Федор Богдановский →  Заставь дурака бога бояться: чем обернется введение уголовной ответственности за оскорбление веры

Сегодня Госдума приняла специальное заявление «О защите религиозных чувств граждан Российской Федерации», поддержанное абсолютным большинством депутатов, а также обнародовала планы внести в Уголовный кодекс новую статью 243.1 «Оскорбление религиозных убеждений и чувств граждан». Как с утра сообщали «Ведомости», эта статья УК будет предусматривать многотысячные штрафы и лишение свободы на срок до 5 лет за публичные оскорбления религиозных убеждений граждан и «прилюдное унижение богослужений, религиозных обрядов и церемоний». При этом, пишет газета, в норме оговаривается, что санкции последуют за оскорбление тех религий, которые «составляют неотъемлемую часть исторического наследия народов России».

Реальный срок за «унижение церемоний», хм. Уж сколько раз говорено, что нельзя принимать законы без проработки, тем более править УК. Но законодатели по-прежнему предпочитают перекраивать окружающую действительность без ее предварительного изучения. Социологические исследования не проводятся, к работе над нормами, по которым реальных людей будут судить уголовным судом, не привлекают ни правоведов-теоретиков, ни криминалистов-практиков. Закон просто переписывают и дополняют в угоду сиюминутным политическим соображениям. Потом дежурно жалуются на «правовой нигилизм населения», как делает, например, глава думского комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников. Но кто будет уважать непостоянные, непонятные, противоречивые, наспех сляпанные законы? Можно ли вершить по ним справедливый суд, решения которого в стране принимают и уважают? Надеюсь, даже Крашенинников не питает иллюзий по этому поводу.

Скорее всего, авторы очередной охранительной инициативы стараются не задумываться о ее реальных последствиях. Однако сделать это необходимо.

Правовой смысл подобной новеллы — дополнительная защита фундаментальных прав граждан, таких как право на свободу совести и человеческое достоинство. Это в теории. А на практике сеятелем религиозной нетерпимости в России активно выступает само государство в лице прокуроров, следователей, сотрудников «Центров «Э», судей и прочих лиц, облеченных властью. Известно, что будет, если заставить дурака богу молиться. То же самое происходит при попытке заставить полицейского или прокурора защищать неприкосновенность религиозного чувства.

О том, каким правоприменительным кошмаром обернется введение уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих, легко судить по недавнему приговору Pussy Riot, который судья Марина Сырова почти полностью списала с обвинительного заключения. Цитаты из него прогремели на весь мир: «правила Трулльского собора», «посягание на сакраментальность церковного таинства», «желая нанести еще более глубокие духовные раны православным христианам… кощунственным образом унизили вековые устои и основополагающие руководства Русской православной церкви»… Стыдно цитировать эти формулировки, претендующие на доказательственное значение по уголовному делу. Однако нет сомнений, что в случае вступления в силу нового закона следователи, прокуроры и судьи начнут производить подобные документы по тем же лекалам.

Да, «дело Pussy Riot» привело к тяжелым последствиям для православных верующих. Но главный ущерб состоял совсем не в «оскорблении святынь» девицами из панк-группы, а в незаслуженной дискредитации православия в глазах многих тысяч людей, слушавших кровожадные речи патриарха Кирилла и священника Чаплина, а затем наблюдавших за неправым судом. Что суд был неправым, убедительно свидетельствует желание властей криминализовать «оскорбление чувств верующих». Ведь как было бы гладко, если бы участницы Pussy Riot получили свои два года колонии именно по этой статье! Но им ее не могли вменить — на сегодня соответствующее деяние отнесено к административным правонарушениям, за него полагается штраф до 1000 рублей. В результате пришлось судить Алехину, Толоконникову и Самуцевич за хулиганство по мотивам религиозной ненависти.

Другой пример: в марте 2012 года в Томске прокуратура попыталась добиться запрета священной книги индуизма «Бхагават-гита» как экстремистского произведения. Это ли не проявление нетерпимости и оскорбление религиозных чувств, пускай и по отношению к религиозному меньшинству? Кстати, в Индии, где индуистов — под миллиард, новость именно так и восприняли. Возмущенные люди вышли на митинги, российского посла пропесочили в местном МИДе, индийский премьер выступил с официальным протестом. После этого томский суд отказал прокуратуре в удовлетворении ее требований, но прокуратура и тут не успокоилась, а попыталась оспорить это решение в Томском облсуде (по счастью, безуспешно). Думаю, это был чистой воды службизм: прокуроры не хотели получить нагоняй за проигранное дело. Едва ли во время всего процесса их посещала мысль об уважении к чувствам верующих или долге прокурора защищать разные экзотические права граждан вроде свободы совести.

Обязательно нужно держать в уме эту бюрократическую логику, свойственную всем правоохранительным ведомствам в мире. Если есть уголовная статья, значит, должны быть по ней и преступники, и особые уполномоченные, и планы по раскрываемости. В наших условиях тему «оскорбления верующих», скорее всего, передадут отделам по борьбе с экстремизмом. В результате «Центр «Э» МВД станет расследовать не только случаи ненависти и вражды к социальным группам нацистов, гопников и состоятельных граждан (это формулировки из реальных уголовных дел), но и начнет привлекать к уголовной ответственности зубоскалов вроде Артемия Лебедева, который «оскорбляет чувства верующих», публикуя у себя в блоге «фотожабы» на патриарха с крабом на клобуке.

«Защитникам веры», включая и парламентариев, не мешало бы также учесть противоречивость российской внутренней политики. С одной стороны, высокопоставленные чиновники то и дело рассказывают, какую опасность представляют для России многочисленные разжигатели религиозных, национальных и идеологических разногласий. С другой стороны, любой мало-мальски серьезный конфликт, чреватый межрелигиозными или межэтническими проблемами, заметается под ковер, чтобы «не будить лихо, пока оно тихо». В этом плане особое усердие проявляют представители власти на местах, поскольку в администрации президента точно не погладят по головке за «рознь» во вверенном регионе. В результате борьбу с «разжигателями» подменяют имитацией: ловят и наказывают блогеров за неосторожное слово, городских сумасшедших за их дремучие брошюры, публицистов-антиклерикалов за нападки на чиновников, тратящих бюджетные деньги на строительство храмов. Вот на днях прокуроры в Коми попытались разделаться с вызвавшим беспорядки в исламских странах фильмом «Невинность мусульман», избрав самый топорный метод из возможных: они предписали местным интернет-провайдерам закрыть своим пользователям доступ к YouTube, где и был размещен скандальный фильм.

О том, как именно в России соблюдается принцип свободы совести, красноречиво говорит и практика ЕСПЧ. Россия присоединилась к Европейской Конвенции о защите прав человека в 1998 году, а незадолго перед этим, в 1997 году, был принят закон «О свободе совести и религиозных объединениях», содержащий дискриминационные положения в отношении так называемых «новых религий». По нему выходило, что отнюдь не всякая религиозная община может официально зарегистрироваться в Минюсте, вести проповедь и заниматься обучением, а только такая, которая отвечает некому набору критериев, установленных государством. В результате подобной политики Россия проиграла в ЕСПЧ несколько резонасных дел, в частности, об отказе в регистрации «Армии спасения», о роспуске московской общины «Свидетелей Иеговы», об отказе в перерегистрации Саентологической Церкви в Москве и Нижнекамске. Еще ряд жалоб дожидаются своей очереди: например, саентологи оспаривают решения о признании их книг экстремистской литературой.

Спрашивается: чьи именно религиозные чувства призвана защищать новая статья УК РФ? Только чувства приверженцев традиционных религий, чьи организации зарегистрированы в российском Минюсте? Или также чувства мормона, неоязычника, агностика или «пастафарианца», который заявляет, что верует в Летающего макаронного монстра? Где ознакомиться с перечнем чувств и обрядов, оскорбление которых карается уголовной ответственностью? Кто должен определять, какие именно религии являются «неотъемлемой частью исторического наследия народов России»? Не те ли эксперты из Томска, которые признали экстремистской литературой часть «Махабхараты»? Слишком много вопросов, и это неспроста. Любое мировоззрение слишком субъективная вещь, чтобы судить о нем в официальных инстанциях, тем более — в уголовном суде. А еще невозможно постулировать принципы свободы слова и совести, равенства людей и религий перед законом — и одновременно рассуждать, какие верования заслуживают защиты, а какие нет.

19 комментариев

Тимофей Грановский
Кровавые жертвоприношения Перуну, Сварогу и другим «составляют неотъемлемую часть исторического наследия народов России» =)
2
Александр Агеев
Тимофей! Вы сам себе комментарии пишете?
Я зашёл посмотреть Ваше сообщение по анонсу: «правовая оценка» или что-то в этом духе. Правовой оценки не увидел. Есть немного политики, есть немного критики правоприменения, есть явное неприятие традиционных религий. Если Вы профессиональный юрист, или, тем более, учёный-правовед, нужно описывать не свои «хотелки и желалки», а реальную проблему, возникшую в связи с делом «ПР», спиливанием крестов, осквернением (простите, «разрисовыванием») собора 12 века и т.п.
С уважением, я.
0
Нина Маливанова
Александр, будьте, пожалуйста, повнимательней: автора материала зовут Федор Богдановский, а Вашего предшественника в комментариях — Тимофей Грановский.
0
Федор Богдановский
Александр, пожалуй, я соглашусь, что серьезного правового анализа в моем посте нет. Я лишь коснулся главных проблемных мест законопроекта. Во-первых, это возможность максимально широкой трактовки понятия «оскорбление религиозных чувств». Во-вторых, полное игнорирование законодателем сложившейся правоприменительной и судебной практики по аналогичным делам, в том числе в ЕСПЧ. В-третьих, налицо неразрешимое противоречие: новая уголовная статья должна защищать право граждан на свободу совести — и в то же время это право грубо ущемляет.
0
Александр Агеев
Фёдор, простите, только сегодня посмотрел Ваш ответ, вчера и позавчера была запарка на работе.
По существу. Мне кажется, что сама по себе идея законопроекта здравая. Дело «ПР» продемонстрировало, что по поводу очевидных вещей в обществе есть явные противоречия. То есть, как я полагаю, у каждого есть право верить или не верить. И у каждого, как я полагаю, есть право высказывать своё мнение по этому поводу. Но высказывание этого мнения (свобода слова) не должно нарушать права других людей (ответственность за сказанное). То, что свято для одного, может быть несущественным для другого. Это нормально. Но публичное отстаивание своей позиции не может явно и нескромно вторгаться в жизнь других людей.
Отбросим дело «ПР».
Для кого-то скрипка Страдивари, на которой играл Ойстрах (условно, конечно), — явление мировой культуры, а для кого-то это просто деревяшка, не способная изобразить сотой доли возможностей синтезатора «Панасоник», поэтому её можно и сжечь.
Для кого-то, как для героя Сергея Бодрова, негры — меня в школе учили, что они негры, я не знал, что у вас (в Америке) их так нельзя называть. А для «афроамериканцев» — прямое оскорбление.
Для кого-то карикатуры на Христа или Мухаммеда — актуальная тема, а для кого-то — повод к войне.
В конце концов, очень дальним образом знакомая мне семья состояла из жены-русской и мужа-армянина. Они были старше меня лет на тридцать (Царствие им небесное), и когда дело шло к свадьбе, мать невесты высказывалась в том смысле, что жених хороший, но «грузин». Когда невеста поправляла: «армянин», мать говорила: «Да все они там грузины» (1963) год. Наверно, сегодня бы армянин бы сильно обиделся.
Я все эти примеры привёл к чему. Есть своё мнение, есть свобода совести, есть свобода слова. Но есть такие же права других людей. Эти люди могут быть оскорблены по самому ничтожному, с точки зрения оскорбляющего, поводу. Но тогда этот оскорбляющий либо слабоумный, либо намеренно хочет оскорбить других людей. А если немеренно и по поводу веры, воззрений, национальных, религиозных чувств и т.п. — то такой человек как минимум негодяй, и, скорее всего, преступник.
Возвращаясь к делу «ПР».
Я следил за происходящим исключительно по сообщениям СМИ. Дела не читал. Квалифицирующий признак «по мотивам религиозной ненависти или вражды» не предполагает, что виновное лицо находится на одной из сторон религиозного конфликта. Достаточно того, что само деяние демонстрирует религиозную ненависть или вражду.
Так вот, поведение «ПР» во Храме Христа Спасителя — это явная ненависть и вражда к Православию. Искажающее и извращающее как понятие обращения к святым силам, так и поведения прихожан или посетителей храма.
Это поведение не имеет никакого отношения к свобрде совести или свободе слова. Русская пословица «не лезь со своим уставом в чужой монастырь» говорит об этом афористично, но понятно даже дураку. Выступайте, пойте, рисуйте, испражняйтесь мочитесь в противовес кому-либо, у себя дома, у друзей, ещё где-нибудь, но не там, где это запрещено. А уж если решили, то знайте, что этим вы не только «высказываете свою позицию», но и посягаете самым грубым образом на права других людей. Другими словами: не надо гадить на чужой территории.
В этой связи в одной плоскости стоят как разгром выставки своременного искусства какими-то «православными» (в Москве, не помню год), так и деяния «ПР». Как в первом, так и во втором случае реакция государства должна была быть.
Но, поскольку эти вещи не очевидны для определённой части нашего населения (в основном столичного и публичного), то, наверное, для них это нужно написать в законе.
Негативную оценку приговору «ПР» я слышал в основном от тех, кто называет Патриарха Всея Руси исключительно «Гундяевым», отрицает саму возможность веры в Бога в нашем рациональном мире, то есть дают не правовую, а мировоззренческую оценку происходящему. Ну и ладно.
Так вот, «для тупых» теперь будет написано, чего нельзя.
P.S. Насколько я знаю, действия властей в отношении нетрадиционных религий (слово-то: какое «нетрадиционных») были подтверждены решениями судов, основанных на национальном праве, которое, на минуточку, не разделяет религии по традиции. При этом основанием для отказа в регистрации или для запрещения деятельности был тоталитарный характер этих «религий» или «сект».
-1
Федор Богдановский
Александр, спасибо за развернутый ответ.
Я согласен с тем, что государство должно поддерживать не только свободу слова и самовыражения, но и защищать уклад отдельных групп, заботиться о поддержании гражданского мира и в этой связи наказывать агрессивных провокаторов. И тут проявляются несколько важнейших «но».
Во-первых и в-главных, необходима мудрость и последовательность. Как только ты начинаешь выделять какие-то особые группы, заслуживающие особой защиты, и лишать такой защиты всех, кто не подходит по политическим причинам (вроде так называемых «тоталитарных сект», к каковым ни саентологи, ни иеговисты причислены быть не могут — это все же не «Ветвь Давидова» и не «Белое братство»), — тут же оживляются фундаменталисты с обеих сторон. «Гонимые» начинают кричать о своих оскорбленных чувствах и, как те же мусульмане, жечь посольства и резать американцев. Одновременно бородатые пасторы начинают жечь коран, а светские активисты — троллить религиозников. Огромная ошибка — пытаться наладить мир репрессивными мерами в адрес какой-то одной из сторон. Это — в чистом виде тушение пожара бензином. Нужно создавать общественную среду, построенную на терпимости и неприятии любых крайних проявлений розни, вражды, национализма и т.д. Не УК править, а насаждать терпимость, это прямо противоположные цели. И я не даром говорю о борьбе только с «крайними проявлениями», потому что при этом не менее важна свобода общественной дискуссии. Каждый должен иметь право на публичную критику и протест по религиозным, национальным, политическим мотивам, в том числе на мирные акции. Наказание за них не может быть суровым, даже если они нарушают общественный покой или кого-то оскорбляют и провоцируют. Жесткое наказание будет иметь лишь обратный эффект, а настоящих верующих поставит под угрозу новых нападок. То есть, за оскорбление любых чувств без применения насилия — небольшой штраф или общественные работы. Главное наказание — общественное осуждение таких акций и неприятие их как метода. За агрессивные выступления «оскорбленной стороны» — аналогичная ответственность, а за насилие или публичные призывы «мстить врагам» — уголовная. Призывы вроде выступлений патриарха, который нападает на тлетворный Запад, прогнившие либеральные ценности и вообще бредит какими-то врагами церкви, должны становиться объектом решительного общественного осуждения.
Во-вторых, необходим баланс между свободами. У нас сейчас идет последовательное ограничение любых свобод — между прочим, и свободы совести, что ясно проявилось в обсуждаемой инициативе. Если государство начинает судить и рядить, какие чувства — религиозные, а какие — нет, что именно является их оскорблением, какие религии подлежат защите и т.д. — это породит хаос и разрушение правовой среды.
В-третьих, надо понимать, как развивается общественная дискуссия: стоит начать говорить о врагах — как тут же начинается охота на ведьм, как с запретом мюзикла «Иисус-суперзвезда», из темных углов вылезают всякие гопники от религии, а активная часть общества справедливо возмущается и отвечает новой критикой. Не следует потакать темным и враждебным инстинктам, даже если их поддерживает «большинство населения» — поддерживает, между прочим, с подачи государственных СМИ, раздувающих тему розни, оскорбления каких-то там чувств и т.д. Если бы Первому каналу велели бы просто игнорировать тему либо ограничиться СВЕТСКИМ осуждением провокаций вроде выступления Pussy Riot, общественное мнение тоже могло бы быть иным.
Наконец, я совершенно не согласен с вашей оценкой смысла их акции. И неважно, как расцениваю ее я: важно лишь то, что здесь нет и не может быть единственно верной оценки. А раз так, значит, карать за такие спорные вещи вредно и незаконно.
1
Александр Агеев
Спасибо, Нина!
Фёдор, извините, первое предложение не к Вам. Остальное остаётся.
0
Алексей Караулов
Все, что сейчас происходит во властных структурах все больше становится похоже на театр абсурда — законопроекты, судебные решения, отдельные выступления гос. чиновников и т.д.
Данный закон призван открыть сезон «охоты на ведьм». У власти и государства сейчас, в отличие от советских времен, нет официальной идеологии, но при этом очень хочется своих оппонентов подвести под категорию врагов народа. Вот они и предпринимают попытки хоть что-нибудь, например религию, поднять на щит.
Вопросы «на засыпку»: кто будет привлекаться за оскорбление религиозных чувств? будут ли у обвинения трудности с поиском потерпевших — «оскорбленных в чувствах»?
К сожалению, юристы не представляют единого сообщества профессионалов, следующих, кроме того, идеалам добра и справедливости. Иначе наш общий голос по оценке происходящего дорогого бы стоил.
В общем ощущение того, что грядут еще более интересные времена, укрепляется.
0
Борис Золотухин
Алексей. В чем времена будут интересны? В неадекватной практике, которая последует за скороспелыми изменениями? Если так, то они будут интересны для наших потомков. Для нас же они будут не интересны, а плачевны.
Хотя у меня есть коллеги, которых дурь законодателей и правоприменителей радует, поскольку дает объем работы, да не просто работы, а работы с результатом.
0
Алексей Караулов
Борис, слово интересные я дал в контексте старого китайского проклятия: «Чтоб ты жил в интересные времена!»
К сожалению, нас ожидает продолжение «интересных времен». Надеюсь, что потомки наши уже будут жить при нормальном государстве.
0
Александр Агеев
Алексей Львович!
Почитайте написанное мною выше.
0
Алексей Караулов
Александр, мне сдается, что Ваши выводы в оценке деяний ПР заходят дальше, чем это предполагают действующие нормы УК.
Законодатель ввел в 2006 г. небесспорный на мой взгляд криминализирующий признак действий, выражающих неуважение к обществу, как совершенных по мотивам «вражды и ненависти (В/Н)...» — далее по тексту.
Думаю, как и мне, Вам известно такое общественное явление, как движение скинхедов. Там вражда и ненависть к известным рассам и группам тщательно культивируется и не скрывается.
Если посмотреть приговоры по 213-й в новой редакции, то сразу обращаешь внимание на доказательства мотива В/Н в действиях обвиняемых (осужденных): слова и выкрики типа «смерть неграм», «Россия для русских», которыми сопровождались действия обвиняемых, плюс найденные у обвиняемых листовки, брошюры и т.д. с текстами соответствующего содержания.
Понятно, что В/Н не могут возникнуть внезапно, в какой-то момент, а затем исчезнуть. Это глубокие внутренние чувства, которые можно охарактеризовать внутренней же мотивированностью (для себя), постоянством объекта, продолжительностью во времени. Однократное проявление кем-либо неуважения к обществу, совершенное неважно в какой форме, само по себе не свидетельствует о наличии у совершившего мотива В/Н и, следовательно, что это неуважение является следствием проявления В/Н.
Действия ПР и другие подобные деяния, если их рассматривать только с объективной стороны, могут быть мотивированы В/Н, но могут совершаться и по другим мотивам, что уже не образует состава 213-й УК.
Как известно из приговора, суд, в отличии от Вас, усмотрел доказательство наличия мотива В/Н не в самих действиях ПР, а в причастности участниц ПР к феминизму. Феминизм, по мнению суда, являясь не запрещенным законом течением, продвигает идеи, противоречащие догматическим основам разных религий. Далее суд указывает, что "… идея превосходства и, соответственно, неполноценности, неприемлемости другой идеологии, соц. группы, религии дает почву для взаимной вражды и ненависти, для межличностных конфликтных отношений." Дальше судом были сложены действия ПР, их причастность к феминизму, поведение и реплики и высказывания подсудимых во время судебного разбирательства (кстати, не приведенные в приговоре), и мы получили такой желанный для всех обиженных вывод: подсудимые исполнены ненавистью или враждой к социальной группе лиц, считающих себя православными христианами.
На практике происходят случаи, в которых трудно разобраться, дать правильную квалификацию совершенным деяниям, суды при этом допускают ошибки. А бывает, когда следствие, а затем суд подгоняют искусственно деяние под статью, действуя, по указке сверху.
Время, потраченного на предварительное следствие и судебное разбирательство, было вполне достаточно, чтобы тщательно проанализировать ситуацию, дать правильную оценку и квалифицировать надлежащим образом совершенное. Ошибка здесь практически исключается. Тем не менее, следствие и суд идут на то, чтобы покрыть свои имена «славой» среди современников и потомков и выносят такой приговор.
Уголовный запрет на оскорбление чувств в такой ситуации приведет к тому, что судить будут всякого, на кого укажут обидчивые религиозные адепты. А те в свою очередь будут указывать только на того, на кого им укажут товарисчи из Кремля. И поднимутся с колен православные, и заживет Русь святая!!!
2
Александр Агеев
Алексей Львович! (простите, не знаю, Львович — это отчество или фамилия)
Я не обсуждал приговор «ПР», не имею права этого делать в силу занимаемой должности. И действия «ПР» я не квалифицировал по какой-либо статье УК РФ.
Разговор, начатый Фёдором Богдановским, касается необходимости (отсутствия необходимости) принятия нового закона. Как правоприменитель, я работаю с тем, что принял законодатель. Возможно, я бы на месте законодателя поступил иначе. Но способ регулирования тех или иных общественных отношений является исключительной компетенцией законодателя (о чём, кстати, говорят и практика Европейского Суда, и практика Конституционного Суда). Мало того, что я не законодатель, я ещё и не политик, и не социолог. Но раз возникла необходимость принятия закона, то, очевидно, есть необходимость регулирования этой части общественных отношений. Как видно из дела «ПР» и множества поступков их «последователей», существующие методы защиты «традиционных» религий или недостаточны, или не вызывают публичного одобрения.
В этом разговоре я, как мог, старался не выпячивать свою религиозную приверженность и говорить с точки зрения понятных правил поведения в обществе. В ответе на мой комментарий уважаемый Фёдор Богдановский, например, полагает, что Патриарх Кирилл бредит. Я же полагаю, что Патриарх Кирилл — один из наиболее разумных и адекватных людей в российском медийном пространстве. Но это мировоззренческие, ценностные расхождения, не имеющие отношения к законодательству, юридической технике и правоприменению.
Ещё раз повторюсь, если убрать из всего, что творилось вокруг дела «ПР», неприятие Русской Православной Церкви, её главы или Президента Путина, то иных внятных аргументов слышно не было.
Но сейчас разговор не об этом. Разговор о возможном принятии нового закона. Похоже, раньше необходимости в нём не было. Наш УК РФ является прямым наследником УК РСФСР, который даже в страшном сне не мог защищать религиозные ценности и чувства. А опасения насчёт правоприменения, при всей их обоснованности, — явления того же порядка, что и отмена прямых выборов губернаторов и депутатов Госдумы по мотиву «народ незрелый, не тех выберет».
0
Федор Богдановский
Я поправлю, что все-таки сказал про патриарха не «он бредит» (т.е. «говорит бессмыслицу»), а «он бредит какими-то врагами церкви» (т.е. «его преследует навязчивая мысль о каких-то врагах церкви»). Но прозвучало грубовато. Однако речь тут не о неприятии с моей стороны персоны патриарха, а о неприемлемости в моих глазах таких высказываний со стороны религиозного лидера. Он же такими выступлениями не мир проповедует, а мобилизует паству на борьбу с неведомым врагом.

А насчет невозможности защиты религиозных чувств в УК РСФСР — по иронии судьбы, все как раз наоборот: значительная часть предлагаемой сейчас новой ст. 243.1 УК РФ прямо строится на тексте ст. 143 УК РСФСР в его поздней редакции (дополнения от 1993 г.). Правда, санкция за «оскорбление чувств и убеждений граждан в связи с их отношением к религии» была намного мягче — до года лишения свободы или штраф до 10 МРОТ.

Ну и опасения насчет правоприменения, к сожалению, совсем не пустые. До тех пор пока правоохранителям на местах навязывают «палочную» мотивацию, им всегда будет проще не с реальной преступностью бороться, а высасывать из пальца дела по составам, необходимым для статистики. И такая практика распространена повсеместно, иногда просто замещая реальную правоохранительную работу, как было в райотделе «Дальний» в Казани.
0
Алексей Караулов
Александр, я хотел намекнуть, что утверждение
поведение «ПР» во Храме Христа Спасителя — это явная ненависть и вражда к Православию
с точки зрения формальной логики некорректно, а по существу — ложно. И это совершенно не зависит от позиции, занимаемой утверждающим. Какое надо иметь воображение, чтобы пляски и пение, пусть безобразные по форме, представить как выражение В/Н? В/Н направлены все-таки на уничтожение своего предмета, а глумление, оскорбление и прочее могут быть либо побочным эффектом В/Н, либо вообще с В/Н не связаны.
Мы не законодатели, но будучи гражданами, которым Конституция предоставляет право избирать законодательный орган, имеем право и обязаны обсуждать законодательные инициативы.
Пытаясь выделить для охраны с помощью уголовного закона такой объект как религиозные чувства, законодатель вступает на очень зыбкую почву сам, а в будущем на этой почве окажется наше правоприменение. Например, исчерпывающе определить, что может быть расценено как оскорбление чувств для каждой конкретно религии невозможно. Правоприменитель будет полагаться на экспертов или на показания самих верующих?
В случае с ПР, насколько мне известно, кого-то из православных пляски оскорбили (п-х Кирилл, В. Чаплин), а кому-то показались пустяком (А.Кураев).
Полагаю, государству не следует лезть с дубинкой УК в такие тонкие сферы. На оскорбления нужно достойно, по-умному отвечать, а не впадать заблаговременно в истерику и требовать запрещения выставок, показов и т.д. Само все урегулируется. Без топорного вмешательства гос. органов, которым у нас, учитывая нынешнее состояние, много что можно пожелать.
1
Александр Агеев
Ну, не согласен. Всё-таки ненависть и вражда к предметам и явлениям материального мира отличается от тех же действий по отношению к явлениям мира нематериального. Глумление и оскорбление святынь не предполагает их уничтожение, потому, что веру уничтожить материальным способом невозможно. Впрочем, это опять-таки расхождения во взглядах на жизнь и устройство мира.
Кстати, различия между православными, как вы их назвали, А. Кураевым (проповедник и миссионер) и Патриархом Кириллом (глава Церкви) примерно такие же, как между Председателем Верховного Суда и адвокатом (они тоже юристы).
А в истерику никто впадать не собирается. Речь как раз идёт о том, чтобы сначала дело было сделано, а потом за это последовало бы наказание. Превентивных мер законопроект не предполагает, не так ли? А что касается разгромов выставок, запретов показов рок-опер, то явления того же порядка, что и «панк-молебны». Кстати, по поводу запрета рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», священники высказались достаточно ясно.
0
Valentina Moscow
А что такое " религиозное чувство гражданина" и как его можно оскорбить? Религию может создать каждый по своему усмотрению и верить во что хотите, соответственно можно создать в этой религии какие-то обряды и предписания. То есть каждый может создать свою религию и каждый день оскорбляться и писать заявления о преступлении в полицию.Потом и еще гражданский иск возбуждать о компенсации морального вреда, эдак на миллиончик! Красота! Будем оскорбляться. Так у нас полиции будет некогда и убийц искать.Эй, вы, там в Думе, а как насчет подумать. Господи, да что там с ними? Спятили совсем что ли?
0
Valentina Moscow
Я теперь могу признаться, что я как и многие верую в собак. Мы веруем в то, что воех собаках вселен и растворен дух всего сущего и создателя мира. Наконец, мы сможем открыто исповедывать нашу веру, не боясь кощщюнников. Ведь закон будет защищать не только православных верующих, но всех верующих, какую бы они религию не исповедывали. Если будет кто издеваться и оскорблять наши религиозные чувства, то мы будем писать заявления в полицию и будем требовать возбуждения гражданских исков вместе с возбуждением уголовных дел. Наконец-то и на нашей улице будет праздник. Попробуте посмеяться над нами, если закон будет принят!
-1
Valentina Moscow
Для нас великий грех водить собаку на поводке или наморднике. Когда мы видим собаку на поводке- это нам приносит неимоверные страдание, это нас оскорбляет до глубины души. Мы относимся с почтением ко всем религиям и верующим, просим так же относиться и к нашей религии, не водите собак на поводках и не одевайте на них намордники, после того как примут закон, пожалуйста.
-1