительств и властей»), осуществляющих властные, регулирующие, исполнительно-распорядительные полномочия на территории государства-члена ВТО.
Следовательно, законопроект о присоединении РФ к Марракешскому соглашению со всеми приложениями к нему должен был быть направлен на согласование в каждый из субъектов РФ, что имело принципиальное, определяющее значение для целей ратификации. Однако этого сделано не было. Такое нарушение порядка ратификации закона о вступлении России в ВТО является существенным с точки зрения признания его несоответствующим Конституции РФ.
Однако этот вывод верен лишь в том случае, если допустить, что отсутствие необходимости согласования содержания международных договоров Российской Федерации с субъектами РФ не означает также и то, что акцептовать у них законы о ратификации также не нужно. Согласится ли КС с этим допущением? В нынешней политической ситуации, которая для Конституционного суда имеет немалое значение, что бы он ни говорил о вопросах права, — маловероятно. Тем более что при рассмотрении первого запроса по поводу ВТО КС обосновал спорный вывод тем, что законы о ратификации международных договоров подлежат обязательному рассмотрению в Совете Федерации. А поскольку членами верхней палаты Федерального собрания являются представители регионов, то это может обеспечивать учет позиции субъектов РФ в отношении международных договоров Российской Федерации по вопросам, затрагивающим их интересы. И чтобы ни у кого не осталось сомнений по поводу того, что нет необходимости согласования документов о присоединении России к ВТО с субъектами РФ, КС отметил, что профильный федеральный закон касается только тех «международных договоров, которые затрагивают функциональными обременениями именно эти субъекты Российской Федерации».
Страшно подумать, что имеется в виду под такими «функциональными обременениями». Ни о чем подобном в ФЗ «О международных договорах РФ» речи не идет. Получается, КС сузил, а, может быть, и размыл своим толкованием до состояния неопределенности положение этого федерального закона.
При рассмотрении второго запроса по поводу ВТО КС, скорее всего, сошлется на членов Совета Федерации как на представителей субъектов РФ. А потому основная интрига заключается в том, как отнесутся конституционные судьи к вопросу о нарушении правил относительно сроков предоставления внесенных на ратификацию документов и использования государственного — русского — языка.
Речь идет об уникальном случае. На изучение более двух тысяч страниц, относящихся к сложнейшей сфере права ВТО, депутатам было отведено менее двух недель. Мало того, перевод на русский язык самого Марракешского соглашения с приложениями к нему был представлен в Думу менее чем за неделю до планируемой даты рассмотрения законопроекта. Это не могло не повлиять на способность депутатов Госдумы надлежащим образом изучить документы и сформировать свою позицию, презюмируемую как воля народа России.
Этот единственный серьезный — исходя из логики и предшествующих позиций КС РФ – аргумент заключается в том, что Госдума ратифицировала документы о присоединении России к ВТО, даже с ними, по сути, не ознакомившись. Просто потому, что на русском языке, хорошо знакомом депутатам, они не представлялись.
Могут быть контрдоводы? Да, могут. Многие депутаты Государственной думы имеют за границей недвижимость и счета, а потому должны a priori знать самостоятельно или через переводчиков один из трех официальных языков ВТО: английский, испанский, французский. А раз так, то за время обладания зарубежной собственностью они не могли не узнать содержание Марракешского соглашения со всеми приложениями к нему. Объективное вменение знания иностранных языков и права ВТО современной российской государственной оффшорной аристократии (депутатам и чиновникам) — не такая уж и не разумная вещь.
Авторы – Александр Муранов и Людмила Балеевских, «Муранов, Черняков и партнеры».
5 комментариев