Поздняков Михаил → Что суд грядущий нам готовит?
Новости судебной системы обычно затрагивают частности и не связаны с фундаментальными вопросами. Да, возможны какие-то кадровые решения, изменения закона, судейского статуса, коррекция финансирования, но все это сочетается с незыблемостью границ ведомств. Новость об объединении высших судов внесла неразбериху. Не то чтобы все карты оказались спутаны, скорее всем стало ясно, что карты обязательно будут спутаны.
На фоне крайнего дефицита фактической информации преимущественно негативную реакцию юридического и журналистского сообществ следует объяснять, скорее, масштабом. Каких-либо деталей практически нет, они додумываются, сочетаясь с понятным раздражением от того, что, скорее всего, придется пересматривать стереотипы, что всегда трудно. Вероятность объединения судов настолько не укладывалась в устоявшуюся картину, что бурное обсуждение могла вызвать только особая форма презентации этой новости.
Если не углубляться глубоко в прошлое, то все значимые факты этой истории следует связывать с фигурой действующего президента России. Еще в период предвыборной компании Владимир Путин затрагивал вопросы организации судоустройства. В частности, им было высказано мнение о том, что организация административных судов должна быть сделана по модели арбитражной судебной системы. Это повлекло оживление дискуссии о будущем административной юстиции, но тогда не было каких-либо намеков на возможное объединение высших судов. Значимым событием было объявление о возможном переезде высших судов в Санкт-Петербург с одновременным появлением слухов об их объединении. Ожидалось, что эти слухи будут подтверждены (или опровергнуты) на съезде судей в декабре 2012 года. Даже имел место перенос даты съезда на две недели, что само по себе уникальное событие, такого раньше никогда не было. Официально было объявлено, что перенос необходим для того, чтобы президент смог принять участие в работе съезда. Однако никаких заявлений о возможном объединении судов, как и о переезде, на съезде судей не прозвучало. Слухи не исчезли, но остались всего лишь слухами.
Юридическая наука никогда всерьез не рассматривала вопрос об объединении высших судебных инстанций. Он затрагивался в начале 90-х в контексте создания арбитражной системы. Активная фаза тех дискуссий прошла, произошло становление судебной системы, и в 2000-х арбитражная система стала данностью. Споры возникали лишь о границе компетенций, в частности, в отношении административной юстиции.
В ходе естественного развития юридической жизни сама попытка обсуждать вопрос о слиянии высших судебных ведомств была немыслима из-за ее некорректности. Это выглядело бы, как публичное сомнение в состоятельности того или иного судебного ведомства. Для того, чтобы полно раскрыть, этот тезис надо уточнить, что юридическая деятельность — это всегда прямая или косвенная включенность в судебную иерархию, что выступает ограничением для высказывания подобных суждений. Юристы всегда имеют специализацию, что неизбежно выражается в преимущественной работе в конкретном сегменте судебной системы. Поэтому так или иначе все юридическое сообщество делится на две большие группы, которые в своей деятельности ориентируются на какое-то судебное ведомство — общая юрисдикция или арбитраж. Постановка вопроса об оценке высшей судебной инстанции выведена за рамки стандартной юридической дискуссии. Это своего рода негласные правила, действующие в обе стороны. Как не принято оценивать работу высшей судебной инстанции, в сферу которой ты включен в силу профессиональной специализации, так не приветствуется постановка вопроса о качестве работы «чужого» ведомства.
Сегодня юридическая наука не имеет возможности объективно сравнивать работу судебных ведомств. Нет ни критериев, ни методик. Теория государства и права занимается глубоко абстрактными вещами, а дисциплины, сориентированные на судоустройство, не прошли инкубационную стадию и не готовы модерировать юридическую дискуссию. Таким образом, на сегодняшний момент юридическая наука и практика не имеют возможности поставить вопрос о целесообразности либо нецелесообразности объединения высших судебных инстанций. Для анализа явлений такого порядка у юриспруденции нет надлежащего ни понятийного языка, ни инструментария.
Высшие судебные инстанции это, безусловно, важные участники внутриполитического пространства. Идея об их объединении — продукт политической реальности, она не является следствием развития юридической мысли. Можно говорить лишь об отпечатке политических процессов в юридическом пространстве. Именно так следует оценивать неоднократные высказывания Михаила Барщевского в пользу идеи объедения высших судов. С тем лишь уточнением, что он высказывался о необходимости объединения всех высших судов, в том числе и Конституционного. Из политического характера заявления об объединении судов и следует, что реальная его причина не может быть адекватно описана в юридической терминологии.
Учитывая стремительность развития событий и высокую вероятность принятия необходимых изменений в законы, вопрос стоит о том, как объединение может отразиться на работе судебной системы.
Можно предположить, что конфигурация судебных систем останется без существенной корректировки. Останутся в своих стенах как арбитражные суды, так и все суды общей юрисдикции. Вряд ли следует ожидать каких-либо активных попыток унификации гражданского судопроизводства. Политический характер идеи объединения высших судов исключает постановку на первый план сугубо юридической проблематики. Скорее всего, идея объединения ГПК и АПК не рассматривается как приоритетная. Единственное, чего следует ожидать, это изменений в связи с созданием административной юстиции.
Обзор высказываний на тему возможного объединения судов сводится к тому, что на первый план выходит беспокойство по поводу будущего арбитражной системы. Это связано с различием в масштабах судебных ведомств. Общая юрисдикция численно превышает арбитраж в 8 раз. А наиболее активная часть юридического сообщества сгруппирована вокруг арбитражной системы, и методики достижения единообразия судебной практики, наработанные ВАС, представляются ценными.
Структурно арбитражная система более однородна, в то время, как в системе общей юрисдикции одновременно сосуществуют несколько организационных моделей. Помимо стандартного вертикального деления на три звена (район, область и верхний уровень), есть система военных судов и мировая юстиция. Причем все эти модули не находятся в строгом соотношении, ситуация динамична. В арбитражной системе разнообразие есть, но оно носит четко структурированный характер.
Сейчас нет четкой модели предстоящего объединения высших судебных инстанций, и вряд ли она будет озвучена до всех деталях. Скорее всего, мы будем наблюдать приоритет тактики над стратегией. Это все аргументы в пользу того, что система общей юрисдикции более, нежели арбитраж, склонна включить в себя новый элемент. В контексте предстоящего объединения постановка вопроса о судьбе арбитражной системы звучит наиболее остро.
Есть два основных блока, которые требуют ясности. Первый блок — финансирование. Успешность судебного администрирования предполагает не только правильные управленческие решения, но и достаточное финансирование. Арбитражная система имеет отличия от системы общей юрисдикции в том, что в ней функции процессуального контроля и распоряжения финансами сосредоточены в одном органе — в ВАС. В общей юрисдикции финансирование выстроено по более сложной схеме. Основные средства идут через систему Судебного департамента, и лишь ВС РФ распоряжается своими средствами самостоятельно. Каждая система имеет достоинства и недостатки. С точки зрения общего подхода, правильнее разделение функций, однако, результаты работы арбитражной системы свидетельствуют о том, что сложившаяся там организация имеет право на существование. Более того, вне зависимости от конкретных задач, которыми продиктовано объединение судов, вряд ли предполагается дезорганизация работы. Поэтому наиболее оптимальным вариантом представляется сохранение статус-кво.
Учитывая естественную склонность власти выбирать наименее сложный вариант, скорее всего, на первых порах статус-кво будет сохранен. Вместе с этим следует ожидать, что в среднесрочной перспективе произойдет постановка вопроса об унификации принципов финансирования. Это приведет к постепенному движению в сторону признания Судебного департамента как основного распорядителя финансовых средств. Некоторая автономия высшей судебной инстанции, по аналогии с действующим ВС РФ, не может рассматриваться, как сохранение модели финансирования устоявшейся в арбитражной системе. Поэтому в перспективе для арбитражных судов есть вероятность трансформации организационных принципов, связанная с возможным переходом к новой модели финансирования, основанной на отделении функции процессуального контроля от распоряжения финансовыми средствами.
Второй блок вопросов, на который следует обратить внимание, это механизмы достижения единообразия судебной практики. В арбитраже выстроен достаточно эффективный механизм достижения единообразия судебной практики. Он завязан на работу Президиума ВАС. Спецификой работы Президиума является сочетание процессуальных и административных (управленческих) полномочий. В ВС действует один Президиум, который рассматривает все категории дел. В том случае, если будет сформирован единый Президиум, значительная часть специфики работы арбитражной системы может быть утрачена. Сложно прогнозировать, каким образом будет функционировать Президиум единого высшего судебного органа. Возможны разные конфигурации. Создание единого органа не препятствует выработке принципа работы, при котором каждая отрасль приобретет большую автономность. Но это создает неопределенность, хотя и не исключает сохранение ритма управления судебной практикой, который набран в ВАС. Высока вероятность того, что после объединения высших судебных инстанций в течение двух-трех лет будет переходный период, в ходе которого будут сохраняться, прежние принципы работы.
Автор — Михаил Поздняков, научный сотрудник Института проблем правоприменения
На фоне крайнего дефицита фактической информации преимущественно негативную реакцию юридического и журналистского сообществ следует объяснять, скорее, масштабом. Каких-либо деталей практически нет, они додумываются, сочетаясь с понятным раздражением от того, что, скорее всего, придется пересматривать стереотипы, что всегда трудно. Вероятность объединения судов настолько не укладывалась в устоявшуюся картину, что бурное обсуждение могла вызвать только особая форма презентации этой новости.
Если не углубляться глубоко в прошлое, то все значимые факты этой истории следует связывать с фигурой действующего президента России. Еще в период предвыборной компании Владимир Путин затрагивал вопросы организации судоустройства. В частности, им было высказано мнение о том, что организация административных судов должна быть сделана по модели арбитражной судебной системы. Это повлекло оживление дискуссии о будущем административной юстиции, но тогда не было каких-либо намеков на возможное объединение высших судов. Значимым событием было объявление о возможном переезде высших судов в Санкт-Петербург с одновременным появлением слухов об их объединении. Ожидалось, что эти слухи будут подтверждены (или опровергнуты) на съезде судей в декабре 2012 года. Даже имел место перенос даты съезда на две недели, что само по себе уникальное событие, такого раньше никогда не было. Официально было объявлено, что перенос необходим для того, чтобы президент смог принять участие в работе съезда. Однако никаких заявлений о возможном объединении судов, как и о переезде, на съезде судей не прозвучало. Слухи не исчезли, но остались всего лишь слухами.
Юридическая наука никогда всерьез не рассматривала вопрос об объединении высших судебных инстанций. Он затрагивался в начале 90-х в контексте создания арбитражной системы. Активная фаза тех дискуссий прошла, произошло становление судебной системы, и в 2000-х арбитражная система стала данностью. Споры возникали лишь о границе компетенций, в частности, в отношении административной юстиции.
В ходе естественного развития юридической жизни сама попытка обсуждать вопрос о слиянии высших судебных ведомств была немыслима из-за ее некорректности. Это выглядело бы, как публичное сомнение в состоятельности того или иного судебного ведомства. Для того, чтобы полно раскрыть, этот тезис надо уточнить, что юридическая деятельность — это всегда прямая или косвенная включенность в судебную иерархию, что выступает ограничением для высказывания подобных суждений. Юристы всегда имеют специализацию, что неизбежно выражается в преимущественной работе в конкретном сегменте судебной системы. Поэтому так или иначе все юридическое сообщество делится на две большие группы, которые в своей деятельности ориентируются на какое-то судебное ведомство — общая юрисдикция или арбитраж. Постановка вопроса об оценке высшей судебной инстанции выведена за рамки стандартной юридической дискуссии. Это своего рода негласные правила, действующие в обе стороны. Как не принято оценивать работу высшей судебной инстанции, в сферу которой ты включен в силу профессиональной специализации, так не приветствуется постановка вопроса о качестве работы «чужого» ведомства.
Сегодня юридическая наука не имеет возможности объективно сравнивать работу судебных ведомств. Нет ни критериев, ни методик. Теория государства и права занимается глубоко абстрактными вещами, а дисциплины, сориентированные на судоустройство, не прошли инкубационную стадию и не готовы модерировать юридическую дискуссию. Таким образом, на сегодняшний момент юридическая наука и практика не имеют возможности поставить вопрос о целесообразности либо нецелесообразности объединения высших судебных инстанций. Для анализа явлений такого порядка у юриспруденции нет надлежащего ни понятийного языка, ни инструментария.
Высшие судебные инстанции это, безусловно, важные участники внутриполитического пространства. Идея об их объединении — продукт политической реальности, она не является следствием развития юридической мысли. Можно говорить лишь об отпечатке политических процессов в юридическом пространстве. Именно так следует оценивать неоднократные высказывания Михаила Барщевского в пользу идеи объедения высших судов. С тем лишь уточнением, что он высказывался о необходимости объединения всех высших судов, в том числе и Конституционного. Из политического характера заявления об объединении судов и следует, что реальная его причина не может быть адекватно описана в юридической терминологии.
Учитывая стремительность развития событий и высокую вероятность принятия необходимых изменений в законы, вопрос стоит о том, как объединение может отразиться на работе судебной системы.
Можно предположить, что конфигурация судебных систем останется без существенной корректировки. Останутся в своих стенах как арбитражные суды, так и все суды общей юрисдикции. Вряд ли следует ожидать каких-либо активных попыток унификации гражданского судопроизводства. Политический характер идеи объединения высших судов исключает постановку на первый план сугубо юридической проблематики. Скорее всего, идея объединения ГПК и АПК не рассматривается как приоритетная. Единственное, чего следует ожидать, это изменений в связи с созданием административной юстиции.
Обзор высказываний на тему возможного объединения судов сводится к тому, что на первый план выходит беспокойство по поводу будущего арбитражной системы. Это связано с различием в масштабах судебных ведомств. Общая юрисдикция численно превышает арбитраж в 8 раз. А наиболее активная часть юридического сообщества сгруппирована вокруг арбитражной системы, и методики достижения единообразия судебной практики, наработанные ВАС, представляются ценными.
Структурно арбитражная система более однородна, в то время, как в системе общей юрисдикции одновременно сосуществуют несколько организационных моделей. Помимо стандартного вертикального деления на три звена (район, область и верхний уровень), есть система военных судов и мировая юстиция. Причем все эти модули не находятся в строгом соотношении, ситуация динамична. В арбитражной системе разнообразие есть, но оно носит четко структурированный характер.
Сейчас нет четкой модели предстоящего объединения высших судебных инстанций, и вряд ли она будет озвучена до всех деталях. Скорее всего, мы будем наблюдать приоритет тактики над стратегией. Это все аргументы в пользу того, что система общей юрисдикции более, нежели арбитраж, склонна включить в себя новый элемент. В контексте предстоящего объединения постановка вопроса о судьбе арбитражной системы звучит наиболее остро.
Есть два основных блока, которые требуют ясности. Первый блок — финансирование. Успешность судебного администрирования предполагает не только правильные управленческие решения, но и достаточное финансирование. Арбитражная система имеет отличия от системы общей юрисдикции в том, что в ней функции процессуального контроля и распоряжения финансами сосредоточены в одном органе — в ВАС. В общей юрисдикции финансирование выстроено по более сложной схеме. Основные средства идут через систему Судебного департамента, и лишь ВС РФ распоряжается своими средствами самостоятельно. Каждая система имеет достоинства и недостатки. С точки зрения общего подхода, правильнее разделение функций, однако, результаты работы арбитражной системы свидетельствуют о том, что сложившаяся там организация имеет право на существование. Более того, вне зависимости от конкретных задач, которыми продиктовано объединение судов, вряд ли предполагается дезорганизация работы. Поэтому наиболее оптимальным вариантом представляется сохранение статус-кво.
Учитывая естественную склонность власти выбирать наименее сложный вариант, скорее всего, на первых порах статус-кво будет сохранен. Вместе с этим следует ожидать, что в среднесрочной перспективе произойдет постановка вопроса об унификации принципов финансирования. Это приведет к постепенному движению в сторону признания Судебного департамента как основного распорядителя финансовых средств. Некоторая автономия высшей судебной инстанции, по аналогии с действующим ВС РФ, не может рассматриваться, как сохранение модели финансирования устоявшейся в арбитражной системе. Поэтому в перспективе для арбитражных судов есть вероятность трансформации организационных принципов, связанная с возможным переходом к новой модели финансирования, основанной на отделении функции процессуального контроля от распоряжения финансовыми средствами.
Второй блок вопросов, на который следует обратить внимание, это механизмы достижения единообразия судебной практики. В арбитраже выстроен достаточно эффективный механизм достижения единообразия судебной практики. Он завязан на работу Президиума ВАС. Спецификой работы Президиума является сочетание процессуальных и административных (управленческих) полномочий. В ВС действует один Президиум, который рассматривает все категории дел. В том случае, если будет сформирован единый Президиум, значительная часть специфики работы арбитражной системы может быть утрачена. Сложно прогнозировать, каким образом будет функционировать Президиум единого высшего судебного органа. Возможны разные конфигурации. Создание единого органа не препятствует выработке принципа работы, при котором каждая отрасль приобретет большую автономность. Но это создает неопределенность, хотя и не исключает сохранение ритма управления судебной практикой, который набран в ВАС. Высока вероятность того, что после объединения высших судебных инстанций в течение двух-трех лет будет переходный период, в ходе которого будут сохраняться, прежние принципы работы.
Автор — Михаил Поздняков, научный сотрудник Института проблем правоприменения
Напрашивается сравнение со стойкими оловянными солдатиками РФ, однако!!!
Слово, сказанное о Российском ФАШИЗМЕ ( РФ ) и/или о его КОРРУПЦИИ РФ, словом в РФ — не считается и пониманию НЕ ПОДЛЕЖИТ!!!