Антон Михайлов →  Сводится ли сущность государства к сохранению целостности социума?

Вопрос о сущности государства стал научно исследоваться только в XIX столетии в рамках философии государства, а именно, немецкой классической философии и марксизма. Категория «сущность» является одной из центральных в «идеалистической» диалектике Г.В.Ф. Гегеля и «материалистической» диалектике К. Маркса. Поэтому более-менее серьезное исследование сущности государства предполагает изучение философских первоисточников по данной проблематике. Подавляющее большинство советских и постсоветских теоретиков права вполне обоснованно считают данную категорию философской, и потому не исследуют ее критически и всесторонне как неотъемлемую часть предмета теории государства и права, воспринимая и «развертывая» применительно к государству ту философско-идеологическую «картину мира», в которой живет научное сообщество (формационную, либеральную и т.д.). Поэтому, помимо общеизвестных исторических причин, крайне сложно было бы отыскать в советской теоретико-правовой доктрине самостоятельное и критическое исследование сущности государства с позиции различных философских традиций.

Одной из наиболее разработанных конфликтных теорий государствогенеза является теория К. Маркса и Ф. Энгельса, ставшая официальным мифом советской теории государства и права. Именно в ее рамках утверждалось, что объективные, неизбежные противоречия между производительными силами и производственными отношениями порождают необходимость в формировании политической надстройки позднепервобытного общества, включая государственный аппарат. Однако К. Маркс, как известно, причислял государство к политической надстройке общества и не рассматривал его в качестве исходной причины целостности того или иного социального образования. Экономический базис, а не государство выступает фундаментом внутренней целостности общества, объективно устойчивые отношения экономического базиса приводят к «саморазвитию» системы, к становлению определенного типа гражданского общества, включая государство, которое лишь политически оформляет объективно существующий экономический базис. Иными словами, механизмы целостности и устойчивости той или иной общественно-экономической формации заложены в производственных отношениях, а государство – в макроисторическом измерении – не является имманентным социуму и, что наиболее важно, объективно необходимым и сущностным институтом общества. Общеизвестно и отношение основоположников научного коммунизма к вопросу о сущности государства, которое качественно расходится с трактовкой сущности государства, сводящей ее к сохранению целостности общества. Поэтому, на наш взгляд, крайне проблематично выводить из конфликтной «версии» государствогенеза трактовку сущности государства как социальной структуры, направленной на сохранение целостности общества. Принятие данной позиции с логической необходимостью потребует выдвижения контраргументов в отношении марксисткой теории. Более того, становление государства в прочтении теории насилия также движимо причинами конфликтного характера, однако и в ее рамках не утверждалось, что сущностью государства выступает сохранение целостности общества.

Следует также отметить, что в истории западной философии были выдающиеся мыслители, которые отвергали саму возможность исследования сущности государства, опираясь на конкретно-исторический материал. К примеру, Платон, с которого в западной философии начинается дискурс о «сущностях» (эйдосах), считал их постигаемыми исключительно умозрительно, а не через изменчивую социальную эмпирию. Г.В.Ф. Гегель, хотя и допускал проявление сущности в историческом процессе, но утверждал, что ее философское познание возможно лишь через синтез логического и исторического, причем объективные логические законы диалектического развития мироздания не могут быть выявлены через «мелочное» исследование отдельных исторических фактов. Некоторые выдающиеся мыслители считали сущности явлений попросту недоступными для научного исследования. Основатель немецкой классической философии И. Кант считал «вещи-в-себе» принципиально недоступными для познания, а основатель научного позитивизма О. Конт полагал категорию сущности метафизической и потому исключал ее из предмета научных исследований: правильная позитивная наука будущего способна «в конечном счете» познать лишь закономерности, но не конечные сущности. Уже в XX столетии, в рамках школы анналов (М. Блок, Л. Февр), будет отмечено, что история лишь тогда имеет смысл и вообще что-либо доказывает, когда представлены и аргументированы ее исходные концептуализации. В противном случае через обращение к истории можно доказать все, что угодно, тем более, «вырывая» отдельные «факты» из исторического контекста или опираясь на глобальные обобщения. Поэтому, на наш взгляд, аксиоматично постулировать – адекватно требованиям современной методологии науки – возможность раскрытия сущности государства через определенные исторические «факты» и обобщения в принципе недопустимо. Данная методологическая схема требует, во-первых, осознанного принятия определенных философский традиций, аргументации их преимуществ по сравнению с иными мировоззренческими «моделями»; во-вторых, формирования исторических концептуализаций, в рамках которых возможно дальнейшие «выделение», «связка» и интерпретация исторических «фактов».

На наш взгляд, трактовка сущности государства как фундаментального качества, направленного на сохранение целостности общества, стоит гораздо ближе к компромиссным теориям государствогенеза и либеральным политическим идеологиям, внедрение которых в профессиональное правосознание юристов, привело к окончательной и чуть ли не глобальной победе концепции социального государства, в которой утверждается тезис «государство – есть институт, предназначенный служить обществу» (хотя их истоки уходят в философии Платона и Аристотеля). Однако и в ее рамках не утверждается, что только лишь государство, в силу исключительно ему принадлежащей общесоциальной сущности, способствует сохранению целостности общества. К примеру, с позиции либеральной политической идеологии современности многие негосударственные институты гражданского общества не в меньшей, а, вполне возможно, и в большей степени направлены на самосохранение целостности общества, поскольку именно данные институты призваны сохранять принципиальное значение общества для политической публичной власти, формируют неполитические механизмы устойчивости социума в западной цивилизации. Более того, с позиции социальной феноменологии вполне допустимо утверждать, что не только государство, но и вообще все социальные институты и нормы в той или иной степени способствуют поддержанию целостности общества, формируют общественный порядок, способный до определенной степени противостоять дестабилизирующим факторам. Итак, сущность именно государства, а не иного социального института, как синяя птица, опять же ускользает от исследователя.

Сверх того, если соглашаться с Аристотелем, Макиавелли, многими дореволюционными государствоведами и современными философами и социологами, то навряд ли природу государства возможно раскрыть без обращения к политической системе, без определения сущности политики. Ведь определяя столь широко сущность государства как предназначенность для сохранения целостности общества, ученые фактически игнорируют тот общеизвестный факт, что государство представляет собой политический институт, который, являясь результатом борьбы различных политических сил, далеко не всегда сохраняет (и должен ли он сохранять?) целостность общества. Основываясь на традиционном понимании сущности как неизменного, глубинного фундаментального качества, делающего объект, таковым, какой он есть, очень легко опровергнуть такую трактовку сущности: в истории государство множество раз служило первоисточником всевозможных смут, гражданских войн, приводивших подчас к гибели социальной структуры, к ее поглощению иным социокультурным образованием. Неужели у таких государств не было сущности? Ведь сущность – это то, что есть в любом явлении данного рода всегда, безотносительно целей, ценностей и т.д.

Очень жаль, что пусть и весьма «грубое» родовидовое определение сущности как ментальной единицы не порождает никаких сомнений в адекватности исследования данного предмета с позиции классической научной рациональности, субъектно-объектной научной парадигмы. Подавляющее большинство теоретиков права рассуждают о сущности государства, как будто «государство вообще» является не ментальной конструкцией, а неким объектом, который существует объективно в социальной жизни, может быть исследован беспристрастными методами естествознания (наблюдение, измерение, эксперимент и т.д.), наподобие птиц, землетрясений или вирусов. Однако понятие государства, как и всевозможные определения его сущности, выведение и научное осмысление которых декларируется в теории государства, находятся не в объективно существующем мире социального, а, соответственно, в научном и философском сознании. Поэтому попытки отыскать – по образу и подобию естествознания – единственную «объективную истину» сущности государства, к сожалению, изначально обречены на провал. О сущности государства философы, государствоведы, политологи и социологи будут продолжать спорить еще очень и очень долго, ибо целевые установки ее изучения являются по своему характеру не научными (исследование сущности государства в модусе сущего «как она есть»), а философско-идеологическими (нормирование социальных практик через модус должного). Ведь выступавшая сущностью государства идея «общего блага» Платона и Аристотеля, развитая в дальнейшем в концепциях «общей воли» Ж.-Ж. Руссо, солидаризма Л. Дюги, никогда не воспринималась как нечто действительно существующее, а лишь правильное предназначение государства, т.е. через данные концепты ставились целевые установки на изменения существующих типов государственного устройства. И именно такой дискурс исключительно и может иметь прикладное политико-юридическое значение.

Важно также подчеркнуть, что адекватное исследование сущности государства с необходимостью требует выхода за пределы предмета теории государства. В методологии науки имеется фундаментальное утверждение, что сущность и закономерности развития и функционирования системы не могут быть адекватно исследованы в рамках данной системы. Исходя из данного методологического полагания, вопрос о сущности государства входит в предмет не теории, а философии государства, располагающейся на стыке философии и всех наук, в предмет которых так или иначе входит государство. Поэтому нам представляется, что теория государства как наука в рамках своего предмета не в состоянии адекватно заниматься изучением сущности государства.

Данный вопрос должен исследоваться на основе определения тех философских традиций, в категориальный аппарат которых входит понятие сущность, выделения подходов к понятию государства, сложившихся в рамках философии, юридических, политических и социологических наук, и применения философских концептуализаций сущности к различным понятиям государства. Разумеется, данная методологическая схема может быть реализована лишь в рамках междисциплинарного исследования.