Игорь Пузанов → Между Конвенцией и национальным законодательством
Соотношение юридической силы решений Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда РФ, в том числе вопрос о том, в какой степени акты Европейского суда могут изменить российское законодательство, является предметом полемики не один год. Предлагаем объективно и юридически обоснованно рассмотреть данную проблему.
Человек как высшая ценность
В статье 2 Конституции РФ в качестве важнейшей основы конституционного строя нашей страны установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью; признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. К сожалению, в современном российском обществе и государстве эта конституционная норма забыта и остается преимущественно на бумаге. Примером тому могут служить нарушения прав человека, вмешательство государства в частную жизнь людей, произвольные аресты, сфабрикованные уголовные дела и милицейский беспредел…
Данная норма получает свое развитие и в нормах ст. 15 Конституции РФ, также относящейся к основам конституционного строя, посвященной основам правовой системы России. Эта статья заслуживает того, чтобы быть воспроизведенной полностью:
«1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.
3. Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.
4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
Кроме того, в органической взаимосвязи с данными нормами находятся весьма принципиальные положения ст. 17 и 18 Конституции РФ, открывающие главу 2, посвященную правам и свободам человека и гражданина. Так, в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией (ч. 1 ст. 17); основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17); осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17); права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими; они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18).
Из приведенных правовых норм следует:
— Во-первых, главенство для общества и государства человека как высшей ценности, его прав и свобод, как гарантированных, так и не гарантированных Конституцией РФ (в этом отношении права и свободы человека и гражданина признаются Конституцией РФ в качестве естественных, то есть первичных, и по отношению к самой Конституции).
— Во-вторых, права и свободы человека и гражданина гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.
Другими словами, Конституция РФ однозначно отдает приоритет в данной сфере правового регулирования общепризнанным принципам и нормам международного права. В том числе и нормам, содержащимся в Римской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, которые, в свою очередь, воспроизводят права и свободы человека, провозглашенные во Всеобщей декларации прав человека 1948 года (она хотя формально и имеет правовой статус резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, носящей рекомендательный характер, давно уже считается источником «общепризнанных принципов и норм международного права» в области прав человека), а также в основополагающих универсальных международных договорах в данной сфере – международных пактах 1966 года о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах.
К сожалению, Римская конвенция не гарантирует всех прав человека, предусмотренных универсальными международными договорами, в том числе не гарантирует важнейшие социально-экономические и культурные права. Но это в любом случае не умаляет ее ценности, в особенности учитывая, что в отличие от универсальных международных договоров только Римская конвенция обладает эффективным международно-правовым механизмом защиты гарантированных ею прав в лице Европейского суда по правам человека и установленной процедуры рассмотрения индивидуальных жалоб граждан против государств – участников Конвенции этим судом.
— В-третьих, Конституция РФ определяет, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (ч. 4 ст. 15). Аналогичные нормы содержатся и в отраслевом законодательстве.
Таким образом, Конституция РФ отдает однозначный приоритет международному договору по отношению к национальному законодательству. Если нормы национального законодательства противоречат Римской конвенции, применяться должна она, а не нормы национального законодательства.
Верховный Суд ЗА
В соответствии с п. 1 ст. 46 Римской конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Европейского суда по делам, в которых они являются сторонами, поэтому решения Европейского суда имеют безусловный приоритет над национальным законодательством Российской Федерации.
Кроме того, согласно п. «b» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.
Следовательно, практика Европейского суда (the case-law of the European Court) должна иметь определяющее значение при толковании на национальном уровне положений Конвенции. И при наличии коллизий между Конвенцией в толковании, даваемом ей Европейским судом, и национальным законодательством последнее слово должно оставаться за Конвенцией, а не за национальным законодательством.
Надо отметить, что такого толкования придерживается и Верховный Суд РФ в п. 10, 11 Постановления Пленума от 10.10.2003 № 5, и пересматривать данную правовую позицию, по нашему мнению, нет никаких оснований.
Так что же имеет приоритет: российская Конституция как основной закон нашего государства или Конвенция?!
На наш взгляд, такая постановка вопроса совершенно некорректна. Как видно из анализа конституционных норм, права человека, несомненно, первичны. Конституция же устанавливает основные законы государства только для того, чтобы обеспечить признание человека в нашем обществе, его прав и свобод в качестве высшей ценности, подчинить всю государственную деятельность – законодательную, исполнительную и судебную высшей цели обеспечения реализации этого основополагающего, краеугольного принципа нашего общества и государства. И не более чем только для этого (ст. 2, 18 Конституции РФ).
Следовательно, Конституция не может умалять или отменять права человека независимо от того, предусмотрены они ею непосредственно или не предусмотрены. При этом она отдает приоритет в правовом регулировании прав и свобод человека и гражданина общепризнанным принципам и нормам международного права (ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17 Конституции РФ).
Римская конвенция и практика ее применения Европейским судом поэтому не противоречит и не может противоречить Конституции РФ по определению. Значит, нельзя согласиться и с позицией о приоритете Конституции РФ над Римской конвенцией, как нельзя согласиться с теорией о приоритете произвольного государственного усмотрения перед правами человека, которая, хотя и не провозглашается формально ни в правовой доктрине, ни в законодательстве, ни в каких-либо руководящих разъяснениях по правоприменению, но, к сожалению, все более и более воплощается в реальной практике.
В чем же причина таких резких высказываний в отношении практики Европейского суда? В своей статье «Предел уступчивости» («Российская газета» за 29 октября 2010 г. № 5325 (246) Председатель КС РФ В. Зорькин пишет: «Но ситуация, возникшая после принятия Европейским судом Постановления от 7 октября 2010 года по делу «Константин Маркин против России», изменилась кардинальным образом. Впервые Европейский суд в жесткой правовой форме подверг сомнению Решение Конституционного Суда РФ. В этом Определении от 15 января 2009 г. № 187-О-О Конституционный Суд отметил, что российское правовое регулирование, предоставляющее военнослужащим-женщинам возможность отпуска по уходу за ребенком до достижения им трехлетнего возраста и не признающее такое право за военнослужащими-мужчинами (они могут воспользоваться лишь кратковременным отпуском), не нарушает положения Конституции о равенстве прав и свобод независимо от пола. С учетом условий и специфики военной службы в России и особой, связанной с материнством и детством социальной роли женщины в нашем обществе (ч. 1 ст. 38 Конституции) вряд ли можно утверждать, что предоставление права на отпуск по уходу за ребенком военнослужащим-женщинам при одновременном отказе в этом праве военнослужащим-мужчинам «лишено разумного обоснования», как это определил ЕСПЧ».
Вместе с тем является ли этот вопрос основанием для того, чтобы поднимать такой сыр-бор в отношении решений Европейского суда?! Мне кажется, что нет, тем более что позиция КС РФ в данном вопросе далеко не безупречна. И учитывая, что весь цивилизованный мир, а не только практика Европейского суда признает равенство прав мужчины и женщины, и с точки зрения современной цивилизации решение КС РФ и впрямь, как нам кажется, основано на гендерном предрассудке. Далее В. Зорькин критикует решение Европейского суда, признавшего, что запреты так называемых гей-парадов в России нарушают ст. 11 Конвенции.
Но главное беспокойство Зорькина вызывает принятая к рассмотрению Европейского суда жалоба представителей оппозиции на нарушение права на свободные выборы (ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции) в связи с выборами в Государственную Думу в 2003 году. Видимо, в этом и состоит весь смысл опасений В. Зорькина.
Ссылаясь на рассмотрение последней жалобы, Зорькин пишет: «Представим, что Европейский суд удовлетворит жалобу «объединенной оппозиции». Не будет ли такое решение использоваться для раскачивания российского общества по сценариям оранжевых, тюльпановых и прочих конструируемых «революций»?»
Европейский суд и КС РФ – пересекаются, но не совпадают
Что же касается формально-юридической стороны соотношения решений Европейского суда и КС РФ, то нужно признать обоснованной следующую позицию.
Предметом рассмотрения в Европейском суде являются вопросы о нарушении положений Конвенции национальными властями государствами – участниками Конвенции, предметом рассмотрения в КС РФ – соответствие Конституции РФ законов и иных нормативных правовых актов, над которыми она главенствует.
Следовательно, хотя предметы рассмотрения в Европейском суде и в КС РФ иногда могут пересекаться, но никогда юридически не совпадают между собой.
При этом, поскольку Конституция РФ исходит из приоритета человека, его прав и свобод над остальными социальными ценностями, в том числе над самою собой, а также устанавливает приоритет норм международного права в области прав человека над конституционными положениями, решение Европейского суда, устанавливающее, что те или иные действия публичных властей России, в том числе путем издания соответствующего законодательства, нарушают права человека, предусмотренные Конвенцией, несмотря на то что КС РФ признал, что соответствующее законодательство России не нарушает аналогичных прав согласно Конституции РФ, обязательно для России и должно исполняться как требующее соблюдения обязательных для России положений Конвенции.
Данное решение не может рассматриваться как противоречащее российской Конституции, так как принято по вопросу соблюдения прав человека согласно Конвенции, а не Конституции, в то же время решение КС РФ принято именно по последнему вопросу.
Следовательно, между этими решениями нет никаких коллизий: нормы законодательства России, признанные КС РФ соответствующими Конституции России, противоречат Конвенции, как это установлено Европейским судом, что не отменяет их формально-установленного КС РФ соответствия Конституции, но не допускает возможности их действия ввиду противоречия обязательным для России нормам международного права, содержащимся в Конвенции.
Поскольку данное решение Европейского суда расширяет границы и уровень защиты прав человека по сравнению с решением КС РФ, то есть национальной власти, и направлено тем самым в интересах человека в целях поддержания его статуса как высшей социальной ценности, оно должно неукоснительно исполняться в силу ст. 2, 17, 18 Конституции РФ.
Противоположный подход означал бы признание человека инструментом в руках общества и государства, и даже игрушкой в руках властей, в то время как на самом деле общество и государство должны являться инструментами для удовлетворения материальных и нематериальных благ человека. Так как все люди рождаются равными и имеют – каждый из людей – равные права на все социальные блага, то речь идет не о «потакании» эгоистическим интересам отдельного человека в ущерб другим, а о гармоничном сочетании интересов каждого через членство в социуме. Что, однако, не отменяет исключительно инструментально-служебной роли общества и его публично-правового «отрост-ка» – государства по отношению к человеку, удовлетворению его материальных и нематериальных благ, если, конечно, действительно идет речь об обществе и государстве, построенных на принципах, установленных в главах 1 и 2 Конституции РФ, а не на тиранических, антиправовых и антидемократических принципах.
По духу и букве закона
Мы считаем необходимым осветить вопрос возможного выхода Российской Федерации из Римской конвенции и европейских механизмов защиты прав человека. Следует заметить, что руководитель российской фракции в ПАСЕ К. Косачев еще в конце 2008 года заявлял о возможности выхода России из Совета Европы, а следовательно, и из Римской конвенции. В. Зорькин упомянул в своей статье о том, что «Россия не может и не имеет права выйти из европейского правового поля», однако на XVIII Международном форуме по конституционному правосудию он заявил о возможности (хотя и нежелательности) денонсации Россией Римской конвенции.
По нашему мнению, выход России из Европейской конвенции будет по духу и букве противоречить Конституции РФ.
Во-первых, как мы рассмотрели выше, Римская конвенция никак не противоречит российской Конституции и не угрожает национальному суверенитету России. Наоборот, она и установленный ею механизм международно-правовой защиты прав человека способствуют реализации важнейших принципов российского государства и права, закрепленных в нашей Конституции, в частности в ст. 2, 17 и 18 (о которых, к сожалению, очень часто забывают российские власти, призванные в первую очередь следовать этим статьям и выполнять их).
Во-вторых, такой акт Российской Федерации будет фактически являться отказом от гарантирования и соблюдения прав человека, предусмотренных Римской конвенцией и протоколами к ней, в том числе и тех прав, которые закреплены в Конституции и других международных договорах России, а также в общепризнанных нормах и принципах международного права, что несомненно будет грубым нарушением ст. 2, 17, 18 и других Конституции РФ и попранием основ ее конституционного строя.
В-третьих, денонсация Конвенции и выход из европейского механизма защиты прав человека будут означать умаление прав и свобод человека и гражданина в нарушение ч. 2 ст. 50 Конституции РФ. Тем более что в условиях глубочайшего кризиса российского правосудия и построения «вертикали судейской власти» Европейский суд для многих, если не большинства, российских граждан – единственная и последняя надежда на получение правосудия, за гранью которой – только неправовые способы разрешения сложившихся в обществе проблем (гражданская война и т. п.).
Единственным условием, которое оправдывало бы в том числе с точки зрения норм нашей Конституции денонсацию Римской конвенции, было бы то, что если бы практика Европейского суда умаляла, а не расширяла границы прав и свобод человека по сравнению с Конституцией РФ, российским законодательством и правоприменительной практикой.
Однако пока мы видим, что практика Европейского суда расширяет эти границы, утверждает права и свободы человека в России, защищает российских граждан и дает им большую свободу, нежели готовы дать российские власти, то есть целиком и полностью соответствует главным принципам, закрепленным в нашей Конституции.
Следовательно, потенциальная денонсация Конвенции будет противоречить букве и духу Конституции РФ. Ибо «необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения» (абз. 3 Преамбулы Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 года).
(«ЭЖ-Юрист», 2011, № 6 (660), с. 2 — 3)
Человек как высшая ценность
В статье 2 Конституции РФ в качестве важнейшей основы конституционного строя нашей страны установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью; признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. К сожалению, в современном российском обществе и государстве эта конституционная норма забыта и остается преимущественно на бумаге. Примером тому могут служить нарушения прав человека, вмешательство государства в частную жизнь людей, произвольные аресты, сфабрикованные уголовные дела и милицейский беспредел…
Данная норма получает свое развитие и в нормах ст. 15 Конституции РФ, также относящейся к основам конституционного строя, посвященной основам правовой системы России. Эта статья заслуживает того, чтобы быть воспроизведенной полностью:
«1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.
3. Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.
4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
Кроме того, в органической взаимосвязи с данными нормами находятся весьма принципиальные положения ст. 17 и 18 Конституции РФ, открывающие главу 2, посвященную правам и свободам человека и гражданина. Так, в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией (ч. 1 ст. 17); основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17); осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17); права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими; они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18).
Из приведенных правовых норм следует:
— Во-первых, главенство для общества и государства человека как высшей ценности, его прав и свобод, как гарантированных, так и не гарантированных Конституцией РФ (в этом отношении права и свободы человека и гражданина признаются Конституцией РФ в качестве естественных, то есть первичных, и по отношению к самой Конституции).
— Во-вторых, права и свободы человека и гражданина гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.
Другими словами, Конституция РФ однозначно отдает приоритет в данной сфере правового регулирования общепризнанным принципам и нормам международного права. В том числе и нормам, содержащимся в Римской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, которые, в свою очередь, воспроизводят права и свободы человека, провозглашенные во Всеобщей декларации прав человека 1948 года (она хотя формально и имеет правовой статус резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, носящей рекомендательный характер, давно уже считается источником «общепризнанных принципов и норм международного права» в области прав человека), а также в основополагающих универсальных международных договорах в данной сфере – международных пактах 1966 года о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах.
К сожалению, Римская конвенция не гарантирует всех прав человека, предусмотренных универсальными международными договорами, в том числе не гарантирует важнейшие социально-экономические и культурные права. Но это в любом случае не умаляет ее ценности, в особенности учитывая, что в отличие от универсальных международных договоров только Римская конвенция обладает эффективным международно-правовым механизмом защиты гарантированных ею прав в лице Европейского суда по правам человека и установленной процедуры рассмотрения индивидуальных жалоб граждан против государств – участников Конвенции этим судом.
— В-третьих, Конституция РФ определяет, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (ч. 4 ст. 15). Аналогичные нормы содержатся и в отраслевом законодательстве.
Таким образом, Конституция РФ отдает однозначный приоритет международному договору по отношению к национальному законодательству. Если нормы национального законодательства противоречат Римской конвенции, применяться должна она, а не нормы национального законодательства.
Верховный Суд ЗА
В соответствии с п. 1 ст. 46 Римской конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Европейского суда по делам, в которых они являются сторонами, поэтому решения Европейского суда имеют безусловный приоритет над национальным законодательством Российской Федерации.
Кроме того, согласно п. «b» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.
Следовательно, практика Европейского суда (the case-law of the European Court) должна иметь определяющее значение при толковании на национальном уровне положений Конвенции. И при наличии коллизий между Конвенцией в толковании, даваемом ей Европейским судом, и национальным законодательством последнее слово должно оставаться за Конвенцией, а не за национальным законодательством.
Надо отметить, что такого толкования придерживается и Верховный Суд РФ в п. 10, 11 Постановления Пленума от 10.10.2003 № 5, и пересматривать данную правовую позицию, по нашему мнению, нет никаких оснований.
Так что же имеет приоритет: российская Конституция как основной закон нашего государства или Конвенция?!
На наш взгляд, такая постановка вопроса совершенно некорректна. Как видно из анализа конституционных норм, права человека, несомненно, первичны. Конституция же устанавливает основные законы государства только для того, чтобы обеспечить признание человека в нашем обществе, его прав и свобод в качестве высшей ценности, подчинить всю государственную деятельность – законодательную, исполнительную и судебную высшей цели обеспечения реализации этого основополагающего, краеугольного принципа нашего общества и государства. И не более чем только для этого (ст. 2, 18 Конституции РФ).
Следовательно, Конституция не может умалять или отменять права человека независимо от того, предусмотрены они ею непосредственно или не предусмотрены. При этом она отдает приоритет в правовом регулировании прав и свобод человека и гражданина общепризнанным принципам и нормам международного права (ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17 Конституции РФ).
Римская конвенция и практика ее применения Европейским судом поэтому не противоречит и не может противоречить Конституции РФ по определению. Значит, нельзя согласиться и с позицией о приоритете Конституции РФ над Римской конвенцией, как нельзя согласиться с теорией о приоритете произвольного государственного усмотрения перед правами человека, которая, хотя и не провозглашается формально ни в правовой доктрине, ни в законодательстве, ни в каких-либо руководящих разъяснениях по правоприменению, но, к сожалению, все более и более воплощается в реальной практике.
В чем же причина таких резких высказываний в отношении практики Европейского суда? В своей статье «Предел уступчивости» («Российская газета» за 29 октября 2010 г. № 5325 (246) Председатель КС РФ В. Зорькин пишет: «Но ситуация, возникшая после принятия Европейским судом Постановления от 7 октября 2010 года по делу «Константин Маркин против России», изменилась кардинальным образом. Впервые Европейский суд в жесткой правовой форме подверг сомнению Решение Конституционного Суда РФ. В этом Определении от 15 января 2009 г. № 187-О-О Конституционный Суд отметил, что российское правовое регулирование, предоставляющее военнослужащим-женщинам возможность отпуска по уходу за ребенком до достижения им трехлетнего возраста и не признающее такое право за военнослужащими-мужчинами (они могут воспользоваться лишь кратковременным отпуском), не нарушает положения Конституции о равенстве прав и свобод независимо от пола. С учетом условий и специфики военной службы в России и особой, связанной с материнством и детством социальной роли женщины в нашем обществе (ч. 1 ст. 38 Конституции) вряд ли можно утверждать, что предоставление права на отпуск по уходу за ребенком военнослужащим-женщинам при одновременном отказе в этом праве военнослужащим-мужчинам «лишено разумного обоснования», как это определил ЕСПЧ».
Вместе с тем является ли этот вопрос основанием для того, чтобы поднимать такой сыр-бор в отношении решений Европейского суда?! Мне кажется, что нет, тем более что позиция КС РФ в данном вопросе далеко не безупречна. И учитывая, что весь цивилизованный мир, а не только практика Европейского суда признает равенство прав мужчины и женщины, и с точки зрения современной цивилизации решение КС РФ и впрямь, как нам кажется, основано на гендерном предрассудке. Далее В. Зорькин критикует решение Европейского суда, признавшего, что запреты так называемых гей-парадов в России нарушают ст. 11 Конвенции.
Но главное беспокойство Зорькина вызывает принятая к рассмотрению Европейского суда жалоба представителей оппозиции на нарушение права на свободные выборы (ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции) в связи с выборами в Государственную Думу в 2003 году. Видимо, в этом и состоит весь смысл опасений В. Зорькина.
Ссылаясь на рассмотрение последней жалобы, Зорькин пишет: «Представим, что Европейский суд удовлетворит жалобу «объединенной оппозиции». Не будет ли такое решение использоваться для раскачивания российского общества по сценариям оранжевых, тюльпановых и прочих конструируемых «революций»?»
Европейский суд и КС РФ – пересекаются, но не совпадают
Что же касается формально-юридической стороны соотношения решений Европейского суда и КС РФ, то нужно признать обоснованной следующую позицию.
Предметом рассмотрения в Европейском суде являются вопросы о нарушении положений Конвенции национальными властями государствами – участниками Конвенции, предметом рассмотрения в КС РФ – соответствие Конституции РФ законов и иных нормативных правовых актов, над которыми она главенствует.
Следовательно, хотя предметы рассмотрения в Европейском суде и в КС РФ иногда могут пересекаться, но никогда юридически не совпадают между собой.
При этом, поскольку Конституция РФ исходит из приоритета человека, его прав и свобод над остальными социальными ценностями, в том числе над самою собой, а также устанавливает приоритет норм международного права в области прав человека над конституционными положениями, решение Европейского суда, устанавливающее, что те или иные действия публичных властей России, в том числе путем издания соответствующего законодательства, нарушают права человека, предусмотренные Конвенцией, несмотря на то что КС РФ признал, что соответствующее законодательство России не нарушает аналогичных прав согласно Конституции РФ, обязательно для России и должно исполняться как требующее соблюдения обязательных для России положений Конвенции.
Данное решение не может рассматриваться как противоречащее российской Конституции, так как принято по вопросу соблюдения прав человека согласно Конвенции, а не Конституции, в то же время решение КС РФ принято именно по последнему вопросу.
Следовательно, между этими решениями нет никаких коллизий: нормы законодательства России, признанные КС РФ соответствующими Конституции России, противоречат Конвенции, как это установлено Европейским судом, что не отменяет их формально-установленного КС РФ соответствия Конституции, но не допускает возможности их действия ввиду противоречия обязательным для России нормам международного права, содержащимся в Конвенции.
Поскольку данное решение Европейского суда расширяет границы и уровень защиты прав человека по сравнению с решением КС РФ, то есть национальной власти, и направлено тем самым в интересах человека в целях поддержания его статуса как высшей социальной ценности, оно должно неукоснительно исполняться в силу ст. 2, 17, 18 Конституции РФ.
Противоположный подход означал бы признание человека инструментом в руках общества и государства, и даже игрушкой в руках властей, в то время как на самом деле общество и государство должны являться инструментами для удовлетворения материальных и нематериальных благ человека. Так как все люди рождаются равными и имеют – каждый из людей – равные права на все социальные блага, то речь идет не о «потакании» эгоистическим интересам отдельного человека в ущерб другим, а о гармоничном сочетании интересов каждого через членство в социуме. Что, однако, не отменяет исключительно инструментально-служебной роли общества и его публично-правового «отрост-ка» – государства по отношению к человеку, удовлетворению его материальных и нематериальных благ, если, конечно, действительно идет речь об обществе и государстве, построенных на принципах, установленных в главах 1 и 2 Конституции РФ, а не на тиранических, антиправовых и антидемократических принципах.
По духу и букве закона
Мы считаем необходимым осветить вопрос возможного выхода Российской Федерации из Римской конвенции и европейских механизмов защиты прав человека. Следует заметить, что руководитель российской фракции в ПАСЕ К. Косачев еще в конце 2008 года заявлял о возможности выхода России из Совета Европы, а следовательно, и из Римской конвенции. В. Зорькин упомянул в своей статье о том, что «Россия не может и не имеет права выйти из европейского правового поля», однако на XVIII Международном форуме по конституционному правосудию он заявил о возможности (хотя и нежелательности) денонсации Россией Римской конвенции.
По нашему мнению, выход России из Европейской конвенции будет по духу и букве противоречить Конституции РФ.
Во-первых, как мы рассмотрели выше, Римская конвенция никак не противоречит российской Конституции и не угрожает национальному суверенитету России. Наоборот, она и установленный ею механизм международно-правовой защиты прав человека способствуют реализации важнейших принципов российского государства и права, закрепленных в нашей Конституции, в частности в ст. 2, 17 и 18 (о которых, к сожалению, очень часто забывают российские власти, призванные в первую очередь следовать этим статьям и выполнять их).
Во-вторых, такой акт Российской Федерации будет фактически являться отказом от гарантирования и соблюдения прав человека, предусмотренных Римской конвенцией и протоколами к ней, в том числе и тех прав, которые закреплены в Конституции и других международных договорах России, а также в общепризнанных нормах и принципах международного права, что несомненно будет грубым нарушением ст. 2, 17, 18 и других Конституции РФ и попранием основ ее конституционного строя.
В-третьих, денонсация Конвенции и выход из европейского механизма защиты прав человека будут означать умаление прав и свобод человека и гражданина в нарушение ч. 2 ст. 50 Конституции РФ. Тем более что в условиях глубочайшего кризиса российского правосудия и построения «вертикали судейской власти» Европейский суд для многих, если не большинства, российских граждан – единственная и последняя надежда на получение правосудия, за гранью которой – только неправовые способы разрешения сложившихся в обществе проблем (гражданская война и т. п.).
Единственным условием, которое оправдывало бы в том числе с точки зрения норм нашей Конституции денонсацию Римской конвенции, было бы то, что если бы практика Европейского суда умаляла, а не расширяла границы прав и свобод человека по сравнению с Конституцией РФ, российским законодательством и правоприменительной практикой.
Однако пока мы видим, что практика Европейского суда расширяет эти границы, утверждает права и свободы человека в России, защищает российских граждан и дает им большую свободу, нежели готовы дать российские власти, то есть целиком и полностью соответствует главным принципам, закрепленным в нашей Конституции.
Следовательно, потенциальная денонсация Конвенции будет противоречить букве и духу Конституции РФ. Ибо «необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения» (абз. 3 Преамбулы Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 года).
(«ЭЖ-Юрист», 2011, № 6 (660), с. 2 — 3)
К сожалению, в редакции это «отполиткорректили», видимо, чтобы со страниц печати дурость недоюриста Д. Медведева не показывать.