Поздняков Михаил →  Борьба за судей

Оживление внутриполитической жизни привело в движение государственный организм. Началась ревизия всех механизмов с точки зрения их пригодности и достаточности для повышения стабильности и сдерживания энергии протеста. Если не углубляться в вопросы личных оценок «хорошо – плохо», «нравится – не нравится», а рассматривать происходящие процессы с объективной позиции «работает – не работает», то можно увидеть реальную ценность каждого государственного института.

Безусловно, для власти сложившаяся ситуация – это вызов и определенный кризис управления, который требует перегруппировки сил и средств. Степень внимания государства, проявленная к тому или иному органу или структуре, позволяет их ранжировать. Ранг каждого ведомства говорит о его значении и шансах на развитие, ведь в условиях высокой централизации именно внимание государства определяет шансы на адекватное финансирование и быструю ревизию законодательного каркаса.

С декабря 2011 г., когда стало очевидно нарастание нестабильности, со стороны центральной власти были произведены действия, которые позволяют подвести итоги. Из принятых мер видно, что лидируют силовые ведомства, что, в общем-то, предсказуемо. Невнятная реформа с переименованием милиции в полицию завершилась вполне бодрым повышением зарплат личного состава, с одновременным сбрасыванием с баланса непрофильных активов (преподавателей вузов в основной массе миновало повышение окладов). Внутри МВД идёт перераспределение бюджета текущего года в пользу подразделений органов внутренних дел Москвы и Московской области.

Нельзя говорить, что в этой «борьбе за стабильность» суды на почетном месте. Традиционно в иерархии государственных приоритетов суды занимали далеко не первое место и отставали от прокуратуры и органов следствия. После стабилизации положения судов в начале 2000-х, когда произошло расширение штатов и резкое повышение окладов, они надолго выпали из поля внимания центральной власти. Постепенно происходило выхолащивание смысла из множества правильных новаций. Мировая юстиция быстро теряла уникальность и вместо качественного иного звена превратилась в нижний этаж районных судов. Полностью провалилась попытка с разведением административных и процессуальных функций. Институт администраторов судов не прижился и теперь администратор суда представляет собою что-то среднее между «пятым колесом» и помощником председателя. Захлебнулась попытка с введением помощников судей, о наделении их процессуальными функциями речь уже не идёт, всё свелось к расширению штата «секретарей с высшим образованием». Рекрутинг и переподготовка, как и весь кадровый вопрос в судах, так и остались на уровне начального этапа. Однако все эти провалы не повлекли со стороны государства как инициатора этих реформ попыток коррекции. Это произошло потому, что суды не находились в списке тех органов, на которые власть реально опирается. Безразличие к судебной системе стало стилем политики в отношении судов. Можно утверждать, что суды были предоставлены сами себе. Спекуляции по теме судебной реформы, звучавшие в последние четыре года, не произвели качественных изменений в государственной политике в отношении судов.

Усложнение политической ситуации поставило вопрос о пересмотре подхода. Нарастание сомнений в легитимности власти естественным образом привело к пониманию нецелесообразности ставки только на силовые методы. Судебная процедура содержит в себе большой потенциал. Она предполагает перенос дискуссии с улиц в стены судебных заседаний, но главное – формально это полностью совпадает с ожиданиями оппозиции.

Здесь надо отметить, что положительная динамика судебного строительства, имевшая место в арбитражной системе, оказалась малопродуктивна для решения вопросов, вставших перед властью. Все дела, которые потенциально могут иметь отношение к политическому процессу, подведомственны судам общей юрисдикции (это уголовные дела, часть дел об административных правонарушениях, не связанных с экономическими спорами, оспаривание результатов выборов и др. категории). Таким образом, учитывая отличия в ориентации арбитражных судов, неизбежным было то, что в первую очередь внимание центральной власти будет обращено на суды общей юрисдикции.

По всей видимости, решение о более плотном использовании судов во внутренней политике принято. Об этом свидетельствуют не только десятки «нарушителей общественного порядка», которые методично прокачиваются через суды после каждого крупного митинга, но и разгоны палаточных лагерей на основании судебных решений, а также попытка усилить наказания при проведении массовых мероприятий. Для того чтобы такой законопроект заработал, а не стал индикатором слабости власти, суды должны работать предсказуемо и не давать сбоев. Таким образом, следует разворот в отношении к судам. Из декорации абстрактных принципов, разделения властей и отстойника для разнообразного негатива они отчасти переходят в разряд реального механизма внутренней политики.

Однако обращение к судам как к методу управления наталкивается на ряд сложных проблем, которые накопились за годы судебной реформы. Главная проблема – это фактически произошедший распад судебной системы на автономные модули. Попытка включить судебную систему на постоянной основе в обслуживание задач внутренней политики натолкнулась на деградацию методов управления судебной деятельностью. Из юридической дискуссии оказалось выдавлено даже само понятие судебного администрирования. Попытки его реанимации в сегменте арбитража не оставили ощутимого следа в системе общей юрисдикции. Полностью провалены вопросы достижения единообразия судебной практики и кадровая политика. Принять меры по этим направлениям можно, но это требует значительных затрат, в первую очередь временных. И даже если это будет производиться максимально быстро и эффективно, пройдёт длительный срок, прежде чем система обретёт требуемую стабильность. При том что результат нужен уже сегодня. У власти нет времени на раскачку и перегруппировку сил.

В этих условиях единственным выходом оставалось сделать ставку на вертикаль и институт председателей. Причем не стоит переоценивать их эффективность. Система общей юрисдикции давно сползла на уровень феодальной вольницы, где «вассал моего вассала не мой вассал». Как между регионами, так и внутри регионов существуют большие различия, которые проистекают от особенностей персональных режимов управления в каждом сегменте. От вертикали остались только личные отношения. Каждый руководитель решает задачи управления в индивидуальном порядке и взаимодействие между уровнями возможно только с опорой на личности. При смещении людей уходят и их методы работы, а новый руководитель получает клубок проблем без возможности опираться на стандартные решения. Смена фигур в краткосрочной перспективе порождает падение управляемости и предсказуемости в работе судов. Это та цена, на которую власть не готова была пойти. Здесь и лежит ответ на вопрос о причинах появления законопроекта № 70707-6 о снятии ограничений по возрасту для замещения должности Председателя Верховного Суда РФ. Это попытка законсервировать ситуацию, и избежать утраты той слабой управляемости судебной системы, которая сложилась к настоящему времени. А также это сигнал всем иным звеньям судебной системы о том, что не следует ожидать масштабных кадровых изменений. Безусловно, данный законопроект является персональным, но не столько в том смысле что он сделан под конкретную персону (хотя и это имеет место). Персональность проявляется в том, что он направлен на сохранение режима персональных отношений, который стал основной, а где-то возможно и единственной связующей нитью между этажами судебной системы. Все дела, которые могут иметь политический оттенок, стартуют на нижних этажах – это мировая юстиция и районные суды. И именно их работа определит эффективность политики сдерживания оппозиции с помощью судебной процедуры. Ожидаемый поток дел исключает опору на метод единичных сигналов. Не сработает и доставшийся в наследство от советской эпохи институт надзора, позволяющий перевернуть любое дело в нужную сторону. Оправдания в первой инстанции и последующая отмена этих решений в вышестоящих судах в обстановке нарастания гражданского конфликта будут работать только на снижение легитимности власти. Соответственно, преследовалась задача, чтобы стиль работы судов по делам, имеющим политический оттенок, не был отличен от общего потока рутины. В условиях падения авторитета и статуса работы в судебной системе (особенно в мировой юстиции) есть высокая вероятность того, что работа нижних звеньев пойдёт по непредсказуемому сценарию. Единственным методом для выправления ситуации, в том числе для осуществления оперативного контроля и координации судебной практики, является опора на сохранившийся режим персонального правления с выдачей карт-бланша на принятие необходимых решений.

Остается ответить на вопрос о том, почему были отклонены предложения Пленума ВАС РФ от 12.05.2012 г. об отмене предельного возраста для Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ, которые формально полностью аналогичны законопроекту в отношении Председателя Верховного Суда РФ, предложенному Президентом. Ситуации действительно зеркальные. Однако надо учитывать сложный период для власти. Идёт речь не просто о судебном строительстве, а о поиске рычагов управления. В этой деятельности не последнее место занимают символичные жесты. Для решаемых задач значение общей юрисдикции выше арбитража. Повторюсь, вопрос не сводится просто к оставлению Лебедева В.М. на своём посту еще на несколько лет – речь идет об изменении политики в отношении судов. Поскольку за годы реформ работоспособных институтов в системе общей юрисдикции не осталось, первым шагом стала опора на метод персональных отношений, который стал основным связующим элементом. Законопроект – это сигнал для всей системы общей юрисдикции. Не стоит отрицать, что в нём просматривается попытка повысить статус Верховного Суда РФ. Соперничество между судебными ведомствами, местами переходящее даже в явную неприязнь, существует давно. Но в сложившихся условиях центральная власть осознанно сделала шаг в сторону общей юрисдикции. Вхождение в этот диалог арбитражной системы выглядело неудачно. Публичные заявления о выправлении статус-кво, прозвучавшие со стороны А. Иванова, ставили под вопрос успешность замысла по опоре на судебную репрессию. Одобрение поправок ВАС создавало бы вероятность обнуления выбранного направления по более широкому вовлечению судов во внутриполитические процессы.

Конечно, не стоит переоценивать реверансы в сторону общей юрисдикции. Известно, что современная политика исходит от целесообразности и корректируется в зависимости от ситуации. Может произойти как нарастание внимания к вопросам судебного строительства, так и его снижение. В этих условиях оппозиции стоит задуматься о том, что с её стороны не предложено никакого сценария, который был бы привлекателен для работников судов. Возможно, в сложившихся условиях это сложная задача, но продолжение наклеивания ярлыков и отсутствие попыток работы в судебной тематике только подталкивает суды к следованию в фарватере «генеральной линии партии».