Поздняков Михаил → О суде присяжных говорят либо хорошо, либо никак
В России суд присяжных — как покойник. О нем можно говорить только хорошо, либо не говорить вовсе. Затрагивать вопрос о нужности этого института, а уж тем более сомневаться в его абсолютной полезности не принято. Поэтому не будем нарушать традицию, и перейдем на язык фактов.
Согласно отчетности на сайте Судебного департамента, в 2012 году доля дел, рассмотренных с участием суда присяжных, возросла на 19%. Это много, но подобная динамка важна только в том случае, если перед нами явление, которое реально присутствует в жизни, а не характеризуется величиной, почти неотличимой от нуля. А весь бурный рост в прошлом году числа дел, рассмотренных судом присяжных, это увеличение на сотню — с 552 до 652. Между тем всего через суды в 2012 году прошло 947 647 уголовных дел, то есть компетенция присяжных охватывает 0,07% из них. В предыдущие 2011-й и 2010 годы этот показатель был равен 0,06%. Иными словами, любая дискуссия о суде присяжных — это разговор у микроскопа.
Несмотря на это, суд присяжных, как ни один иной процессуальный институт, находится под пристальным вниманием экспертов и масс-медиа — ему посвящены ток-шоу, проводятся специальные конференции, снимаются фильмы. Много статей появляется в юридической периодике — в СПС «КонсультантПлюс» из 5286 публикации по теме уголовного процесса особенностям производства в суде с участием присяжных заседателей посвящено 216 (4,3%), а в той или иной степени касается этого института 457 (9%).
Эти цифры совпадают с тем, сколько написано об особом порядке судебного разбирательства — отечественном аналоге сделки с правосудием. Ему посвящено 4,2% (214) всех статей, а упоминается он в 9,6% публикаций (их 485). Поразительно: ведь суд присяжных — это еле заметный институт, а особый порядок судебного разбирательства — основной режим рассмотрения уголовных дел (67% от общего количества осужденных в 2012 году получили приговоры именно так). Реальность уголовного процесса интересует юристов в той же степени, как исчезающий фантом. Причем такой перекос внимания не может быть объяснен и повышенным интересом к личностям, которые предстали перед присяжными — суд присяжных вовсе не абсолютный маркер резонансных дел, подавляющее большинство подсудимых безвестны.
Да, конечно суд присяжных имеет своих сторонников. Во-первых, это и профессиональные защитники-адвокаты, которые, к сожалению, только в суде присяжных имеют возможность эффектно и убедительно выиграть дело после яркой речи, а не использовать перед профессиональным судьей сухой процессуальный лексикон. Во-вторых, это несколько сотен обвиняемых за год и их родственники, которые не доверяют профессиональному суду. В-третьих, эксперты и ученые, специализирующиеся на теме суда присяжных.
Но от этого ничего не меняется. Итог двадцати лет таков, что сегодня суд присяжных — это сухая ветвь на дереве правосудия. Несмотря на долгий уход, привитое не прижилось.
Нет смысла анализировать причины, по которым суд присяжных не прижился в постсоветской России. На каждый аргумент есть контраргумент. Так, самый популярный тезис о том, что суды присяжных безусловно хороши тем, что они оправдывают до одной пятой подсудимых (в 2012 году это 16%), повисает в воздухе, если задаться вопросом: «Неужели, чем больше оправданий, тем лучше?»
Ожидать качественного изменения ситуации не приходится. Компетенция судов присяжных постоянно сокращается. К тому же трендом последних лет стало сокращение подсудности судов областного звена, а о перенесении суда присяжных на уровень районных не может быть и речи: с их нагрузкой и состоянием материально-технической базой это просто парализует работу основного звена судебной системы.
Можно, конечно, аргументировать упадок суда присяжных одним лишь произволом законодателя. Захотел — расширил норму, захотел — сузил. Но это упрощение. В основе правоприменения все равно находятся реальные общественные отношения, а пределы законодательного произвола имеют границы. Нельзя отбросить реально используемый институт. Вряд ли только с усмотрения законодателя исчезнет многострадальная регистрация по месту жительства. На нее завязано множество отношений, и практика показывает, что ее не получается ни реформировать, ни отменить.
Вне зависимости от того, насколько этот суд присяжных эффективен или, вернее, потенциально эффективен, его переход в России в стадию анабиоза, мало отличимую от смерти, произошел при в общем-то безразличном отношении общества. Если бы он был действительно востребован гражданами, его бы не так просто было убрать на задворки уголовного судопроизводства. Но если сравнить степень накала общественного внимания к реформированию системы МВД, в которой до сих расследуется до 80% всех уголовных дел, с тем, как обсуждалось, вернее, не обсуждалось сокращение компетенции суда присяжных в этот же период, становится ясно — причина равнодушия общества в том, что в сфере уголовного судопроизводства судебная процедура сама по себе не рассматривается гражданами как эффективное средство защиты своих интересов. Суд присяжных — это просто хорошая иллюстрация. А привлечение внимания к нему теми, для кого важны фантазии или мечты, — это спектакль самовлюбленных актеров, без зрителей и не для зрителей.
Автор — Михаил Поздняков, научный сотрудник Института проблем правоприменения
P.S. Представленная позиция является только личной точкой зрения автора.
Согласно отчетности на сайте Судебного департамента, в 2012 году доля дел, рассмотренных с участием суда присяжных, возросла на 19%. Это много, но подобная динамка важна только в том случае, если перед нами явление, которое реально присутствует в жизни, а не характеризуется величиной, почти неотличимой от нуля. А весь бурный рост в прошлом году числа дел, рассмотренных судом присяжных, это увеличение на сотню — с 552 до 652. Между тем всего через суды в 2012 году прошло 947 647 уголовных дел, то есть компетенция присяжных охватывает 0,07% из них. В предыдущие 2011-й и 2010 годы этот показатель был равен 0,06%. Иными словами, любая дискуссия о суде присяжных — это разговор у микроскопа.
Несмотря на это, суд присяжных, как ни один иной процессуальный институт, находится под пристальным вниманием экспертов и масс-медиа — ему посвящены ток-шоу, проводятся специальные конференции, снимаются фильмы. Много статей появляется в юридической периодике — в СПС «КонсультантПлюс» из 5286 публикации по теме уголовного процесса особенностям производства в суде с участием присяжных заседателей посвящено 216 (4,3%), а в той или иной степени касается этого института 457 (9%).
Эти цифры совпадают с тем, сколько написано об особом порядке судебного разбирательства — отечественном аналоге сделки с правосудием. Ему посвящено 4,2% (214) всех статей, а упоминается он в 9,6% публикаций (их 485). Поразительно: ведь суд присяжных — это еле заметный институт, а особый порядок судебного разбирательства — основной режим рассмотрения уголовных дел (67% от общего количества осужденных в 2012 году получили приговоры именно так). Реальность уголовного процесса интересует юристов в той же степени, как исчезающий фантом. Причем такой перекос внимания не может быть объяснен и повышенным интересом к личностям, которые предстали перед присяжными — суд присяжных вовсе не абсолютный маркер резонансных дел, подавляющее большинство подсудимых безвестны.
Да, конечно суд присяжных имеет своих сторонников. Во-первых, это и профессиональные защитники-адвокаты, которые, к сожалению, только в суде присяжных имеют возможность эффектно и убедительно выиграть дело после яркой речи, а не использовать перед профессиональным судьей сухой процессуальный лексикон. Во-вторых, это несколько сотен обвиняемых за год и их родственники, которые не доверяют профессиональному суду. В-третьих, эксперты и ученые, специализирующиеся на теме суда присяжных.
Но от этого ничего не меняется. Итог двадцати лет таков, что сегодня суд присяжных — это сухая ветвь на дереве правосудия. Несмотря на долгий уход, привитое не прижилось.
Нет смысла анализировать причины, по которым суд присяжных не прижился в постсоветской России. На каждый аргумент есть контраргумент. Так, самый популярный тезис о том, что суды присяжных безусловно хороши тем, что они оправдывают до одной пятой подсудимых (в 2012 году это 16%), повисает в воздухе, если задаться вопросом: «Неужели, чем больше оправданий, тем лучше?»
Ожидать качественного изменения ситуации не приходится. Компетенция судов присяжных постоянно сокращается. К тому же трендом последних лет стало сокращение подсудности судов областного звена, а о перенесении суда присяжных на уровень районных не может быть и речи: с их нагрузкой и состоянием материально-технической базой это просто парализует работу основного звена судебной системы.
Можно, конечно, аргументировать упадок суда присяжных одним лишь произволом законодателя. Захотел — расширил норму, захотел — сузил. Но это упрощение. В основе правоприменения все равно находятся реальные общественные отношения, а пределы законодательного произвола имеют границы. Нельзя отбросить реально используемый институт. Вряд ли только с усмотрения законодателя исчезнет многострадальная регистрация по месту жительства. На нее завязано множество отношений, и практика показывает, что ее не получается ни реформировать, ни отменить.
Вне зависимости от того, насколько этот суд присяжных эффективен или, вернее, потенциально эффективен, его переход в России в стадию анабиоза, мало отличимую от смерти, произошел при в общем-то безразличном отношении общества. Если бы он был действительно востребован гражданами, его бы не так просто было убрать на задворки уголовного судопроизводства. Но если сравнить степень накала общественного внимания к реформированию системы МВД, в которой до сих расследуется до 80% всех уголовных дел, с тем, как обсуждалось, вернее, не обсуждалось сокращение компетенции суда присяжных в этот же период, становится ясно — причина равнодушия общества в том, что в сфере уголовного судопроизводства судебная процедура сама по себе не рассматривается гражданами как эффективное средство защиты своих интересов. Суд присяжных — это просто хорошая иллюстрация. А привлечение внимания к нему теми, для кого важны фантазии или мечты, — это спектакль самовлюбленных актеров, без зрителей и не для зрителей.
Автор — Михаил Поздняков, научный сотрудник Института проблем правоприменения
P.S. Представленная позиция является только личной точкой зрения автора.
От мои друзей, знакомых, клиентов (а так же их знакомые, родственники и т.п.), получивших по почте извещение о включении в список присяжных — только одна просьба: найти основание (в том числе мнимое) для того, чтобы отказаться (уклониться) от выполнения этой «почетной» обязанности. Вот такое «голосование» народа «ногами»!
Если б не суд присяжных, причем наших, отобратых отборными прокурорскими подонками, присяжных, я был бы судим и не парился б — клеветник в отношении судьи и не чирикай!
А в Благовещенске у нас оправдали присяжные «магдагачинского педофила». Так там слделали экспертизу его сперма или не его через полгода с того момента, как он «чалился», а его все равно еще полтора года в СИЗО гноили. Так таам адвокату не надо было быть семи пядей во лбу — вот вам, дяди и тети, результаты экспертизы, вот вам показания свидетеля, и тут вам вопрос в лоб — доказано-недоказано? !5 минут, единогласный ответ, «педофил» после двух лет беспредела «соскочил» с «двадцатки».
Надеюсь вы такие вот научные работы не показываете депутатикам и президентикам? Было б очень грустно за «юридическую науку» России, которая такие вот перлы выдает
Я за совершенствование суда присяжных, а его зарубают.
А сейчас я защищаю людей. Ни одного оправдательного приговора! Хотя в 8 из 10 случаев дела возвращают прокурору и там прекращают. С присяжными в 100 случаях из 100 я приносил бы оправдательные приговора.
Этим я сейчас занимаюсь — готовлю пару жалоб в КС
Второе сразу влет — по собственному опыту. Если подсудимый требует, чтобы состав кандидатов в присяжные заседатели приближался по своему составу к репризентативной выборке по данному региону, это должно быть сделано — у меня была только одна не женщина 30 лет. Остальные — пенсионеры.
Третье тоже сразу, причем переходное к американской модели — стороны отводят из списка кандидатов все кандидатуры до того момента, пока количество не сравняется с количеством основного и запасного состава — то есть у суда не может быть возможности фактически немотивированного отвода присяжных списком
Вы мне напоминайте.
У нас сначала набирают по 50-70 кандидатов, потом отбирают из этого числа коллегию. У меня хорошие отношения с прокурорами и адвокатами, и никогда адвокаты мне не жаловались на искусственный подбор. Ошибки, конечно, бывали, но они устранялись в процессе формирования коллегии.
Не думайте, что вы всегда выиграете суд присяжных! Пара непредсказуемых решений есть и у меня на памяти. Подсудимый главный упорно показывал, что армянин заказал ему убийство за сто тысяч рублей. Однако присяжные решили, что не стоит понимать буквально слова армянина: сто тысяч дал бы, если бы его убили! Главный за убийство сел, армянина по обвинению в заказе оправдали.
В другом случае посредник сам предложил чиновнице выделенные ему друзьями 15 соток, чтобы она изменила вид использования 4 га земли. Посредник намерен был отыграть стоимость соток за счет работ на будущих дачах. Присяжные решили, что взятки в данном случае не было.
Суд присяжных — немного театр, там можно проиграть, если не умеешь доходчиво подать аргументы. Если, например, при сомнительных обстоятельствах кавказец обвиняется в изнасиловании — в суд присяжных ему лучше ни ногой, надежнее будет сразу удавиться. Ну, а если чиновник влипнет за взятку, то присяжные могут и не поверить, что не взятка это была, а провокация. В этом я вижу недостаток нынешнего суда присяжных. И если судят мусульманина, то ни одного мусульманина в наших краях в присяжных не будет. И наоборот, если на Кавказе.
Проблема в судах присяжных — в их редкости. А иначе можно в православном регионе успешно защищать мусульманина. Есть же один момент — присяжных требуют, если конечно голова есть на плечах, только те, кто невиновен в преступлении или может реально надеяться на снисхождение. Моей проблемой было то, что я ни разу не был в судах с присяжными до того, как сам туда попал — мое дело было первым за два года и сразу после меня стали судить убийцу, который реально отхватил то ли 23 то ли около того.
То есть у судов присяжных есть один недостаток — от отбора присяжных и их назначения в суд устранены избиркомы. Суд и прокуратура вообще не должны участвовать в формировании списка присяжных, а тем более кандидатов в конкретное дело. Второй недостаток суда — слишком мало дел, которые ими рассматриваются. Я бы предпочел, чтобы присяжные рассматривали все дела, связанные с реальными сроками заключения и безусловно все дела, без возможности отказа со стороны подсудимого по делам против правосудия и в отношении любого бывшего государственного служащего, полицейского, прокурора и т.д. А особый порядок — это суд в том виде, к которому мы привыкли. Ну и там еще есть нюансы. И их тоже хватает.
Лучший способ отбора, как в Америке, — когда компьютер отбирает в телефонной книге номера. Заметьте, не человек и не людей — номера. Но в Америке никому в голову не придет отказаться от участия в суде присяжных. У нас немного иначе…
С фактами не поспоришь), суд присяжных действительно в системе правосудия существует в виде статистической погрешности, но Вы обратив внимание на некоторые статистические факты, не сделали следующих выводов:
1. Внимание юристов к суду присяжных связано с тем, что это живой процесс, только в этих процессах в известной степени имеет место состязательность и непредопределенность. Сравните арбитражную практику и уголовную. ВАС в гигантских масштабах (по сравнению с ВС) генерит арбитражную практику, а на президиумы юристы жарко обсуждают и читают. В уголовной практике, когда дела смотрят федеральные судьи — процесса нет. Фраза «Что в объебоне, то и в приговоре», говорит что уголовный судебный процесс — это истинный покойник.
2. С чего Вы взяли, что росточек суда присяжных кто-то поливал? Его привили в угоду Совету Европы, включив в Конституцию, но нельзя привить живое к мертвому и надеяться что оно вырастит. Сажать надо было деревце рядом и глядишь выросло бы реальное правосудие.
Так как «практика» все три месяца по двум централам и разным хатам сидела со мною рядом, объебонов я начитался вдосталь. И как раз в то время «крутили» ОПГ «Общак» — чуть не у каждого с кем мне довелось сидеть в СИЗО Благовещенска и Хабаровска — в обвинительном- 210-я, как раз под присяжных. Ни разу не видел, чтобы в этом самом объебоне одно цеплялось за другое. Нет, там было примерно следующее — шел, был замечен, общался с,… а потом без всяких переходов: то есть установлено, что такой-то Пупкин совершил преступление, предусмотренное статьей 210 УК РФ. С чего, отчего, если там даже 162-я за уши притянута и в суде развалится.
Защищал потом одного такого после своего освобождения. Даже до суда не дошло — следователь предлагал снять обвинения в 210-й, если признает 162-ю и согласится на особый порядок. Я убедил отказаться наотрез и запросить присяжных. Все кончилось сразу — бродягу выпустили, дело заморозили
При обсуждении совершенно сбрасывается со счетов то, что обществу суд присяжных оказался безразличен. На мой взгляд, здесь надо искать основную причину его атрофии. О деталях можно гадать, либо это произошло потому что судебный механизм вообще не рассматривается людьми как эффективное средство защиты своих интересов, либо потому что он так и не стал массовым, поэтому все скорее относятся безразлично. Может что-то иное, но вопрос есть. Также тут возникает иной неприятный вопрос о том, почему юридическое, а точнее правозащитное сообщество не встало на защиту суда присяжных. Может причина в том, что без серьезного реформирования у суда присяжных нет будущего, а серьезно реформировать его затруднительно, ибо это фетиш. Никто не смотрит на него просто как на институт, который можно модернизировать и подстраивать под имеющиеся нужды. Могут быть иные предположения об отсутствии готовности общества бороться за суд присяжных, которые не совсем принято задавать, так как все они влекут переход на иные вопросы отличные от того, чтобы говорить только о плохом законодателе.
1.Если сравнивать применимость суда присяжных и особого порядка (гл.40 УПК РФ) как процессуальных механизмов, то можно сказать, по-видимому, что произошла «победа» гл.40 УПК РФ над судом присяжных. Но, на мой взгляд, это победа простого над сложным как с чисто технической точки зрения (в первом случае процессуальная форма упрощённая, во втором — усложнённая), так и с точки зрения транзакционных издержек прохождения дела по стадиям процесса. Но можем ли мы говорить, что простота и снижение транзакционных издержек — это то главное, к чему должен стремиться судебный процесс? Думаю, нет. Но с точки зрения law&economics без специальной поддержки более сложные конструкции будут биты менее сложными (в снижении транзакционных издержек заинтересованы много кто; а в их увеличении — ...?). Или, если по-простому, сложную конструкцию надо собирать, холить и лелеять, вкладывать в неё постоянно ресурсы, а простая «едет» сама.
p.s.
====
С уважением, М.Н.
Неправильно поставлен вопрос, правильнее так «Возможно ли игнорировать транзакционные издержки?». Ответ — невозможно. Есть объективные законы. Нельзя построить канал, где у вас вода будет течь в гору. Хотя заявить такоq проект можно, можно также объяснить как это будет здорово. Так же обстоит и с издержками в судах. Конечно, можно продекларировать, что никакого значения не имеют издержки, и «мы за ценой не постоим» но при этом ясно, что работа будет выполнять ровно в пределах возможного. Это кстати и объясняет бурный рост особого порядка. Вода щелочку найдет.
По поводу, того что нет общества, а есть обчество и вообще народ это не разбирающаяся в юридических изысках толпа, предлагаю сразу определится – мы учитываем отношение людей к правовому институту? Кстати для меня ответ не очевиден. По общему правилу вроде бы нет. Но вся аргументация о судах присяжных это сплошное апеллирование к выгодам людей. Но на фоне безразличия к этому институ это выглядит странно. Я не делаю каких-то окончательных выводов, только утверждаю, что люди к этому институту оказались безразличны, а какого-то лобби суда присяжных не сложилось, что кстати странно вдвойне. Даже сейчас на обсуждении есть явные сторонники и ни одного злопыхателя против. Но вместе с этим все развивается прямо противоположным образом.
Оптимизационная задача состоит в том, чтобы с одной стороны транзакционные издержки не были чрезмерные (совершенно верно Вы пишите — «работа будет выполнять ровно в пределах возможного»), с другой стороны — чтобы снижение транзакционных издержек, в конечном счёте, не увеличивало риски судебных ошибок. Вот в этих «ножницах» и находимся.
Если же Вы о том, что не слышно критиков суда присяжных, высказывающихся по существу (т.е. с технической, а не с идеологической т.з.), — то они вполне себе есть и их вполне себе слышат. Иллюзий о суде присяжных как универсальном беспроблемном институте у тех, кто им занимается всерьёз, по-моему, нет.
Михаил Львович, есть риторика, а есть практика. У нас, напр., много и давно высказываются о модернизации института допустимости доказательств в УСП (причём в печати высказывались и профессора, и адвокаты, и судьи, и следователи и т.д. и т.п.). И? От того, что я говорю, или Вы, или даже ИПП ЕУ СПб пишет в аналитических записках практика ведь не сдвигается. Эксперт есть эксперт (я не о себе, если что)), стейкхолдер есть стейкхолдер.
====
С уважением, М.Н.
А привлечь к решению его судьбы народ, то есть толпу — это утопично.
А по поводу толпы, соглашусь с Вами полностью. Автор статьи немного перебрал с образами и лукавит, говоря, что народ против. Это все равно, что провести опрос у населения, спросив согласны ли они пить сивуху и получив 99% отказ, написать статью, что 99% россиян готовы отказаться от алкоголя.
Россияне по моему убеждению за суд присяжных, но не в той форме, в которой он существует.
И потом, как тут верно указали в комментах, если смотреть формально по статистике, то общий порядок судопроизводства следует отменять и слушать дела в порядке главы 40 УПК, так как 90% дел слушаются судами в особом порядке.
Единственный важный вопрос в отношении особого порядка в том как трансформировать все остальные процессуальные механизмы в связи с неизбежным разрастанием особого порядка до 80% (прогнозирую).
На мой взгляд, как минимум, со стороны адвокатуры должен исходить импульс системного давления на ситуацию. Логично было бы предположить, чтобы вопрос о расширении суда присяжных + постановка вопроса об организационном облегчении этого института, были бы стержнем вокруг которого происходило становление адвокатуры. Но этого нет. Заметье чаще говорят о ставках по назначению. Это волнует адвокатов больше, чем возможность активно творить правосудие. Надо признать, что законы публичной дискуссии таковы, что на
был у нас в деревне такой случайадвокатские истории как правило не реагируют. Всегда можно отмахнуться, что это частный случай. Хотя есть достаточно болевых точек по которым можно было бы аругументировано высказаться. Например есть сильный момент в виде оснований отмены, тех же судов присяжных. Правильно здесь указывают, что идет манипулирование основаниями отмены. Это вполне можно обсчитать и представить на общее обозрение. Но как ни странно этого нет. Вместо того чтобы разобрать ситуацию предметно, и находить пути развития, эфир забит апеллированием к 1864 году, ток-шоу. Нагнетается неприязнь.Не надо думать, что все так уж статично. Как раз все очень динамично. Практика и закон меняется постоянно. И воздействовать на ситуацию можно. Проблема в том, что эффект от подобного воздействия зависит от того насколько это разделяется в обществе или какой-то социальной группе. Согласен, что процессуалный институт это сложная конструкция для восприятия обывателем. Но с другой стороны обывателя нельзя окончательно сбарывать со счетов. Ведь суд присяжных очень распиарен и все о нем осведомлены, в то время как обыватель понятия не имеет об особом порядке.
Адвокатское сообщество могло бы быть мотором процесса расширения и даже реформирования суда присяжных, тут же подключились бы множественные ученые/преподаватели, которые отработавают эту площадку. Но этого не происходит.