Алексей Михальчик →
В понедельник, 28 апреля 2014 года, сторона защиты допросила «главного» подсудимого — Рустама Махмудова, который, по версии обвинения, непосредственно нажимал на курок пистолета.
Нелишним будет напомнить, что в этом деле есть один очень важный момент, делающий обвинение просто смехотворным – не имеется ни одного, пусть даже косвенного доказательства того, что мой подзащитный – Сергей Хаджикурбанов, обвиняемый в организации убийства, хоть раз созванивался или встречался с кем-либо из других подсудимых.
На стороне обвинения в суде выступает прокурор Мария Семененко, которая, на мой взгляд, является одним из лучших обвинителей, имеющихся в распоряжении этого ведомства. Артистизм и хорошая реакция незаменимы в суде присяжных, и этого у нее в избытке. Проблема с отсутствием контактов между подсудимыми крайне серьезна, и меня даже немного беспокоил тот факт, что его не пытаются обыграть: он как шило, которое в мешок не запрячешь. Мне даже стало казаться, что причины этого игнора – полный контроль прокуроров за коллегией присяжных. Но… Свершилось.
Симоненко начинает «пытать» Рустама о неком телефоне: мол, как получил, что делал с ним, где был 2 октября (за 5 дней до убийства)? И тут «заготовка»: «А что вы делали вместе с Хаджикурбановым 2 октября в районе Рябиновой улицы?» И утверждает, что телефоны Рустама и Хаджикурбанова находились вечером 2 октября в зоне действия одной базовой станции, на Рябиновой. Тут начался хаос – враньё прокурора здорово взбудоражило всю защиту. Спасибо, кстати, коллегам за солидарность.
Фол последней надежды — в спорте: умышленное нарушение, направленное на срыв явно результативной атаки. (Википедия)
Исполнено было почти красиво, и идея – посеять сумятицу в головах присяжных, почти удалась, но в результате этот «фол» превратился лишь в шикарную демонстрацию того, что пробел обвинения просто режет глаз, и они сами это прекрасно понимают.
Посмотрим теперь в материалы дела и убедимся, наконец, в том, какую ловкую махинацию удалось предотвратить: один из телефонов Рустама Махмудова действительно фиксируется в течении 1 октября на Рябиновой, а вот потом это происходит лишь в 7 часов вечера 2 октября. В то время как телефон Хаджикурбанова фиксируется один раз в половине шестого 2 октября. Хорошо, отвечают прокуроры, просто не было звонков, а так он там сидел, это точно! Снова ложь: у Рустама несколько номеров, и детализация другого его телефона показывает, что 2 октября он перемещался по Москве.
И у одного, и у другого на данной базовой станции соединений штук по 40, но пересечение лишь одно. И, самое главное – телефон Хаджикурбанова фиксируется на базовой станции несколько минут, а через 20 минут он уже в другом округе столицы, т.е. встреча должна была быть молниеносной. Хорошая попытка господа, спасибо за то, что лишний раз обратили внимание присяжных на недостатки собственной позиции …
Нелишним будет напомнить, что в этом деле есть один очень важный момент, делающий обвинение просто смехотворным – не имеется ни одного, пусть даже косвенного доказательства того, что мой подзащитный – Сергей Хаджикурбанов, обвиняемый в организации убийства, хоть раз созванивался или встречался с кем-либо из других подсудимых.
На стороне обвинения в суде выступает прокурор Мария Семененко, которая, на мой взгляд, является одним из лучших обвинителей, имеющихся в распоряжении этого ведомства. Артистизм и хорошая реакция незаменимы в суде присяжных, и этого у нее в избытке. Проблема с отсутствием контактов между подсудимыми крайне серьезна, и меня даже немного беспокоил тот факт, что его не пытаются обыграть: он как шило, которое в мешок не запрячешь. Мне даже стало казаться, что причины этого игнора – полный контроль прокуроров за коллегией присяжных. Но… Свершилось.
Симоненко начинает «пытать» Рустама о неком телефоне: мол, как получил, что делал с ним, где был 2 октября (за 5 дней до убийства)? И тут «заготовка»: «А что вы делали вместе с Хаджикурбановым 2 октября в районе Рябиновой улицы?» И утверждает, что телефоны Рустама и Хаджикурбанова находились вечером 2 октября в зоне действия одной базовой станции, на Рябиновой. Тут начался хаос – враньё прокурора здорово взбудоражило всю защиту. Спасибо, кстати, коллегам за солидарность.
Фол последней надежды — в спорте: умышленное нарушение, направленное на срыв явно результативной атаки. (Википедия)
Исполнено было почти красиво, и идея – посеять сумятицу в головах присяжных, почти удалась, но в результате этот «фол» превратился лишь в шикарную демонстрацию того, что пробел обвинения просто режет глаз, и они сами это прекрасно понимают.
Посмотрим теперь в материалы дела и убедимся, наконец, в том, какую ловкую махинацию удалось предотвратить: один из телефонов Рустама Махмудова действительно фиксируется в течении 1 октября на Рябиновой, а вот потом это происходит лишь в 7 часов вечера 2 октября. В то время как телефон Хаджикурбанова фиксируется один раз в половине шестого 2 октября. Хорошо, отвечают прокуроры, просто не было звонков, а так он там сидел, это точно! Снова ложь: у Рустама несколько номеров, и детализация другого его телефона показывает, что 2 октября он перемещался по Москве.
И у одного, и у другого на данной базовой станции соединений штук по 40, но пересечение лишь одно. И, самое главное – телефон Хаджикурбанова фиксируется на базовой станции несколько минут, а через 20 минут он уже в другом округе столицы, т.е. встреча должна была быть молниеносной. Хорошая попытка господа, спасибо за то, что лишний раз обратили внимание присяжных на недостатки собственной позиции …
Наконец, этична ли такая публикация до окончания процесса?