Саркис Дарбинян →  Закулисное правосудие Мосгорсуда по ФЗ №187 #ЗаконПротивИнтернета

Ассоциация пользователей Интернета направила открытое письмо на имя председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой с просьбой принять меры к устранению нарушений закона, соблюдения принципов обеспечения открытости и гласности судопроизводства и реализации прав граждан на получение информации о деятельности судов.

А дело вот в чем. Внимание Интернета, практикующих юристов и СМИ приковано к правоприменению «антипиратского» ФЗ №187. Судебная практика может решить множество важных правовых вопросов, которые остались открытыми благодаря смазанным формулировкам, указанным в законе и широким полномочиям, предоставленным правообладателем в связи с защитой «интеллектуальной собственности в РФ».

С каждым днем расширяется блеклист, и это только первый месяц работы закона. Каким длинным будет список запрещенных ресурсов к концу года, даже страшно представить. Но оставим в стороне текст закона и вектор сетевого копирайта, выбранный властью с подачи американских мейджоров и приальфонившихся русских мэтров кинематографии. Об этом уже было немало сказано во многих публикациях и в блогах тех, кто ежедневно варится в этой теме и определенно понимает, к чему может привести применение указанного закона.

Я хочу сказать о другом.

В связи с последней информацией о вынесенном определении Мосгорсуда по применению обеспечительных мер по блокировке сайтов из-за нарушения прав на популярный сериал «Игра престолов» у меня лично возникли серьезные сомнения в том, что HBO (американский кабельный телеканал, производитель сериала) предоставил ООО «Амедиа» (российский партнер HBO) лицензионные права на транслирование сериала в Интернете. Интернет трансграничен, а потому права на сетевую трансляцию не могут быть лимитированы пределами какой-то территории. Конечно, все может быть. Но чтобы проверить наличие указанных прав, надо вникать в суть лицензионного договора, который скрыт от нас под грифом коммерческой тайны. Ознакомиться с материалами дела может только сторона по делу. А потому нужна, как минимум, доверенность от владельца сайта, на котором предположительно нарушаются права заявителя. И тут мы понимаем, что от нас скрыты не только цепочка прав по лицензионным соглашениям и условия предоставления лицензии, но в том числе информация о способах размещения произведения и наименование сайта, на котором производилось размещение «закопирайченного» контента.

Тогда в чем смысл открытого реестра, если из него только можно понять, в отношении каких фильмов поданы заявления. При этом непонятно, на каких сайтах лежит нелицензионный контент, а на каких – лицензионный, чтобы пользователь мог хотя бы выбирать.

В настоящее время существует ряд препятствий для анализа складывающейся правоприменительной практики:

1. Отсутствует логическая системность при публикации определений о предварительном обеспечении защиты интеллектуальных прав. Все записи добавляются в хаотическом порядке, что представляет сложность понимания, по какому параметру отсортированы указанные определения.

2. В текстах публикуемых определений отсутствует информация о способе размещения информации о произведениях, охраняемых авторским правом: путем размещения аудиовизуального произведения на сервере сайта, путем размещения гиперссылки на другой сайт (в том числе файлообменный сервис), путем размещения торрент-файла, либо каким-то иным способом.

3. В текстах публикуемых определений отсутствует информация о наименовании тех Интернет сайтов, по которым они приняты. Вместо этого указываются «звездочки», а это вызывает подозрения. Ведь название доменного имени сайта, в отношении которого ведется производство, не является персональной информацией и какой-либо тайной, которую охраняет закон.

Абсолютно непонятно почему, пользователи сайтов не должны знать, в отношение каких сайтов приняты обеспечительные меры, и какие сайты могут быть заблокированы Роскомнадзором по указателю страницы или сетевому адресу.

Подобная практика не позволяет также и владельцам сайтов, в отношении которых судом приняты обеспечительные меры, осуществлять оперативный мониторинг определений суда для самостоятельного удаления файлов и информации, нарушающих исключительные права правообладателей.

Вроде бы для того и нужен закон — чтобы соблюдался порядок, осуществлялся диалог между всеми участниками процесса… А не для того, чтобы внезапно «выпрыгивать из-за куста» и подключать к процессу дорогостоящий государственный механизм принуждения к соблюдению закона. И все для того, чтобы удовлетворить предпринимательские амбиции ряда юридических лиц, не приспособившихся к продаже контента в сети.

Вместо того, чтобы настраивать обещанный принцип так называемого мультистейкхолдеризма (коллективного управления Сетью) и не применять излишние процедуры по блокировке отдельных страниц и сайтов, мы видим совершенно другую тенденцию, которая ведет к нарушению прав граждан на свободный поиск, получение, передачу и распространение информации, гарантированных ст. 29 Основного Закона Российской Федерации.