Ирина Борисовна Москалева → Дневник одного дела (20.01.2016г.)
Согласно народной мудрости: баба с возу- кобыле легче, но нашей кобыле что-то никак не полегчает. Мне уж пора привыкнуть, что судьба такая — из огня да в полымя. Пока в очереди в суде за пилюлями стоим, судебные приставы постарались, чтобы жизнь медом не казалась. Но начну не с них, а с очереди и пилюлей.
Надеюсь, Максим Ижиков не против, если я буду называть его наш московский юрист. Так вот, наш московский юрист написал заявление на пересмотр апелляционного определения по вновь открывшимся обстоятельствам. Разложил все по полочкам, с какими документами и как правильно его подать: всего три экземпляра, в одном- копии с живыми печатями, в двух других- обычные копии, на экземпляр для суда лучше стикер наклеить, чтоб не перепутать. Все согласно указаниям сделала, даже стикер наклеила. Но я была бы не я, если не выступила бы в своем репертуаре. Повезло, что мальчик в канцелярии внимательным и сознательным оказался, попросил подписать заявления. Хотя, чему удивляться, если однажды наша неподписанная жалоба в Москву и обратно скаталась и не просто заказным, а с вип курьером. Про очередь вроде всё, тема пилюлей не раньше чем через две недели начнется, так что можно приступать к приставам.
Как говорится: в семье не без урода. Вот и в нашей семье, со стороны мужа, без такого не обошлось. Только урод этот родился совсем не уродом, а мальчиком – красавчиком, но встретил на своем пути пиранью, которая его в урода превратила ( об этом у меня длинный рассказ в столе лежит) Стал он скитаться по местам не столь отдаленным, предпоследний раз вначале 2000-х его на волю отпускали. Вышел, дел натворил и на 13 лет снова ушел, туда откуда пришел. Он-то ушел, а нам проблем оставил. Не заметили товарищи из отдела судебных приставов, а за ними и судья Ленинского районного суда г. Краснодара разницы между Геннадием и Виталием: оба Москалевы, да еще оба Григорьевичи. Вот и арестовали за долги Геннадия дом Виталия, столько пришлось поподкидываться с этим незаконным арестом, как вспомню, так вздрогну.
Тринадцать лет незаметно пролетели, в предвкушении появления родственника, собрались на семейный совет и решили дом дочери подарить, а на мужа-Виталия комнату в общежитии купить, чтобы туда родственника поселить. По сусекам поскребли, по амбарам помели, на комнату наскребли. Купили, вновь прибывшего там поселили и даже прописали. Через год наезды на него такие начались, что заявление в полицию пришлось писать, только не помогло. А дело то оказалось всего навсего в комнате. Что делать не знаем, заставила мужа написать заявление Начальнику отдела судебных приставов по Западному округу г.Краснодара, такого содержания:
« Во избежание повторения инцидента 2002 года, связанного с незаконным арестом, принадлежащей мне собственности по долгу моего брата, прошу сейчас, при поиске собственности Москалева Геннадия Григорьевича, вновь не спутать его со мной – Москалевым Виталием Григорьевичем.
Сообщаю, что на данный момент, мне принадлежит комната по адресу … (копию выписки из ЕГРП прилагаю). Мой брат-Москалев Геннадий Григорьевич имеет там только регистрацию.»
Привела мужа в канцелярию, наблюдаю, чтоб из очереди не сбежал, отдает он заявление в окошечко, а девочка либо не поняла, либо дура, потому как говорит: а в отношении вас еще в 2013 году исполнительное производство прекратили. Тут я не выдержала, в разговор влезла:
— С этого места поподробней, пожалуйста. По какой причине возбуждалось.
— По представлению ГИББД.
У меня сразу отлегло, это вообще система нипель. Через год после нарушения квитанцию в 500 рублей пришлют, а там уже исполнительное производство открыто. Человек ни сном ни духом, заплатит, исполнительное и закрыли. Сколько галочек да палочек приставы себе поставят. И зачем им, например, с таким мошенником, который нам 500000 должен мучится, если они за эти же деньги 500000: 500 = 1000 дел не напрягаясь закроют. Но это хорошо если закроют, а то нашего соседа за 500 рублей самого чуть не закрыли, благо квитанцию об оплате при себе хранил.
Надеюсь, Максим Ижиков не против, если я буду называть его наш московский юрист. Так вот, наш московский юрист написал заявление на пересмотр апелляционного определения по вновь открывшимся обстоятельствам. Разложил все по полочкам, с какими документами и как правильно его подать: всего три экземпляра, в одном- копии с живыми печатями, в двух других- обычные копии, на экземпляр для суда лучше стикер наклеить, чтоб не перепутать. Все согласно указаниям сделала, даже стикер наклеила. Но я была бы не я, если не выступила бы в своем репертуаре. Повезло, что мальчик в канцелярии внимательным и сознательным оказался, попросил подписать заявления. Хотя, чему удивляться, если однажды наша неподписанная жалоба в Москву и обратно скаталась и не просто заказным, а с вип курьером. Про очередь вроде всё, тема пилюлей не раньше чем через две недели начнется, так что можно приступать к приставам.
Как говорится: в семье не без урода. Вот и в нашей семье, со стороны мужа, без такого не обошлось. Только урод этот родился совсем не уродом, а мальчиком – красавчиком, но встретил на своем пути пиранью, которая его в урода превратила ( об этом у меня длинный рассказ в столе лежит) Стал он скитаться по местам не столь отдаленным, предпоследний раз вначале 2000-х его на волю отпускали. Вышел, дел натворил и на 13 лет снова ушел, туда откуда пришел. Он-то ушел, а нам проблем оставил. Не заметили товарищи из отдела судебных приставов, а за ними и судья Ленинского районного суда г. Краснодара разницы между Геннадием и Виталием: оба Москалевы, да еще оба Григорьевичи. Вот и арестовали за долги Геннадия дом Виталия, столько пришлось поподкидываться с этим незаконным арестом, как вспомню, так вздрогну.
Тринадцать лет незаметно пролетели, в предвкушении появления родственника, собрались на семейный совет и решили дом дочери подарить, а на мужа-Виталия комнату в общежитии купить, чтобы туда родственника поселить. По сусекам поскребли, по амбарам помели, на комнату наскребли. Купили, вновь прибывшего там поселили и даже прописали. Через год наезды на него такие начались, что заявление в полицию пришлось писать, только не помогло. А дело то оказалось всего навсего в комнате. Что делать не знаем, заставила мужа написать заявление Начальнику отдела судебных приставов по Западному округу г.Краснодара, такого содержания:
« Во избежание повторения инцидента 2002 года, связанного с незаконным арестом, принадлежащей мне собственности по долгу моего брата, прошу сейчас, при поиске собственности Москалева Геннадия Григорьевича, вновь не спутать его со мной – Москалевым Виталием Григорьевичем.
Сообщаю, что на данный момент, мне принадлежит комната по адресу … (копию выписки из ЕГРП прилагаю). Мой брат-Москалев Геннадий Григорьевич имеет там только регистрацию.»
Привела мужа в канцелярию, наблюдаю, чтоб из очереди не сбежал, отдает он заявление в окошечко, а девочка либо не поняла, либо дура, потому как говорит: а в отношении вас еще в 2013 году исполнительное производство прекратили. Тут я не выдержала, в разговор влезла:
— С этого места поподробней, пожалуйста. По какой причине возбуждалось.
— По представлению ГИББД.
У меня сразу отлегло, это вообще система нипель. Через год после нарушения квитанцию в 500 рублей пришлют, а там уже исполнительное производство открыто. Человек ни сном ни духом, заплатит, исполнительное и закрыли. Сколько галочек да палочек приставы себе поставят. И зачем им, например, с таким мошенником, который нам 500000 должен мучится, если они за эти же деньги 500000: 500 = 1000 дел не напрягаясь закроют. Но это хорошо если закроют, а то нашего соседа за 500 рублей самого чуть не закрыли, благо квитанцию об оплате при себе хранил.
19.01.2016г. Подали заявление в крайсуд о пересмотре апелляционного определения по вновь открывшимся обстоятельствам. Дней через 10 наш московский юрист посоветовал поинтересоваться насчет заседания. Пока пыталась дозвониться, по указанным на официальном сайте телефонам, еще четыре дня пролетело. Сегодня лично в канцелярию явилась, спрашиваю:
— Можно узнать, назначено ли заседание?
— А когда первое было?
— Еще не было. Мы только подали на пересмотр апелляционного определения по вновь открывшимся обстоятельствам.
— Такой информации не даем. Вот вам телефон, звоните.
— А не могу ли я лично к обладателю этого телефона попасть?
— Нет, звоните.
Выхожу, звоню, глухо. Захожу, протягивая телефон и прошу
— Молодой человек, не могли бы вы мне помочь дозвониться?
— Вы время неудачное выбрали, звоните позже и не мешайте работать.
Пришлось удалиться. Выхожу и, как всегда, конспирологические теории начинают выстраиваться. Может уже назад отправили, а чтоб мы вовремя на почте отправленное не нашли посылают нас звонить в рельсу. Голос разума тихонечко нашептывает: но ведь я даже фамилию свою не успела назвать, видать, просто такая практика общения. Однако конспирология победила: наверное, там на каждом посту в рубрике «Они мешают нам жить» моя фотография имеется.
Завтра продолжу битву за знания о заседании.
— Что делать? Никак не могу выяснить судьбу нашего заявления от 19.01.16г. В базе оно не значится, на прием к председателю или другому ответственному лицу не записывают, мол, такая процедура не предусмотрена, только писать и ждать ответ в письменной форме.
— Возвращайтесь и требуйте расшифровки, что всё это значит: отсутствие базы или утерю заявления.
После такого моего умного вопроса, из канцелярии стали звонить и вызвонили представителя с журналом, где, как мне сказали написано, что наше заявление передали судье Пшеничниковой. Такого успеха не ожидала. Уже была готова писать и ждать писменный ответ в течение 30 дней. Только от ответа этого толку было бы не больше, чем от козла молока, сроки-то не стоят на месте.
Тепрь второй этап предстоит, дозвонится до помощника Пшеничниковой и окончательно выяснить судьбу блудливого заявления.
Всю неделю стараюсь напасть на след нашего блудного заявления, отправившегося в крайсуд. Несколько раз казалось: наконец-то напала на то, что надо, ан нет, опять по ложному следу пустили.
03.02.16 с боем узнала, что передали все судье Пшеничниковой, а 04.02 ее помощница по телефону отказалась, мол, в глаза наше заявление не видела. И снова отправила разбираться в канцелярию.
Прихожу в канцелярию, добиваюсь очной ставки, где все таже помощница, мило улыбаясь, отказывается от своих первоначальных показаний: заявление видела, только запрошенное дело к ней пока не поступало. Вот и попробуй разбери: что это? Может просто феерический бардак в заведении?
Сегодня звонок в Анапу, а там ни сном ни духом о таком запросе. Жажду объяснений и звоню в крайсуд. Но, как всегда, помощницы-Надежды нет на месте, где-то ошалается. Однако я упорная, если не дозвонюсь, то доберусь. Хотя, надежды на эту Надежду никакой. Может плакат написать «Требую записать на прием к председателю, чтоб помог отыскать заявление!»
Продолжение следует.
Только что слушала его речь на судейских посиделках и увидела себя там как наяву, но в виде монстра. Я из тех, кто проиграл, но продолжает бороться, не скупясь на эпитеты в адрес наших наичестнейших, тем самым, оказывается, подрывая их авторитет. Но меня другое интересует: под каким микроскопом можно увидеть то, что подрываю? И еще много того делаю, что президент не одобряет, например, заказываю сама себе публикации на право.ру и в живом журнале.
Нет, не убедил, пойду подрывать дальше.
После длительных разборок с этим «авторитетным» органом, всю неделю ждала повестку на заседание. Поверила, авторитетно же пообещали, не дождалась. Захожу на сайт крайсуда, вижу: «Как через сайт узнать о состоянии вашего дела», нажимаю, получаю: «Данный модуль не активен. Вы не можете просматривать его содержимое» Ищу другие подходы, нахожу «Обращения граждан», опять нажимаю и опять получаю: «Данный файл не доступен напрямую». А не напрямую это как? Через хакеров?
Долго искала, нашла много чего, но только не то, что искала. И что прикажете делать с этими «авторитетными». Фраза на одном из сайтов повеселила «Краснодарский краевой суд. Отзывов пока нет», а вот дальше сказочно: «Нравится это место? Рады, что его посетили»
После приснопамятного заседания, когда с высочайшей трибуны дали отмашку на отлов таких как я, жутко расстроилась, депрессия два дня накрывала. Ну, думаю, теперь за мою «подрывную» деятельность приговор на раз состряпают, чтоб заткнулась и не возникала.
А сегодня депрессия прошла и трансформировалась в какую-то несвойственную мне злобу. Перед глазами отец стоит, фашистский погром на нашем участке вспомнился и все ведь это при покровительстве авторитетнейших делалось.Расстрелять меня не расстреляют, мораторий у них на это. А не заткнусь даже в тюремной камере!
Пугаюсь своей устойчиво-спокойной злобы. Обычно, я человек взрывной, но отходчивый, а тут такое спокойствие и ничего кроме ненависти. Не пойму, с чего такие метаморфозы? Ведь то, что скрутят в бараний рог и прикроются Именем Российской Федерации сомнений не вызывало. Меня, впрочем, как и нашего московского юриста удивляли лишь кульбиты, проделываемые в крайсуде с нашим заявлением. Зачем такие сложности? Ведь поставленной задачи можно добиться и более легким путем. Ранее одним пятнадцатиминутным заседанием обходились: тяп-ляп и готово.
Пишу и понимаю, что вся моя ненависть от безысходности. Раньше одна радость была: публично сказать гадам, что они гады, а теперь и ее лишают.
Сегодня наконец-то «ласточки» с весною к нам прилетели. Захожу домой с двумя конвертами, муж спрашивает:
— Это что?
— Повестки в суд.
— А почему две?
— Мне и маме.
— Ну ладно тебя посадят, а её то за что?
В общем с весною нас заранее «поздравить» можно, заседание в крайсуде на 15 марта назначили. Одна надежда, что Максим Ижиков чем сможет поможет.
Вычитала в интернете, что Навльному с подельником ЕСПЧ присудил 80 тысяч евро. Ну что тут скажешь? Хорошо быть зафрахтованным оппозиционером, трижды радость: деятельность твою оплачивают, у себя в стране воруй если хочешь, а за это тебе еще и охренительную компенсацию выпишут. Не юрист, но не сомневаюсь: лучшие умы над решением по Кировлесу потели, чтобы в ЕСПЧ не прикопались. Ан нет, нашли где прикопаться.
Зато большинство дел, которые россияне в ЕСПЧ посылают, кричат и плачут: посмотрите на нас, тут же сплошные нарушения. Но на них смотреть не интересно. Вот и наше дело где-то в этой ненужной куче уже месяцев пять как притулилось. На следующий день после подачи я о нем и забыла, только сейчас и вспомнила, но лучше бы уж не вспоминала.
Исправляюсь: болтается в ненужной куче не наше дело, а наша жалоба и не пять месяцев, а всего лишь скоро как четыре будет.
Скоро он мне напишет инструкцию, как себя на этом заседании вести, чтобы уж совсем дурой не выглядеть, а так, пошли они все лесом.