Игорь Кокин → Почему третейские суды - не место для корпоративных споров
В 2009 году Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации был дополнен главой 28.1 «Рассмотрение дел по корпоративным спорам», были также внесены изменения в ст. 33 АПК РФ. Эти законодательные новеллы отнесли корпоративные споры к специальной подведомственности арбитражных судов, но дискуссия относительно возможности передачи корпоративных споров на рассмотрение третейским судам не утихает. В рамках настоящей статьи мы не будем касаться правового понятия «корпоративный спор» и того, какие споры могут быть отнесены к данной категории, а какие должны быть из нее исключены. Эти вопросы составляют отдельную и широкую тему для дискуссии, которую тяжело раскрыть в рамках одной небольшой статьи, поэтому мы сосредоточимся исключительно на процессуальных вопросах подведомственности.
Доводы сторонников «арбитрабельности» корпоративных споров фактически сводятся к толкованию взаимосвязи статей 4 и 33, в соответствии с которым специальная подведомственность арбитражных судов толкуется исключительно как способ разграничения от подведомственности судов общей юрисдикции и указанию на то, что действующее федеральное законодательство якобы не содержит запрета на передачу корпоративных споров на разрешение третейским судам. Однако подобная аргументация носит исключительно формальный характер и построена на незначительных недостатках юридической техники действующего Арбитражного процессуального кодекса РФ.
Системный анализ целей государственного регулирования корпоративных споров и норм действующего законодательства позволяет утверждать, что в настоящий момент времени корпоративные споры в России не подлежат рассмотрению в третейских коммерческих арбитражах.
Воля законодателя
Для более подробной аргументации необходимо понять, в чем же была цель введения специального регулирования корпоративных споров. Обратимся к Пояснительной записке к проекту федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)»: «Основными идеями, реализуемыми в законопроекте, является обеспечение непротиворечивости судебных актов, принимаемых при рассмотрении хозяйственных споров; предоставление лицам, участвующим в корпоративном споре, права и законные интересы которых могут быть нарушены, широких возможностей вступления в дело, рассматриваемое арбитражным судом; повышение уровня реальной доступности правосудия по корпоративным спорам». Иными словами, вводя специальное регулирование корпоративных споров, законодатель стремился создать специальный механизм их разрешения, который бы обеспечивал дополнительные гарантии участникам и акционерам, а также самим хозяйствующим субъектам. И функционировать этот механизм должен в рамках системы государственных арбитражных судов, так как его инструментарий невозможно воспроизвести в рамках третейского разбирательства.
О каких инструментах идет речь?
Прежде всего, о необходимости рассмотрения всех корпоративных споров в рамках одного судебного органа по месту нахождения юридического лица, чтобы исключить возможную конкуренцию судебных актов. Ограничительное толкование такой конкуренции – в том смысле, что должна быть устранена только конкуренция арбитражных судов и судов общей юрисдикции, не основано на формальной юридической аргументации.
Вторым немаловажным инструментом является обеспечение информационной открытости корпоративных споров, чего не способны сделать третейские суды. Прежде всего, практически невозможно обеспечить соблюдение формальных требований при заключении третейского соглашения в отношении всех участников или акционеров общества, вовлеченного в спор. Неизбежно встает вопрос о распространении третейского соглашения на участников, не подписывавших его, присоединившихся к обществу после заключения соглашениях или вышедших из общества.
Еще одна проблема, возникающая, если допустить рассмотрение корпоративного спора в третейском суде, — соблюдение права на информирование о корпоративном споре. При передаче дела в третейский суд лица, не участвующие в деле и не связанные третейским соглашением, не только не будут извещены о корпоративном споре, но и не смогут получить информацию о нем из публичных источников в силу закрепления в большинстве правил и регламентов третейских арбитражей требований о конфиденциальности.
Позиция высших судов
Сторонники «арбитрабельности» корпоративных споров ссылаются на пункт 6 статьи 4 АПК, который устанавливает, что «по соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, до принятия арбитражным судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом» и указывают, что поскольку отсутствует федеральный закон, прямо запрещающий рассмотрение корпоративных споров третейскими судами, то корпоративные споры могут являться предметом третейского разбирательства при наличии остальных поименованных в данной норме условий.
Вместе с тем остается непонятным, почему игнорируются другие нормы АПК, который сам по себе является федеральным законом? Ведь статья 33 Арбитражного процессуального кодекса является специальной нормой, устанавливающей подведомственность дел именно государственным арбитражным судам. Термин «подведомственность/ подведомственный» означает «находящийся в ведении кого-нибудь или чего-нибудь». Соответственно, специальная подведомственность означает отнесение какого-либо объекта (категории дел в нашем случае) к специальному (исключительному) ведению какого-либо субъекта (государственной системы арбитражных судов в нашем случае).
Такое толкование подтверждает и анализ категорий дел, которые поименованы в части 1 статьи 33 АПК. Не возникает сомнений, что такие категории дел рассматриваются только арбитражными судами. Почему же (и главное, на основании какой нормы права) корпоративные споры должны стать исключением из этого правила?
Поэтому позиция высших судов о неарбитрабельности корпоративных споров является абсолютно логичной. ВАС РФ, рассматривая вопрос о том, мог ли МКАС при ТПП РФ заниматься спором Николая Максимова и ОАО «НЛМК» вокруг «Макси-групп» (решение по делу № 244/2009 от 31.03.2011 года), совершенно правомерно подтвердил, что корпоративные споры не могут быть отнесены к компетенции коммерческого арбитража. Вполне ожидаемо и толкование Конституционного суда РФ. «Из права каждого на судебную защиту, как оно сформулировано в статье 46 Конституции РФ, не вытекает возможность выбора заинтересованным лицом по своему усмотрению конкретных форм и способов реализации такого права, которые установлены [законодательными актами]», — говорится в определении №1804–О-О/2011 от 21 декабря 2011 года (эти же формулировки повторены и в определении №1488-О от 17 июля 2012 года). Пункт 2 части 1 статьи 33 АПК РФ, устанавливающий во взаимосвязи с нормами статьи 225.1 того же кодекса, что рассмотрение корпоративных споров подведомственно арбитражным судам, направлен – по его смыслу в системе других предписаний § 1 главы 4 «Компетенция арбитражных судов» АПК – на конкретизацию порядка судебной защиты, констатировал КС РФ. Поэтому конституционные права участников корпоративных споров, которые хотели бы разбирательств в третейских арбитражах, а не в арбитражных судах, не нарушаются: нет у них вариантов выбора в этом вопросе, раз законодатель установил, что единственными надлежащими формами и способами защиты прав конфликтующих совладельцев хозяйствующих субъектов является процесс в государственном арбитражном суде.
Игорь Кокин,
Международная юридическая фирма Salans
Доводы сторонников «арбитрабельности» корпоративных споров фактически сводятся к толкованию взаимосвязи статей 4 и 33, в соответствии с которым специальная подведомственность арбитражных судов толкуется исключительно как способ разграничения от подведомственности судов общей юрисдикции и указанию на то, что действующее федеральное законодательство якобы не содержит запрета на передачу корпоративных споров на разрешение третейским судам. Однако подобная аргументация носит исключительно формальный характер и построена на незначительных недостатках юридической техники действующего Арбитражного процессуального кодекса РФ.
Системный анализ целей государственного регулирования корпоративных споров и норм действующего законодательства позволяет утверждать, что в настоящий момент времени корпоративные споры в России не подлежат рассмотрению в третейских коммерческих арбитражах.
Воля законодателя
Для более подробной аргументации необходимо понять, в чем же была цель введения специального регулирования корпоративных споров. Обратимся к Пояснительной записке к проекту федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)»: «Основными идеями, реализуемыми в законопроекте, является обеспечение непротиворечивости судебных актов, принимаемых при рассмотрении хозяйственных споров; предоставление лицам, участвующим в корпоративном споре, права и законные интересы которых могут быть нарушены, широких возможностей вступления в дело, рассматриваемое арбитражным судом; повышение уровня реальной доступности правосудия по корпоративным спорам». Иными словами, вводя специальное регулирование корпоративных споров, законодатель стремился создать специальный механизм их разрешения, который бы обеспечивал дополнительные гарантии участникам и акционерам, а также самим хозяйствующим субъектам. И функционировать этот механизм должен в рамках системы государственных арбитражных судов, так как его инструментарий невозможно воспроизвести в рамках третейского разбирательства.
О каких инструментах идет речь?
Прежде всего, о необходимости рассмотрения всех корпоративных споров в рамках одного судебного органа по месту нахождения юридического лица, чтобы исключить возможную конкуренцию судебных актов. Ограничительное толкование такой конкуренции – в том смысле, что должна быть устранена только конкуренция арбитражных судов и судов общей юрисдикции, не основано на формальной юридической аргументации.
Вторым немаловажным инструментом является обеспечение информационной открытости корпоративных споров, чего не способны сделать третейские суды. Прежде всего, практически невозможно обеспечить соблюдение формальных требований при заключении третейского соглашения в отношении всех участников или акционеров общества, вовлеченного в спор. Неизбежно встает вопрос о распространении третейского соглашения на участников, не подписывавших его, присоединившихся к обществу после заключения соглашениях или вышедших из общества.
Еще одна проблема, возникающая, если допустить рассмотрение корпоративного спора в третейском суде, — соблюдение права на информирование о корпоративном споре. При передаче дела в третейский суд лица, не участвующие в деле и не связанные третейским соглашением, не только не будут извещены о корпоративном споре, но и не смогут получить информацию о нем из публичных источников в силу закрепления в большинстве правил и регламентов третейских арбитражей требований о конфиденциальности.
Позиция высших судов
Сторонники «арбитрабельности» корпоративных споров ссылаются на пункт 6 статьи 4 АПК, который устанавливает, что «по соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, до принятия арбитражным судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом» и указывают, что поскольку отсутствует федеральный закон, прямо запрещающий рассмотрение корпоративных споров третейскими судами, то корпоративные споры могут являться предметом третейского разбирательства при наличии остальных поименованных в данной норме условий.
Вместе с тем остается непонятным, почему игнорируются другие нормы АПК, который сам по себе является федеральным законом? Ведь статья 33 Арбитражного процессуального кодекса является специальной нормой, устанавливающей подведомственность дел именно государственным арбитражным судам. Термин «подведомственность/ подведомственный» означает «находящийся в ведении кого-нибудь или чего-нибудь». Соответственно, специальная подведомственность означает отнесение какого-либо объекта (категории дел в нашем случае) к специальному (исключительному) ведению какого-либо субъекта (государственной системы арбитражных судов в нашем случае).
Такое толкование подтверждает и анализ категорий дел, которые поименованы в части 1 статьи 33 АПК. Не возникает сомнений, что такие категории дел рассматриваются только арбитражными судами. Почему же (и главное, на основании какой нормы права) корпоративные споры должны стать исключением из этого правила?
Поэтому позиция высших судов о неарбитрабельности корпоративных споров является абсолютно логичной. ВАС РФ, рассматривая вопрос о том, мог ли МКАС при ТПП РФ заниматься спором Николая Максимова и ОАО «НЛМК» вокруг «Макси-групп» (решение по делу № 244/2009 от 31.03.2011 года), совершенно правомерно подтвердил, что корпоративные споры не могут быть отнесены к компетенции коммерческого арбитража. Вполне ожидаемо и толкование Конституционного суда РФ. «Из права каждого на судебную защиту, как оно сформулировано в статье 46 Конституции РФ, не вытекает возможность выбора заинтересованным лицом по своему усмотрению конкретных форм и способов реализации такого права, которые установлены [законодательными актами]», — говорится в определении №1804–О-О/2011 от 21 декабря 2011 года (эти же формулировки повторены и в определении №1488-О от 17 июля 2012 года). Пункт 2 части 1 статьи 33 АПК РФ, устанавливающий во взаимосвязи с нормами статьи 225.1 того же кодекса, что рассмотрение корпоративных споров подведомственно арбитражным судам, направлен – по его смыслу в системе других предписаний § 1 главы 4 «Компетенция арбитражных судов» АПК – на конкретизацию порядка судебной защиты, констатировал КС РФ. Поэтому конституционные права участников корпоративных споров, которые хотели бы разбирательств в третейских арбитражах, а не в арбитражных судах, не нарушаются: нет у них вариантов выбора в этом вопросе, раз законодатель установил, что единственными надлежащими формами и способами защиты прав конфликтующих совладельцев хозяйствующих субъектов является процесс в государственном арбитражном суде.
Игорь Кокин,
Международная юридическая фирма Salans
К тому же Вы забыли упомянуть Постановление КС №10-П от 26.05.2011, которое ссылается на решение ЕСПЧ от 27 февраля 1980 года по делу «Девер (Deweer) против Бельгии». Более того, в этом же №10-П есть такой пассаж: «Соответственно, обязательность государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним не может рассматриваться как обстоятельство, исключающее возможность передачи споров по поводу недвижимого имущества на рассмотрение третейских судов. Равным образом не исключает такую возможность и пункт 2 части 1 статьи 248 АПК Российской Федерации, относящий споры, предметом которых являются недвижимое имущество, если такое имущество находится на территории Российской Федерации, или права на него, к исключительной компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по делам с участием иностранных лиц».
Так что, боюсь, если неарбитрабельность корпоративных споров станет предметом оценки КС, Ваша позиция не найдёт поддержки. Что касается доводов о «непубличности» третейского разбирательства, то почему вы считаете, будто участники корпоративных споров сплошь и рядом хотят афишировать свои проблемы? В этой связи все ваши опасения напрасны — решения третейских судов не имеют никакого значения для лиц, не заключавших третейские соглашения.
Рекомендую задуматься над тем, можно ли в судах общей юрисдикции рассматривать споры, аналогичные по содержанию корпоративным в смысле гл.28.1 АПК РФ (в АС рассматриваются споры, так или иначе, внутри коммерческих организаций, следовательно все иные, не поименованные в ст.225.1 — должны «нести» свои «корпоративные» споры в СОЮ).