Дмитрий Романов → Образ судебной системы в устном творчестве Д.А. Медведева
Дмитрий Медведев, премьер-министр и некогда президент России, очень любит рассуждать о судьях и судебной системе, иногда обогащая этот мир неординарными цитатами. Этот пост — попытка систематизировать ключевые моменты его устного творчества, посвященного российскому суду.
Поводом для подобного анализа стала повышенная активность Медведева в дни завершившегося недавно экономического форума в Давосе, где он дал много интервью западным СМИ, в которых ему случалось произносить реплики, скажем, неоднозначные. Например, в беседе с телеканалом Bloomberg TV глава правительства дал характеристику покойному Сергею Магнитскому, смешав профессиональную деятельность с жизненной философией:
«Он был корпоративным юристом или бухгалтером и отстаивал интересы людей, которые его наняли. Он не борец за правду».
Дальше было интереснее. Швейцарской газете Neue Z?rcher Zeitung тоже удалось выудить из Медведева нетривиальное заявление об истинном происхождении обвинительного уклона в российской судебной системе:
«Когда я занимал пост президента, я много размышлял над тем, почему в 95—97% случаев наши суды выносят обвинительные приговоры. Думаю, это проблема политического и правового сознания. Судьям стыдно оправдать человека и тем самым подставить под сомнение работу, проделанную следственными органами».
Таким образом, по Медведеву, судьи – это такие взрослые дети, чувство стыда затмевает в их головах все рациональное: принцип верховенства закона, судебную практику, туманное личное понятие о справедливости, может быть, даже фактор плотного конверта под свободной мантией (об этом ниже). Для судьи, получается, сказать, что следователь зря старался, все равно, что первокласснику признаться в симпатии девочке за соседней партой – хочется, но что-то стыдно. В общем, как говорил недавно Медведев про следователей (правда, в несколько ином контексте):
«Козлы они».
Если изучить публичную риторику Медведева за последние годы, то можно обнаружить, что мотив психологической зависимости суда от следствия повторяется регулярно:
«У нас на протяжении десятилетий в мыслях у судей была только одна конструкция: любой оправдательный приговор — признак некачественной работы. Судье нужно разорвать собственные представления с представлениями следствия или защиты, он над процессом находится. Я надеюсь, что у нас с каждым годом будет становиться все больше и больше оправдательных приговоров, потому что это абсолютно правильно. Не надо стесняться их выносить, это не признак некачественной работы следствия, это признак другого — судья не постеснялся поставить точку и сказал: „Недостаточно доказательств, чтобы признать виновным“.
Или в такой формулировке:
»Это на самом деле очень важный индикатор отношения самих судей к своим обязанностям. Ведь в чем еще проблема? Она иногда психологическая. Оправдательный приговор – это, по сути, противопоставление позиции суда позиции следствия. И на это судье зачастую пойти довольно сложно. Я не говорю о каких-то там случаях просто преступного влияния на судью, а просто по психологическим, даже по профессиональным, если хотите, по корпоративным соображениям".
Из трех похожих цитат можно сделать два вывода. Во-первых, Медведев говорит об эмоциональной связи судей и следователей как о тенденции, а не об отдельных случаях. Во-вторых, премьер старательно обходит стороной роль прокуратуры в выстроенной им конструкции. Последнее можно объяснить тем, что генпрокурор Юрий Чайка иногда называется человеком Медведева. По крайней мере, комментаторы порой указывают на взаимосвязь их позиций внутри властной группы.
Продолжая изучать образ судебной системы в устной речи Медведева, можно обнаружить и прямые свидетельства существования в России эффективных механизмов манипуляции правосудием:
«Судьи — это не замкнутая корпорация. Мы что не знаем, что судьи взятки берут?»
А также:
«Никакого правового государства не будет, если руководители будут давить на суд. Надо так, чтобы суд был максимально независимым от властей и в то же время абсолютно зависим от общества».
В последней цитате использование различных наречий для указания степени независимости суда от власти и общества – это ключ к пониманию позиции Медведева. Суть ее раскрывается во фрагменте из другого выступления:
«В любом случае у государства должна быть возможность как-то донести свою позицию [до судов]… чтобы судьи понимали, какова позиция государства, это тоже важно, кстати. Это не банальность, это правда».
То есть Медведев допускает конфликт интересов, при котором власть (из более широкого контекста можно извлечь намек, что в первую очередь — исполнительная) и платит судьям зарплату, и транслирует им свое видение того или иного процесса. При этом премьер резко против прямого информирования судей, например, по телефону:
«Судье кому не надо не следует раздавать номер своего мобильного телефона – это первое, и это главное на самом деле. Это же вопрос правовой культуры».
И еще о том же:
«Это [успешная судебная реформа], когда судья, если звонит телефон, не бежит его брать и не говорит: „Хорошо, мы сделаем таким образом…“, а сообщает об этом факте наверх. Нужно вменить это в обязанность судьям. Но сделать это так, чтобы они следовали этой модели, чтобы они не боялись докладывать, что им позвонили».
Поскольку Медведев, хоть иногда и кажется политиком романтичным, все же реалист, к тому же юрист по образованию, он отвергает возможность полностью обезопасить суд от давления. Для его минимизации премьер нашел средство, сначала отвергнув вариант с коррекцией кадрового ресурса:
«Что такое реформа суда? Это выгнать судей? Но суд — это непрерывное производство, значит, отправление правосудия должно происходить каждый день. Выгонять нельзя. Тем более что есть огромное количество людей абсолютно безупречных. Во-вторых, откуда брать других? Поэтому реформа суда — это не увольнение всех судей».
Реформа суда, по крайней мере, один из ее этапов – это спрятать суды туда, где они не будут слишком заметны — в Петербург:
«С учетом размеров нашей страны и определенного набора правовых привычек лучше, если суды находятся где-то отдельно. Меньше соблазнов на них влиять».
Однако, как мы уже выяснили, полностью избавиться от внешнего влияния не только не получится, но и не нужно. В полном вакууме суд останется без жизненно важного знания о «позиции власти». Поэтому приоритет судебной реформы переносится на улучшение репутационных показателей:
«Для нас крайне важно, чтобы суды, касающиеся экономических конфликтов, по возможности проходили в нашей стране. Мы уважаем арбитражный суд в Стокгольме, суды Лондона, Парижа и где-либо еще, но нам было бы крайне важно, чтобы как русские, так и иностранные предприниматели доверяли российской судебной системе».
Если судам удастся вернуть доверие – это станет поворотным моментом в российской истории, слышится в одной из самых грустных цитат Медведева. Если все же нет, то список виновников у прозорливого автора уже готов:
«Суд в нашей стране никогда не пользовался каким-то запредельным уважением. Так было еще при царе-батюшке. […] В таком отношении к суду виноваты все: и государство, и общество, и сам суд».
Поводом для подобного анализа стала повышенная активность Медведева в дни завершившегося недавно экономического форума в Давосе, где он дал много интервью западным СМИ, в которых ему случалось произносить реплики, скажем, неоднозначные. Например, в беседе с телеканалом Bloomberg TV глава правительства дал характеристику покойному Сергею Магнитскому, смешав профессиональную деятельность с жизненной философией:
«Он был корпоративным юристом или бухгалтером и отстаивал интересы людей, которые его наняли. Он не борец за правду».
Дальше было интереснее. Швейцарской газете Neue Z?rcher Zeitung тоже удалось выудить из Медведева нетривиальное заявление об истинном происхождении обвинительного уклона в российской судебной системе:
«Когда я занимал пост президента, я много размышлял над тем, почему в 95—97% случаев наши суды выносят обвинительные приговоры. Думаю, это проблема политического и правового сознания. Судьям стыдно оправдать человека и тем самым подставить под сомнение работу, проделанную следственными органами».
Таким образом, по Медведеву, судьи – это такие взрослые дети, чувство стыда затмевает в их головах все рациональное: принцип верховенства закона, судебную практику, туманное личное понятие о справедливости, может быть, даже фактор плотного конверта под свободной мантией (об этом ниже). Для судьи, получается, сказать, что следователь зря старался, все равно, что первокласснику признаться в симпатии девочке за соседней партой – хочется, но что-то стыдно. В общем, как говорил недавно Медведев про следователей (правда, в несколько ином контексте):
«Козлы они».
Если изучить публичную риторику Медведева за последние годы, то можно обнаружить, что мотив психологической зависимости суда от следствия повторяется регулярно:
«У нас на протяжении десятилетий в мыслях у судей была только одна конструкция: любой оправдательный приговор — признак некачественной работы. Судье нужно разорвать собственные представления с представлениями следствия или защиты, он над процессом находится. Я надеюсь, что у нас с каждым годом будет становиться все больше и больше оправдательных приговоров, потому что это абсолютно правильно. Не надо стесняться их выносить, это не признак некачественной работы следствия, это признак другого — судья не постеснялся поставить точку и сказал: „Недостаточно доказательств, чтобы признать виновным“.
Или в такой формулировке:
»Это на самом деле очень важный индикатор отношения самих судей к своим обязанностям. Ведь в чем еще проблема? Она иногда психологическая. Оправдательный приговор – это, по сути, противопоставление позиции суда позиции следствия. И на это судье зачастую пойти довольно сложно. Я не говорю о каких-то там случаях просто преступного влияния на судью, а просто по психологическим, даже по профессиональным, если хотите, по корпоративным соображениям".
Из трех похожих цитат можно сделать два вывода. Во-первых, Медведев говорит об эмоциональной связи судей и следователей как о тенденции, а не об отдельных случаях. Во-вторых, премьер старательно обходит стороной роль прокуратуры в выстроенной им конструкции. Последнее можно объяснить тем, что генпрокурор Юрий Чайка иногда называется человеком Медведева. По крайней мере, комментаторы порой указывают на взаимосвязь их позиций внутри властной группы.
Продолжая изучать образ судебной системы в устной речи Медведева, можно обнаружить и прямые свидетельства существования в России эффективных механизмов манипуляции правосудием:
«Судьи — это не замкнутая корпорация. Мы что не знаем, что судьи взятки берут?»
А также:
«Никакого правового государства не будет, если руководители будут давить на суд. Надо так, чтобы суд был максимально независимым от властей и в то же время абсолютно зависим от общества».
В последней цитате использование различных наречий для указания степени независимости суда от власти и общества – это ключ к пониманию позиции Медведева. Суть ее раскрывается во фрагменте из другого выступления:
«В любом случае у государства должна быть возможность как-то донести свою позицию [до судов]… чтобы судьи понимали, какова позиция государства, это тоже важно, кстати. Это не банальность, это правда».
То есть Медведев допускает конфликт интересов, при котором власть (из более широкого контекста можно извлечь намек, что в первую очередь — исполнительная) и платит судьям зарплату, и транслирует им свое видение того или иного процесса. При этом премьер резко против прямого информирования судей, например, по телефону:
«Судье кому не надо не следует раздавать номер своего мобильного телефона – это первое, и это главное на самом деле. Это же вопрос правовой культуры».
И еще о том же:
«Это [успешная судебная реформа], когда судья, если звонит телефон, не бежит его брать и не говорит: „Хорошо, мы сделаем таким образом…“, а сообщает об этом факте наверх. Нужно вменить это в обязанность судьям. Но сделать это так, чтобы они следовали этой модели, чтобы они не боялись докладывать, что им позвонили».
Поскольку Медведев, хоть иногда и кажется политиком романтичным, все же реалист, к тому же юрист по образованию, он отвергает возможность полностью обезопасить суд от давления. Для его минимизации премьер нашел средство, сначала отвергнув вариант с коррекцией кадрового ресурса:
«Что такое реформа суда? Это выгнать судей? Но суд — это непрерывное производство, значит, отправление правосудия должно происходить каждый день. Выгонять нельзя. Тем более что есть огромное количество людей абсолютно безупречных. Во-вторых, откуда брать других? Поэтому реформа суда — это не увольнение всех судей».
Реформа суда, по крайней мере, один из ее этапов – это спрятать суды туда, где они не будут слишком заметны — в Петербург:
«С учетом размеров нашей страны и определенного набора правовых привычек лучше, если суды находятся где-то отдельно. Меньше соблазнов на них влиять».
Однако, как мы уже выяснили, полностью избавиться от внешнего влияния не только не получится, но и не нужно. В полном вакууме суд останется без жизненно важного знания о «позиции власти». Поэтому приоритет судебной реформы переносится на улучшение репутационных показателей:
«Для нас крайне важно, чтобы суды, касающиеся экономических конфликтов, по возможности проходили в нашей стране. Мы уважаем арбитражный суд в Стокгольме, суды Лондона, Парижа и где-либо еще, но нам было бы крайне важно, чтобы как русские, так и иностранные предприниматели доверяли российской судебной системе».
Если судам удастся вернуть доверие – это станет поворотным моментом в российской истории, слышится в одной из самых грустных цитат Медведева. Если все же нет, то список виновников у прозорливого автора уже готов:
«Суд в нашей стране никогда не пользовался каким-то запредельным уважением. Так было еще при царе-батюшке. […] В таком отношении к суду виноваты все: и государство, и общество, и сам суд».
А списывать всё на менталитет («менталитет», бтв, пишется через «е») это как-то совсем стрёмно и попахивает желанием спихнуть ответственность на что угодно, лишь бы оправдать бездействие в отношении проблем. Юргенса помните? Того, которому русский народ мешал модернизацию проводить. Тот тоже собственную некомпетентность пытался на «менталитет» спихнуть.
А я согласна с Соколовым. Наши судьи не на луне живут. Посмотрите что твориться в московском арбитраже (например). По 30 заседаний в день. При этом в заседание к тебе приходят всякие «умные» адвокаты и начинают изголяться в риторике, подтосовывать документы, устраивать перепалки с судъей и сторонами по делу. И каждого надо выслушать, вникнуть. Но после 30 прослушанных дел, судье еще надо отписать решения, определения и чтоб все было по закону. С ума сйдешь от такой работы. Надо иметь стальные нервы. Арбитражным судъям еще можно сказать повезло, а вот мировым или районным — совсем беда. Приходят в заседание бабушки, калеки всякие. Двух слов связать не могут. Сколько раз наблюдала в заседании. Судья им одно, а они о своем. И рассказывают как им плохо живется, про свои болезни и несчастья… Так что смаковать в чате сидя в офисе всегда легко. А попробуйте на передовую… Только вдумайтесь с чем судьям приходится сталкиваться, а у них тоже есть и семьи и дети!!!
Не, не пойдёт. Трудности не дают человеку права превращаться в хамло и творить беспредел по велению измученной души. Тем более судье. Пользуясь вашей логикой, можно оправдать, например, генерала, который убежит с поля боя, или в пьяном запале расстреляет десяток своих солдат: ему же воевать приходится, работа нервная, и враги почему-то добровольно умирать не хотят.
Я вот, например, хочу покритиковать медведева за хамскую очевидность и бездействие в отношении проблем судейского корпуса.
Я потребитель судейских услуг, назовём это так.
У Вас сломалась машина, давайте обсудим проблемы рабочих завода, которые собрали эту машину!
А с Соколовым Вы согласно, потому что работаете в аппарате суда (знакомая риторика), или по более адеватной причине? Больно смахивает на стенания очередной помощницы/секретаря, втайне надеющейся примерить мантию через n лет ударной работы на благо родного суда.
Попробуйте сходить в районную поликлинику, в школу, в коммунальные службы. Все те же бабушки, дедушки (100% натуральные, без примеси аблокатов ), тот же маразм, только почему-то зарплата меньше судейской раз в 10-20, нет иммунитета и приставы рядом не сидят.
Никто судьей становиться не заставляет. Правовая безграмотность, взяточничество, кумовство и засилье стервозных теток в возрасте — вот реальность СОЮ, а про передовую лучше расскажите ежедневно пополняемой армии сидельцев, им будет интересно знать почему человек отправляется на зону совершенно безотносительно деятельности адвоката и огрехам доказательственной базы.
Пока же подождем очередных откровений власть имущих.
Подъездные страшилки про адвоката с кулаками оставьте, ей богу. Переходя дорогу на зеленый свет на московских дорогах вы рискуете жизнью тысячекратно чаще, нежели находясь в зале судебного заседания, а бояться полетов на самолете, адвокатов или генномодифицированной картошки после очередной статьи в газете или телевизоре — признак надвигающегося старческого маразма, связанного с неспособностью критической оценки обстоятельств.
А то, что лично Вас еще не «посожили» или не переехал на своем s-классе или ведровере очередной слуга государев, ничего не доказывает и даже не показывает. Развейте мысль касательно 1% оправдательных приговорах в масштабах страны, желательно с учетом констатации крайне низкого профессионализма в следствии и прокуратуре, не опускаясь до личного хождения по магазинам, тогда и можно будет что-либо сказать.
Про Ваши подъездные страшилки отвечу так. Меня сильно возмутил «подвиг» питерского адвоката — человека с высшим юридическим образованием, который очевидно не имея умственных способностей начинает махать кулаками. Я также не оправдываю «слуг народа» которые мчатся по Кутузовскому пренебрегая всем и вся. Давайте всех уволим: правительство, судей, адвокатов и т.д. Помните 1917 год. Тогда тоже все выгнали. К чему пришли??
Переход от темы обсуждения к обобщениям про дураков, дороги и «при царе было». А если Вы не имеете понятия о том, кто и как пишет судебные акты, то ваш уровень осведомленности вызывает некоторые подозрения. У тех, кто действительно имеет практику в судах, пиетет перед этими «волшебными людьми в мантиях» давно сошел на нет, а осталось только уважение к отдельно взятым профессионалам и равнодушие (а то и резкий негатив) к многим другим.
Всего Вам доброго!
Я совершенно серьезно поделился тем, что меня искренне коробит читать полуграмотные пассажи от людей с высшим юридическим образованием. Но мне как-то удается с этим справляться и жить дальше, а мир тем временем продолжает жить по своим собственным законам. Вот и вам не следует зацикливаться на параноидально-истерической оценке выходки одного аблоката, побольше вникать в кухню судебной деятельности и в споре приводить иные аргументы, кроме высокой занятости и нервного напряжения при работе в суде, поскольку все это в равном мере относится к очень и очень многим видам профессиональной деятельности, при совершенно несоизмеримом материальном вознаграждении и социальном статусе работников.
Речь-то шла о некорректных высказываниях конкретного человека, весьма сомнительных этически и с учетом занимаемой им высочайшей должности.
тут прочитала, что прямо в здании суда АДВОКАТ!!! ответчика избил (даю ссылку): blog.pravo.ru/blog/6611.html.
Сегодня ответчика, завтра на судью с кулаками, что решение вынес не удобное!
А вы говорите, что судьи у нас не те и образ их Вам не нравится… Надергали цитат Медведева и смакуете. Прямо зло берет…
Ужасно быть гражданкой, прямо зло берет! Институт брака под угрозой!
Аргумент воспринят во всей своей серьезности, здравый разговор возбУжден.
Предлагаем в качестве здравого контр-аргумента почитать обыденную региональную криминальную хронику (матери выкидывают в мусорные баки своих новорожденных детей, 13-летние подростки забивают друг друга насмерть за долг в 300 рублей, несовершеннолетние проститутки с ножами нападают на прохожих, дети по пьяни сжигают родителей заживо) и сделать соответствующие выводы о нелегкой судьбе членов судейского корпуса, с последующим запиранием самой себя в квартире за железной дверье.
А то не дай бог, выйдешь за порог, а там адвокат-боксер уже поджидает. Адекватное восприятие к тому располагает.
А Боровкова и тотже Данилкин? Очень стыдливые судьи!!!
Хорошо, что МДА раскрыл нам глаза, а то многие неверно предполагали, что судьи выполняют заказы вконец оборзевшей исполнительной власти.
Я, конечно, не готов спорить до конца, поскольку не владею информацией в полном объёме. Мне просто интересно, а с кем или с чем сравнивали-то? Где-то есть оправдательный уклон? Есть статистика, что в судах каких-то других государств процент оправдательных приговоров значительно выше? Кто считал?
Наслышан о системе правосудия в США. Говорят, что подавляющее большинство дел рассматривается при признании вины подсудимым и соответственном уменьшении срока наказания. Говорят, опять же, что судом присяжных рассматривается небольшая часть дел, именно те, которые и вызывают сомнения в виновности, а если бы хотя бы треть дел шла в режиме непризнания вины, то судебная система задохнулась бы?..
А кто-нибудь учитывал особенности процессуального законодательства России, где на стадии принятия решения о возбуждении уголовного дела уже отсеивается бОльшая часть необоснованных обвинений?
Мне кажется, редакция Право.ру, как одного из наиболее уважаемых интернет-СМИ в области права, могла бы подготовить материал на эту тему.