Антон Михайлов →  "Система" права в Англии

Понятие «отрасль» права применимо к английскому праву лишь с некоторой долей условности. Сами английские юристы говорят о правовых «ветвях» (branches) или правовых сферах (spheres).

В английском праве отсутствуют четкие, выработанные правовой доктриной критерии отграничения одной отрасли права от другой (предмет и метод правового регулирования, правовой режим), все отрасли носят прикладной характер, в них отсутствует пандектная система изложения правового материала (общая и особенная части) и аксиоматичные законодательные или доктринальные дефиниции основных правовых терминов; отдельно не выделяются публично-правовые и частно-правовые отрасли, отрасли материального права и процессуального, содержание той или иной отрасли во многом зависит от того исторического источника – общего права или права справедливости – на основе которого она была создана и развивалась английскими судьями.

«Отсутствие резко выраженного деления права на отрасли обусловлено преимущественно двумя факторами. Во-первых, все суды имеют общую юрисдикцию, т.е. могут разбирать разные категории дел: публично- и частноправовые, гражданские, торговые, уголовные. Разделенная юрисдикция ведет к разграничению отраслей права, а унифицированная юрисдикция действует, очевидно, в обратном направлении. Во-вторых, поскольку в Англии нет отраслевых кодексов европейского типа, английскому юристу право представляется однородным. Английская доктрина не знает дискуссии о структурных делениях права» — отмечает А.Х. Саидов.

Все «отрасли» английского права носят прикладной характер, нацелены на разрешение конкретных юридических проблем, которые нашли свое отражение в судебной практике.

Так, например, в «предмет» контрактного права Англии входя такие вопросы как условия действительности и содержание контракта, различные категории ничтожных контрактов, дееспособность малолетних, душевно больных, юридических лиц, такие феномены как фактическая ошибка, введение в заблуждение, шантаж и другие виды незаконного влияния на контрагента, исполнение контрактных обязательств, средства судебной защиты в сфере контрактного права и др.; земельное право изучает виды прав и интересов в земельной собственности, вклад общего права и права справедливости в развитие земельного права, законодательство о праве собственности на землю 1925г., статутные ограничения прав собственника земельной собственности, регистрацию титула земельной собственности, вопросы общей земельной собственности, аренды и ипотечных залогов земельной собственности и др.; семейное право – условия действительности брака, вопросы, связанные с разводом супругов, судебным признанием лица умершим, алиментные обязательства супруга до и после развода, правовой статус ребенка, вопросы, связанные с разделом общей собственности супругов, с насилием в семье, государственной поддержкой семьи и др.

Из приведенных выше примеров становится видно, что содержательно та или иная отрасль английского права являет собой совокупность практических проблем, возникающих в судебной практике и разрешающихся в конкретных судебных делах.

По содержанию отрасли английского права могут «пересекаться», одни и те же практические проблемы могут составлять содержание разных отраслей английского права. Так, например, траст земельной собственности рассматривается как в курсе английского земельного права (land law), так и в курсе права доверительной собственности (law of trusts); контракт купли-продажи, предметом которого является земельная собственность, входит в содержание контрактного и земельного права Англии. Данный факт не смущает английских юристов, так как вопросы теории права их волнуют куда меньше, нежели вопросы практики.

По признаку исторического источника как основы становления и развития той или иной отрасли в английском праве можно выделить отрасли общего права и отрасли права справедливости. Такие отрасли как уголовное, контрактное и деликтное право преимущественно развивались на основе общего права. Английское земельное право, право доверительной собственности выросли на основе права справедливости, и поэтому их отличает морально-правовой характер норм-принципов и наличие широкого спектра судебных средств защиты, применение которых зависит исключительно от усмотрения суда. В настоящее время общее право и право справедливости, объединенные судебной реформой 1873-1875гг в единое судейское прецедентное право, также существенно влияют на развитие различных отраслей английского права. Особенно сильно такое влияние проявляется в договорном, деликтном, доказательственном праве Англии.

Понимание принципа верховенства права как безоговорочного равенства перед английским судом частных и публичных субъектов права приводит к тому, что в английском праве не признается в качестве основополагающей классификация отраслей на частно- и публично-правовые. В то же время английские юристы признают, что такие отрасли как конституционное, административное и уголовное право носят публично-правовой характер, в то время как контрактное, деликтное, земельное, семейное, право доверительной собственности и трудовое право – частноправовой. Так, в деле O’Reilly v Mackman [1983] такие отрасли английского права как контрактное право, деликтное право и вещное право были названы «частным правом».

По содержанию английские юристы не выделяют материальные и процессуальные отрасли. Данное обстоятельство связано, во-первых, с тем, что исторически раннее общее право Англии являлось по большей части процессуальным, материальные нормы создавались позднее процессуальных; во-вторых, оно объясняется особенностями законотворческой техники – отсутствие кодифицированного законодательства и, прежде всего, отраслевой кодификации в английском праве приводит к тому, что большинство принимаемых Парламентом статутов сочетает в себе материальные и процессуальные нормы. В то же время за последние десятилетия в учебных программах английских школ права появились предметы, носящие преимущественно процессуальный характер. Так, например, доказательственное право (Law of Evidence) Англии сочетает в себе процессуальные нормы, регулирующие рассмотрение в английских судах уголовных и гражданских дел. Курс под названием «Система уголовного правосудия» (Criminal Justice) по содержанию схож с российским уголовно-процессуальным правом. В учебных курсах по дисциплине «Английская правовая система» целый ряд глав посвящен судопроизводству в различных английских судах. Таким образом, можно констатировать, что процесс «отпочкования» процессуальных отраслей идет в английском праве полным ходом, и только отсутствие в Англии отраслевой кодификации препятствует окончательному отграничению материальных и процессуальных отраслей.

Понятие «норма права» (legal rule) в английской правовой системе также не является столь фундаментальным и часто используемым как в континентальной (романо-германской) правовой семье, отсутствует общепризнанное его толкование на уровне правовой доктрины. Поэтому понятие правовой нормы трактуется английскими юристами гораздо шире и многообразнее, чем юристами континентального права.

Английская норма права – это любое правило поведения, зафиксированное в источниках права и признаваемое, защищаемое английскими судами, вне зависимости от того, носит ли такое правило общий или индивидуальный характер. Если правило поведения в Англии не снабжено судебной защитой, оно не может трактоваться как норма права; это может быть норма морали, религиозная норма, местное или парламентское обыкновение, – но не норма права.

По субъектам установления (парламент, высшие английские суды) и ведущему текстуальному источнику (статуты Парламента, судебные решения) английские нормы права делятся на прецедентные, созданные судьями высших судов, и статутные, установленные парламентом или органами, которым он делегировал часть своих законотворческих полномочий. Данная «двойственность» норм (законодательные и судебные) английского права отличает их от норм романо-германского права, которые содержатся исключительно в законодательстве, а не в судебных решениях (которые официально не признаются источниками права, но могут обладать некоторым авторитетом, если подтверждены решениями по схожим делам).

Прецедентные нормы английского права характеризуются, с одной стороны, большей казуистичностью, привязанностью к фактам отдельного дела и меньшей определенностью (отсутствует единая методика их выделения из состава судебного решения), нежели нормы континентального права; с другой же стороны – большей гибкостью (т.е. они легче изменяются, нежели нормы законодательства) и меньшей абстрактностью, что позволяет им более адекватно отражать общественные отношения, а судебным решениям – быть более справедливыми, так как справедливость напрямую зависит от учета специфических ситуативных и субъективных факторов, т.е. от наличия большей дифференциации норм. Общий характер норм законодательства и наличие запрещающих аналогию права и закона норм в некоторых ситуациях являются причинами вынесения судами несправедливого, но с формльно юридической точки зрения правильного решения.

Если рассматривать английские прецедентные нормы с точки зрения классических признаков нормы права, принятых в России, то можно отметить, что нормы судебных решений также гарантированы государством, обладают признаком общеобязательности, т.е. обязательны для всех субъектов, которые находятся в сфере действия нормы – в той же ситуации, которую рассмотрел английский суд и создал обязательный прецедент. Формальная определенность прецедентных норм меньшая, нежели у норм законодательных, так как в Англии отсутствует какая-либо общепризнанная методика выделения прецедентных норм из судебных решений, но в то же время прецедентная норма вполне определенно указывает на права и обязанности субъектов правоотношений.

Английские юристы не занимаются вопросами анализа структуры прецедентной нормы. В силу меньшей формальной определенности прецедентных норм и отсутствия общепризнанного метода их выделения из состава судебного решения английские юристы не выделяют в нормах судебных прецедентов гипотезу, диспозицию и санкцию. Данное структурное деление нормы права является классическим для стран романо-германского права, где нормы права – это исключительно нормы писаного законодательства, а не нормы судебных решений. В то же время можно провести краткий анализ структуры английских прецедентных норм с точки зрения российского подхода к структуре нормы права, хотя, вполне очевидно, что такой анализ достаточно условен и является попыткой применения российских теоретических категорий в английской практике. Например, можно говорить о том, что совокупность юридически значимых (материальных) фактов (material facts), выделенных судьей из фабулы дела, образует гипотезу прецедентной нормы, т.е. те конкретные жизненные обстоятельства (условия), при наличии или отсутствии которых она реализуется. Также можно отметить, что диспозиции английских прецедентных норм отличаются меньшей абстрактностью, нежели законодательные нормы на континенте. Санкции же английских прецедентных норм всегда носят абсолютно-определенный характер и содержатся в резолютивной части решения по судебному делу.

Статутные нормы (нормы законодательства) в Англии обладают одинаковой юридической силой вне зависимости от того, носит ли акт Парламента индивидуальный (частный) или нормативный (публичный или гибридный) характер.

Следует также отметить, что статутные нормы «оживают» лишь в судебной практике – чтобы английский суд стал применять норму статута Парламента она должна быть истолкована высшим английским судом применительно к существенным, имеющим юридическое значение фактам конкретного дела. Впоследствии для разрешения схожих дел английские суды будут обращаться к судебным решениям (прецедентам толкования), в которых было дано толкование соответствующей статутной нормы. Иными словами, в судебной практике Англии происходит «обрастание» или даже «замена» статутных норм казуистичными прецедентными нормами, которые именуют прецедентами толкования или деклараторными (интерпретативными) прецедентами. Именно это имел в виду В. Кнапп, когда писал, что «по англо-американской концепции письменная (статутная) норма права является, скорее, определенной основой для создания норм судьей».

По содержанию нормы английского законодательства можно классифицировать на материальные, определяющие права и обязанности субъектов правоотношений, и процессуальные, закрепляющие порядок осуществления материальных норм. Тем не менее, данная классификация не является важной для английского права в силу того, что, во-первых, отсутствует отраслевая кодификация законодательства Англии, и, во-вторых, в подавляющем большинстве статутов Парламента присутствуют как материальные, так и процессуальные нормы. Именно поэтому английская система права не делится на материальные и процессуальные отрасли.

В английском праве отсутствует деление права на частное и публичное. Можно выделить несколько причин отсутствия такого деления: во-первых, исторически общее право Англии носило публично-правовой характер – защищало только интересы Короны (для защиты частных интересов судами общего права создавались юридические фикции); во-вторых, английское право не заимствовало данное деление системы права из римского права; в-третьих, в английском праве действует принцип верховенства права (rule of law), согласно которому перед английским судом равны как государство, так и его отдельные граждане, и потому публичные субъекты права (государственные органы и их должностные лица) не должны иметь никаких привилегий и льгот, которых нет у частных субъектов (простых граждан Великобритании). Классики английского конституционного права Уэйд и Брадли считают, что разделение частного и публичного права предполагает «отказ от идеи о том, что государство и его органы подчинены праву».

По кругу лиц английские статутные нормы подразделяются на нормы публичного характера, которые распространяют свое действие на всех лиц, попадающих под юрисдикцию английских судов, и нормы частного характера, которые регулируют поведение отдельных социальных групп (по признаку профессиональной принадлежности, социального статуса и др.).

По времени действия нормы английского законодательства можно классифицировать на временные и постоянные. Характерной особенностью английского законодательства, понимаемого в широком смысле – как совокупность нормативных правовых актов государственных органов, является широкое распространение временных, целевых по своему характеру норм, содержащихся в актах исполнительных органов власти (делегированное законодательство).

По территории действия статутные нормы делятся на нормы, распространяющие свое действие на всю территорию Великобритании (к ним относится большинство статутных норм) и статутные нормы, содержащиеся в актах реформы общего права, которые действуют лишь на территории Англии и Уэльса.

Характерной особенностью английского законодательства является наличие норм с абсолютно-определенными и абсолютно-неопределенными санкциями. Так, например, в уголовном законодательстве Англии существуют статуты, статьи которых определяют одну единственную меру и размер наказания, не оставляя судье никакого права выбора (например, тяжкое убийство). В то же время имеются такие уголовно-наказуемые деяния, в отношении которых Парламент оставляет назначение наказания на усмотрение того или иного судьи (абсолютно-неопределенные санкции) – в таком случае судья ориентируется на вид и размер наказания, который был назначен в сходных прецедентах (если таковые имеются).

Статутные нормы отличаются высокой степенью детализации, которая, по-видимому, является следствием индуктивно-описательного способа мышления английских юристов, а также практической направленности всего английского права в целом. Также в английском законодательстве широко используются отсылочные нормы, что, несомненно, усложняет работу со статутами.

15 комментариев

Alex Volkov
Тягомотина и сумбур. Хотя, исключение судейского произвола при определении меры наказания это огромная заслуга.
-1
Случайный Прохожий
Нашёл время, прочитал.
Мне было очень интересно — открыл для себя много нового.
Но мне кажется, что отсутствие отраслей — это «хорошо».

А какая абсолютно-определённая санкция за «тяжкое убийство»?

Напишете что-нибудь про английские высшие суды?..
0
Антон Михайлов
Александр, как в отсутствии, так и в присутствии отраслевого деления права есть свои плюсы и свои минусы. В английском праве нет какой-то самостоятельной концепции, обосновывающей то или иное деление положительного права. Создается такое ощущение, что прагматизм профессионального правосознания не видит в таких концепциях какой-либо необходимости. Более того, прецедентное право гораздо сложнее классифицировать по той причине, что и нормативные части судебных решений не имеют общепризнанной методики их выделения, и в одном решении могут быть разрешены сразу несколько правовых вопросов.
С перспективы постижения английского права наличие такого «стихийного» подразделения права на «ветви», «сферы» и т.п. усложняет системную ориентацию в нем. На это указывают и те же французские цивилисты, да и на это обращали внимание и Бентам, и Энгельс еще в позапрошлом столетии.
Насколько мне известно, за убийство назначается пожизненное лишение свободы, а эта мера наказания сама по себе не дает возможности судье индивидуализировать наказание.
По высшим английским судам в настоящее время проверяю материал, написанный несколько лет назад.
1
Случайный Прохожий
Спасибо. Прочитал ещё вашу статью про порядок изменения прецедентов. Надо обдумать.

Да, везде есть свои плюсы и минусы. Однако английское право очень своеобразно, как вы писали, для его «задействования» нужны совершенно особые условия — в отличие от более «универсальной» континентальной системы.

С момента прочтения вашей статьи о присяжных («про эт контра»), постоянно захожу, чтобы посмотреть, нет ли от вас чего-то нового и интересного)))))
0
Алексей Ильин
Весьма интересная статья. Очень давно хотел поглубже ознакомиться с англо-саксонской правовой семьей, дельная статья, мне помогла приобрести некоторые познания в этом вопросе.
0
Major Tom
Право каждого государства можно классифицировать по отраслям, разделить на частное, публичное, материальное и процессуальное. Аргументация такова.
В любой стране существуют семейные, обязательственные отношения и т.д. Поэтому из функционирующих в государстве источников права можно выделить юридические нормы, регулирующие данные сферы общественных отношений. Это дает возможность построить из обособленных таким образом правовых правил соответствующие отрасли права.
Те же аргументы применимы к публичному и частному праву. В любом государстве существуют публичные и частные отношения. Следовательно, из всей совокупности действующих в государстве юридических норм можно выделить те, которые регулируют публичные отношения, и те, которые регламентируют частные. Аналогичные доводы справедливы для разделения права на материальное и процессуальное.
Эта логика приводит к очевидному выводу. Право любой страны можно представить в систематизированном виде, классифицировать действующие здесь юридические нормы на публичные и частные, материальные и процессуальные.
Если все-таки утверждается, что право какой-либо страны не знает отраслевой классификации, деления на частное и публичное, материальное и процессуальное, то, насколько можно понять, имеется в виду следующее. В конкретных источниках права данного государства нередко закрепляются нормы, регулирующие различные по своей природе общественные отношения. Так что отдельные, например, судебные прецеденты, н.п.а. невозможно классифицировать как полностью принадлежащие к публичному, частному, материальному, процессуальному праву и его отраслям.
Однако деление права на публичное, частное, процессуальное, материальное и соответствующие отрасли не опирается на возможность выполнения описанной классификации его конкретных источников. Иными словами, систематизация права предполагает лишь осуществление типологии юридических правил.
Можно привести следующую аналогию. В одном магазине товары разложены в зависимости от их принадлежности к определенному виду, то есть хлеб, фрукты, мясо лежат на отдельных полках. В другом магазине товары положены вперемешку. Однако это не означает, что в таком магазине нет хлебобулочных изделий, мясной продукции и т.д.
0
Антон Михайлов
уважаемый Tom, Вы рассуждаете об отраслях, как будто это грибы или лягушки: пришел в лес, увидел, исследовал, получил научное знание. В любом обществе существуют отношения между людьми, но… То, что мы определяем как социальное отношение зависит от нашего понятия общества и от понятия отношения: достаточно почитать культурную философскую литературу, как станет ясно, что здесь есть свои подходы, трудности, дискуссии. То, какие отношения мы считаем обязательственными, семейными, определение их объема зависит не от якобы натурально существующих взаимодействий, а от мыслеформ в нашей голове — от понятий семейного, обязательственного и пр. права. Так и частное и публичное право существуют лишь в той национальной правовой системе, в которой у юристов есть понятия частного и публичного права: до формирования понятия личности в западноевропейской культуре не было никаких личностей, включая Платона, Аристотеля, Цицерона и т.д; до формирования понятия подростка не было никаких подростков, да были дети определенного возраста, а подростков не было.
И, кстати говоря, нет одного понятия частного, публичного права, нет одного понятия нормы права: если Вы скажете, к примеру, английскому юристу фразу legal norm, то он не будет ее понимать в соответствии с понятием нормы права в российской правовой доктрине: он ее может истолковать как статью статута или статутного инструмента, или как ratio decidendi. А у Вас получается, что нормы они натуральным образом существуют, и субъектный план, понятие нормы вообще никакой роли не играет.
Конечно, можно «прийти» в правовую систему другой юридической традиции и — сообразно своим собственным понятиям частного и публичного, материального и процессуального, отрасли и института права — «найти» там много до боли знакомого, но будет ли такой взгляд отражать ту юридическую традицию? Ведь право не существует в природе или в обществе как некий феномен, который можно непосредственно воспринимать органами чувств; правовой мир наполнен интеллигибельными сущностями, у которых нет материально выраженных референтов: понятие определяет круг тех социальных явлений, которые будут образовывать его объем и никак иначе!
А понятий отрасли права тоже целый ряд. Вы почему-то все сводите к видам социальных отношений, но ведь у нас в доктрине отрасль права конституируется не только и даже не столько видом социальных отношений, а предметом и методом правового регулирования, а если английские юристы слыхом не слыхивали о методе правового регулирования, то о каких отраслях права в нашем российском понимании может идти речь? Ведь мы конструируем, создаем понятие отрасли права, оно не заложено в обществе как некая объективная данность — пришел и увидел — лежит на полке в английском магазине «отрасль права»…
А если я добавлю в конституирующие критерии еще правовой режим и введу его понятие, то у меня будут несколько другие отрасли права, другие понятие и, соответственно, классификация.
Специально добавил выдержку из своего текста, имеющую отношение к нашей дискуссии.
Разумеется, в англо-американском праве существует разделение в рассмотрении судами уголовных и гражданских дел по процедуре защиты нарушенного права, которая per se дала основания некоторым ученым утверждать о принятии юридической практикой судов общего права идеи разделения права на частное и публичное в прочтении А. Тона и С.А. Муромцева (См.: Белов В.А. Основное разделение права. С. 45. Ср. с еще более курьезным и ошибочным заявлением Ю.В. Сорокиной: Сорокина Ю.В. Введение в философию права. М., 2008. С. 319.).
Однако, думается, что с этой весьма оригинальной позицией критически настроенного цивилиста едва ли согласились бы сами англо-американские юристы, которые со времен Мёртонского статута (1235(6)) крайне ревностно относятся к национальным юридическим традициям и не позволяют ни римскому, ни какому иному праву думать за них.
Любой современный антрополог согласится с тем, что если африканская триба весьма эффективно борется с огнем, вышедшим за пределы сакрального места, то это еще отнюдь не означает, что у них произошел пожар второй степени сложности, но была выработана уникальная система пожаротушения, которую необходимо тщательнейшим образом исследовать: в одинаково внешне выраженные социальные действия могут вкладываться совершенно различные социокультурные значения.
Еще Г. Радбрух указывал, что «было бы несправедливо по отношению к истории и национальным особенностям этих правопорядков (средневекового и англосаксонского – А.М.) вводить деление на публичное и частное право». (Радбрух Г. Философия права. М., 2004. С. 141.)
Тем не менее, многие современные ученые романо-германской правовой семьи склонны оставаться верными последователями школы постглоссаторов, (не без влияния идей Платона, неоплатоников и Христианства) полагавших конструкции римского права ratio scripta совершенными «отражениями» объективной реальности, имеющими универсальное значение.
Четко фиксируя различия судебного рассмотрения дел в уголовном и гражданском процессах, юристы прецедентной правовой традиции никогда не связывали их с конструкциями публичного и частного права.
Более того, для английских юристов ведущим показателем присутствия такого деления в национальной правовой системе выступает не та или иная юридическая доктрина (глоссаторская традиция Вакариуса не повлияла на юридическое сообщество Англии), а вполне реальная судебная структура, воплощенная в системе административных судов – в противовес общегражданским, и потому в этом плане образчиком деления права на частное и публичное для них выступает Франция.
Именно поэтому авторитетный английский конституционалист А.В. Дайси утверждал, что такой дуализм судебной системы нарушает фундаментальный принцип равенства всех субъектов перед правосудием, являющийся ядром конституционной (ведущей свою родословную от Э. Кука) доктрины верховенства (господства) права. «В Англии все одинаково отвечают перед общими судами: не признается никакой специальной подсудности должностных лиц и никакой административной юстиции». Политический строй современных государств: сб. ст. М., 1905. Т. I. С. 239.
На наш взгляд, попытка всенепременно «отыскать» в принципиальных процессуальных различиях гражданского и уголовного судопроизводства в англо-американском праве континентальные юридические конструкции частного и публичного права является следствием их изначальной аксиоматичной (и далеко не всегда в должной мере рефлектируемой) онтологизации, объективизации, при которой в сознании ученых-юристов они становятся реальными феноменами социоправовой реальности; из доктринального правосознания они, как правило, неосознанно – посредством юридического языка – переносятся в мир общественных практик, обретая в глазах ученого вполне реальные «плоть и кровь», что является необходимой предпосылкой создания любых метанарративов эпохи модерна.
0
Major Tom
К сожалению, я не понял, почему, с точки зрения автора, в праве Англии нельзя выделять материальное, процессуальное, частное, публичное право и его отрасли. Также я не увидел опровержения моей логики, на основании которой данную систематизацию можно выполнять в любом государстве.

Эта логика проста. Во многих странах, скажем, России и Англии, люди вступают в брак, заключают типичные соглашения, наносят друг другу увечья и т.д. Отсюда возможно выявить предмет правового регулирования: критерий для классификации права на отрасли. (Другие критерии часто называются вспомогательными, зависимыми, нередко полемизируются и вовсе отрицаются. Так что трогать их не будем).

Следовательно, и в Англии, и в России возможно выделить, например, семейное право, т.е. обособленную совокупность юридических норм, регламентирующих только семейные отношения. На основе аналогичной логики можно различать материальное и процессуальное право, частное и публичное, какие бы критерии для разграничения здесь ни применялись.

Когда же наличие описанной классификации права в какой-либо стране, скажем, Англии, отрицается, это озадачивает. Разве в данной стране нельзя выделить брачно-семейные отношения, деликтные, публичные, частные, процессуальную деятельность государственных органов по формулированию и реализации норм права? Конечно, можно.

Но тогда нельзя отрицать возможность провести классификацию всей массы функционирующих в Англии юридических норм на право материальное, процессуальное, частное, публичное, выделить его отрасли. Тот же факт, что нормы права фиксируются в упомянутой стране не только в н.п.а., но и в судебных прецедентах, или закрепляются с особенностями – например, различные по своему характеру юридические правила присутствуют в одном и том же документе, не препятствует выполнению такой систематизации.
0
Антон Михайлов
К сожалению, я не понял, почему, с точки зрения автора, в праве Англии нельзя выделять материальное, процессуальное, частное, публичное право и его отрасли.
Если мы ставим задачу понять английское право, то мы должны исходить из того, что право не существует объективно в обществе как некоторый комплекс натуральных феноменов, доступных наблюдению, но право существует как часть культурной традиции, в головах юристов, в их сознании и благодаря ему; право не действует как «слепая сила природы», а только через сознание людей, благодаря интеллектуальным формам (терминам, понятиям, конструкциям, теориям, и др.). Поэтому мы должны ставить своей целью не фиксацию определенных социальных отношений, а их понимание в сознании юристов той традиции, право которой мы изучаем.
Придя со своим уставом в далекий чужой монастырь, мы можем на основе своего устава, считая его понятия единственно существующими, да прямо объективно, якобы в общественных связях (разве можно иначе воспринимать брак, договор, обязательство, преступление?), мы можем, приложив тот или иной объем усилий, «отыскать» практически все свои родные классификации в социальных связях, якобы существующих объективно в чужом монастыре, но при этом мы можем в итоге абсолютно не знать этот чужой монастырь, заслонив его культуру, его строй интеллектуальных конструкций своими собственными, которые кто-то когда-то создал, построил, с которыми мы сжились, срослись сердцем и душой и через которые единственно и способны воспринимать социальные явления.
Во многих странах, скажем, России и Англии, люди вступают в брак, заключают типичные соглашения, наносят друг другу увечья и т.д. Отсюда возможно выявить предмет правового регулирования: критерий для классификации права на отрасли.
К примеру, перед нашими глазами может быть одна и та же ситуация, но ее будут наблюдать юристы различных стран, в правовых системах которых по-разному определяется понятие необходимой обороны — и поэтому одни увидят в ситуации необходимую оборону, а другие ее не увидят, хотя феноменальность будет им представлена одна и та же.
Еще пример. У юристов одних стран одно понятие договора, а у юристов других стран другое понятие, и при безвозмездной передаче вещи одни увидят договор дарения, а другие его не увидят, скажут, — в переводе на язык российской теории права — что данная социальная ситуация находится за рамками правового регулирования.
Понятие отрасли права — как мы ее понимаем — не существует в английской правовой доктрине. Английские юристы выделяют правовые «сферы», «ветви» и пр. совершенно нестрого, как некоторые имена с нестрогим объемом, точно также, как римские юристы выделяли частное и публичное право — лишь для целей постижения права в образовательном процессе. Такие подразделения не воспринимаются как логически выверенные классификации, построенные по строгому критерию, основанию. У английских коллег нет теорий правовых «сфер» или «ветвей», они смотрят на этот вопрос глазами прагматиков, готовящих будущих юристов-ремесленников, «практиков». Поэтому никаких отраслей права в английском праве нет.
.
… предмет правового регулирования: критерий для классификации права на отрасли. (Другие критерии часто называются вспомогательными, зависимыми, нередко полемизируются и вовсе отрицаются. Так что трогать их не будем).
Понятие отрасли права формировалось целевым образом в российской правовой доктрине.
Первоначально предмет правового регулирования как критерий отраслевого деления был призван заменить «основное деление права» на частное и публичное, господствовавшее в дореволюционной юридической литературе. Затем обратились к методу правового регулирования, чтобы не выделять банно-прачечное и трамвайно-троллейбусное право, не множить количество отраслей права до ста и больше.
И уже два десятилетия, по меньшей мере, господствующая доктринальная позиция, представленная в подавляющем большинстве учебников, конструирует отрасль права на основе предмета и метода правового регулирования.
Различные понятия предмета и метода правового регулирования приведут к выделению разного количества отраслей. Причем социальная феноменальность при этом может являться совершенно одинаковой. Отрасль права — это понятие правовой доктрины, созданное, сконструированное, а не просто результат созерцания социальных отношений и непосредственной фиксации в трудах юристов и законодательстве.
Предмет правового регулирования совершенно не тождествен виду социальных связей, якобы существующих в обществе объективно, безо всяких доктринальных понятий и конструкций. Как на основе вида социальных связей Вы предлагаете различать отрасль права и подотрасль права, правовой институт? Может быть, вид социальных отношений чаще указывает на правовой институт, чем на отрасль права?!
Скажем, Вы говорите — вот есть юридическое обязательство и, соответственно, можно выделять обязательственное право. Но разве это отрасль права для российской или германской или, может, французской правовой доктрины? А не правовой ли институт это? И с семейным правом у меня большие сомнения, что в той же Германии семейное право считают самостоятельной отраслью, хотя сами брачно-семейные отношения есть — но для юристов sic! — не как социальная феноменальность, а как результат осмысления определенных феноменов через комплекс правовых понятий и институтов, принятых в данной профессиональной традиции.
И если, скажем, понятие обязательство будет у юристов разных государств различаться по своему содержанию (а обязательство не существует объективно в социальных отношениях, а существует в головах, в сознании), то Вы, конечно, можете взять свое понимание обязательства, взять акты законодательства другой правовой системы, иные источники и классифицировать обязательства на основе этого своего понятия, но все равно это будет продукт вашей правовой системы, выражающей Ваш стиль мышления, понятийный строй, и эвристический потенциал для понимания чужого права будет незначительный.
Во многих странах, скажем, России и Англии, люди вступают в брак, заключают типичные соглашения, наносят друг другу увечья и т.д. Отсюда возможно выявить предмет правового регулирования: критерий для классификации права на отрасли.
Как на основе простой феноменальности «увечий» Вы предлагает разграничивать уголовное право и административное право? Достаточно ли здесь социальных отношений, которые якобы можно наблюдать во многих государствах?
И если социальные отношения во многих государствах однотипны и можно создать универсальные правовые классификации, то почему, скажем, административное право России и административное право Англии — это две большие разницы, почему так разнятся правовые институты, входящие в содержание административного права? Почему добрая треть половина административно-правовых норм у английских юристов находится либо в конституционном, либо в уголовном праве — ведь социальные отношения однотипны?!? Если предмет правового регулирования — есть вид социальных отношений, и этот критерий является господствующим, а остальные все вспомогательные, то почему так различаются, говоря нашим языком, предмет российского и английского административного права, предмет правового регулирования российского гражданского и английского договорного права? Если социальная феноменальность объективно диктует соответствующее отраслевое деление, то, получается, юристы определенного государства неправильно фиксируют социальные связи. Другого объяснения с Вашей позиции я такому status quo попросту не вижу.
У нас в российской правовой доктрине есть несколько теорий разделения права на частное и публичное, в каждой из которых свое понятие частного права и права публичного. Нет единого понимания, что вот здесь частные отношения, а здесь публичные. Причем на социальных отношениях такие доктринальные разногласия, а порой баталии вообще могут никак не отражаться. А у большинства английских юристов достаточно прагматизма, чтобы вообще не считать, что «основное разделение права» теоретической проблемой, от решения которой зависит вся архитектура системы права. У них другое понимание частного и публичного — они свою правовую систему чаще всего на континенте сравнивают с французской, где есть суды общие и суды административные. И для прагматиков-англичан это и характеризует деление права на частное и публичное, поскольку в их сознании суд своей защитой признает отношение правовым, а не статья закона. Вот и получается, что вроде как конституционное право у них есть, административное право изучается в университетах, есть право договорное, деликтное, семейное как учебные дисциплины, а они говорят: «У нас до 80-х гг. XX века не было никакого деления права на частное и публичное, так как у нас не было административной юстиции».
И вот Вы приходите в английский монастырь и начинаете «постигать» английское право через какое-то свое представление о частном и публичном праве, которое, заметим, считаете производным от социальных отношений, т.е. имеющим объективное основание, а, следовательно, единственно правильным, и говорите этим ребятам — так вот же у вас право частное, а вот у вас право публичное, а английские юристы Вам говорят — «да ладно? правда что ли?!» И самое интересное, что Вы-то честно увидели у них в правовой системе тот же набор однотипных социальных связей, не рефлектируя, как Вы проводите социальные явления через строй понятий Вашей правовой традиции.
0
Major Tom
Есть критерии разделения права на отрасли, публичное и частное, материальное и процессуальное. По этим признакам можно провести упомянутую классификацию юридических норм в каждой стране.

Скажем, Эдвард Хобель, американский юрист, антрополог, придерживаясь формальной теории разграничения частного и публичного права, выделял таковые в нецивилизованных государствах. Разумеется, тот же самый анализ можно провести в любой стране. Аргументации против такой возможности я не увидел.

Но я вполне допускаю, что английские юристы не нуждаются в выполнении подобной систематизации. Может быть, в их юридической доктрине рассуждения обо всех отмеченных возможностях классификации права отсутствуют. Но это не означает, что с помощью соответствующих критериев совокупность действующих в Англии правовых правил нельзя разбить на отрасли, право частное и публичное, процессуальное и материальное. Раз это сделать можно, то и в Англии есть частное и публичное, процессуальное и материальное право, а также его отрасли.
0
Случайный Прохожий
Да, со своим уставом можно прийти в любой монастырь… другой вопрос, долго ли вы там продержитесь.

Антон Михайлов вам же уже ответил, что желаемое вами сделать «можно», то есть да — можно прийти и в племя Матумба, а также выделить в устных указаниях вождя и старейшин частное и публичное, материальное и процессуальное. Не забудьте также показать им, где у них факторинг и что это такое, а то сразу не поймут.
0
Major Tom
Александр, возможность на основе специальных критериев разделить совокупность действующих в Англии юридических норм на процессуальное, материальное, частное и публичное право и его отрасли – это один вопрос. Способность после осуществления данной классификации «продержаться» в указанной стране (правда, я не понимаю, что вкладывается в это выражение) – другой.

Положительный ответ на первый из поставленных вопросов снимает дискуссию. Ибо признается, что право Англии возможно систематизировать на частное, публичное, процессуальное, материальное и его отрасли.

Я бы не стал иронизировать по поводу выполнения правовых антропологических исследований. Выявление закономерностей функционирования права в доцивилизационный период, обнаружение здесь специфических юридических институтов, норм – это очень важное занятие.
0
Антон Михайлов
На мой взгляд, «собака зарыта» даже несколько глубже. Tom, по всей видимости, сторонник аристотелевской концепции, согласно которой смысл знака заключен в самом знаке. Tom считает, что содержание права — лишь «рефлекс» объективно существующих общественных отношений (марксизм-ленинизм). А коль скоро эти отношения однотипны, то и нечего мудрствовать лукаво — можно во всех государствах, используя универсальные критерии все содержание их права классифицировать. Моя позиция иная. Я не считаю, что право тождественно объектам, которые изучают естественные науки, объектам, которые существуют независимо от сознания ученого. Право — феномен интерсубъективный, оно существует в общественном сознании, которое, вне всяких сомнений, является неотъемлемой частью культурной традиции. Культура — вещь императивная, она нормирует сознание и деятельность. Есть разные культурные традиции — с разным языком, и, соответственно, нормативными и доктринальными конструкциями, с разными ценностными основаниями. Право — часть культурной традиции, как и все критерии классификации той или иной правовой доктрины. Поэтому понять право другой культурной традиции не удастся методом постулирования универсальности своих оснований классификации и их «узнавания» в чужом праве. Я для иллюстрации этого тезиса уже приводил пример с тем, как — принципиально иным образом — английские юристы понимают основания деления права на частное и публичное, и эти основания отличаются от наших доктринальных построений — даже от концепции А. Тона и С.А. Муромцева. А если я беру какой-то совершенно расплывчатый критерий «общественных отношений» и считаю, что есть какое-то объективно обусловленное деление права на частное и публичное, и «узнаю» это деление в английском праве, а потом еще и говорю, что оно там есть, то тут уже две ошибки допущено, но Tom упорно стоит на своем. Английское право — это не то, каким Вы его «со своей колокольни» воспринимаете, английское право — это «интеллектуальная собственность» английских юристов. Как Вы отреагируете, если английские юристы скажут Вам, что в российском праве (вот именно в такой формулировке) деления права на частное и публичное отсутствует, поскольку нет системы административной юстиции в современной России.
Подразделить можно что угодно по какому угодно критерию. Только смысл классификации не в самой классификации. И если мы желаем, чтобы наши классификации помогали нам лучше понять иное право, то в таком случае мы должны понимать, что нет универсальных критериев (их универсальность нет возможности доказать), и нужно ставить цель воспринять чужое право как часть другой культурной традиции, посмотреть на него глазами ее доктрины, а не подгонять содержание чужого права под свои критерии деления, которые еще и воспринимаются объективно обусловленными некими «общественными отношениями».
0